Я вгляделась в изборожденное морщинами лицо, в котором тем не менее было что-то детское. Рейдин была совсем плоха, мне еще не доводилось видеть ее в таком состоянии, и это меня пугало.
- Я знаю, - Иисус меня любит, - запела я не задумываясь, слова пришли как-то сами собой. Это была старинная песня, которую мама пела, когда мы были еще совсем крошками. - Так сказано в Библии…
Я выключила ночник и продолжала петь в темноте, почему-то, сама не знаю почему, по моим щекам потекли слезы. И во что я только вляпалась и втянула всех нас?
Глава 25
Меня разбудил запах жарящегося бекона, сквозь который пробивался аромат крепкого итальянского кофе, так и манивший пойти на кухню и взять чашку. Помню, в детстве эти запахи будили нас каждое утро вместе со звуками радио "Все новости, все время". Я спускалась по лестнице и шла в кухню. Папа уже сидел за столом в майке и пил кофе из белой фаянсовой кружки.
Готовя еду, мама всегда напевала под нос. Она никогда не вставала по утрам "не с той ноги" и старалась, чтобы мы тоже начинали день в хорошем настроении.
- Тебе необходимы белки, - бывало, говорила она, ставя на стол большую тарелку яичницы с беконом. - Чтобы голова хорошо работала, мозгу нужна энергия, сестры не похвалят, если ты явишься в школу без головы.
Я вошла в кухню. Часы показывали, что время завтрака давно прошло, наступил час ленча. Мама стояла у плиты, - на большой сковороде шипел омлет с беконом.
- Привет, соня. - Она оглянулась на меня. - Садись, поешь, мозгу нужна энергия.
Я застыла на месте, глядя на мать. Она уже не девочка, сколько ей, пятьдесят шесть? И что же, после почти бессонной ночи она как ни в чем не бывало готовит мне завтрак!
- Садись, садись.
Мама поставила на стол чашку, от которой поднимался пар.
- Выпей кофе. Судя по твоему виду, это тебе не помешает.
- Мама, что ты здесь делаешь? Тебе полагается лежать в постели!
Порез на лбу от вчерашнего удара обломком был закрыт повязкой, но огромный лиловый синяк выступал даже за пределы бинта.
- Ерунда! - отрезала мама. - Всего лишь маленькая царапина, мне просто стукнуло дверью по лбу.
Я подтянула пояс махрового халата и шагнула к столу. Кофе манил своим ароматом.
- Тебе нужно отдохнуть.
Я понимала, что со стороны выгляжу как неблагодарная дочь. Ма фыркнула.
- Послушай, девочка, я вырастила пятерых детей, а твой отец работал пожарным. Думаешь, я привыкла отдыхать? Кьяра, прошлая ночь ничем особо не отличалась от всех других ночей в нашем доме. Ты что, уже забыла?
Наверное, у меня был озадаченный вид, потому что мамочка продолжала:
- Похоже, ты не понимаешь. Кьяра, твой отец и старшие братья - пожарные, когда он возвращался с работы - а это могло быть когда угодно, в любое время ночи, - я была ему нужна. - Ма помешала яйца и встала так, чтобы видеть одновременно и меня, и плиту. - Кьяра, он не покупки по домам развозил, он спасал людей из огня. Это опасная работа, поэтому я всегда дожидалась его возвращения. - Мама сняла со сковородки длинные тонкие ломтики бекона. - А теперь, когда твои братья тоже работают, я дожидаюсь и их. Не годится, чтобы мужчины возвращались домой голодными и будили своих жен, все-таки у них маленькие дети. Нет никакого смысла будить всех и каждого, когда есть я, - с гордым видом подытожила ма. - Подумаешь, отдых, велика важность.
Я подошла к окну и посмотрела на другую сторону улицы, на трейлер Рейдин. При дневном свете он выглядел еще хуже, чем ночью.
- Где Эл?
- Я отправила его спать, - сообщила мама, ставя передо мной полноценный завтрак, включавший ее фирменные домашние булочки с корицей. - Ты знаешь, что бедный мальчик не ложился всю ночь?
Мама носилась по кухне, подстегиваемая волнением и кофеином. Она всегда начинала суетиться, когда нервничала.
- А ты почему не ешь? - спросила я.
- Не хочется, поем позже.
Это лишь подтвердило мою догадку: когда мама нервничала, у нее обычно пропадал аппетит.
- Мне надо сегодня решить кое-какие вопросы, - сказала я, - так больше не может продолжаться, Фрэнк должен оставить нас в покое. - Меня вдруг осенило. - Ма, Эл, случайно, не звонил в полицию вчера ночью?
- Конечно, звонил! - Мама, казалось, была удивлена, что я вообще об этом спрашиваю. - Его соединили с этим приятным мужчиной, детективом Уилингом, и они с твоим братом проговорили довольно долго.
"Что ж, может, оно и к лучшему, - подумала я, - может, это хотя бы на некоторое время избавит нас от Фрэнка. По крайней мере у меня будет возможность разобраться, что происходит и как все это связано со смертью Руби". Что-то мне подсказывало, что все последние события - звенья одной цепи. Если бы я смогла побольше узнать о том, что происходит на треке, и о прошлом Руби, я, возможно, вышла бы на ее убийцу. Я еще раз посмотрела на кухонные часы. Двадцать минут первого. К семи я должна быть на работе, значит, нельзя терять время.
- Ма, - серьезно попросила я, - когда Рейдин проснется, я хочу, чтобы вы с Элом отвезли ее в психиатрическую клинику. Ей пора делать очередной укол. Как только она получит очередную дозу лекарства, то снова станет прежней.
Мама посмотрела на меня с нескрываемым сомнением.
- Кьяра, а ты уверена, что они не запрут ее в психушку?
- Нет, не запрут. Рейдин временами становится такой, как сейчас, ей просто нужно сделать очередную инъекцию.
Это было не совсем так, на самом деле я никогда еще не видела соседку в таком состоянии. Я рисовала на листке бумаги схему проезда к психиатрической клинике, когда, зазвонил телефон.
- Кьяра, - раздался в трубке голос Роя Делла, - это я. Какой у нас план?
Плана у меня не было, но Рою Деллу совсем не обязательно было об этом знать.
- Ты где? - спросила я.
- Через дорогу от тебя, в гараже Рейдин, я звоню по мобильнику.
Я подошла к окну и посмотрела на гараж. Двустворчатые ворота слегка приоткрылись, в щель просунулась толстая волосатая рука, быстро помахала мне и скрылась.
- Я тебя вижу, - жизнерадостно сказал Паркс. - А ты меня?
- Рой Делл, перестань дурачиться! Ты что, хочешь оповестить всех о своем присутствии? Тебе не приходило в голову, что за твою поимку может быть обещана награда? Все-таки тебя разыскивают не за что-нибудь, а за убийство!
От плиты послышалось потрясенное "Ох! ", мама повернулась ко мне и вся обратилась в слух.
- Мне нужно принять душ, а потом я смогу тебя подхватить, - продолжала я. - Договоримся так: я заеду на подъездную дорогу, ты выскочишь и быстро запрыгнешь на заднее сиденье. Только быстро, понял?
- Надеюсь, ты не собираешься снова выбрасывать меня на ходу из машины?
- Рой Делл!
Я повесила трубку. Я не представляла, что мне с ним делать, но мысль выбросить короля трека из машины на шоссе в эту конкретную минуту казалась мне довольно привлекательной.
- Кьяра!
По тону и позе мамочки я поняла, что она готова прочесть мне лекцию об ответственности за соучастие в уголовном преступлении.
- Ма, не начинай, пожалуйста, потому что я уже давно знаю все, что ты собираешься сказать. Давай просто сделаем вид, что мы поговорили и ты меня должным образом предупредила.
Я встала и пошла в душ. Мама в сердцах сплюнула. От возмущения она даже не нашлась что сказать, впрочем, это было к лучшему для нас обеих.
К чести Роя Делла будь сказано, он умел шевелиться, когда требовалось. Он так стремительно выскочил из гаража Рейдин и прыгнул в мою машину, что я за это время едва успела переключить передачу на задний ход.
- Пригнись и не высовывайся! - распорядилась я.
Рой Делл так и сделал. Я выехала с подъездной дороги на маленькую улочку и помчалась по направлению к шоссе, а затем повернула в сторону Уевахитчки.
- Кьяра, он хорош в своем деле? Лучше всех? - спросил Рой Делл.
- Кто хорош в своем деле?
- Адвокат, к которому ты меня везешь.
Голос Роя Делла звучал приглушенно, но я различила в нем тревогу. Совсем забыла, что обещала Рою Деллу отвезти его к Эрни.
- Он лучше всех.
Совершенно некстати мне снова вспомнилось, как Эрни Шварц стоял на моем кухонном столе в чем мать родила и играл на гавайской гитаре. Я не удержалась и захихикала.
- Над чем ты смеешься?
- Ох, Рой Делл, это к делу не относится. Между прочим, мы сейчас едем не к Эрни.
- Это еще почему? - недовольно спросил он.
- Потому что сначала я хотела задать тебе несколько вопросов и заехать в пару мест. Ты владеешь кое-какой нужной мне информацией. Поскольку я твоя единственная надежда на помощь, думаю, нам стоит поговорить.
Возникла пауза, потом раздался тяжкий вздох и приглушенное:
- Ладно.
Мы выехали за черту города и быстро катили все дальше. Через несколько минут я сказала:
- Теперь можешь сесть.
Здесь, в сельской глуши, нас никто не знал. Рой Делл уселся, положил косматую голову на край спинки переднего сиденья и устремил взгляд на сосны и телеграфные столбы, пробегавшие за окнами машины.
- Куда мы едем?
- В два места. Сначала к дому Уоннамейкера Льюиса, а потом на трек.
Рой Делл чуть не свалился на переднее сиденье.
- На трек?! Там же наверняка полно полицейских, они меня ищут!
- Возможно, - спокойно согласилась я, - но я готова пойти на этот риск. Нужно побольше узнать о том, что там происходит. Не волнуйся, - добавила я, - я закрою тебя пледом, у меня на заднем сиденье есть очень уютный зеленый плед.
Рой Делл повернулся и потянулся за пледом, который валялся там с тех пор, как на меня напали на стоянке перед клубом.
- Послушай, он очень похож на один из моих пледов! Да, точь-в-точь такой, как плед, который лежит на заднем сиденье моей машины.
У меня пересохло в горле. Сердце пустилось вскачь.
- Но ведь это не твой плед, правда? - спросила я и затаила дыхание в ожидании ответа.
Помолчав, Рой Делл медленно произнес:
- Черт, а ведь это мой плед! Посмотри вот сюда. - Он наклонился над передним сиденьем, зажав в кулаке угол пледа, и сунул мне под нос ткань. - Видишь это прожженное пятно? Вот эту маленькую круглую дырочку?
Он показал мне отметину, похожую на след от сигареты.
- Ну так вот, это осталось с первого раза, когда мы с Лулу… ну, ты знаешь. - Он убрался на заднее сиденье и замолчал, по-видимому, предавшись воспоминаниям. - Лулу любит курить после этого дела.
Я представила, как Рой Делл и Лулу, обнаженные, катались по этому пледу, сплетенные в один потный комок разгоряченной плоти. Меня передернуло.
Парке молчал несколько минут, потом добавил:
- Этот плед всегда лежит в багажнике моей "веги", когда я отправляюсь на трек, это мой талисман, он приносит удачу. Каждый раз перед гонками я проверяю, на месте ли он. Для меня новость, что он пропал.
Это какая-то чушь. Рою Деллу не хватит извилин на то, чтобы так убедительно врать насчет пледа, тем более для того, чтобы убить.
- Рой Делл, мы подъезжаем к Уеве. Где живет Уонна-мейкер Льюис?
- Что? - Парке встрепенулся и снова протиснулся между двумя передними сиденьями. - Наверное, там же, где всегда жил.
Я покачала головой.
- Рой Делл, не очень-то ты мне помогаешь.
- Ладно, ладно. - Он поскреб пятерней бороду и посмотрел через ветровое стекло. - Вон, видишь узкую дорогу, которая сворачивает с шоссе? Поезжай по ней, его дом с правой стороны.
Неожиданно Рой Делл отпрянул и съежился за спинкой сиденья.
- От кого ты прячешься? Здесь же ни души кругом! Дорога петляла по тому, что когда-то, по-видимому, было центром города, а сейчас представляло собой скопление полуразрушенных викторианских особняков.
- На всякий случай. Как-никак я здесь знаменитость, король трека.
- Да что ты!
Я вздохнула и сбавила скорость до черепашьей. Наверняка я бы нашла дом Уоннамейкера Льюиса и сама. Он возник прямо передо мной и был разрисован еще хуже, чем его городская лачуга. Каждый дюйм его стен покрывали нарисованные яркими красками фигуры и кривые черные буквы. Почтовый ящик был выкрашен в ярко-красный цвет, на боку красовалась кривая надпись "Поберегись!". Двор затеняли низкорослые кривые сосны и старые магнолии. В палисаднике перед домом густо росли азалии и самшит, почти скрывая низкую ограду из чугунных прутьев. Я свернула на подъездную аллею и затормозила.
- Ты только посмотри! - выдохнула я.
- Да уж, дерьмо порядочное! - откликнулся с заднего сиденья Рой Делл. - Соседи это терпеть не могут, да ничего не поделаешь. Старик Уоннамейкер - самый богатый человек в городе, и об этом все знают. Никто не рискнет перебежать ему дорогу.
- Почему?
Я посмотрела сквозь ветровое стекло. Дом казался пустым, необитаемым.
- Потому что он псих, и все его обрабатывают, чтобы получить его денежки. У него же нет родственников.
"Это ты считаешь, что нет", - подумала я.
- Они боятся, что старик может завещать все деньги своему коту или вообще никому, вот и лижут ему пятки и притворяются, что обожают его, а на самом деле ждут не дождутся, когда он умрет.
Рой Делл рассмеялся своим мыслям.
- Если хочешь знать мое мнение, этот тип доживет до ста лет. Такие, как он, живут долго. А еще я тебе скажу, может, этот старик и сумасшедший, но ум у него острее, чем язык пастора в воскресный день.
Я потеряла интерес к Рою Деллу. Оставив его мыслить вслух в одиночестве, я вышла из машины, бросив:
- Скоро вернусь.
Но ушла не сразу, пришлось задержаться возле машины только для того, чтобы прикинуть, как лучше попасть в дом Уоннамейкера Льюиса. Рядом с воротами раскинулась огромная старая магнолия, вокруг, оплетая ее раскидистые ветви, росли азалии. Сунуться в эти ворота - все равно что попытаться пройти через стену зеленого огня в надежде, что выйдешь из нее живой и невредимой по другую сторону.
- Но ведь проходят же как-то остальные, например, почтальон! - пробормотала я. - Конечно, если Уоннамейкер получает почту.
Вздохнув поглубже, я вошла в открытые ворота и, пригибаясь под ветками, стала продираться через кусты, которые цеплялись за одежду и волосы. К тому времени, когда я добралась до крыльца, вид у меня, наверное, был такой, словно я побывала в драке с котами, но главное, что мне все-таки удалось пробиться.
На веранде валялись большие и малые фрагменты работ Уоннамейкера Льюиса. Повсюду, в том числе и на перилах веранды, стояли банки и баночки с краской, некоторые пустые, некоторые еще не распечатанные. Но вид парадной двери меня по-настоящему испугал: с дверного полотна на меня сурово смотрел огромный ангел мщения. Очевидно, Уоннамейкер имел совершенно иные представления о гневе Господнем, чем мы, католики.
Ангел был красив, если не считать того, что вместо волос на его голове извивались змеи, в одной руке он держал карающий меч, из другой исходил огненный луч. У него были черные брови, сурово сведенные на переносице, длинный крючковатый нос, но ужаснее всего были кроваво-красные губы, сложенные в жуткую усмешку. Я почти наяву слышала голос: "Возмездие грядет! "
Острие меча указывало на кнопку звонка. "Звони, если твоя совесть чиста", - гласила грубо измалеванная надпись.
Я с опаской протянула руку и нажала на кнопку, почти ожидая, что попаду в смертельную ловушку. Звонок зазвенел вполне обыкновенно, как любой другой, его звон отозвался эхом в большом темном доме. Я попыталась заглянуть в окна, но стекла были грязные и я ничего не разглядела.
- Зарабатывая на своем искусстве столько денег, можно было бы и дом привести в порядок, - сказала я вслух. - Что же, надо понимать, никого нет дома? Не может быть, чтобы я снова приехала в тихий час. - Я повернулась и собралась уходить. - Загляну-ка, пожалуй, в студию.
- Слишком поздно! - неожиданно произнес чей-то голос. - Слишком поздно!
Я развернулась на сто восемьдесят градусов и уставилась на парадную дверь. Ангел мщения заморгал, его старческие глаза с красноватыми прожилками слезились. Он наблюдал за мной.
- Мистер Льюис, меня зовут Кьяра, - представилась я. - Мы с вами встречались после похорон Руби в доме миссис Даймонд. Я бы хотела с вами поговорить.
- Уоннамейкер так возлюбил этот мир, что отдал свою единственную дочь, - тихо проговорил старик за дверью.
- Мне очень жаль, мистер Льюис. Руби была моей подругой.
Я посмотрела в глаза ангела. Они снова заморгали, потом исчезли, и на их месте появилась нарисованная версия. Довольно оригинальный дверной глазок, впечатляет. Послышался лязг металла о металл, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стоял тот самый морщинистый фермер, которого я видела на похоронах.
- Входите, не бойтесь, - пригласил он, - я не кусаюсь. - Он отступил, давая мне дорогу, и поманил меня рукой. Я переступила порог. - Вот видите, здесь нет геенны огненной.
Он пошел впереди меня, показывая путь в гостиную. Комната оказалась полна антикварных предметов, чего здесь только не было: диванчики с пружинными сиденьями, столики, торшеры, лампы - и все это было покрыто паутиной и густым слоем пыли. Хозяин указал мне на стул, и я осторожно опустилась на самый краешек. Еле дождавшись, когда он тоже сядет, я сразу же заговорила, это было не то место, где бы мне хотелось засиживаться.
- Мистер Льюис, я хочу узнать, кто убил вашу дочь.
- Ее убил сатана, - спокойно отозвался он.
В эту игру могут играть и двое. Я мысленно поблагодарила сестер за мое теологическое воспитание и вслух уточнила:
- Посланец сатаны. Я хочу его найти и заставить вернуться в ад.
В глазах Уоннамейкера сверкнул огонь, он наклонился ко мне и заговорщически прошептал:
- У меня много врагов, у богатых пророков всегда есть враги.
У меня, в свою очередь, появилось подозрение, что следовало взять с собой Рейдин в качестве переводчика.
- Вы хотите сказать, кто-то знал, что Руби - ваша дочь и убил ее, чтобы насолить вам?
- Мой дом - обитель многих, - тихо ответил Льюис.
- Мистер Льюис, вы когда-нибудь разговаривали с Руби? Она знала, что вы ее отец?
По морщинистому лицу старика снова покатились слезы.
- Нет, - прошептал он, - но я собирался когда-нибудь ей рассказать. Я хотел о ней позаботиться, но боялся причинить ей вред. - Он заплакал, не сдерживаясь. - Это Айрис от нее отказалась! - простонал он. - Я даже не знал, что девочка родилась, я знал только про него.
Старик вскочил; хлипкий стул, на краешке которого он сидел, повалился набок.
- Я должен был умереть первым! - закричал он. - Сын сатаны хотел сначала забрать меня! Так нет же, он пришел за ней раньше! Ему нужно было знать, что я весь в его власти! Я сказал ему: "Мое царство станет твоим", - но он пожелал забрать все! Все! Я должен заплатить! Я должен быть уничтожен! Я должен умереть!
Взгляд Уоннамейкера стал безумным, он подскочил, взвизгнул, метнулся ко мне и вдруг схватил меня за плечи с неожиданной для такого худосочного старика силой.
- Отпустите!
Льюис и не подумал. Он приблизил свое лицо к моему и, брызжа слюной, заверещал:
- Месть - не для него!
- Уоннамейкер, отпустите меня! - крикнула я, но он словно не слышал.
И вдруг Льюис успокоился и отпустил меня.
- Пойдемте, я вам покажу, где это.
- Что "это"?