- А ну, посторонись! - скомандовал Вазген, бесцеремонно расталкивая сгрудившихся юношей и становясь рядом с Алексеем. - Те, у кого есть вопросы к Вересову, могут обратиться ко мне, - он вызывающе оглядел возмущенных парней и добавил: - Только не все сразу. Ты, Федотов, говори, какие у вас претензии.
- Ты лучше его спроси. Кто-то стучит на нас командирам, всех наказывают, а его нет. Пусть объяснит, почему так происходит.
- Да вы в своем уме, парни? - моментально вскипел Вазген. - Вы что, Лешку Вересова не знаете? Да я сейчас первому, кто еще такое скажет, морду набью.
- Вересов уже не тот, что раньше, это все замечают. Верно я говорю, ребята?
- Верно, - загудели собравшиеся, - он нам сам не доверяет, загордился и стал скрытничать. Должно быть, оттого, что у самого рыльце в пушку.
- Да я вас!.. - рванулся Алеша, но Вазген его перехватил.
- А ну угомонитесь все! - рявкнул он. - Если среди вас завелся предатель, то надо в этом разобраться спокойно. Только Леша тут ни при чем, говорю вам, это просто смешно обсуждать. Возьмем самый последний случай. Кто тогда был?
- Я был, - сказал Федотов, - Вересов, Захаров, Полежаев и Костя Щербин.
- И что? - спросил Вазген.
- А то! Все отсидели на губе, кроме Вересова.
- А кому рассказывали?
- Да никому, только все стало известно во всех деталях - и про водку, и про девочек, даже их имена командир знает.
Вазген обвел взглядом курсантов и вдруг за широкой спиной Полежаева заметил бесцветные, неподвижные глаза Смурова, в которых просвечивала какая-то затаенная мрачная радость.
Вазгена будто кто-то толкнул изнутри. Он вклинился в толпу ребят, схватил Смурова за тельняшку и выволок на середину круга.
- А вот этот с вами был?
- Смуров? - озадаченно произнес Федотов и оглянулся на друзей. - А фиг его знает, может, и был. Костян, ты не помнишь, Смурова с нами не было?
- Хоть убей, не помню. Он что есть, что его нет, как тут вспомнить? - отозвался Щербин.
- Был Смуров! - вдруг вскрикнул Захаров. - Точно был! Я сейчас сообразил. Он же всюду за Вересовым таскается, а мы его никогда не замечаем, да он и сам незаметный, сядет вечно где-нибудь в уголке и молчит как рыба, даже не шевелится, а сам, видать, все на ус наматывает.
- Эге, - процедил здоровенный Полежаев, обходя Смурова и с отвращением его оглядывая, - а ведь и тебя ни разу не наказывали. Что скажешь, адмиральский сынок?
Смуров съежился под его взглядом, побледнел и затрясся. Круг курсантов, центром которого он был, начал сужаться.
- Братцы, - радостно воскликнул Федотов, - это что же получается?! Значит, мы зря на Леху наговаривали. Выходит, этот слизняк во всем виноват. Тащите сюда одеяло, устроим ему темную.
- Стойте, - закричал Алексей, - не трогайте его, дайте я сам с ним поговорю!
Это правда, Смуров? - спросил он дрожащего парня. - Отвечай, если ты не трус, хотя бы передо мной не позорься.
Смуров неожиданно и как-то разом перестал дрожать и уставил в Алексея преданные, собачьи глаза.
- Я не трус, - проговорил он чуть слышно, - ты не думай, я не трус. Это они все шкурники. Ты их не знаешь, совсем не знаешь, - речь его становилась все громче и сбивчивее. - Они тебя не любят, никто из них, все только притворяются, я сам слышал, как они плохо о тебе отзывались, они тебя ругали, смеялись над тобой…
- Ты что болтаешь, сучонок? - ласково спросил Полежаев, надвигаясь на Смурова.
- Ты на кого напраслину возводишь? Мало того, что ты стукач и подлец, ты еще и клеветник. Отойди, Алеша, дай нам с ним поговорить по-флотски.
- Я вас не боюсь, - взвизгнул Смуров, - плевать мне на вас, все вы подонки, я вас ненавижу, ненавижу, гады, сволочи!..
- Заткнись! - исступленно закричал Вересов и занес кулак, метя Смурову в лицо, но вдруг замер, пораженный: Смуров тянулся навстречу его удару, принимал с готовностью, с убежденным самоотречением, и именно это по-настоящему испугало Алексея.
- Да брось ты его, - серьезно сказал Вазген, - не видишь, он не в себе.
Оставьте его, ребята, пусть живет, как знает, но только один. Говорил я тебе, Леш, не приваживай этого убогого. Пусть папаша его воспитывает, если еще не поздно.
Курсанты стали нехотя расходиться, презрительно сплевывая Смурову под ноги, но тот ничего не замечал, глядя со звериной тоской вслед Алексею. С тех пор он жил словно в изоляции, учиться стал из рук вон плохо, с горем пополам окончил училище, лишь благодаря влиянию отца, и о том, как в дальнейшем сложилась его судьба, Алексею было неизвестно.
Вересов после случая со Смуровым стал осмотрительнее в своих симпатиях и антипатиях, с людьми с тех пор близко сходиться опасался, и потому Вазген остался его единственной сильной и искренней дружеской привязанностью. Дружба с годами становилась все крепче и самоотверженнее, им посчастливилось в дальнейшем служить вместе и не расставаться, часто выручать друг друга в минуты опасности, так что один уже не мыслил своей жизни без другого.
Да, теперь перед Алексеем стоял совсем другой Кирилл Смуров. Учился плохо, а вот, поди ж ты, уже капитан-лейтенант. Вид у него был холеный, что особенно бросалось в глаза в обществе посеревших и уставших офицеров, которые, в большинстве своем, только что сошли с кораблей, вернувшись с трассы из-под налетов вражеской авиации и артиллерийских обстрелов. Внешность Смурова, прежде заурядную, сейчас можно было бы назвать вполне благообразной, если бы не портящее лицо надменное выражение, презрительно опущенный уголок рта и жестко-насмешливый прищур светлых глаз.
- Смуров? - без улыбки приветствовал его Алексей. - Какими судьбами? Не ожидал тебя здесь увидеть.
- А я ожидал, и даже знал наверняка, что тебя здесь встречу. Мне было известно, что вы с Арояном служите на Ладоге. - Смуров посмотрел в спину Вазгену, который, не заметив его, прошел вперед и вступил в разговор с офицерами. - Я все о вас знаю. Вы служил в Черноморском флоте, воевали в советско-финляндскую, были в Кронштадте, а теперь угодили на озеро. Поправь меня, если я ошибаюсь.
- Да нет, все правильно. Только откуда такая осведомленность? - Алексей разглядывал Смурова, стараясь понять, отчего его внезапно охватило чувство беспокойства.
Сейчас, по прошествии лет, можно было бы отнестись снисходительно к раздорам безрассудной юности и не поминать старое, как это случается при встрече уже взрослых бывших одноклассников, но что-то Алексея настораживало в Смурове, - что именно, он сам не отдавал себе отчета.
- Я служу в Особом отделе, - пояснил Смуров, - прикомандирован к флотилии для прохождения дальнейшей службы.
- А-а, вот оно что, - протянул Вересов. Что ж, подумал он, этого следовало ожидать. Не напрасно присутствие Смурова вызвало у него смутные подозрения. - Так ты, стало быть, особист?
- Он самый, - подтвердил Смуров. - Не всем же воевать? Кому-то надо следить за чистотой кадров. Кругом полно предателей и отщепенцев. В условиях войны они особенно опасны, сам понимаешь.
Он изобразил подобие улыбки, которая на его лице, не предназначенном, по общему впечатлению, для выражения добрых чувств, выглядела довольно скверно. Вересов почувствовал отвращение.
- Жаль, Смуров, очень жаль, - сказал он. - Я надеялся, что жизнь тебя чему-то научит. А ты все такой же…
Он с трудом удержался от бранного слова. Смуров скривился в мгновенной непонятной гримасе.
- Не забывайтесь, товарищ старший лейтенант, - произнес он задушевным тоном, - вы разговариваете со старшим по званию.
Вересов медленно вытянулся, картинно, высоко подняв локоть, взял под козырек и повернулся к нему спиной.
Двери кабинета командующего распахнулись, приглашая войти собравшихся.
Командующий ЛВФ, капитан 1-го ранга Чероков, выглядел не менее уставшим и осунувшимся, должно быть оттого, что в кабинете своем не засиживался, неизменно находился в гуще событий - на кораблях, на трассе или в Осиновце, куда поступали грузы, и который нещадно бомбили немцы.
- Товарищи офицеры, обстановка резко обострилась, - обратился он к присутствующим. - Гитлеровцы начали крупное наступление на Тихвин и Волхов, их цель - соединиться с финскими войсками и замкнуть Ленинград вторым кольцом блокады. Допустить этого нельзя. Все вы понимаете, что означает для нас потеря Волхова - последней железнодорожной станции, которая связывает Ленинград с Большой землей. Мы получили приказ срочно перебросить с западного берега озера на восточный 44-ю и 191-ю стрелковые дивизии, а также 6-ю отдельную бригаду морской пехоты. В общей сложности необходимо доставить около 20 тысяч бойцов, более сотни танков, столько же орудий, автомашины, тракторы и более тысячи лошадей. Должны быть задействованы все корабли флотилии. Переброска войск будет осуществляться из Осиновца в Новую Ладогу. Операция сложная, но я не сомневаюсь, что вы с ней справитесь. Перевозками я буду руководить лично из Осиновца.
Подойдя к карте, командующий продолжал объяснять ситуацию, уточнять детали. Офицеры слушали молча и внимательно. Для них это было всего лишь очередное задание, не более сложное и не более опасное, чем предыдущие.
Глава 6
Год 2008
Днем иду по Троицкому мосту на Петроградскую сторону. Люблю ходить пешком в хорошую погоду, которая почему-то случается все реже. Должно быть, глобальное потепление тому виной; пишут, что даже в Африке зарядили дожди в сухой сезон, климат везде меняется, обидно, что не в сторону погожих дней. Сегодня, правда, переменная облачность, солнце прорывается сквозь облака, и сразу щедро льется золотым потоком на воду, Нева благодарно вспыхивает, горит, искрится. В вихре сверкающей водяной пыли по кругу носятся катера, устроили гонки как раз перед Петропавловской крепостью.
Иду и думаю, что вчера сваляла дурака: ну познакомилась с Евгением, а дальше что? Надо было составить более действенный план, чтобы продолжить знакомство. Теперь придется подстраивать еще одну встречу, что хлопотно и ненадежно: вдруг опять будет с подружкой, эта кобра с самого начала спутала все мои карты. До чего порой женщины портят чужую игру своими стандартными узкими представлениями. Презираю девиц, у которых смысл жизни сводится только к любви и сексу. Любовь, конечно, занимает в жизни важное место, но сколько в мире удивительного, завораживающего и тайного, до чего не терпится докопаться, постичь самую суть. Семья, муж, дети необходимы, но я никогда не погрязну в тягучем, как сладкая вата, розовом мирке семейного благополучия, мне нужен полет, свобода, фантазия! Да, я такая, и парня себе найду с соответствующими интересами, близкого мне по духу и темпераменту…
Ну вот, опять о мужчинах! Никуда от них не деться!
Рядом притормаживает синий понтиак. За рулем сидит… кто бы вы думали? Угадали, именно тот, кто мне и нужен. Должно же человеку иногда везти. Я чуть не подпрыгиваю! Хотя, признаюсь, мне довольно часто везет на совпадения. Стоит ненароком сосредоточиться на каком-то образе, и прототип тут как тут, уже не впервые замечаю. Скорее всего, так проявляется моя интуиция.
- Здравствуйте, Катя, - говорит. Гляди-ка, имя запомнил! - Гуляете? Я бы сам прогулялся, но, жаль, некогда. А может быть, вас подвезти?
Без излишнего жеманства открываю дверцу и сажусь рядом с ним:
- Привет, я не прочь прокатиться. Вообще-то я не гуляю, у меня есть дело на улице Мичурина, просто решила пройтись под солнышком.
- Работаете? Кем, если не секрет?
Усиленно соображаю, как бы правдоподобное соврать, чтобы не засыпаться.
- Эээ… я корректор в одном небольшом издательстве! - Вот как удачно вывернулась!
- Не густо, - качает он головой. - Но вы сказали это с таким воодушевлением… видимо, вам нравится ваша работа.
- А как же! Бывает, принесут такую шнягу… гм…вы не поверите, как люди безграмотно стали писать… а ты превращаешь каждую строчку в произведение искусства…
Он внимательно поглядывает на меня, пока я со счастливым лицом описываю прелести корректорской профессии. Пожалуй, пора заткнуться, а то получается явный перебор.
- А вы чем занимаетесь? - спрашиваю.
- У меня прозаическая профессия, вы заскучаете.
- А все-таки? Хочется знать, чем занимаются молодые интересные мужчины в славном городе Питере.
Во как! Еще и комплименты ему говори! Хотя, если быть до конца честной, есть в нем какое-то обаяние, то самое, что я особенно ценю в мужчинах - вроде и не слишком красив, но все у него выходит симпатично, так, что хочется слушать и смотреть.
- В позапрошлом году я создал небольшую фирму по телефонизации, мы подводим телефонные кабели к домам и учреждениям. Строим телефонную канализацию, если нужно, и протягиваем по трубам кабель - медный или оптико-волоконный…
- Колоссально! Вы приносите обществу настоящую пользу, не то что я.
- Почему же, вы тоже вносите посильный вклад в культуру.
- Что вы называете культурой? Сейчас такая муть взвихрилась, трудно разобраться, во что я вклад вношу. Разберутся лишь наши потомки в следующем веке, когда опадет вся шелуха и останется истинное культурное наследие.
- Ого! Да вам бы самой книги писать! Не пробовали?
- Нет, - отвечаю с излишней поспешностью. Дурища, не худо бы язык попридержать, того и гляди начну сыпать журналистскими штампами. Однако разговорить по теме нового знакомца как-то надо. Поэтому продолжаю: - Писателя из меня не выйдет, но читать люблю до одурения. А еще я завзятый киноман, увлекаюсь историей кино, коллекционирую фильмы с любимыми актерами. А вы чем увлекаетесь?
Оказывается, Евгений - страстный поклонник утиной охоты. Всего-то и надо было задать один простенький вопрос. Собеседника моего понесло - мама родная! Знаете, сколько видов уток обитает на просторах нашей необъятной родины? Крякв, нырков, свиязей, чирков, гоголей и турпанов? А сколько водится на озерах, болотах, прудах, по берегам больших и малых рек Ленинградской области?
Я немею в буквальном смысле слова, поскольку совершенно не в теме и могу только согласно мычать, кивать и расточать льстивые улыбки этому живодеру.
- Занятие для настоящего мужчины, - выдавливаю я, хотя начинаю потихоньку Евгения ненавидеть, как ненавижу всех охотников, категорически не принимаю никаких доводов в пользу убийства птиц и животных в дикой природе. И ни один чертов умник, именующий себя ученым, не убедит меня в том, что отстрел волков или медведей необходим для контроля их численности. "Романтиков", расписывающих прелесть убийства на лоне природы, азарт и радость оттого, что загублено очередное совершенное создание, я не приму в друзья никогда, такие люди для меня не существуют, они достойны лишь презрения и противодействия!
- Хочу купить собаку - лайку или курцхаара, - заявляет изувер и ждет одобрительной реакции. - Охота с собакой еще более увлекательна. Тебе какая порода больше нравится?
Ах, он уже со мной на "ты"! Мне надо чувствовать себя польщенной?
Растягиваю губы в улыбке:
- Обожаю лаек, особенно хаски, у них бесподобные голубые глаза!
- Что ты, Катенька! Сибирский хаски - это ездовая собака, а лайка - охотничья.
М-да, эрудицией блеснуть не удалось. По-видимому, во многих вопросах я полный профан, что непростительно для журналистки. Надо срочно заняться самообразованием. Надеюсь, ему не взбредет в голову просвещать меня насчет охотничьих ружей, столько информации мой черепок не вместит.
- Катя, поедем на Невский, пообедаем на открытом воздухе, грех не воспользоваться такой погодой. Я знаю отличное местечко, - неожиданно предлагает он.
- Тебе же было некогда, - подкалываю я.
- Верно, но мучиться от голода глупо, время обеденное, а потом я отвезу тебя, куда прикажешь.
По правде сказать, в желудке у меня давно скребет, поэтому ломаться совсем неохота. От гневных мыслей настроение портится, я соглашаюсь без энтузиазма, думаю только о том, чтобы разговеться какой-нибудь вкуснятиной за счет кавалера. Я Евгению не навязывалась, сам пригласил, пускай теперь раскошелится.
Располагаемся в летнем кафе ресторана "Абрикосов". Говорят, здесь любят проводить время байкеры. Сейчас у тротуара припаркованы два сверкающих мотоцикла, их колоритные обладатели - сплошь в черной коже и заклепках - расслабляются за крайним столиком в компании нескольких девушек.
Приятно сидеть вот так, лицом к Невскому, и смотреть на праздную публику. Мало кто вышагивает с видом занятого человека. В основном, по проспекту в обе стороны движется толпа гуляющих. Люблю наблюдать за иностранцами, все мне кажется, что они не такие как мы, более раскованные внутренне что ли, с большим чувством собственного достоинства, не нарочитого, а врожденного, словно это свойство присуще им от природы. Из нас же во все стороны торчат невидимые иголки, мы постоянно готовы к обороне в общении с соотечественниками.
Вот и Женя поначалу ощетинился, и правильно сделал. Когда поймет, что рано втянул иголки, будет уже поздно, ибо каждый охотник рискует сам стать добычей. Я смотрю на Евгения с улыбкой птеродактиля, что несчастный ошибочно принимает за известные авансы, мгновенно приосанивается, расправляет плечи, тон его становится более интимным, взгляд - откровенным. Короче, уже на крючке, чем я не премину воспользоваться.
- А вдруг нас увидит здесь твоя девушка, - кокетливо говорю я. - Я не хочу быть причиной раздора. У тебя ведь есть девушка?
- Такой девушки, которая имела бы на меня права, - нет. - Ответ короткий и ясный. Надо же, совершенно не рисуется, другой бы непременно напустил туману, начал бы интересничать, намекать на свои победы, хотя… что там побеждать, крепостей в наше время не осталось.
Официант тем временем приносит мясную солянку, потом фаршированную грудинку, салат из свежих овощей, шляпки боровиков с луковой подливкой, блины с красной икрой и еще всякую всячину под бутылочку красного вина. Аромат у терпкого змия умопомрачительный. Он вползает во все уголки податливого организма и жжет веселящими язычками пламени. Сразу становится легко, радужно, и осознаешь, что людей надо любить, черт возьми, а не разглядывать критическим оком. Начинаю уплетать еду с мыслью, что Женя, в сущности, вполне симпатичный малый, и мое деловое общение с ним может оказаться приятным разнообразием.