Но девушка, хищно согнувшаяся за рулём, несмотря на легкомысленное платьице, длиной выше колен, управляла тяжёлой машиной так, словно играла с нею. И не только с нею. Сначала Дасти не совсем понял, что происходит. Понадобилась привычная ухмылка промолчавшего на такое самовольство Исира, чтобы воин сообразил: когда появляется возможность, Мира бросает машину на скопления гнилушек-зомби. И когда он это понял, он уже чувствовал, как машина мягко подпрыгивает на мягком, как резким шлепком отзываются столкновение зомби со стенками машины...
- Может, свернём в переулок? - сухо спросила девушка. - Я знаю эту часть улицы. Возле супермаркета всегда слишком много машин. Не проедем.
- Свернём, - медлительно отозвался Чёрный Пёс. - Но быстро проедем его.
- Быстро. Там, кроме трупов, никого не встретим.
Только некоторое время спустя до Дасти дошло: говоря о трупах, Мира имеет в виду не те трупы, что лежат неподвижно, а те, что, шатаясь, всё равно изображают жизнь, не желая сдаваться смерти. И, когда они свернули в этот переулок и машина начала постоянно подпрыгивать на сбитых зомби, Дасти даже пожалел их. Ведь бывшие живые не хотели бы себе такой участи. С другой стороны, чего их жалеть? Вон, даже девушка то и дело подавала машину так, чтобы задавить как можно больше гнилушек.
Дребезжащая езда, подпрыгивание, стук о машину, плеск гнили по окнам, от которых Мира отшатывалась бы, если бы Исира в начале поездки не предложил вместо металлической крышки закрыть окно твёрдой тканью из пассажирского салона, срезав её с сидений. А так девушка только вздрагивала, но твёрдой рукой вела машину дальше. Дорогу она и в самом деле, как выяснилось, знала хорошо. Когда компания выехала из переулка, Дасти посмотрел на подмеченное им наружное зеркальце со стороны Лоуренса. Позади оставалась самая настоящая свалка. Ещё неизвестно, как бы они втроём с Исира пробирались по этой дороге без знания улиц.
11.
Наконец он словно собрался с мыслями или с духом и высказал:
- Данька не твой сын. И ты никогда не была замужем.
- А всё это имеет какое-то значение? - изумилась я.
- Имеет. Только это пока трудно объяснить. Я... больше не буду говорить об этом.
Он сидел, весь из себя такой кроткий, блин, как ягнёночек. Медленно крутил по столу чашку с недопитым чаем, подцепив её пальцем за круглую маленькую ручку. Кисть узкая, пальцы длинные... Если б я не видела его страшного удара там, у супермаркета, я бы поверила - ягнёночек. Но его хлёсткое движение - единственное! - после которого двое крепких парней свалились и лежали до жути неподвижно... Никогда не забуду.
Но что делать в сиюминутной ситуации? Не выгонять же его, оттого что он вдруг заговорил о странных - и лишь в женском кругу обычных вещах. Замужество его моё интересует. Хм... Сообразил, что мы с Данькой в "сыночки-матери" играем. Ну и что?
Ну и ничего! Он допил чаю и как-то повеселел, когда я налила ещё полную чашку. Потом напросился посидеть у меня, полистать книги, которые хорошо просматривались на полках одёжного шкафа, через стеклянную дверцу. Я пожала плечами, и мы пошли в большую комнату. После чего он встал у шкафа, выбирая книги, а я снова села за швейную машинку. Силушка втихаря забрался на журнальный столик и тоже взялся за дело со своим покрывалом. Так, тихо-мирно, под нередкий стрекот швейной машинки мы и сидели. Разве что домовой время от времени выглядывал посмотреть, что делает сосед.
- Хозяюшка...
Шёпот Силушки был еле различимым. Я нагнулась к нему, но он смущённо ткнул пальцем в сторону шкафа.
Денис сидел в моём единственном кресле и спал. Мои любимые кресельные подушки пришлись очень кстати: и большие, и маленькие он сдвинул так, что мог полулежать на них, прислонившись к шкафу и полностью расслабившись.
Оказывается, это очень интересно - рассматривать спящего мужчину. Я постаралась это делать не очень пристально. А вдруг от упорного взгляда проснётся? Денис выглядел неспокойным даже во сне, несмотря на свободную позу. Рот по-прежнему собран - главный признак, что он и сейчас не чувствует себя в безопасности. Во всяком случае, так мне подумалось. Да и морщинка между бровями так и не пропала. Книга, взятая им последней, лежала на тумбочке. Я усмехнулась: с первых страниц уснул? Надо бы посмотреть, что за книга. Может, в следующий раз и мне поможет со сном?
Пришлось оставить на время машинку, вооружиться иголкой с нитками и заняться неизбежными пуговицами, хотя Силушка обещался мне с ними помочь.
Больше ничего интересного за этот день не произошло.
И в следующие три дня было спокойно. Мы даже установили что-то вроде режима на каждый день. Домовой оказался прав: если есть какой-то распорядок дня, жить гораздо легче. Уходя после сна в моём кресле, совершенно не смущённый этим обстоятельством, Денис спросил, можно ли ему и назавтра идти с нами на пляж. Я сказала, что мальчишки, наверное, возражать не будут... А как потом меня благодарила баба Нина за внука! Я ей, оказывается, руки развязала на все дни, согласившись взять Егорку с собой. Мальчишка стал неразлучен с Данькой. И он тоже оказался любителем погонять на роликах, так что с времяпрепровождением на вторую половину дня теперь проблем не осталось.
Итак, как проходили наши дни? До обеда - на пляже. Я разохотилась, перестала стесняться всех - в том числе и Дениса, сторожившего обычно наши сумки, и бежала с мальчишками в воду, где мы плескались и играли, охая от счастья (я, естественно) и восторженно и победно вопя (мальчишки, конечно). Потом загорали. Денис сказал, что ему достаточно просто сидеть на нашем месте, наблюдая за их купанием. После обеда неугомонные Данька и Егорка мчались на улицу, изредка забегая ко мне, в незакрытую квартиру, чтобы "попить водички". Я в это время шила, а где-то часа через полтора-два стучался Денис, и мы с ним полдничали. Он опять, по моей просьбе, рассказывал о заграничных поездках, но теперь я воспринимала его истории спокойно. А потом, ближе к вечеру, мальчишки выгуливали Дениса: ходили с ним вокруг дома, постепенно расширяя пространство, в котором он чувствовал себя относительно спокойно. Я объяснила своим пацанам проблему Дениса, взяв с них клятву никому ничего не говорить, и они важничали, что им поручена такая интересная работа, как приучать взрослого человека к нормальной жизни. Благодаря им, Денис вскоре начал сам ходить в магазины за продуктами, и мальчишки так гордились своим достижением!
На третий день, за полдником, я постаралась уговорить Дениса тоже поплавать и позагорать с нами. Он неопределённо хмыкнул, а поскольку в это время с нами сидели мальчишки, попытался уклониться от разговора. Я же, наоборот, сообразила: если не сейчас, то когда ж ещё? И сказала напрямую:
- Ребята уже знают, что ты попал в аварию. И они не трусы последние (мальчишки тут же вскинулись), чтобы испугаться твоего вида.
- А если боишься ты, - подхватил Данька, - можно ходить на пляж пораньше. Там, если не выходной, народу мало. А утром так и вообще никого. Денис, давай с нами!
Уговорили. Утром на пляж и правда пришли пораньше. Отошли в самый дальний угол, чтобы Денис не чувствовал себя мишенью для любопытных взглядов. Я специально начала раздеваться побыстрей, чтобы он видел, что не пялюсь на него. И обернулась только тогда, когда Данька, стоящий уперев руки в боки, самодовольно сказал:
- Ха, я думал, что-то страшное. Нашёл чего бояться!
И вместе с Егоркой помчался по склону.
Скептически поджав губы, я осмотрела Дениса, стоящего довольно напряжённо, и насмешливо сказала:
- А плавать-то умеешь? - сильно надеясь, что он не заметил, как моё дыхание зачастило. Не заметил. Улыбнулся с облегчением.
- Умею.
И первым пошёл к воде. Я - за ним, стараясь успокоить сердце при виде спины и ног - в разной степени белёсых и желтовато-коричневых пятнах, коряво перечёркнутых белыми ниточками шрамов, где широкими, где узкими. Утешала себя, что впечатлилась не только я. Не знаю, насколько хорошо играл Данька, но Егорка испугался точно. Недаром к воде бросился быстрей Даньки. И глазища большие... Ничего, потом все справились со своими эмоциями. Попривыкли.
А вечером пятого дня...
В общем, у меня пополнение семейства...
Так... Блин. Оладушек. Чёрт. Чёрт бы всех...
Надо бы придумать ещё парочку ругательств и орать их потом громко-громко. Не при всех, конечно. И чтобы позаковыристей. И повыразительней.
Отпуск. Блин.
Мальчишки уже выгуляли Дениса. Я знала, что чуть позже он сам выходит из дома, чтобы купить что-нибудь в магазине. Он выходил теперь каждый день в разные. Специально. Данька сказал, что они показали ему четыре продуктовых в окрестностях нашего дома и поводили его по каждому, чтобы он освоился внутри помещений.
Мальчишки же гуляли где-то, бегая на своих роликах внутри огромнейшей дворовой компании. Так что я спокойно взялась за шитьё, которым занималась теперь часа по три вразбивку и в своё удовольствие, благо распорядок дня позволял.
Мы только что с Силушкой выпили чаю и, умиротворённые, уселись за любимое дело. Силушка толковал мне что-то о барабашке в подвале, о котором ему точно сказали другие домовые, и тонко намекал, что мы там, в подвальном сарае, давно не были, а неплохо бы остатки картошки перебрать, пока совсем не обросла.
От внезапного крика в подъезде мы оба чуть не подскочили!
- Данька!! - вскрикнула я.
С этим воплем меня буквально вынесло в подъезд. Домовой летел следом, не отставая. Я распахнула входную дверь, прыгнула на лестничную площадку - и сердце заледенело от страшной картины: Данька вцепился в юбку какой-то девушки и, надрывно крича: "Дура! Дура!", бил её ногами! А та визжала и пыталась отодрать его от себя, схватив его руками за плечи и пытаясь отстранить бешеного мальчишку подальше.
Ужаснувшись происходящему, я поспешила незнакомке на помощь.
- Данька, прекрати! Отстань от неё!
Я просунула руки ему подмышки и дёрнула к себе. Освобождённая девушка отпрыгнула от нас. Гримаса гнева и злобы перекосила её довольно симпатичное лицо. И я понимала её: хорошенькие туфельки - оттоптаны; юбка, перекрученная, была в таком состоянии - что ой... И блузку он ей чуть не разорвал. Одна пуговица валялась чуть в стороне, как потом я увидела. Но всё это успела увидеть мельком. Данька и впрямь как с ума сошёл: он рвался из моих рук, орал что-то неразборчивое - вперемешку: "Дура!" и "Убью гадину!" Держать его было тяжело: такое впечатление, что из рук рвётся не десятилетний худенький мальчишка, а самый настоящий бульдозер.
Хуже, что, стараясь совладать с Данькой, пытаясь вникнуть в угрозы незнакомки, я вдруг увидела напротив двери бабы Нины (наверное, соседки дома нет - выскочила бы на крики сразу) малышку лет пяти - темноволосого ангелочка, в пышном платье, как на детсадовский праздник. Девочка, обиженно раскрыв рот, смотрела на всё это безобразие и молча - ножом по сердцу, как я это увидела! - плакала.
И тут появился бог из машины. Лифт, которого мы не слышали за уговорами, воплями и визгом, остановился на нашем этаже, открылась дверь - и на лестничной площадке появился Денис.
- Что здесь происходит! - ледяным тоном спросил он, оглядывая площадку.
- Вы ещё! - на высоких нотах, с претензией начала было девушка - и вдруг поперхнулась, вытаращила на Дениса глаза и начала заикаться. - Денис Леонидович... Ой... Здрасьте...
Данька почуял, что тональность происшествия меняется, и немедленно попытался лягнуть незнакомку. Не получилось. Тогда он погрозил ей кулаком.
- Эта дура била девчонку!
У меня пальцы словно сами разжались. Ох ты ж... Будто ракету выпустила! Мальчишка стремительно полетел к девушке, которая спиной втиснулась в дверь соседа, вновь завизжав от ужаса. Денис быстро перехватил Даньку за шкирку и только открыл рот, как стоящая у соседской квартиры малышка словно проснулась. Она тоже распахнула изумлённые глаза на Дениса и бросилась - ко мне! С отчаянным плачем и криком: "А-а!" она уцепилась за мои ноги, обняла их и облила мою юбку слезами.
Она так самозабвенно рыдала, что мне пришлось присесть на корточки и обнять её саму. Она позволила мне опуститься, сообразив, что я не собираюсь уходить или ругать её. Пока остальные пялились на нас, малышка обняла меня за шею и уже только всхлипывала мокрым носом мне в ухо.
- Лиза, ты не могла бы посидеть с Алёнкой с полчаса? - сухо спросил Денис.
Ответить вслух я не могла: горло перехватило - так отчаянно прижималась девочка ко мне. Только встала, поднявшись вместе с нею. И кивнула.
- Данила, я могу выпустить тебя? - тем же сухим тоном спросил мальчишку Денис.
- Можешь, - высокомерно ответил Данька, оборачиваясь в поисках упавших очков. Слава Богу - целые!
Мужчина отпустил его, после чего Данька поднял очки, прошёл не глядя мимо затаившейся девушки и открыл мне дверь в нашу квартиру. Я вошла с притихшей, лишь изредка заикающейся от долгого плача малышкой на руках. Лёгонькая такая... И как могла у незнакомки подняться рука на такую?
Я уже поняла, что Алёнка - дочь Дениса, а девушка - её няня-студентка.
Села в кресло. Малышка съехала ко мне на колени, прислонилась ко мне.
- Даня, - попросила я. - Принеси из ванной полотенце. - А когда мальчишка без слов выполнил просьбу, спросила, вытирая мокрое лицо Алёнке: - А что произошло?
- Что-что, - проворчал Данька и взъерошил свои и так взлохмаченные после потасовки волосы. - Я побежал домой компоту попить, а эта по лестнице поднималась, с девчонкой. Лифт заняли - там чего-то перевозили. Эта малышня споткнулась, а та её по заднице ка-ак стукнет! И орать начала - типа, девчонка специально это делает. Ну - спотыкается. И ещё раз стукнула. А эта, мелкая, молчит, хотя та лупит больно. Ну я и... - Он вздохнул. - Меня никогда мама не била. И папа тоже.
Малышка притихла, искоса рассматривая комнату. Я невольно улыбнулась. Дочь Дениса. Господи, как же они похожи... Детски круглое личико - сейчас с мешками под серыми глазами, от плача. Тот же сжатый рот - хотя здесь пухленький, бантиком. Хорошенький носишко, которым она постоянно шмыгает опять-таки от плача. Кудрявые тёмные волосы, со скособоченным на них бантом. Да как могла рука подняться на это малюсенькое существо?!
- Алёнушка, хочешь компоту? - спросила я.
Девочка сильней сжала ручонки вокруг моей шеи и мотнула головкой, глядя мне в лицо. Данька хмыкнул.
- Пойду поставлю кастрюлю, попью вместе с вами.
- Печенье вытащи, - вслед сказала я.
И мы, с девочкой, не пожелавшей расстаться со мной, пошли на кухню.
Только один недоумённый вопрос промелькнул стороной и забылся: почему она кинулась не к Денису? Не к отцу? Отвыкла, пока с нею нянчится эта девушка?
Вошедший после стука Денис сразу увидел нас из прихожей и прошёл на кухню. Сел напротив - Данька уже убежал. Алёнка сидела у меня на коленях и тянула третью чашку компота, исподлобья глядя на отца.
- У меня опять проблемы, - как-то равнодушно сказал Денис. - Надо искать новую няню. Придётся звонить своим, просить помощи.
- А почему проблемы? - не поняла я.
- Алёнку я видел пару раз в году, - сказал он. - Она меня почти не помнит. А сейчас, после аварии, я просто не могу быть рядом с ней. Она... - Он споткнулся, глядя на прозрачные серые глаза, уставившиеся на него поверх чашки, и вздохнул. - Она воспринимает меня как чужого человека.
Теперь вздохнула я.
- Ладно. У тебя есть фора: пока я в отпуске, ты можешь совершенно спокойно искать нужную няньку. Или твои друзья. С девочкой пока посижу. Единственное - я и правда не умею общаться с детьми.
- Я постараюсь это сделать побыстрей, - с видимым облегчением сказал он и встал.
- Папа уходит? - повернувшись ко мне, сипло спросила малышка.
Денис замер, обернувшись.
- Ненадолго, маленькая, - сказала я, соображая, правильно ли я говорю. - И он теперь всегда будет рядом, в соседней квартире. - И подняла на него глаза. - А вещи?
- Я позвоню - сегодня будут, - пообещал он, с удивлением глядя на дочь. И я опять не поняла: он что - думал, что его дочь его вообще не знает?
Хлопоты с малышкой оказались не очень большими. Мне помог Силушка. Он высунулся после ухода Дениса и начал давать ценные указания. Малышку переодели в мою старую блузку, потому что её нарядное платье каким-то чудом оказалось запылённым, да и просто грязным. Блузку на талии завязали пояском, и по комнатам начало бегать чудо в странной одёжке. Добегалось - домовой углядел, что у малышки ножки грязные. Пришлось чудо вынимать из блузки и совать в ванну. В ход пошли шампуни, причём я здорово напряглась: а можно ли такую махонькую взрослыми шампунями да мылом? Домовой, услышав о моей тревоге, успокоил: пока можно - потом закупится всё, никакого беспокойства! Я доверилась Силушке и быстро вымыла Алёнку.
Хуже было, что девочка пробовала пошалить в воде, а когда понимала, что делает что-то не то, мгновенно зажималась в напряжении, дичилась чуть не настоящим волчонком. При этом до странности напоминая своего отца. Честно говоря, я очень пожалела, что у меня нет игрушек, чтобы запустить в ванну. А ещё... А ещё мне понравилось возиться с маленьким человечком! Не знаю, что будет дальше, но этот конкретный маленький человечек мне нравился всё больше и больше.
И я уже старалась не думать, что взвалила на себя ещё одну обузу. Ведь если с Денисом мне помогали мальчишки, то с девочкой не поможет никто.
Как же... Размечталась - не помогут.
Через часа два приехали друзья Дениса и завалили мою прихожую сумками и пакетами с детскими вещами. Мужчина приветливо поздоровался со мной и вышел. Его жена, Аврора, изящная, тоненькая, большеглазая блондинка, осталась со мной. Алёнка её сразу узнала. Так я выяснила, что Аврора довольно часто присматривает за няней, но - увы! - не всегда может её контролировать.
Мы снова засели на кухне.
- Да-а, тебе досталось, - сочувственно сказала Аврора, глядя на малышку, которая прыгала на балконе, на кушетке Даньки, пытаясь выглянуть во двор. - Сначала мальчик, теперь Алёнка. Но мы постараемся и правда побыстрей найти няню. И вот мой телефон. Если какие проблемы - звони сразу. Хоть пусть совет какой-нибудь понадобится.
- Думаю, много надоедать не буду, - улыбнулась я. Мне понравилась Аврора открытостью и общительностью. Как-то быстро она сделала так, что я прониклась к ней доверием. Но следующими словами она меня почти ошарашила.
- Я серьёзно - звони в любое время дня и ночи, - повторила Аврора. - Я знаю, что такое воспитывать своих детей - у меня их трое. Но что такое воспитывать чужого... - Она покачала головой. - Тем более - у тебя своих нет.
Я неприлично уставилась на неё. Вот у этой изящной, красивой дамы - трое?!
- Свекровь нянчит, пока я на работе, - объяснила Аврора, неправильно истолковав моё удивление. - Я бы и Алёнку взяла, знаю, что она спокойная. Но свекровь детским садом загружать неудобно.
- А родители Дениса?