Галерея оказалась куда больше, чем казалось снизу. Вдоль перил ограждения шли мягкие сиденья для зрителей, откуда было хорошо видно финишную прямую. Кроме того, здесь стояли стулья и столики из гнутых металлических прутьев. Здесь был даже всепогодный бар, защищенный жестяной кровлей. По-видимому, Микки вложил в этот представительский центр все деньги, которые сэкономил на обустройстве трека. То же самое можно было сказать и об офисе. Я открыла массивную деревянную дверь и вошла в пустую приемную, застланную толстым ковром. Помещение было так хорошо изолировано от внешнего мира, что стоило мне закрыть за собой дверь, как рев моторов стих.
Зато в приемной слышались совсем другие звуки. Из короткого коридора, начинавшегося за стойкой секретарши, вели две двери, из-за одной из них доносился визгливый женский смех и низкий мужской голос. Судя по интонации, мужчина неплохо проводил время. Не успев как следует подумать, я шагнула вперед. Этот голос я узнала бы даже во сне, не так давно я слышала его в полной темноте в собственном трейлере. Я открыла дверь и замерла на пороге. На краю письменного стола сидел Джон Нейлор, а за столом - та самая брюнетка, которую он целовал на треке.
Я хотела что-то сказать, уже и рот открыла, но остановилась, посмотрела сначала на Джона, потом на женщину, потом снова на него. Нейлор напрягся, но выражение лица не изменилось ни на йоту, оно оставалось, как всегда, непроницаемым, только в глазах я заметила проблеск страха. Или мне показалось?
- Чем могу быть полезна? - спросила брюнетка, тряхнув волосами и медленно, как бы нехотя убирая руку, лежавшую на бедре Джона. У нее были большие карие глаза, на губах алела яркая помада, но я разглядела мелкие морщинки возле рта и в уголках глаз. - Если вы ищете мистера Роудса, чтобы получить деньги, то имейте в виду, он заплатит не раньше тридцатого. Никаких исключений. Я подпишу чеки тридцатого, ни днем раньше.
"Ишь ты, какая важная", - подумала я. А в глазах Джона действительно промелькнул страх, я не ошиблась.
- Ну, я рассчитывала…
- Послушайте…
Она перебила меня, не желая знать, зачем я пришла на самом деле, но оно было к лучшему, поскольку мне было трудно даже вспомнить собственное имя или вздохнуть. Женщина округлила глаза и выразительно посмотрела на Джона, как бы говоря: "Вот видишь, чем мне приходится заниматься весь день? "
- Наберитесь терпения, мистер Роудс проследит, чтобы все получили свои деньги, но это будет не раньше тридцатого. Да, выплата задерживается, но деньги обязательно поступят, и ваши жалобы ничуть не ускорят дело.
Я много чего могла сказать, но не стала, решив оставить эту стерву в заблуждении, что я - жена очередного гонщика, явившаяся потребовать деньги своего мужа. Посмотрев еще разок на Джона, я кое-как сумела пробормотать "ладно", повернулась и ушла. Если разум уговаривал оправдать Джона за недостаточностью улик, то сердце требовало: "Убей гада! "
Глава 15
Уехав с трека, я направлялась в сторону Чипли, когда заметила в зеркало заднего вида, что за мной едет какая-то машина. Я прибавила скорость, тот водитель тоже. Это был черный спортивный автомобиль с затемненными стеклами - из тех, которые с ревом проносятся мимо под оглушительное уханье рока, перекрывающего гул мотора. Я представила себе водителя: горячая голова, молодой парень с мощной стереосистемой в салоне, вечно в спешке, догоняет тебя, потом, не обращая внимания на двойную желтую линию, обгоняет, не думая о том, что навстречу может кто-то ехать.
Я не хотела портить себе настроение, поэтому прибавила скорость и разогнала "камаро" почти до восьмидесяти в надежде, что юнец будет держаться на расстоянии. Однако до него явно не дошло. Он не только не отставал, но приблизился настолько, что его бампер оказался в нескольких футах от моего.
- Придурок, - пробормотала я, глядя в зеркало заднего вида. - Если уж тебе так приспичило, валяй, обгоняй, дорога в твоем распоряжении.
Я постепенно сбавила скорость, но он не стал обгонять меня, вместо этого повис на хвосте, едва не касаясь моего бампера своим. Я поехала еще медленнее, снизив скорость до сорока миль в час, но он по-прежнему тащился за мной. Я опустила стекло, высунулась из машины и помахала придурку рукой, чтобы он ехал вперед, но он этого не сделал. Когда я сбавила скорость до тридцати, он меня стукнул, - не очень сильно, но достаточно для того, чтобы мне было трудно удержать руль. Не успела я свернуть, чтобы пропустить мерзавца вперед, как он ударил меня снова. На этот раз удар был очень мощным. Черный автомобиль врезался в левую часть заднего бампера "камаро" с такой силой, что руль вырвало у меня из рук. Я потеряла управление, машина вылетела на обочину, едва не врезавшись в группу сосен, росших у дороги.
- Ах ты, сукин сын! - закричала я.
Спортивный автомобиль с ревом пронесся мимо, тоже направляясь в сторону Чипли. Некоторое время я не могла пошевелиться: просто сидела, уронив голову на руль, и плакала. День явно не задался, да что там день, если уж на то пошло, не задалась вся неделя. Мою подругу убили, меня обманул мужчина, которого, как выяснилось, я знала совсем не так хорошо, как думала, и вот теперь вдобавок ко всему меня столкнул с дороги какой-то свихнувшийся подросток. Что дальше? И вообще, что это за жизнь такая хреновая?
- Может, я делаю что-то не так? - спросила я, обращаясь к небу.
Я вернулась к истокам, к своему католическому воспитанию. Когда ничего не получается и ты не можешь объяснить, что происходит, это может означать только одно: ты прогневила Бога.
- Ладно, я думала, мы пришли к соглашению: я хожу в церковь по большим праздникам, регулярно, вернее, почти регулярно, каюсь в своих грехах, а ты в ответ даешь мне послабление. Но это не похоже на послабление. Не хочу показаться непочтительной и все такое, но дай мне вздохнуть. Чуть-чуть везения, это все, о чем я прошу.
Я прислушалась. Тишину нарушал только стрекот не то сверчков, не то цикад, изнывающих от жары.
Я дала задний ход и осторожно вырулила на дорогу. Для одного дня я пережила больше чем достаточно, а ведь предстояло еще работать. Не могу сказать, чтобы я ждала вечера с нетерпением. Я собиралась, вернувшись домой, закрыть все ставни и лечь спать, чтобы встать только тогда, когда придет пора собираться в клуб. Весь оставшийся путь до дома я мечтала о собственной постели. "Пора, давно пора вернуть себе власть над своей вселенной, - повторяла я про себя как заклинание. - Я больше не мисс Пассивность, и не Кьяра Лаватини. Начинается новый день, и я - солнце".
Представляю, как смешно было Господу слушать все это. Он, наверное, расхохотался. Когда я вернулась домой, судьба ждала меня на моей парковочной площадке в виде темно-синего "линкольна" последней модели с пенсильванскими номерами. Обшивка была слегка подпорчена солью, но наверняка не океанской, а той, которую рассыпают суровыми зимами по заснеженным дорогам Филадельфии.
- О нет, только не это! - простонала я. - Только не они! Только не сейчас!
Но спасения не было, на площадке стояла машина моих родителей. Сворачивая на подъездную дорогу, я увидела две головы: одна едва доставала до края подголовника, другая возвышалась над спинкой водительского сиденья. Двери "линкольна" открылись одновременно с тем, как я затормозила. Мама выскочила из машины и заспешила ко мне.
- Кьяра! - закричала она, срываясь на визг. - Это я! "А я-то надеялась, что это Элвис Пресли! " - непочтительно подумала я.
Мама сгребла меня в свои медвежьи объятия, ее голова в седых кудряшках едва доходила мне до плеча. Обнимая ее, я вдруг неожиданно для самой себя осознала, что рада ее видеть. От моей матери всегда исходит слабый запах свежевыпеченного хлеба и оливкового масла. Я наклонила голову и коснулась щекой ее волос. На какое-то мгновение я снова оказалась дома, в Филадельфии, и все сегодняшние проблемы отступили.
Хлопнула дверца автомобиля, я подняла голову, ожидая увидеть отца, но взгляд уперся в ясные карие глаза моего младшего брата Эла, полицейского.
- Что вы здесь делаете? - спросила я.
- Кьяра, - мать все еще стояла, уткнувшись мне в плечо, из-за чего ее голос звучал приглушенно, - ты так и не перезвонила. Помнишь, ты позвонила и наговорила какие-то странные слова про лося, обещала перезвонить, но пропала. Что я должна была думать?
У нее за спиной брат сделал большие глаза.
- Мама, неужели вы приехали только затем, чтобы убедиться, что у меня все в порядке?
Мама выпрямилась, подняла голову, схватила меня за руку и заглянула в глаза.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что я не должна беспокоиться за свою девочку?
У нее за спиной Эл, чтобы не расхохотаться, притворился, будто откашливается.
- И не говори, что я поступила неправильно, потому что я достаточно наслушалась этого от твоего отца и братьев!
На Эла снова напал приступ кашля. Мама резко обернулась и сердито посмотрела на сына.
- А ну-ка хватит, мистер Весельчак! Эл густо покраснел.
- Мама, но разве не я тебя сюда привез? Я же тебе помогаю.
- Подумаешь! - фыркнула мать. - Тоже мне, большая шишка, офицер полиции. Пожарная охрана для него, видите ли, недостаточно хороша, девушки, с которыми я его знакомлю, тоже недостаточно хороши. Нет, ему обязательно нужно таскаться через весь город, чтобы встречаться с девицей, которая учится в колледже. И какой в этом прок, страдалец-влюбленный?
Не дожидаясь ответа, мама повернулась ко мне, чтобы высказать все, что думает.
- Твой отец сказал, что с моей стороны большая глупость вот так нагрянуть к тебе, твой братец Фрэнсис его поддержал. Мало того что Фрэнсис Ксавьер пошел по стопам папаши и стал пожарным, так теперь ему еще вздумалось совать нос во взаимоотношения родителей!
Мама была в своем репертуаре. Я давно заметила: чем дольше мы с ней не видимся, тем длиннее бывает лекция при встрече. Мы все к этому привыкли и научились не воспринимать ее нравоучения слишком всерьез. Если она сердится по-настоящему, то дает это понять так, что не ошибешься. Невозможно просто так стоять в комнате, когда мама в гневе: по воздуху летают тарелки, горшки, стаканы. За всю свою жизнь я могу припомнить только пару случаев, когда мама действительно сердилась, и сегодня был явно не такой случай, просто это ее манера здороваться с детьми. В последний раз мама рассердилась по-настоящему, когда некая официантка из общественного клуба "Сыновья Италии" положила глаз на папу. Говорят, зрелище было незабываемое, хотя я лично при этом не присутствовала и не видела Леонору Моставиндадучи в бою.
- … у меня, конечно, был повод для беспокойства, - продолжала между тем мама. - Ты похудела, по-моему, совсем не ешь. А посмотри на эти темные круги у нее под глазами, Альфонсо! - Она снова повернулась к Элу. - Ну что ты стоишь как пень? Начинай разгружать продукты, разве не видишь, что девочка умирает с голоду?
Эл усмехнулся и подошел к багажнику "линкольна". Щелкнул автоматический замок, крышка стала медленно открываться на гидравлических петлях, Эл нагнулся и стал выгружать… я бы сказала, весь ассортимент итальянского магазинчика "Маленький Фрэнки", точнее не выразишься.
Флафи, которая до сих пор не проявляла интереса к гостям и даже не выбежала поздороваться, сейчас высунула голову в собачью дверку, чтобы полюбопытствовать, что происходит. Увидев, что моя мама движется к двери с неотвратимостью паровоза, Флафи мигом сообразила, что для чихуахуа здесь не место.
- Кьяра, ты все еще держишь эту полукрысу-полусобачонку? - пренебрежительно спросила мама. - Девушке вроде тебя не нужна собачка, которую можно запросто раздавить одной ногой, тебе нужен хороший сторожевой пес, вот что.
Флафи за дверью сердито зарычала. Я бросилась вперед, обогнала маму и отперла дверь, со страхом предвкушая ее первое впечатление от моего трейлера. Одно хорошо: когда в доме мало мебели, он выглядит опрятнее.
- Ну и ну, - вздохнула мама, входя в кухню.
Ма задержалась в дверях, вынудив меня и нагруженного всякой снедью Эла тоже остановиться. Она окинула взглядом мою чистую белую кухню с откидным столом и высокими табуретами у окна, потом бочком прошла в гостиную, рассмотрела безделушки, выставленные на верхней полке стеллажа, отделяющего кухню от гостиной.
- Ну и ну, - снова повторила она, проходя мимо стеллажа в скудно меблированную комнату.
Медленно поворачивая голову, она отметила зеркало во всю стену, ряды книжных полок вдоль другой стены, скромный диван.
- Кьяра, так вот где ты занимаешься? - кивнула мама, словно вбирала в себя мою жизнь и начинала ее понимать, ее тон смягчился.
- Да, мама, это моя гостиная. Видишь, здесь стереосистема и книги, так что могу читать когда захочу.
Мама снисходительно рассмеялась.
- Вот как, ты все еще читаешь книжки? Ты всегда их любила. - Она посмотрела в коридор, ведущий в спальню, но, похоже, решила пока воздержаться от полного осмотра. - Туда я потом загляну, - пообещала она, - а сейчас нужно приготовить тебе поесть. Кьяра, ты стала похожа на палку. - Мама повернулась и пошла обратно в кухню. - Для твоей профессии это нехорошо, правильно я говорю, Эл? - Обращаясь к брату, она выглянула в дверь и вдруг, охнув, быстро повернулась ко мне. - Кьяра, похоже, у тебя гости.
Эл вошел с очередной партией продуктов, позади него шел детектив Уилинг, тоже порядком нагруженный. Сложив пакеты на стол, Уилинг улыбнулся маме. Она тут же улыбнулась в ответ: он сумел очаровать ее в одно мгновение. Однако мой брат держался настороженно. Эл по опыту знал, что появление полицейского в жизни сестры обычно означает какие-то неприятности, а то, что Уилинг полицейский, он почувствовал интуитивно. Я представила, как Эл мысленно говорит: "Ага, так я и знал, что Кьяра опять влипла".
- Детектив Уилинг, - сказала я, - познакомьтесь, это моя мать, миссис Лаватини, и брат Эл.
Мама, не тратя времени даром, сразу дала новому знакомому понять, что стоит на первом месте в списке ее приоритетов.
- Вот и славно, покормим еще одного, - сказала она. - Что тут у вас творится? Пока мне попадаются одни тощие.
Заглядывая в пакеты, мама стала выставлять на стол стеклянные и жестяные банки с продуктами, полиэтиленовые пакеты с зеленью и помидорами.
- Мне сейчас некогда с вами разговаривать, я должна заняться стряпней, но вы, молодежь, садитесь, беседуйте, ужин скоро будет готов.
- Мамочка, у меня мало времени, - возразила я. - Мне скоро на работу.
Строго говоря, в запасе был еще целый час, но Уилингу совсем не обязательно было об этом знать.
Детектив открыл было рот, но ничего не сказал, только улыбнулся, отлично понимая, что я попала между молотом и наковальней: либо я соглашаюсь на разговор с ним, либо придется устроить сцену в присутствии матери.
- Ерунда! - отрезала мама. - В том-то и беда вашего поколения, никогда у вас нет времени на самое важное, вы всегда спешите.
Уилинг уже не просто улыбался, а сдерживал смех.
- Что ж, давайте поговорим.
Его тон не допускал никаких других вариантов. Он прошел мимо меня в гостиную. Эл вышел из дома, вернулся с двумя чемоданами, медленно прошел мимо нас по коридору в глубь дома. Я знала, что братец старается подслушать наш разговор, подслушивание - фамильный порок Лавати-ни. Я покосилась в сторону кухни. Мама стучала ножом по доске, нарезая лук, но не напевала, как обычно, когда готовила. Она тоже пыталась узнать, о чем пойдет речь.
Я отвела Уилинга к окну, стараясь не смотреть ему в глаза. Разговор предстоял не из приятных, и я это знала.
- Ну ладно. - Я решила перейти в наступление. - Давайте сразу к делу. Не думаю, что вы пришли, чтобы посвятить в наши проблемы моих родных. Я ответила на все ваши вопросы в участке и готова явиться туда снова, если нужно.
Некоторое время Уилинг молча смотрел в окно. Наконец он негромко заговорил страшно серьезным тоном.
- Мисс Лаватини, у вас большие неприятности.
У меня по спине пробежал холодок, я ни на секунду не забывала, что из коридора нас подслушивает Эл, и знала, что Уилинг тоже помнит об этом.
- Ну и что? Вы рассчитывали меня напугать? - с вызовом ответила я. - Не забывайте, что я воспитывалась в католической школе, не проходило и дня, чтобы одна из монашек не говорила, что меня ждут неприятности. - Я попыталась отшутиться, но шутка не удалась. - Они вечно хотели, чтобы мы признались в грехах, которых не совершали, точь-в-точь как вы, правда?
Уилинг даже не улыбнулся.
- Вы хотите перейти к делу? Вот вам самая суть в общих чертах: мне известно, что прошлой ночью в этом доме побывал Джон Нейлор и что сегодня утром, когда вы были на гоночном треке, он тоже там был. Нужны объяснения.
- Что я должна объяснять? Он что, не имеет права зайти ко мне в гости? Разве мы не можем случайно столкнуться в общественном месте? - Мое сердце зачастило, я чувствовала, как щеки заливает румянец. - Почему бы вам не спросить его самого, зачем он здесь был?
- О, я непременно это сделаю, - ответил Уилинг, с заметным трудом сдерживая злость. - Но в данный момент я спрашиваю вас.
- Знаете, что я думаю? Вы уже поговорили со своим коллегой, а теперь перепроверяете его показания. Иначе получается ерунда: вы что же, пришли ко мне раньше, чем к нему? Или просто не можете его найти? - В глазах детектива что-то промелькнуло, и я поняла, что попала в точку. - Ясно, не можете. - Я развела руками, словно признавая собственное бессилие. - Ну что вам сказать? Он мой друг, заглянул ко мне в гости.
- И удрал через окно ванной?
- Ничего не могу к этому добавить. Если хотите узнать больше, спросите у своего коллеги. - "Интересно, - подумала я, - почему Эл на этом месте не вошел и не вмешался в разговор? " - И раз уж мы об этом заговорили, почему бы вам не спросить бывшую жену Нейлора, что к чему?
Выражение лица Уилинга изменилось. Сначала он изумился - по-моему, искренне, - потом рассвирепел.
- Мисс Лаватини, сначала вы заявили, что видели детектива Нейлора на месте преступления, потом он тайком пробрался в ваш дом среди ночи и так же тайком ушел. Сегодня он снова был на месте убийства. Я невольно задаю себе вопрос: не появился ли в нашем управлении нечестный полицейский? А еще я спрашиваю себя, собрал ли я все факты по делу об убийстве, которое расследую. Давайте сделаем так: вы рассказываете мне, что происходит между вами двумя - честно, без утайки, иначе против вас могут выдвинуть обвинение в соучастии, - если я увижу, что ваш рассказ и рассказ детектива Нейлора не стыкуются, против вас, возможно, будет выдвинуто более серьезное обвинение.
- Поговорите с моим адвокатом.
- Мисс Лаватини, я не шучу, - произнес Уилинг - Если вы впутаете в это дело адвоката, я уже ничем не смогу вам помочь.
У меня звенело в ушах. Мне было жарко и очень страшно, но Уилингу незачем было об этом знать.
- Повторяю, детектив, позвоните моему адвокату. Я буду разговаривать только в его присутствии.
Теперь Уилинг точно дошел до точки кипения.
- Думаю, вам лучше уйти. - Я повернулась и пошла к двери кухни. - Мама, детектив Уилинг не может остаться на ужин.
Уилинг подошел к моей матери, и я невольно затаила дыхание.
- Рад был с вами познакомиться, мэм, - сказал он. Эл тихо прошел через гостиную и встал в дверях кухни.
У его ноги стояла Флафи. Оба не издали ни звука, но каким-то образом ухитрились выглядеть так, будто встали на мою защиту.