- Это конец мистера Георга Инчболда! - кричала она. - Надежный... О да! Очень! Надежно его желание жениться на женщине, которая будет его содержать! Серьезные намерения! О да. Жениться на богатой. Мужчины, - продолжала она, - все таковы. Пока что я не связала себя ни с кем, и это очень мудро с моей стороны. И впредь будет так же.
Она не страдала, ибо никогда не испытывала к нему иных чувств, кроме простой привязанности.
- Мне нужно потерять голову от любви, чтобы связать себя с мужчиной, - сказала она Грейс.
А Грейс страдала: видеть Дороти респектабельной замужней женщиной было самым сильным желанием всей ее жизни.
Следующие три года промелькнули быстро. Дороти всецело была поглощена театром, Корнелиус Свон опекал ее, а она никогда не была настолько самоуверенной, чтобы не учиться у других. Ее неожиданная благотворительность принесла ей привязанность бедняков, талант - зависть соперников, но она не обращала внимания на их неприязнь и стремилась найти радость в своей семье.
И вот однажды пришло письмо. Дороти с трудом поверила, что ее приглашают в Лондон и предлагают осенью выступить в театре Друри-Лейн.
Она позвала мать и сестру.
- Читайте, читайте, скажите мне, что это не сон! - кричала она.
Грейс вырвала письмо из рук Эстер, они читали его вместе - лица их пылали, глаза горели. Наконец он появился - Его Величество Шанс! Джентльмен Смит не обманул их надежд.
Новость быстро распространилась по театру: Дороти Джордан собирается в Друри-Лейн. Завистницы - Смит и Робинсон - были вне себя от ярости, но не могли вмешаться: они были уверены, что мистер Шеридан и бровью не поведет, если они сообщат ему скандальные подробности о жизни Дороти - что значит скандал, связанный с какой-то провинциальной актрисой, по сравнению с теми, в которых он сам неоднократно бывал замешан?
Дороти поедет - назло им всем она оказалась единственной, кому представился этот Великий Шанс. Ей предстоит играть в одном театре с несравненной Сарой Сиддонс. Это было нечестно, непереносимо, за этим стояла чья-то поддержка, но они ничем не могли этому помешать.
Тэйт Уилкинсон ворчал:
- Не успею я выучить чему-нибудь актрису, и она начинает приносить мне доход, как я тут же ее теряю.
Грейс старалась спрятать свое приподнятое настроение за внешним сочувствием:
- Она никогда не забудет того, что вы для нее сделали. Она верит, что потомки отдадут должное Тэйту Уилкинсону - человеку, который помог Дороти Джордан в трудную минуту.
Дороти не могла думать ни о чем другом, кроме своего лондонского дебюта; она играла равнодушно, она даже иногда забывала свои реплики. "Мой Бог, - комментировала миссис Смит. - И это наша лондонская знаменитость!"
С поздравлениями объявился взволнованный Георг Инчболд. Дороти приняла его холодно.
- Когда я буду в Лондоне, Георг, - сказала она, - я всегда буду следить за вашими успехами в Лидсе, Галле и Йорке.
Он сник, но отметил про себя, что приглашение в Лондон само по себе еще отнюдь не означает удачной карьеры. Дороти выбросила его из головы, она не могла дождаться конца лета.
В своей гардеробной она готовилась к спектаклю "Бедный солдат", когда вошел Тэйт Уилкинсон.
- Сегодня в театре особый посетитель, - сказал он ей.
- Да?
- Великая Сара Сиддонс собственной персоной!
Впервые за годы работы в театре Дороти почувствовала волнение. Конечно, великая Сара приехала посмотреть на нее; ей, без сомнения, известно, что скоро им предстоит выступать вместе в Друри-Лейн. Вряд ли Сара воспринимает ее как соперницу, но все актрисы испытывают беспокойство, когда вынуждены делить внимание зрителей с тем, кто моложе и считается очень талантливым.
- У вас все будет в порядке, - сказал Уилкинсон. После его ухода она придирчиво стала рассматривать себя в зеркало. Она выглядела очень испуганной. Но все будет по-другому, как только она выйдет на сцену - ведь она актриса! Однако она не могла отделаться от мысли, что от этого вечера зависит ее судьба в Лондоне.
А в это время Сара Сиддонс с царственным видом восседала в балконной ложе, готовая вершить суд.
Дороти играла для похожей на статую женщины в ложе, нависающей над сценой - почетное место для Сары, - но играла далеко не лучшим образом: нельзя играть хорошо, если все время стремишься понравиться кому-то. Актер забывает про зрителей, он поглощен только тем, что происходит на сцене, и это единственный путь к успеху. Но как можно было забыть про Сару? Она сама была абсолютно уверена в том, что про нее забыть невозможно.
Старшая дочь Роберта Кембла, Сара, родилась с актерским даром в крови. Она была королевой драмы и не намерена была расставаться с короной до конца своих дней. Ей было около тридцати лет, в Друри-Лейн она появилась, когда ей было семнадцать, и Дэвид Гаррик был там не только хозяином, но и ведущим актером. Так что едва ли игра провинциальной артистки могла легко произвести на нее сильное впечатление.
И она дала ясно понять, что не испытывает восторга. Когда спектакль закончился, ее с королевскими почестями проводили за кулисы - и вне сцены она продолжала исполнять роль королевы - и спросили, что она думает об игре миссис Джордан.
- Если вы меня спрашиваете, - сказала миссис Сиддонс, произнося слова так, словно они предназначались для находящихся в другом конце здания, и, приняв позу пророка, - я деликатно выскажу свое мнение.
Она никогда не довольствовалась одним словом, если поставленной цели можно было добиться шестью.
- Я пришла к этому выводу во время спектакля, и мой вывод заключается в следующем: будет разумно посоветовать миссис Джордан не искать приключений в Лондоне на сцене Друри-Лейн, а оставаться играть в провинции.
Именно это и хотели услышать недруги Дороти. Однако сама Дороти рассмеялась: что бы ни говорила миссис Сиддонс, это ее не остановит. У нее контракт, подписанный самим Ричардом Бринсли Шериданом и его компаньонами - Томасом Линли и доктором Джеймсом Фордом. Имея в кармане такой контракт, будет ли она обращать внимание на попытки какой-то актрисы - будь она сама Сара Сиддонс - помешать ей?
- Женская зависть, - решительно произнесла Грейс. И хотя казалось невероятным, что признанная королева драмы может завидовать провинциальной артистке, Дороти хотелось верить, что это именно так. В конце концов, она лет на семь-восемь моложе великой трагической актрисы, и хотя Сара принадлежала к числу самых красивых женщин, в ее внешности было что-то суровое. В любом случае, какой смысл во всех размышлениях и колебаниях? Она поедет в Друри-Лейн попытать счастья.
И в сентябре она уехала с Севера в Лондон вместе с матерью, Эстер, дочкой и братом Фрэнсисом. Остальные дети отправились в Уэльс к тетушке Бланш, но Дороти предстояло содержать всех на жалование, которое она надеялась получить на новом месте.
ДЕБЮТ В ДРУРИ-ЛЕЙН
Лондон восхитил и ошеломил ее. Как только Дороти увидела его, она сразу поняла, что хочет жить именно в таком городе. Шумные улицы были забиты толпами людей, которые кричали и смеялись, и экипажами с изысканно одетыми седоками, напудренными и нарумяненными лица которых казались то очаровательными, то нелепыми и контрастировали с нищими, просившими милостыню на улицах и в аллеях.
Продавцы лаванды размахивали сладко пахнущими ветками перед носом у прохожих; пирожники с дешевыми лакомствами, чистильщики обуви, исполнители баллад, бродячие музыканты, распевающие свои последние шедевры тонкими пронзительными голосами, люди, готовые за пенни броситься под копыта лошадей, чтобы проложить вам дорогу в потоке экипажей - все это была жизнь, которой Дороти никогда раньше не видела. И она приняла твердое решение - она приехала, чтобы остаться здесь.
Они сняли квартиру на Генриетта-стрит; квартира была невелика, но Дороти предстояли большие расходы. Вся семья была в восторге от Лондона, Грейс говорила, что одно только пребывание на этих улицах само по себе - большое удовольствие для нее, и она понимает, что это единственное достойное место для жизни.
Театр Друри-Лейн сильно отличался от тех, в которых Дороти доводилось выступать раньше. Она знала, что театр часто посещают члены королевской семьи. Принц Уэльский был завсегдатаем и приходил в сопровождении своих друзей, братьев и дядюшек. Иногда появлялась и королевская чета, разумеется, в таких случаях давали наиболее добродетельные пьесы. Король и королева ценили Шекспира, потому что его ценили все, хотя было известно, что король не слишком лестно отзывался о его пьесах, называя их "скучной чепухой". Но народ хотел, чтобы они смотрели Шекспира, и они это делали.
Иное дело принцы - молодые, веселые люди - они любили хорошеньких актрис, особенно когда те появлялись на сцене в мужских костюмах.
Все актеры и актрисы трепетали перед Ричардом Бринсли Шериданом, автором "Школы злословия", "Соперников" и "Дуэньи", известным острословом и другом принца Уэльского; в театре он был самым важным человеком. Он увлекся политикой и занял пост министра финансов в коалиционном правительстве, связав свою судьбу с выдающимся государственным деятелем Чарльзом Джеймсом Фоксом. Разве можно было сравнить его с такими владельцами театров, как Дэйли или Уилкинсон! Шеридан отличался от них так же, как Лондон от провинции.
Приехав в Лондон, Дороти сразу же поняла, что ей следует использовать эту необыкновенную возможность и показать все, чему она научилась за годы работы в театре, чтобы остаться здесь. Она делилась своими мыслями с матерью и сестрой; больше всех она боялась Сары Сиддонс.
- Мне кажется, я понимаю, почему они позвали меня сюда, - сказала она. - Им нужна соперница Сары Сиддонс, а я боюсь, что никогда ею не стану.
- Почему? - с недоумением спросила Эстер.
- Потому что мы разные. У нее есть чувство собственного достоинства, а я этим качеством чаще пользуюсь в жизни, чем на сцене, согласись, мама. Она заставляет зрителей плакать, а я стараюсь их рассмешить. Она - леди Макбет, а я - сорванец. Хватит места для нас обеих, я в этом не сомневаюсь. Но я должна убедить в этом и других.
- Ты собираешься убеждать мистера Шеридана?
- Я должна, мама. Я не могу соперничать с Сарой. Зачем? Она уже здесь играет. Публика ее принимает. Она - королева трагедии, и никто не собирается свергать ее с трона, это все равно что... отобрать у короля его корону. Я не должна позволить им заставить меня играть в трагедиях. Я собираюсь добиться права самой выбрать пьесу для дебюта, и это будет комедия.
- Она права, мама, абсолютно права, - поддержала сестру Эстер.
- Ты уверена, что они позволят тебе выбирать? - спросила Грейс, не скрывая своих сомнений.
- Я уверена, что любая актриса имеет право выбрать пьесу для своего дебюта. - Дороти засмеялась. - Не бойся, мама. Предоставь это мне. Я смогу их убедить - ведь это единственное, на чем я настаиваю. Мне представилась возможность, которая выпадает раз в жизни, и я не собираюсь ее упускать.
Убедить мистера Шеридана оказалось легче, чем она предполагала. Он принял ее в своем кабинете вместе с управляющим Томом Кингом и вежливо выслушал все, что она хотела сказать ему. Она серьезна и очень привлекательна, думал он, мгновенно разглядев в ней качество, очень редкое и важное для актрисы. Это была не красота - когда она не была оживлена, то не казалась даже хорошенькой, - но лицо ее преображалось от внутреннего огня, и она становилась восхитительной, что, он был в этом уверен, не оставит зрителей равнодушными.
- Подумайте, мистер Шеридан, - говорила она, - бессмысленно делать из меня соперницу Сары Сиддонс. Для публики - она королева трагедии, и другую она не примет, как бы ни была хороша эта другая. Мисс Элизабет Фаррен играет, как настоящая леди, и публика любит ее за это. Мне нужно быть другой. Зрители любят миссис Сиддонс за ее величественность, мисс Фаррен - за элегантность, я сумею завоевать их любовь, только если мне удастся их рассмешить. Я должна играть комедию, мистер Шеридан, это необходимо, если я хочу добиться успеха.
Она говорила очень горячо. Шеридан смотрел на Тома Кинга и знал, о чем тот думает. Актриса имеет право выбрать, в какой пьесе ей дебютировать. И она была права, когда говорила, что не хочет брать роль, в которой выступает Сиддонс. Было очень мало шансов, что ей удастся "перетрагедить" Сару, а если такое произойдет, возникнут проблемы.
- Хорошо, - сказал Шеридан. - Пусть будет комедия. Что вы скажете о "Деревенской девушке"?
Она радостно улыбнулась.
- Я соглашусь и скажу: "Спасибо, сэр".
- Прекрасно. "Деревенская девушка".
- Ну, Том, - сказал Шеридан после ее ухода, –– Что ты скажешь о нашей актрисе?
- Я попридержу свое мнение до окончания спектакля.
- Хитрец. Я не спрашиваю про мнение публики, меня интересует твое.
- Не знаю. Она какая-то маленькая.
- Ты мыслишь категориями Сиддонс. Нам не нужна еще одна Юнона, шествующая по сцене.
- У нее приятный голос, но не такой громкий...
- ...как у Сары. Я уже сказал тебе, Том, что одной Сиддонс вполне достаточно для любой труппы.
- Я думал, ты ищешь вторую Сиддонс.
- В таком случае, ты думал явно мало. Вспомни, как мы страдаем от нашей Сары. Уж не думаешь ли ты, что я хочу удвоить страдания? А?
- Сара - приманка для зрителей.
- Сара - приманка, и никто этого не отрицает. Но ей тоже следует быть снисходительной, разве не так? Каждый раз, когда я с ней разговариваю, у меня такое чувство, что я должен кланяться до земли и уходить, пятясь назад.
- Тебе лучше известно, как следует вести себя в присутствии королевских особ, чем мне.
- В нашей Саре больше королевского, чем в любом из членов королевской семьи. Что до Их Величеств, то в Кью не много королевского, поверь мне. Я скорее попрошу об одолжении короля или принца Уэльского, чем Сару. Я связываю свои надежды с маленькой миссис Джордан. Я хочу, чтобы у Сары была соперница... все-таки это театр. Я хочу, чтобы улицы возле Лейн были запружены каретами людей, стремящихся увидеть Дороти Джордан, как это бывает, когда они ломятся на Сару Сиддонс.
- И ты надеешься, что это чудо произойдет, Шери?
- Мой дорогой Том, разве ты не знаешь, что я - творец чудес. Нам необходимо именно чудо, иначе Гаррис в Гардене разрушит все наше дело. Считай, что тебе крупно повезло, когда я позвал Джордан в Лейн... раньше, чем Гаррис утащил ее в Гарден.
- Я чувствую, что ты проникся доверием к этой молодой особе.
- Да. И ты знаешь, что в театральных делах я всегда прав.
Казалось, что Кинг сомневается, и Шеридан громко рассмеялся.
- Я уговорю принца прийти на спектакль.
- Он еще не заинтересован в новом романе с очередной хорошенькой актрисой.
- Он никогда не бывает равнодушным к хорошеньким актрисам, и к тому же он уже забыл бедную Утрату. Посмотрим, как пройдет дебют, и если она окажется достаточно хороша, пусть сыграет перед королем.
Кинг продолжал выражать сомнения, но Шеридан только смеялся. Его непогрешимое театральное чутье говорило ему, что он поступил правильно, пригласив миссис Джордан в Лондон.
Она волновалась. И как могло быть иначе - первое выступление в Друри-Лейн! Грейс и Эстер нервничали так же, как она, даже больше. Она убеждала себя, что знает роль наизусть и что, как только она выйдет на сцену, все страхи останутся позади. А бедная Эстер вспоминала свой провал в Дублине и не могла успокоиться.
- Не волнуйтесь, - уговаривала их Дороти. - Я справлюсь. Не могло быть ничего лучше "Деревенской девушки".
- Мне кажется, что она не совсем... пристойная, - робко заметила Грейс.
- Именно поэтому она и нравится зрителям, мама.
- В конце концов, мистер Гаррик не возражал против нее, - напомнила Эстер, - и если он находил ее достаточно интересной... Я уверена, что ты заткнешь за пояс эту Сиддонс, Долл.
Дороти принялась изображать леди Макбет в напыщенной манере, свойственной Саре Сиддонс.
- Ты уморишь меня, Долл, - хохотала Эстер.
- Только и надеюсь на то, что мои зрители так же легко рассмеются, - ответила Дороти. - Пегги - это точно моя роль. Так же, как и Присцилла в "Сорванце". Мне кажется, что Пегги больше соответствует Друри-Лейн, чем Присцилла, и... немедленно успокойтесь, вы, обе, вы меня только нервируете.
Она повторяла роль, вспоминала, как наблюдала в Йорке за игрой миссис Браун, твердя про себя: "Это моя роль". Она сыграет ее так, как никто раньше не играл. Она заставит искушенных лондонских театралов смеяться или навсегда оставит сцену. "Хватит трястись, - крикнула она, - они меня не волнуют!"
Зрительный зал не был полон. Она была достаточно разумна, чтобы не надеяться на это. С какой стати избалованная лондонская публика должна спешить увидеть заурядную провинциальную артистку? Ведь она еще никак себя не проявила. Интересно, думала она, а что сегодня в Ковент-Гарден? А там зал полон? Она не сомневалась, однако, что критиков на ее спектакле будет достаточно, ей даже казалось, что она слышит их реплики: "Это и есть новая находка Шеридана? Неужели он надеется, что эта малышка поможет ему расплатиться с долгами?" - "Я докажу и ему, и им, что он не ошибся", - сказала она себе.
Джентльмен Смит был в зрительном зале. Его она тоже не должна разочаровать, ибо своим присутствием здесь она обязана именно ему. Она должна сыграть, как никогда раньше. И она обязательно сыграет.
Радость от общения со сценой заставила ее забыть все волнения; она была Пегги, и те, кто пришел посмотреть на нее, поняли это сразу, как и то, что перед ними настоящая актриса. Она была наделена редким комическим даром и очарованием, которого была лишена Сиддонс. Дороти хотела рассмешить зрителей, Сиддонс требовала от них уважения к искусству и к себе. В этом и заключалась разница между ними.
Шеридан разглядел мгновенно все достоинства Дороти. Он улыбнулся джентльмену Смиту, который в ответ лишь слегка поднял руку в кружевном манжете, при этом манжет пошевелился. "Щеголь", - подумал Шеридан не без основания.
- Тебе нравится маленькая Джордан, Шери? - спросил Джентльмен.
- Мы должны создать ей хорошие условия, - был ответ.
- Я видел в зале Гарриса из Гарден.
- Прекрасно. Интересуется моей маленькой Джордан, не иначе.
- Он вынужден интересоваться. У него нет другого выхода.
- Посмотрим.
Аплодисменты после спектакля были не очень щедрые. Дороти, привыкшая к публике, которая более открыто выражала свои чувства, была немного обескуражена, но мистер Шеридан прошел к ней в гардеробную и нежно поцеловал.
- Прекрасно сыграно, моя дорогая, - сказал он.
Грейс едва дождалась газет, чтобы узнать, что пишут критики. Они не выражали бурного восторга, но отзывы не были лишены доброты. Рецензия в "Морнинг Геральд" была самая хвалебная. Критик обратил внимание на ее изящную фигуру, отметив, что ее появление в третьем акте в мужском костюме произвело сильное впечатление. Ее лицо, хоть и не может быть признано красивым, свидетельствует об уме и очень миловидно. Голос не очень сильный, но чистый и полностью соответствует требованиям театра. Она мастерски использовала все комические элементы пьесы, и вывод был таков: Дороти Джордан - прекрасное приобретение для сцены.
Никто не мог бы сказать больше. Дороти добилась успеха. Этот удачный дебют ни в малейшей степени не был испорчен, когда Гаррис из Гарден постарался унизить ее.
- Она вульгарная коротышка, - сказал он, - ей только и играть воровку в "Опере нищих".