Броберг отпустила пилота и поднялась с колен. Она распрямила конечности, затекшие в борьбе со смертью, и сложила руки на груди. Она ничего не могла сделать с отвалившейся челюстью или с глазами, которые смотрели в небо. Если его вынуть из скафандра, может получиться еще хуже. Не могла она и вытереть слезы с собственного лица. Она могла только попытаться сделать так, чтобы они больше не лились.
- Прощай, Луи, - прошептала она. Повернувшись к Скоби, она спросила: - Не мог бы ты дать мне какое-нибудь другое задание? Пожалуйста.
- Пойдем, - позвал он, - Я объясню, что задумал, как нам выбраться на поверхность.
Они были почти на середине воронки, когда Данциг вышел на связь. Он не позволил смерти своего товарища испортить все его попытки, но не стал много говорить, когда это случилось. Хотя он почти тихо стал говорить по-каддийски.
- Не повезло, - отрапортовал он, как автомат, - Я сделал самый большой круг, какой только мог сделать, не упуская корабля из виду, и обнаружил только роковые замерзшие фигуры. Это не может быть на большом расстоянии от вас, или я вижу над собой совершенно другое небо на этом ничтожном маленьком шарике. Вы должны быть, предположительно, в радиусе двадцати - тридцати километров от меня. Но это довольно большая территория.
- Верно, - сказал Скоби. - Есть, конечно, шанс, что ты когда-нибудь нас найдешь, но не за то время, которое есть у нас. Возвращайся на корабль.
- Эй, погодите, - возразил Данциг, - Я могу пойти вперед кругами, отмечая дорогу, я могу наткнуться на вас.
- Будет лучше, если ты вернешься, - сказал ему Скоби, - Предположим, что мы выберемся. Мы ведь должны пойти к тебе, а для этого нам нужен какой-нибудь сигнал. Мне пришло в голову, что им послужит сам лед. Небольшой выход энергии, если она сконцентрирована, должен высвободить струю метана или чего-то какого же летучего. По мере распространения газ будет замораживаться, конденсировать снова частички пыли, как те, которые вокруг, - получится пар - и облако должно быть достаточно высоко, прежде чем оно снова испарится, и мы его увидим отсюда.
- Понятно! - Оттенок волнения придал словам Данцига живость, - Я тут же приступлю к этому. Сделаю анализы и подберу место, где будет самый наглядный результат, и… как насчет того, чтобы я взорвал термитную бомбочку?.. Нет, от этого может быть слишком много тепла. Ну тогда я устрою какую-нибудь ракетницу.
- Держи нас в курсе.
- Но я, я не думаю, что у нас есть время на пустую болтовню, - отважилась Броберг.
- Конечно, мы делаем ноги, ты и я, - согласился Скоби.
- Эй, погодите, - сказал Данциг. - А что, если вы обнаружите, что не сможете выбраться наверх? Ты сам говорил, что это еще не ясно.
- Ну, в этом случае мы перейдем к более радикальным мерам, - ответил Скоби. - Честно говоря, голова моя забита мыслями… о Луи и, конечно, о том, как выбрать оптимальный путь наверх… чтобы думать о чем-то другом.
- М-м-м, да. Догадываюсь, что у нас и без этого хлопот полон рот. Но я вам вот что скажу. После того как мой сигнал будет готов, я все-таки сделаю ту веревку, о которой мы говорили. Конечно, возможно, вы и будете возражать, когда не получите чистой одежды и простыней, когда вернетесь на корабль. - Данциг помолчал несколько секунд, а потом закончил: - А вы, черт побери, обязательно вернетесь.
Скоби выбрал место на северном склоне воронки для этой их с Бромберг попытки. Два скалистых утеса выдавались вперед как раз у дна воронки и несколько метров выше, что указывало на то, что камень, по крайней мере, доходит до этого места. Наверху над ними располагались ступенями наплывы того же твердого льда. Между ними и в направлении вверх, что было едва ли посередине подъема, было не что иное, как тот же бесформенный склон сыпучих кристаллов. Угол его наклона дает такую крутизну, что это удваивало его надежность. Вопрос, на который не было ответа, и узнать ответ на него можно лишь опытным путем, состоял в том, насколько глубоко снег покрывал породу, по которой люди могли взобрался наверх, и поднимаются ли эти пласты до самого края воронки.
На месте Скоби подал сигнал остановиться.
- Успокойся, Джин, - сказал он. - Я пойду вперед и начну копать.
- А почему мы не можем делать этого вместе? Ты же знаешь, у меня есть свои инструменты.
- Потому что я не могу сказать, как поведет себя такой большой пласт этого псевдо-зыбучего песка. Он может отреагировать на то, что его потревожили тем, что устроит гигантский обвал.
Она сдержалась. На ее изможденном лице появилось выражение понимания его великодушия.
- Тогда почему бы мне не быть первой? Ты что, полагаешь, я все время пассивно жду, когда придет Кендрик и спасет меня?
- Все дело в том, - резко ответил он, - у меня тут преимущество, потому что мои сломанные ребра адски болят, что отнимает у меня последние оставшиеся силы, если у нас возникнут неприятности, лучше будет, если ты придешь мне на помощь, чем это буду делать я.
Броберг опустила голову.
- О, прости. Должно быть, и я сама в ужасном состоянии, если позволила своей ложной гордости вмешиваться в наши дела. - Ее взгляд устремился к Сатурну, вокруг которого летал по орбите "Хронос", где были ее муж и дети.
- Ты прощена, - Скоби напружинил ноги, прыгнул на пять метров и приземлился на нижнем выступе. Следующий был немного далековато для очередного прыжка, тем более у него не было места, чтобы сделать разбег.
Нагнувшись, он подобрал инструмент для копания со дна воронки, которое сверкало перед ним, и начал копать. Гранулы сыпались сверху потоком, закрывая то, что он расчищал. Он работал, как робот. То, что он поднимал лопатой, было почти невесомое, но таких бросков нужно было сделать бесконечное множество. На него не осыпался весь склон, как он опасался, хотя и надеялся на это. (Если бы его не убило, то, по крайней мере, сэкономило бы много усилий.) Поток сухого вещества лился справа и слева вокруг его щиколоток. Вот наконец-то начала показываться скала.
Снизу Броберг прислушивалась к его дыханию. Оно было хриплым, часто прерывалось кашлем или ругательством. В своем скафандре при мстительном сером свете солнца он был похож на рыцаря, который, не обращая внимания на свои раны, продолжает сражаться с чудовищем.
- Порядок, - наконец объявил он, - Я думаю, я узнал, что можно ожидать, и теперь мы сможем действовать. Работать будем вдвоем.
- Да… о да, мой Кендрик.
Прошло несколько часов. Всегда такое медленное, солнце взобралось выше, а звезды закатились, и Сатурн был на ущербе.
В большинстве мест они работали бок о бок. Им не требовалось больше самой узенькой полоски, потому что если они расчищали широкую дорогу, края справа и слева просто соскальзывали и хоронили все под собой. Иногда структура под ногами позволяла копать только одному человеку. Тогда другой мог отдохнуть. Вскоре Скоби стал гораздо чаще пользоваться этой возможностью. Иногда они оба останавливались на короткое время, чтобы поесть и попить, и опирались на свои контейнеры.
Скала вскоре превратилась в застывшую воду. Там, где она выступала сильно, они знали, потому что песчаный лед, который они подкапывали, массой падал вниз. После первого такого случая, когда их чуть не смыло вниз, Скоби стал все время втыкать свой геологический молоток в каждую новую породу. При малейшем намеке на опасность он хватался за его ручку, а Броберг обнимала его за талию. В свободных руках они держали свои лопатки. Цепляющиеся друг за друга, они напрягали все свои мускулы, но выдерживали, пока поток отекал их на высоте колен, а однажды доходил и до уровня груди, пытаясь похоронить их в глубинах этих зыбучих песков. После этого им приходилось бороться за каждый шаг. В основном было слишком трудно карабкаться вверх по крутому подъему без дополнительных средств, и они вбивали упоры для ног.
Еще одним препятствием, которое им приходилось преодолевать, была усталость. В лучшем случае их продвижение вперед было неимоверно медленным. Им не нужно было большого расхода тепла для того, чтобы не замерзнуть, только тогда, когда они передыхали, но их легким требовалось огромное количество воздуха от аппарата рециркуляции. Блок батарейки Гарциласо, который они взяли с собой, мог бы дать кому-то одному несколько дополнительных часов жизни, хотя он уже был частично использован для борьбы с переохлаждением Гарциласо, и этого времени будет недостаточно, чтобы дождаться спасательной команды с "Хроноса". Не говоря уже о том, чтобы пользоваться батарейкой по очереди. Это повергло бы их в плачевное состояние, они замерзли бы и задыхались, но, по крайней мере, у них была бы возможность покинуть этот мир вместе.
Таким образом, вряд ли было удивительным то, что их разум пытался уйти от боли, раздраженности, утомления, запаха пота, отчаяния. Без такого облегчения они вряд ли бы смогли пройти столько, сколько они прошли.
Расслабившись на несколько минут, прислонившись спинами к сверкающей стене, на которую им необходимо взойти, они смотрели через воронку, туда, где тело Гарциласо в скафандре блестело, как далекий погребальный костер, и вверх на кольца Сатурна. Планета светилась лучистым янтарем, с мягкими полосами, кольца, венчающие его короной, чья полоса теней по его арочной поверхности делала его сияние еще ярче. Это сияние превосходило своей красочностью все близлежащие звезды, но в других местах они в своем множестве тоже не уступали ему своим великолепием, располагаясь вокруг серебряной дороги, которой Галактика разделила их друг от друга.
- Какая хорошая могила для Алварлана, - сказала Риция мечтательным шепотом.
- Так значит он умер? - спросил Кендрик.
- Разве ты не знаешь?
- Я был слишком занят. После того как мы выбрались из руин и я оставил тебя отдохнуть, пока сам пошел на разведку, я наткнулся на войско. Я ускользнул от них, но мне нужно было возвращаться к тебе окольными тайными путями, - Кендрик погладил сияющие на солнце волосы Риции, - Кроме того, моя самая дорогая, ведь только ты всегда, а не я, владела даром слышать духов.
- Храбрец… Да, для меня было победой то, что я смогла вызволить его душу из Ада. Его душа искала его тело, но оно было старым и больным и не смогло выжить под гнетом тех знаний, которыми он завладел. И тогда Алварлан ушел из этого мира тихо, и прежде чем он это сделал, он наколдовал себе саркофаг из звездных лучей, крыша которого будет сиять внутренним светом.
- Пусть земля будет ему пухом! Однако мы не можем терять времени. Не сейчас. Наш путь далек.
- Да, однако мы уже оставили позади развалины. Смотри! На этом лугу повсюду анемоны выглядывают из травы. Жаворонок поет в небе.
- В этих местах не всегда так спокойно. У нас впереди будет еще много приключений. Но мы встретим их с радостным сердцем.
Кендрик и Риция поднялись, чтобы продолжить свое путешествие.
В тесноте узкого уступа Скоби и Броберг копали еще час, не сильно расширяя его. Ледяной песок так быстро сыпался сверху, что они едва успевали сбрасывать его вниз с дороги.
- Нам лучше прекратить эту неблагодарную работу, - наконец решил мужчина. - Лучшее, что мы смогли, - сделать склон немного пологим. Однако невозможно сказать, насколько далеко вперед тянется этот шельф и доберемся ли мы до твердого пласта у вершины. Возможно, что его там и вовсе нет.
- Что же нам делать? - спросила Броберг таким же усталым голосом.
Он поднял вверх большой палец.
- Выбраться отсюда вниз и попробовать копать в другом направлении. Но сначала нам просто необходим перерыв.
Они протянули обутые в ботинки с подошвами из керопены ноги, садясь на песок. Спустя некоторое время, пока они просто смотрели прямо перед собой, онемев от усталости, Броберг заговорила первой.
- Я подхожу к ручью, - рассказывала Риция. - Он поет под склоненными над ним арками зеленых веток. Между листьями проникают лучи света и дают на его поверхности отблески. Я встаю на колени и пью. Вода холодная, чистая, сладкая. Когда я подняла глаза, я увидела фигуру молодой женщины, обнаженной, ее длинные пряди волос такого же цвета, что и листья. Лесная нимфа. Она улыбается.
- Да, я тоже ее вижу, - присоединился Кендрик. - Я приближаюсь осторожно, чтобы не спугнуть ее. Она спрашивает наши имена и намерения. Мы объясняем ей, что заблудились. Она говорит нам, как найти оракула, который даст нам совет.
И они отправились за прорицаниями.
…Тело больше не могло выдерживать без сна.
- Марк, покричи нам через час, ладно? - попросил Скоби.
- Не сомневайся, - сказал Данциг, - но хватит ли вам часа?
- Это самое большее, что мы можем себе позволить, после всех наших неудач. Мы прошли всего лишь одну треть пути.
- Если я и не разговаривал с вами, - сказал медленно Данциг, - это вовсе не потому, что я был занят работой, хотя я действительно был занят. А потому что, как я понял, вам и так было трудно и без моего ворчанья. Однако неужели вы думаете, что очень благоразумно фантазировать так, как вы это делаете?
Краска прилила к щекам Броберг и разлилась по шее к груди.
- Ты слушал, Марк?
- Ну да, конечно. Вы же в любую минуту могли обратиться ко мне…
- Зачем? Что бы ты смог сделать? А игра - это личное дело.
- Угу, да, да.
Риция и Кендрик занимались любовью при любом удобном случае. Это никогда не высказывалось до конца, но зачастую в словах слышалась страсть.
- Хорошо, тогда мы будем подключаться к тебе только при необходимости, например, когда нам понадобится будильник, - отрезала Броберг, - В остальных случаях мы отключимся.
- Но… послушайте, я не хотел…
- Знаю, - вздохнул Скоби. - Ты - отличный парень, а мы слишком неадекватно отреагировали. Однако так оно и будет. Разбуди нас, когда я сказал.
Глубоко в гроте извивалась Змея на своем троне, в приливах и отливах своего пророческого сна. Насколько могли понять Кендрик и Риция из ее песнопения, она говорила им, чтобы они пошли на запад по Оленьей Тропе, пока не встретят одноглазого бородача, который скажет им, куда идти дальше, но они должны быть осторожны в его присутствии, потому что он легко впадает в гнев. Они почтительно поклонились и ушли. По пути назад они оставили свои подношения. Поскольку у них почти ничего с собой не было, кроме одежды и оружия, Принцесса отдала свои сияющие золотые волосы. Рыцарь убеждал ее, что и остриженная она была прекрасна.
- Ура, мы расчистили еще двадцать метров, - сказал Скоби, хотя и таким невыразительным от усталости тоном.
Сначала путешествие по земле Нарсов доставляло им удовольствие.
Его ругань потом была не более живой, чем предыдущее его высказывание.
- Похоже еще одна пустая попытка.
Старик в синем плаще и широкополой шляпе действительно впал в ярость, когда ему не удалось снискать благосклонности Риции, а пика Кендрика выбила из его рук оружие. Он хитро притворился, примирившись с ними и указав им дорогу, по которой они должны были идти потом. Но в конце пути их поджидали тролли. Путники убежали от них и снова вернулись назад.
- У меня мозги, как будто застряли в болоте и в тумане, - простонал Скоби. - Мои сломанные ребра мне тоже не очень-то помогают. Если я не посплю еще немного, я буду продолжать делать ошибки до тех пор, пока у нас не выйдет время.
- Обязательно, Колин, - сказала Броберг. - Я посторожу и разбужу тебя через час.
- Что? - переспросил он, как в тумане. - Почему бы тебе не присоединиться ко мне и не попросить Марка разбудить нас, как раньше?
Она поморщилась.
- Нет необходимости доставлять ему такое беспокойство. Конечно же, я устала, но я не хочу спать.
Ему не хватило ни сил, ни сообразительности, чтобы воспротивиться.
- О'кей, - сказал он, расстелил на льду кусок изоляционного материала и отключился.
Броберг устроилась рядом с ним. Они были уже на середине подъема, но боролись против случайных неудач более двадцати четырех часов, и их продвижение вверх становилось все более тяжелым и рискованным, поскольку они сами становились все слабее, и их реакция становилась все хуже. Если только они доберутся до края воронки и увидят сигнал Данцига, их еще пару часов не будет оставлять чувство, что они продолжают копать.
Сатурн, солнце, звезды сияли, как будто сквозь стекло. Броберг улыбнулась, глядя налицо Скоби. Он не был похож на греческого бога, и пот, грязь, небритость - многочисленные признаки истощения были на нем, но… в этом отношении и она едва ли представляла собой волшебный образ.
Принцесса Риция сидела перед своим рыцарем там, где он заснул в домике гнома, касалась струн арфы, которую дал ей гном, прежде чем ушел назад в свою шахту, и пела колыбельную, чтобы подсластить сны Кендрика. После она слегка коснулась губами его губ, и ее сморил такой же блаженный сон.
Скоби просыпался ото сна постепенно.
- Риция, любимая, - шептал Кендрик и потянулся к ней. Он разбудит ее поцелуями…
Он, шатаясь, встал на ноги.
- Господи Иисусе! - Она лежала, не шевелясь. Он услышал ее дыхание в своих наушниках, прежде чем оно не утонуло в шуме его пульсирующей крови. Солнце светило довольно высоко, и он заметил, что оно поменяло положение, а полумесяц Сатурна еще больше похудел, и его рожки заострились. Он бросил взгляд на часы на левом запястье.
- Десять часов, - в шоке сказал он.
Он встал на колени и стал трясти своего товарища.
- Просыпайся же, ради Бога!
Ее ресницы затрепетали. Когда она увидела ужас на его лице, ее сон как рукой сняло.
- О нет, - сказала она. - Пожалуйста, нет.
Скоби с трудом распрямился и включил свой главный радиовыключатель.
- Марк, ты меня слышишь?
- Колин! - обрадовался Данциг. - Слава Богу! Я просто с ума сходил от беспокойства.
- Можешь продолжать в том же духе, друг мой. Мы только что вздремнули минуточек шестьсот.
- Что? Лучше скажите, на какой высоте вы теперь находитесь.
- Поднялись почти на сорок метров. Подъем кажется труднее, чем был вначале. Боюсь, что мы его не осилим.
- Не говори так, Колин, - взмолился Данциг.
- Это я виновата, - объявила Броберг. Она стояла неподвижно, сжав кулаки, лицо - застывшая маска. Тон ее был неумолим, - Он совершенно выдохся, и ему просто необходимо было поспать. Я предложила разбудить его, но сама заснула.
- Ты не виновата, Джин, - начал Скоби.
Она перебила его.
- Нет. Виновата. Но, возможно, я смогу загладить вину. Возьми мою батарейку. Конечно, ты лишишься моей помощи, но ты сможешь выжить и как-нибудь доберешься до корабля.
Он схватил ее за руки. Она не ответила ему пожатием.
- Если ты думаешь, что я… я смогу сделать такое…
- Если ты этого не сделаешь, тогда нам обоим придет конец, - сказала она непреклонно, - Во всяком случае я умру с чистой совестью.
- А как насчет моей совести? - заорал он. Справившись с собой, он облизнул губы и поспешно сказал: - Кроме того, тут нет твоей вины. Сон поборол тебя. Если бы я нормально соображал, я бы понял, что это может случиться, и соединился бы с Марком. То, что и тебе это в голову не пришло, говорит за то, как мы оба далеко зашли. И… у тебя есть Том и детишки, которые тебя ждут. Возьми мою батарейку. - Он помолчал. - И благословит тебя Бог.