Надя слышала уже похожие жалобы и не знала, как на них отвечать. Но ее дочери больно, а Ален наблюдал за ними со слишком большим интересом.
- Ну Эл… - Ее прервал новый, еще более бурный поток.
- Ненавижу Орегон! Он скучный, бестолковый и… и зеленый. И я ненавижу тебя за то, что ты привезла меня сюда.
Надя замерла, пораженная, но ею тут же овладел гнев. Элли зашла слишком далеко. Можно понять разницу во взглядах, но смириться с неуважением - никогда. И неважно, от кого оно исходит, - от бывшего мужа, от ее сотрудников или от собственной дочери. Но не успела она и слова сказать, как Ален буквально оттер ее в сторону.
- На-ка, детка. - Он вынул из кармана леденец на палочке и развернул его. - Пососи и не скандаль, пока я побеседую с твоей мамочкой в своем кабинете.
К изумлению Нади, Элли повиновалась. Но Ален не дал ей времени на удивление и притащил в свой кабинет, прежде чем она сообразила, что происходит.
- Садитесь, - приказал он, указывая на один из двух стульев перед большим письменным столом, а сам опустился на край стола, сложил могучие руки на груди и спокойно уставился на нее. - Послушайте, что я вам скажу. Физически ваша дочь в порядке. Не могу сказать того же о ее эмоциональном состоянии. Она была здорово расстроена, когда я привез ее сюда.
- Еще бы она не была расстроена! Ее сбил с ног парень вдвое крупнее ее.
- После того как она обозвала его тупой, уродливой крысой.
- Кто вам сказал?
- Миссис Бритл. Как я понял, Элли ни с кем здесь не дружит, и ей тяжело среди сверстников, ей бы не помешала помощь подруги.
Он-то знал, что это такое. Каково обнаружить, что твои друзья не желают тебя знать.
- Бэтти сказала мне, что у Элли довольно властный характер.
- Если вы имеете в виду, что она способна позаботиться о себе, это так. - Надя излучала гнев как тепловую волну.
- Я говорю о другом. У нее репутация задиры, злой на язык, не стесняющейся дать всем понять, как она не любит Орегон в целом и своих одноклассников в частности.
- Не смешите меня. В Элли нет ни капельки злобы.
Надя смутилась и, на его взгляд, стала намного симпатичнее, чем вчера. С медицинской точки зрения. Лично же он предпочел бы видеть ее облаченной в розовую фланель и взирающей на него из постели.
Когда кремовая кожа Нади, едва прикрытая красным шелком, начала оживать в памяти, Ален напомнил себе, что она пациентка, а сейчас еще и мать пациентки и, следовательно, запретный плод.
Чтобы не забывать об этом, он обошел стол и уселся в кресло. А чтобы его не настигал аромат ее духов, откинулся вместе со спинкой к стене.
- Я не говорю о злобности, - Ален спокойно встретил ее напряженный взгляд, - но Элли, явно трудно приспосабливаться к новой обстановке.
- На ваш взгляд.
- Да, на мой профессиональный взгляд.
- О, я и не подозревала, что вы еще и детский психиатр, - язвительно заметила Надя, чем едва не вызвала его улыбку.
- Сегодня мы называем себя семейными врачами.
- Ах извините меня.
- Извинение принято.
Надя постаралась проигнорировать сочувствие в его глазах, но не сдержала подергивания губ.
- А меня вы, конечно, считаете слишком пристрастной матерью?
Ален приподнял брови, словно давая понять, с каким вниманием отнесся к ее вопросу. И она сообразила, что ей в нем нравится.
- Пожалуй, есть немного, - задумчиво проговорил он. - Но мне понятен ход ваших мыслей. Эльвира может быть истинным наказанием, но она же умненькая и нежная девочка, и ее легко избаловать.
Надя громко вздохнула.
- Вы хотите сказать, что во всем виновата я? Так позвольте вам заметить, что воспитывать ребенка одной в наши дни - это вам не прогулка под луной. Но, как мне помнится, сами-то вы не очень стремились попробовать…
Ей не дал договорить смех, похожий на ворчание, немного застенчивый, но все же смех. Смеялся человек, отнюдь не склонный смеяться.
- Хватит, сдаюсь, сдаюсь! - С несвойственным его фигуре проворством он вскочил с кресла, обогнул стол, схватил ее за плечи и поднял со стула.
Застигнутая врасплох, она зацепилась каблуком за ножку стула и упала бы, если бы он не поддержал ее.
- Вы чувствуете себя хорошо?
- Прекрасно.
Ее пронизало ощущение испепеляющего жара, возникшего от их сближения. Нахмурившись, она скосила глаза на его большую руку, сжимавшую ее левое плечо.
- В самом деле, все прекрасно. Никаких осложнений. Я даже ухитрилась сама снять швы.
Он изменился в лице.
- Я же говорил вам непременно прийти ко мне.
- Да я бы пришла, если бы в том была нужда. Но я знаю, как вы заняты, и умею пользоваться ножницами. - Она улыбнулась. - Заверяю вас, все обошлось.
- Вы уверены? Никаких приступов резкой боли? Тошноты? - Он пристально вглядывался в ее глаза, и она, к своему удивлению, тоже не могла оторвать от него взгляда.
- Нет ничего, - прошептала она, видя, как углубилась складка между его бровями. - Я полагаю, Элли уже может пойти домой?
- И может, и не может.
- На редкость определенный ответ.
- У меня нет показаний не выпускать ее из больницы. Но она ни в коем случае не должна нагружать растянутую лодыжку, а это значит, что ей нужны костыли. Их вы можете взять напрокат в аптеке, если у вас дома не завалялась лишняя пара.
- Да нет, все вышли.
- А поскольку вам еще несколько недель нельзя будет поднимать ничего тяжелее книги, ей лучше остаться со мной, пока я не смогу привезти ее домой.
Лишая Надю возможности спорить, он распахнул дверь и добавил:
- Скорее всего около шести. - И ушел, прежде чем она обрела дар речи.
Ален сказал "в шесть". Было уже почти семь, когда Надя открыла дверь и увидела раскаяние в сине-стальных глазах.
- Вы в бешенстве, - бросил он, не дав ей и рта раскрыть.
- Как вы определили?
- Ваши брови сдвинуты над переносицей, а глаза мечут золотые дротики в мою голову.
Надя фыркнула.
- Вам следует поработать еще над искусством диагноза, доктор.
- Постараюсь.
Она пыталась не замечать, как быстро тает на его волосах снег, и сосредоточила все внимание на дочери.
- Ну как ты, маленькая?
- Есть хочу.
Прижатой к груди доктора, завернутой в одеяло в дополнение к парке, шарфу и варежкам, Элли было тепло и уютно. Одна маленькая ручка обвивала шею Алена, другая держала небольшой белый пакет, такой, в которых продают замороженные продукты.
- Тройное шоколадное, - объявила Элли в ответ на вопросительный взгляд матери. - Любимое мороженое доктора.
- Вы купили мороженое в разгар зимы?
- Оно дешевле роз, - объяснил Смит. - К тому же оно мое любимое.
Надя проигнорировала намек, наклонилась и поцеловала дочку в розовую щеку, потом отступила в сторону.
- Отнесите ее, пожалуйста, в гостиную - я приготовила для нее гнездышко в кресле.
Кивнув, он понес девочку в кресло, стараясь не задеть мать.
Надя последовала за ним с ощущением, что в ее уютную квартирку вторгся огромный, косматый и, несомненно, опасный медведь, слишком долго пробывший в зимней спячке.
Надя хлопотала вокруг дочери, пока доктор усаживал Элли в гнездо из подушек в кресле. Элли сидела в кресле, как принцесса на троне, страшно довольная суетой вокруг нее.
- Тебе удобно, дорогуша? - Надя поправила подушку под спиной дочери. - Хочешь чего-нибудь?
- Мороженого. - Элли с вожделением взглянула на пакет, лежащий на журнальном столике.
- На десерт.
- Я так и сказал ей, - проворчал Смит. - Только у вас, несомненно, больше веса, вы же мама.
Из своего кармана он вынул левую туфлю Элли и поставил ее рядом с креслом, потом выпрямился во весь рост и потянул воздух носом.
- Пахнет замечательно. Чем нас угостят?
- Спагетти, - сообщила Элли, не дав Наде шанса ответить. - С консервированным соусом.
- Лишь бы он был горячим.
Высокомерно подняв голову, Надя смерила его подозрительным взглядом.
- Что-то я не припоминаю, чтобы приглашала вас к обеду.
- Считайте это гонораром за починку ребенка.
Сарказм явно не действует на него, решила она.
- Ага, мамочка, ты же говорила, что мы его как-нибудь позовем.
Попав в ловушку, Надя попыталась улыбнуться.
- Элли права - соус из магазина.
- Я неприхотлив. Только накормите меня досыта, и я не стану жаловаться.
Доктор совершенно бесстрастно посмотрел на Надю. Поза и манера держаться говорили, что он проявляет лишь чисто профессиональное внимание. Интерес врача к пациенту. Все правильно. Вполне ответственно.
У нее нет оснований полагать, что она интересует его как женщина. Но именно об этом она думала, именно это чувствовала. И ощущение не было неприятным, скорее смущавшим.
- Ладно. - Она хлопнула в ладоши. - Обед на троих.
- Ура! - крикнула Элли, счастливая, как никогда за последние месяцы.
Надю охватило чувство вины. Ален сбросил свое пальто на спинку ближайшего стула, смахнул снег с волос.
- Я… вот… взяла напрокат костыли. - Надя бросила взгляд в угол у пианино, где поставила, костыли, принесенные из аптеки.
- Да, вижу.
Заметил он и быстрые, настороженные взгляды, которые она бросала на него, когда ей казалось, что он не смотрит в ее сторону. И то, что бледно-розовый цвет ее пушистого свитера придает свежесть лицу.
- Аптекарь заверил, что металлические костыли легче и с ними проще управляться.
- С бантами чудесно придумано. Их тоже аптекарь предложил?
- Нет, просто я подумала, что они придадут большую женственность этим жутким штукам.
Элли хихикнула, а Надя снова обрадовалась блеску ее глаз.
- Мамочка учит меня правильно сочетать цвета, чтобы, когда вырасту, я могла сама выбирать себе одежду.
Ален подумал об одежде Нади: фланелевая рубашечка с розовыми цветочками, широкие брюки, свитера слишком большого размера. Не очень-то это годится, чтобы привлечь мужчину, и все же он уже несколько дней думал только о ней.
Сегодня вечером она была в джинсах на пуговицах, из тех, что женщины позаимствовали у мужчин несколько лет назад. Скроенные в расчете на узкие мужские бедра, они обтягивают женские и вовсе обольстительно.
- А как там газета? - спросил Ален и внутренне содрогнулся. Человек с его образованием мог бы придумать вопрос пооригинальнее.
- Становится все интереснее, как мне говорят. - Надя засмущалась. - А как поживает доктор Стикс?
- Лентяй и бездельник, но с искрой божьей, той самой, которая, как не устает повторять Моника, необходима врачу.
- Забавно, но я подумала об этом в то утро, когда вы запретили мне вставать с постели.
- Точно, я настоящий тиран.
- Послушайте, вы же должны говорить обо мне, - подала голос Элли. - Вы, что ли, забыли, что пациент теперь я?
Надя пригладила волосы дочки.
- Мы помним, дорогая, и позаботимся о тебе.
Ален заметил, как ее пальцы задержались на лбу дочери. Его память вернулась на несколько дней назад, когда в этом кресле сидел он сам и те же тонкие пальцы пригладили его волосы.
Он отвел глаза и закатал рукава рубашки. Если очень постараться, можно заставить себя не думать о ее спальне, забыть о ночных фантазиях, в которых она приглашает его к себе.
- Судя по запаху, обед готов, - сказал он, заметив, что Надя снова смотрит на него. - Я могу чем-нибудь помочь?
7
- …И доктор Стикс просил принести ему немного куриного супа, сказал, вы знаете, какой ему нравится. - Прижав трубку плечом к уху, Ален откинулся вместе со стулом к стене, стараясь не обращать внимания на чудовищную усталость, неожиданно навалившуюся на него.
- Что-нибудь еще?
- Это все, док, - ответила Кэт. - Сегодня всего три вызова на дом.
Доктор засунул записную книжку вместе с огрызком карандаша в карман.
- Спасибо, Кэт. Продолжай трудиться.
- Постарайтесь поспать хоть немного. - Пожилая телефонистка положила трубку.
Ален обдумывал, кого из больных посетить в первую очередь, когда Надя вернулась на кухню. О Наде он тоже предпочитал думать как о пациенте ради собственного же блага.
Но может же он насладиться тем, как она выглядит в неярком свете: розовая и мягкая в свитере и джинсах и в возмутительных пушистых шлепанцах. Ален попытался представить ее такой, какой увидел впервые: свернувшимся калачиком от боли, в стерильном халате, но продолжал видеть мягкие соблазнительные формы под облегающей фланелькой.
- Как там наша пациентка?
- В постели, засыпает.
Вместо Элли он вообразил Надю лежащей под теплыми одеялами, с рассыпавшимися по подушке волосами и таинственной улыбкой на устах. А себя - забирающимся под те же одеяла и заключающим ее в объятия. Примитивный голод тела подсказал ему, что пора убираться из ее дома. И из ее жизни.
- Хотите еще кофе на дорожку?
Ну ладно, еще несколько минут не повредят ни ей, ни ему.
- Полчашечки, и побегу. У меня еще три вызова.
- Я бы предложила вам еще мороженого, но вы уже все съели.
- С помощью вашей дочки.
- Неудивительно, что она в восторге от вас. Надо же прописать мороженое от возможного сотрясения!
- На детей легко произвести впечатление.
- Синоптик предсказал к полуночи снегопад, - тихо сказала Надя. - Далеко вы живете?
- В пятнадцати-двадцати минутах по сухому асфальту.
- И он бывает когда-нибудь сухим?
- Пару дней за лето в хороший год.
- Что значит "хороший год"?
- Не знаю. За все время, что я живу здесь, не было ни одного.
- Знаете что, доктор Смит. Вы довольно забавны, когда позволяете себе расслабиться.
- Не сообщайте об этом в Гарвардскую ассоциацию, - в притворном ужасе попросил он. - Там нас учили быть лишь амбициозными и богатыми.
- Ну вы-то ни то и ни другое. По мне, так, все эти помпезные гарвардские доктора медицины многому могли бы поучиться у вас.
- Осторожно, Надя. От ваших похвал я могу вознестись!
- Не волнуйтесь - это последний комплимент, который вы услышите от меня.
Казалось бы, как просто: пошутить с милой женщиной, расслабиться и потом насладиться ароматом вкусной еды и крепкого кофе… Но какая это редкость и удовольствие для мужчины, который сознательно и преднамеренно от всего этого отказался.
Алену не хотелось уходить. Но остаться он тоже не мог.
- Спасибо за обед.
- Спасибо, что не назвали его чудесным.
Ален старался говорить правду и прибегал ко лжи, только когда не было другого выхода, и тогда уж делал это умело.
- Не такой уж он был и плохой. Я даже попросил добавки.
Когда он натянул куртку, Надя предложила:
- У меня есть термос, и кофе еще много осталось. Дать вам с собой?
Ален не хотел утонуть в доброте ее глаз…
- Это я должен заботиться о вас, правда?
- Вы и позаботились, несмотря на мое, скажем так, неадекватное поведение.
- Лучше сказать - упрямство.
Ален слегка привлек ее к себе. На уме был лишь дружеский поцелуй. Пока он не коснулся ее губ.
- Вы вкуснее любого кофе.
Ее глаза потеплели, вопрошающе глядя на него, и он приказал себе уйти, пока не переступил черту, которую сам и установил давным-давно.
- Я взял за правило не увлекаться своими пациентками. Но поскольку вы пациентка Ника, правило тут не применимо. Знайте это.
Она тяжело вздохнула.
- Я не лягу с вами в постель, если вы просите об этом.
- Когда время придет, я не стану просить.
Увидев Алена, Ник Стикс сочувственно подмигнул.
- Виски в шкафу слева.
Ален положил пакет с куриным супом на кровать и стянул перчатки. Уже миновала полночь, и снова вовсю валил снег, делая горные дороги опасными даже для мощного автомобиля. Если повезет, Ник станет последним пациентом в эту ночь.
- Как ты себя чувствуешь?
- Как я выгляжу?
- Да не очень-то…
Заросший многодневной щетиной, со спутанными жесткими волосами, Ник, как никогда, походил на угрюмого наркомана, каким он и был прежде.
- Много работы?
- Хватает.
- Тогда радуйся - я готов выйти тебе на помощь.
- Может быть. Однако я еще не осмотрел тебя.
- Никаких проблем. Температура нормальная, кашель почти прошел.
- О'кей, я тогда пойду.
- Подожди, нам необходимо поговорить.
- Слушаю тебя.
Ник заговорил без особой охоты:
- Сегодня вечером опять звонила Мари насчет документального фильма о нашей медицине. Спрашивала, не передумал ли ты.
- Не передумал и не допущу этого, - резко ответил Ален.
- Съемки могли бы привлечь туристов в округ и принести деньги для приобретения новой машины "скорой помощи", - заметил Ник. - А мы могли бы предложить совместные поездки со съемочной группой, как это делают полицейские и пожарные. Знаешь, показать жителям больших городов, чем мы, врачи из глубинки, заняты целый день.
- Показать, как один провинциальный врач развлекается со своей старой подружкой - лихим продюсером документальных фильмов?
Ник покраснел.
- Честно, она жаждет сделать этот фильм. Особенно после того, как я рассказал ей твою биографию.
Ален похолодел.
- Мою?
- Да. Мою она уже знает, и, честно говоря, она ее не вдохновила. Туповатый интерн пошел по дурной дорожке и докатился до тюрьмы. Какая это новость для Лос-Анджелеса?
Оставшись без работы в Калифорнии, Ник приехал на север по объявлению Алена, рассказал ему правду о своем прошлом, и тот сразу же взял его на работу.
Пока что Ален был доволен своим компаньоном. И только сейчас ему подумалось: а доволен ли их компанией Ник?
- Ты же из тех, о ком создаются легенды. - Со сверкающими глазами Ник выписал в воздухе заголовок: - "Сын неграмотного шахтера, блестящий выпускник Гарварда находит себя в глухом уголке Орегона". Мари говорит, что обещает успех.
Ник был признателен ему и, видимо, решил отблагодарить его таким образом. Но он ошибся.
- Я, кажется, ясно сказал "нет". - Ален схватил свою куртку и вышел.
Надя отложила книжку. Бесполезно. Она дважды прочитала ту же самую страницу, но так и не поняла, кто кого задушил и почему. Ей не хотелось в этом разбираться. С таким же успехом она могла бы читать и поварскую книгу.
Вспомнив последние недели, она нахмурилась. Ничего себе будни! Ее операция, потом обморок Эдды! Когда же все начало как будто образовываться - несчастный случай с Элли.
За годы работы репортером и позже, в роли высокооплачиваемой ведущей лос-анджелесского телевидения, она почти постоянно жила в состоянии перегрузок и стрессов. Даже привыкла… И к тому же стресс стрессу рознь.
Одиночество также становилось иногда проблемой, особенно после переезда в Орегон, но, как правило, ей удавалось бороться с ним. Она ведь была очень занятым человеком.
А вот Ален Смит явно уже не мог держать себя в узде.