– Боже, Линдси, скорее, – прошептала она. – Я сейчас просто умру.
– Доброе утро, – послышался чей-то голос.
Джи Ди обернулась и увидела Клэйтона, входящего в холл.
– О-о! – простонала она. – Это вы?!
Клэйтон, посмеиваясь, подошел к ней.
– Чудесное утро, не правда ли?
– Просто прелесть. – Она снова позвонила. – Правда, превосходное.
Линдси открыла дверь и улыбнулась.
– Ба! Но у нас водопровод в исправности, и нам действительно ничего не надо.
– Очень остроумно, – прошипела Джи Ди, пробегая мимо нее. – Закрой дверь, быстро. Закрой, а иначе я чувствую себя распутной женщиной.
– Ты, скорее, производишь впечатление влюбленной женщины, – сказала Линдси. – Хорошо провела ночь?
– Больше ни слова! – отрезала Джи Ди, уходя в спальню. – Ради Христа, не вгоняй меня в краску. Можно подумать, мне шестнадцать лет! Бен скоро спустится. Пока! – Она захлопнула дверь спальни.
Клэйтон рассмеялся.
– Джи Ди – просто прелесть! – В следующее мгновение он стал серьезным. – Как вы, Линдси?
– Все в порядке, Клэйтон. Проходите, садитесь.
Клэйтон подошел к креслу, в котором сидел прошлым вечером, Линдси – к своему. Она мельком посмотрела на большой коричневый пакет на диване. Вот тут все, подумала Линдси. По ходу сборища она покажет Бену и Джи Ди фотографии Дэна и газетные вырезки с рецензиями на его исполнение, а потом будет убеждать, молить, кричать, делать все, чтобы Бен съездил в Нью-Йорк и посмотрел на Дэна О'Брайена в роли ветерана Вьетнама. Линдси пробила дрожь: только сейчас она подумала, что придется рассказать Бену, что этот актер – отец Уиллоу; посылать Бена к человеку, который будет совершенно не рад приезду кого-то по фамилии Уайтейкер, было по меньшей мере нечестно.
Боже, как все сложно, подумала Линдси. Хватит ли Бену объективности и хладнокровия увидеть в Дэне блестящего актера, а не бывшего любовника сестры? И в состоянии ли будет Дэн трезво взвесить и оценить предложение Бена без предубеждения к его фамилии?
Клэйтон нахмурился при виде той игры чувств, которая пробежала по лице Линдси.
– Линдси?
Девушка вздрогнула.
– О, Клэйтон, извините, я умчалась мыслями слишком уж далеко. Я… Я тщательно продумала все, что вы сказали мне вчера вечером, и, если у вас не изменились планы, я – согласна.
Слава Богу, подумал Клэйтон. Он всю ночь проворочался в постели, надеясь и молясь, чтобы Линдси сказала те слова, которые он сейчас услышал.
– Я так благодарна вам, Клэйтон, – продолжала Линдси, – за вашу готовность прийти на помощь…
– Нет, – прервал Клэйтон, – не надо благодарностей, Линдси, я просто не…
Из спальни вышла Джи Ди, одетая в джинсы и ярко-голубой вязаный свитер.
– Счастливица, – сказала Линдси, – ты в состоянии носить джинсы, а мне приходится носить невесть что, и вообще, пора позаботиться о новой одежде.
– Почему – невесть что? – возразила Джи Ди, бегло оглядев шерстяной джемпер цвета клюквы и розовую шелковую блузку Линдси. – Я бы назвала это школьной формой.
– О, спасибо, – сказала Линдси, поморщив нос. – Я даже не помню, когда эта "форма" куплена. Я отрыла ее в коробках, привезенных когда-то из Парижа. Ну хорошо, не будем говорить о высокой моде. Куплю себе что-нибудь мешковатое для маскировки фигуры до тех пор, пока мне и в самом деле не понадобится одежда для беременных. Ох, подождите, мне срочно нужно найти что-то более-менее приличное, ведь я выхожу замуж.
– Чего-чего? – спросила Джи Ди, округлив глаза.
– Мы женимся, – сказал Клэйтон, улыбнувшись.
Послышался стук в дверь.
– Это Бен, – сказала Джи Ди и открыла дверь. – Линдси и Клэйтон женятся, Бен!.. О, что я наделала, ведь не я должна была сообщать тебе об этой новости!
Бен нахмурился и вошел в комнату.
– Линдси, ты точно это решила?
– Точно, – кивнула она.
Бен сел на диван и придвинул к себе Джи Ди.
– Я совершенно не знаю, что следует делать в такой ситуации, – сказал он. – Поэтому я все оставляю, как оно есть. В любом случае, не за мной право решающего голоса.
– Долго же ты доходил до этой мудрости, – сказала Джи Ди, подсмеиваясь, – но наконец и ты дошел.
– Давайте подходить к этому серьезно, – сказал Клэйтон. – Если мы сделаем сегодня анализы крови, то разрешение на брак сможем получить через три дня. У меня есть друг – репортер, которому я когда-то оказал крупную услугу. Я скажу ему, что хотел бы прочитать в газетах. Мы устроим тайную двойную свадьбу, а мой друг проболтается, и репортеры всех мастей буквально набросятся на нас. Это здорово развлечет читателей газет. Мы ничего не станем делать, чтобы скрыть существование ребенка. История его появления на свет будет романтична, и у многих вызовет слезу умиления. Я понимаю, что все это не очень здорово выглядит в глазах Джи Ди, у вас брак настоящий, а у нас что-то вроде бесплатного цирка.
– Ничего, Клэйтон, – ободрила его Джи Ди. – Я горю желанием отыграть свою роль.
– Ну что же, отлично, мы все женимся, – сказал Бен. – И вырвем зубы у Карла, по крайней мере в отношении Линдси и Уиллоу. И что потом?
– Он пойдет дальше по списку, – сказал Клэйтон. – Все так естественно, правда ведь? Карл будет копать вглубь, насколько это в его силах. Так что, если есть что-то, о чем мне следует знать, сообщите прямо сейчас.
Бен быстро посмотрел на Линдси, та – на него.
– Бен? – спросила она охрипшим от волнения голосом.
– У нас нет выбора, Линдси.
Клэйтон закинул ногу за ногу.
– Давай раскалывайся, Бен. Очевидно, у вас есть еще какой-то секрет.
– Джейк, – тихо сказал Бен, глядя на Клэйтона.
– Что еще с ним? – удивился Клэйтон.
– Он… Черт! – Бен набрал побольше воздуха. – Ладно, все равно придется сказать. Наш отец был гомосексуалистом.
– Дьявольщина, – выругался Клэйтон, хлопнув ладонью по ручке кресла. – Джейку, должно быть, пришлось изрядно раскошелиться, чтобы удержать это в тайне.
– Но сейчас он умер, – сказал Бен. – И кто-то может вылезти из тины, чтобы попытаться нас шантажировать. Или продать эту информацию.
– По своей инициативе – вряд ли. Никто здесь не поймет, если какие-то парни будут претендовать на долю наследства умершего мужчины только на том основании, что они были его любовниками. Но не следует забывать, что деньги обладают способностью развязывать языки, и Карл, потрудившись и потратившись, может и отыскать нужное ему доказательство.
– И что же нам с ним делать? – спросила Линдси.
– С Джейком? – спросил Клэйтон. – На данный момент – ничего. Наше представление со свадьбами несколько притормозит Карла, и пока он разберется, что ему пускают пыль в глаза, Бен успеет снять фильм.
– Ты прав, – сказал Бен. – Нам нужно не медлить с фильмом. Сейчас же займусь решением срочных вопросов.
– А я свяжусь с приятелем репортером насчет свадебной истории, которую мы пустим в оборот, – сказал Клэйтон. – Что, если я приду к вам где-нибудь в час, чтобы мы вместе могли сходить и сдать анализы крови?
– Устраивает, – сказал Бен.
Клэйтон улыбнулся Линдси и ушел.
– Линдси, – спросил Бен. – Ты действительно уверена, что?.. Нет, забудь про все. Я больше ни слова не скажу.
– Кладезь премудрости, – сказала Джи Ди. – Пошли, Линдси, попробуем яичницу Бена.
– Он ее делает отвратительно, – сказала Линдси, поднимаясь. – Мне нужно кое-что взять из комнаты.
– А что в этом конверте? – спросила Джи Ди, взглянув на пакет на диване.
– Это не то, – сказала Линдси, – не то. Я прихвачу расходную книгу, а потом мы поднимемся наверх, где нас и отравят. С ума можно сойти! Среди нас нет ни одного человека, умеющего прилично готовить. Какое жуткое зрелище!
– Зато мы вместе сделаем замечательный до жути фильм, – крикнула Джи Ди вслед Линдси, выходящей из комнаты.
– Именно так, – внушительно сказал Бен и величественно кивнул.
Сидя в столовой, Линдси вынуждена была констатировать, что не в состоянии съесть ничего, кроме жалкого кусочка яичницы и хрустящего тоста, – слишком велико было нервное напряжение. Она с трудом улавливала, о чем говорят Джи Ди и Бен, потому что все ее мысли поглощены коричневым конвертом, лежавшим в соседней комнате.
– С тобой все в порядке, Линдси? – спросил Бен. – Ты такая тихая и не ешь ничего.
– Я немного поела, когда встала, – сказала она. – Кроме того, я выпила огромный стакан молока, который ты прописал мне.
Она замолчала.
– Я принесла отчет о расходах, Бен.
– Вот и чудно, – кивнул он. – А мой гениальный писатель проинформировал меня, что сценарий готов. Я его просмотрю, и после этого мы подумаем, каких актеров осчастливим приглашением на роли в нашем фильме. Давайте, устраивайтесь поудобнее и всерьез обсудим, кто подходит на роль Онора Майкла Мэйсона. Сразу отбросьте в сторону блондинов – речь идет об индейце. Не стопроцентный индеец, но обязательно – с темными волосами и глазами, цвет кожи – произвольный. В крайнем случае, мы сунем его под ультрафиолетовую лампу, чтоб он подзагорел. Пойдемте, обдумаем все.
Все трое пошли в гостиную. Линдси, ощущая дрожь в коленках, отчиталась о расходах, потом села на диван, положив на колени коричневый конверт.
– Я… – Она прокашлялась. – Мне хотелось бы показать вам кое-какие фотографии. Это в продолжение разговора о претенденте на роль Онора.
Бен уселся на диван рядом с Джи Ди и пожал плечами.
– Ладно, гони их. Клади карточки сюда, на столик, чтобы лучше было видно.
Пожалуйста, Бен, ради Бога, неистово молила про себя Линдси. Прошу тебя!
Трясущейся рукой она вынула фотографии из конверта и разложила на кофейном столике. Она откинулась назад, чтобы удерживать в поле зрения Бена и Джи Ди. Тишина в комнате отозвалась страшным шумом в ушах Линдси.
– Онор, – прошептала Джи Ди. – Это он, Онор Майкл Мэйсон.
– Точно, – сказал Бен с дрожью в голосе. – Вот он, перед нами. Боже, у меня мурашки бегут по телу. Кто этот парень, Линдси?
Линдси сжала руки, чтобы не выдать свою предательскую дрожь.
– Его имя… – (Она не будет плакать! Она должна через это пройти, и она не заплачет!) -…Дэн О'Брайен. Он наполовину индеец, наполовину ирландец. В данный момент – звезда в пьесе, идущей на Бродвее. В этом конверте – рецензии на премьеру. Я была на ней, видела его – он блистательный актер. У него открытый контракт, и можно его выкупить, если дирекция не даст ему тех денег, которые предложите вы. Условия такие либеральные, потому что к моменту премьеры он был абсолютно неизвестен, и никто не думал, что он осуществит такой стремительный взлет.
– А пьеса? Какую роль он там играет? – спросил Бен.
– Близкую по духу роли Онора, – сказала Линдси. – Мужчину, проходящего через муки и боль, которые слезами отдаются в его душе. Я плакала, видя его игру. Это было что-то невероятное. На премьере публика рыдала. Когда я прочитала "Дорогу чести", сразу поняла, что он – главный герой. Тебе надо съездить в Нью-Йорк, Бен. Ты и Джи Ди должны взглянуть на него. Тогда вам станет ясно, что исполнитель на роль Онора Майкла Мэйсона уже найден. Вы съездите? Ведь правда? Оба?
– Эй, подруга, давай без нервов, – сказал Бен, нахмурясь. – Что ты так встревожена?
– Нет, все нормально, – сказала Линдси, прижимая ладонь ко лбу. – Я просто хочу услышать, что вы съездите взглянуть на него.
– Съездим, посмотрим, – медленно сказала Джи Ди, не отводя испытующего взгляда от Линдси, – …на отца Уиллоу.
– Что? – Бен уставился на Джи Ди, снова схватил фотографии, а затем поднял глаза к сестре. – Линдси?
Та подошла к креслу и тяжело опустилась в него.
– Да, – сказала она хрипло. – Да, он отец Уиллоу. Я хочу, чтобы он сыграл эту роль, Бен. Он будет просто великолепен в ней.
– Нет, – сказал Бен, стиснув зубы. – Я не желаю приводить парня, разбившего сердце моей сестры, сюда, где он будет постоянно контактировать с ней. Для тебя же настанет настоящий ад, Линдси! Нет, брось и думать об этом.
– Он не разбивал мне сердца, – сказала Линдси, повысив голос. – Я разбила его ему. Я лгала этому человеку.
Бен встал, шагнул в сторону Линдси и остановился. Его опередила Джи Ди. Вскочив, она подбежала к Линдси, упала на колени и обняла. Линдси, обхватив руками шею девушки, зарыдала.
– Боже, Линдси, – сказала Джи Ди. – У меня сердце, глядя на тебя, разрывается. Если вы с Дэном так сильно любите друг друга, он должен тебя простить за то, что ты не сразу открылась ему. Бог мой, ты ведь носишь его ребенка! Он приедет и увидит, что не дело в таком положении козырять мужской гордостью.
– Нет, это больше чем гордость, – сказала Линдси.
Бен вытащил платок из заднего кармана и передал его Линдси.
– Спасибо, – сказала Линдси, беря платок. Она высморкалась и вытерла слезы со щек. – Больше не будет слез. И эмоций тоже. Мы все будем взвешивать трезво и хладнокровно, исходя из интересов дела.
– Верно, – сказал Бен сухо. – И я хладнокровно определю, каким способом размажу этого мерзавца по стенке.
– Нет, – сказала Джи Ди. – Такому не бывать. Линдси любит его.
– Парня, который бросил ее только из-за того, что она не сказала ему, что является владелицей целого состояния?! – спросил Бен, переходя на крик.
– Ты ничего не понимаешь, – сказала Линдси.
– Она права, ты ничего не понял, – вмешалась Джи Ди. – Я могу его понять, Бенни. У меня самой было столько глупых мыслей и всего лишь потому, что ты – Уайтейкер, а я – пустое место из Портленда. При всем том, что мы живем в эпоху великой эмансипации, неписаное правило, что мужчина должен быть добытчиком, а женщина – воспитательницей его детей, продолжает действовать. Вникни хотя бы немного в эту мысль и представь, что Уайтейкер – это я, а ты – молодой начинающий актер, и что из этого следует.
– Ну, я… – начал Бен, проведя рукой по подбородку.
– Совсем другой сценарий, не правда ли? – спросила Джи Ди. – Он бы тебе больше, что ли, понравился, если бы сказал: "Отлично, ребята, все путем. Теперь у нас куча баксов!"? Думаю, ты бы был не в восторге. Согласен, что идти на немедленный разрыв отношений – это все же чересчур, но в глубине души я уважаю его гордость. И потом, никто, кем бы он ни был, не любит, когда его водят за нос. Так что и у этой медальки две стороны, и справедливость требует, чтобы мы учли и ту, и другую.
– Черт побери, Джи Ди, – закричал Бен, – почему тебе обязательно надо быть такой справедливой? Я хочу его ненавидеть, а не симпатизировать ему!
Линдси засмеялась.
– О, Бен, ты восхитителен! Спасибо тебе, Джи Ди, ты так хорошо сказала все то, что не смогла выразить я. Но вы оба не учитываете, что между нами все кончено.
– А Уиллоу? – спросил Бен. – Как быть с ребенком от этого человека? Не сомневаюсь, знай он…
– Нет! – воскликнула Линдси. – У Дэна твердые убеждения о том, когда можно и когда нельзя рожать детей. Для него, как для мужчины, важно, чтобы он был в состоянии защитить ребенка и обеспечить ему достойное будущее.
– Опять гордость, – сказала Джи Ди, качая головой. Она снова подошла к дивану и села рядом с Беном. – Черт бы побрал эту гордость, когда речь идет об Уиллоу. Ты не сама сотворила ребенка. Дэн обязан взять на себя ответственность за него.
– Нет, – сказала Линдси, – не собираюсь вдаваться в детали, но я лучше вас знаю, при каких обстоятельствах забеременела. Дэн представления не имел, что я… В общем, он не стал бы дотрагиваться до меня, если бы знал, что я не готова к этому. Вся ответственность за появление Уиллоу – на мне.
– Черт, как все запутано, – помотал головой Бен.
– И причина всему – ложь, – тихо сказала Линдси. – И ради фильма и ребенка я сейчас собираюсь пойти на очередную ложь.
– Золотце, – сказал Бен. – Тебе не нужно выходить за Клэйтона.
– Нужно. Так будет лучше для ребенка, который значит для меня больше всего на свете. Плюс я смогу защитить вас от Мартина, плюс Дэн получит роль, которая ему причитается по праву.
– Должно быть, так надо, – устало сказал Бен. – Делай, как знаешь.
– Ты такой глупый, – сказала Джи Ди. – Мы поедем в Нью-Йорк, Бен, и посмотрим на его игру. Если все, что Линдси сказала, подтвердится, мы предложим ему роль Онора. Дэн услышит фамилию Уайтейкер и ответит: "Нет, спасибо, лучше не надо". Тебе придется убедить его, что приглашение на роль в фильме киностудии "Уайтейкер продакшн" не имеет никакого отношения к его любовной связи.
– Да, – кивнула Линдси. – Именно так.
– Если Дэн спросит о Линдси, – продолжала Джи Ди, – ты небрежно заметишь, что она замужем за Клэйтоном Фонтэном и счастливые молодожены ждут пополнения семейства. Если он переживет такую новость, у тебя развязаны руки.
– Ему будет все равно, – сказала Линдси. – Он получит лишнее подтверждение своим предположениям о мотивах моей связи с ним – больше ничего. А увидев меня с Клэйтоном, возможно, окончательно развяжется с воспоминаниями о Линдси Уайт.
– Но тебе трудно будет видеть его на съемках, Линдси? Зачем устраивать такие проблемы себе на голову? – спросил Бен.
– Затем, что я люблю его и хочу видеть в роли Онора, затем, чтобы ваш фильм получился именно таким, каким вы его себе воображаете – потому что, кроме Дэна, никто на эту роль не подойдет. Он – живое воплощение раздвоения между двумя мирами, двумя культурами, и его внутренние метания сродни метаниям главного героя. Прошу вас, скажите, что едете в Нью-Йорк и посмотрите на его игру.
– Да, наверное, – сказал Бен. – Мы с Джи Ди в конце концов заслужили право хотя бы на короткий медовый месяц.
– Это уж точно, – кивнула Линдси.
– И все-таки я не знаю… – сказал Бен. – Я боюсь, что это тебе дорого станет, Линдси.
– Не беспокойся. Единственное, вы не должны ему никоим образом намекать, что я имею какое-то отношение к тому, что он получил эту роль.
– Опять ложь? – спросил Бен.
– Другого выхода нет, – сказала Джи Ди. – Придется придумать, что мы услышали о его игре или просто оказались рядом и зашли в театр, в общем, какую-нибудь глупость. "Уайтейкер продакшн" должен функционировать как фирма, не имеющая никакого отношения к некой Линдси Уайт. Мы скажем, что сестра Бена тоже работает над картиной в какой-то малозаметной роли, мы что-то слышали о том, что между ними было, но не придаем этому обстоятельству никакого значения; ведь в конце концов Линдси замужем за Клэйтоном Фонтэном, и кто прошлое помянет…
– Стоп, стоп, стоп! – замахал руками Бен. – Мне это не нравится, но если…
– Так вы едете в Нью-Йорк?
– Да, – сказал Бен. – Джи Ди и я едем туда посмотреть, как Дэн О'Брайен делает свое дело.
– Ты не пожалеешь об этом, Бен, – сказала Линдси. – Ручаюсь тебе.
– Меня больше волнует, не пожалеешь ли ты.
– Никогда. Это мой дар ему.
– Неужели? Чем же этот парень заслужил такое благоволение с твоей стороны? Тем, что разбил тебе сердце?
– Тем, что подарил мне Уиллоу, Бенни, – сказала Линдси, мягко улыбнувшись.
По приходе Клэйтона Бен сообщил о желании Линдси поговорить с ним перед тем, как все отправятся сдавать кровь.
– Поговорить со мной? О чем? – удивился Клэйтон.
– О вашей сделке, приятель, – сказал Бен. – Иди, она сама все объяснит.