- Господи, до чего же вы сейчас похожи на Седину, - тихо проговорил он. - Не столько чертами, сколько выражением лица. Вы так же умеете слушать. - Он протянул руку и дотронулся до ее волос. - Она очень любила слушать. По крайней мере, у ее собеседника складывалось такое впечатление. Могла часами сидеть неподвижно и просто слушать.
Он убрал руку, хотя ему явно не хотелось ее убирать.
- Именно это вас сначала в ней и привлекло?
- Черт, нет, конечно, - он лукаво улыбнулся. - Сначала меня к ней влекло вожделение юнца-девятиклассника. Когда я впервые увидел Селину в школьном вестибюле, у меня даже дыхание перехватило - так она была хороша.
- И вы стали за ней бегать?
- Да вы что? Обалдеть я обалдел, но не спятил же.
- Как, а ваша безумная любовь к ней?
- Селина в то время принадлежала Риду, - отрезал он. - Тут даже и вопроса не было. - Он встал. - Пойдемте-ка отсюда. Что бы вы там ни говорили, а вы уже окоченели. Да и страшновато здесь в темноте.
Озадаченная его последним заявлением, Алекс не возражала, когда он помог ей встать. Она повернулась, чтобы стряхнуть сзади с подола сухую траву, и снова посмотрела на букет, лежавший на могиле. Зеленая вощеная бумага, в которую он был обернут, сухо потрескивала и трепетала на свежем ветру.
- Спасибо за цветы.
- Пожалуйста.
- Ценю, что вы помнили о ней все эти годы.
- Честно сказать, я пришел сюда и с другим, тайным, намерением.
- Вот как?
- Ага. - Он взял ее руки в свои. - Чтобы пригласить вас к нам домой выпить рюмочку.
Глава 7
Ее уже ждали. Это стало очевидным, как только она переступила порог длинного и громоздкого двухэтажного дома Минтонов. Желая понаблюдать за подозреваемыми в семейной обстановке, она сразу согласилась поехать с Джуниором к ним домой.
Входя в гостиную, она невольно подумала: а не является ли она сама объектом наблюдений?
Алекс твердо решила действовать очень осторожно, и первое испытание не заставило себя ждать: через всю комнату шел Ангус, чтобы пожать ей руку.
- Очень рад, что Джуниор нашел вас и уговорил прийти, - сказал он, помогая ей снять жакет, который потом бросил в руки Джуниору. - Повесь-ка, хорошо?
Одобрительно глядя на Алекс, Ангус сказал:
- Я не знал, как вы воспримете наше приглашение. Мы вам рады.
- А я рада, что пришла.
- Прекрасно, - сказал он, потирая руки. - Что будете пить?
- Белого вина, пожалуйста.
Его голубые глаза светились дружелюбием, но ей они внушали тревогу. Казалось, он видит ее насквозь и от него не укроется ее внутренняя неуверенность, которую она так старательно прятала под маской самостоятельной, знающей себе цену женщины.
- Белого вина, значит? Гм, вот уж чего я терпеть не могу. С тем же успехом можно пить газировку. Но жена моя тоже его пьет. Она сейчас спустится. Присаживайтесь, Александра.
- Она предпочитает, чтобы ее звали Алеке, папа, - сказал Джуниор, подходя вслед за отцом к встроенному в стену бару с напитками, чтобы налить себе виски с водой.
- Алекс, значит, да? - Ангус поднес ей бокал вина. - Что ж, такое имя, по-моему, даме-прокурору к лицу.
Комплимент был явно двусмысленный. Она ограничилась тем, что сказала "спасибо" и за него, и за вино.
- И зачем же вы меня пригласили? На мгновение ее прямота привела Минтона-старшего в замешательство, но он ответил столь же прямо:
- Слишком много воды утекло - ни к чему нам враждовать. Хочу познакомиться с вами поближе.
- И я затем же пришла, мистер Минтон.
- Ангус. Зовите меня Ангус. - Он пристально посмотрел на нее. - Отчего вы вдруг решили стать юристом?
- Чтобы расследовать убийство матери.
Ответ как-то непроизвольно сорвался у нее с языка, удивив не только Минтонов, но и саму Алекс. До того она никогда не формулировала даже для себя эту цель. Должно быть, Мерл Грэм не только успешно пичкала ее овощами, но и внушала эту мысль.
Сделав такое публичное признание, она вдруг поняла, что больше всего сомневается в самой себе. Говорила же бабушка Грэм, что в конечном счете именно она, Алекс, несет ответственность за смерть матери. И если ей не удастся доказать обратное, бремя вины останется с нею до конца ее дней. Она приехала в округ Пурселл, чтобы добиться собственного оправдания.
- Вы говорите без обиняков, - сказал Ангус. - Это мне нравится. Вилять да темнить - только время зря тратить, я считаю.
- Я тоже, - сказала Алекс, вспомнив, что сроки ее подпирают.
Ангус откашлялся, - Не замужем? И детей нет?
- Нет.
- Почему?
- Папа! - делая большие глаза, воскликнул Джуниор, смущенный бестактностью отца.
Но Алекс не обиделась, ей было даже забавно.
- Да ничего страшного, в общем-то. Вполне обычный вопрос.
- И каков же будет ответ? - Ангус сделал большой глоток из своей бутылки.
- Не было ни времени, ни охоты. Ангус неопределенно хмыкнул:
- А здесь кое у кого слишком много времени, да маловато охоты.
Он уничтожающе посмотрел на Джуниора.
- Папа имеет в виду мои неудачные браки, - пояснил тот.
- Браки? Сколько же их было?
- Три, - поморщившись, признался Джуниор.
- И ни одного внука, - проворчал Ангус, похожий на недовольного медведя. Он погрозил сыну пальцем. - И ведь не то чтобы не знает, как получают приплод.
- Твои манеры, Ангус, как всегда, вызывают сожаление. Все трое одновременно обернулись. В дверях стояла женщина. Алекс уже мысленно представляла себе, какой должна быть жена Ангуса - сильная, самоуверенная, сварливая, - словом, ни в чем ему не уступающая, этакая грубая баба, обожающая ездить верхом, охотиться с гончими, из тех, кто чаще держит в руках арапник, чем щетку для волос.
Миссис Минтон оказалась полной противоположностью тому образу, который составила себе Алекс. У нее была гибкая фигура, а лицо тонкое, как у дрезденской фарфоровой статуэтки. Седеющие светлые волосы мягкими локонами обрамляли лицо, бледное, как двойная нитка жемчуга, обвивавшая ее шею. Одета она была в лиловато-розовое шерстяное платье с широкой юбкой, которая при ходьбе плавно развевалась вокруг стройных ног. Она вошла и села в кресло рядом с Алекс.
- Это Алекс Гейтер, дорогая, - сказал Ангус. Если даже его и рассердило замечание жены, он виду не подал. - Алекс, это моя жена, Сара-Джо.
Сара-Джо Минтон, наклонив голову, официально и холодно произнесла:
- Очень рада познакомиться, мисс Гейтер.
- Благодарю вас.
Бледное лицо Сары-Джо осветилось, а прямые тонкие губы изогнулись в лучезарной улыбке, когда Джуниор без всякой просьбы поднес ей бокал белого вина.
- Спасибо, мой дорогой.
Он наклонился и поцеловал мать в подставленную ему гладкую щеку.
- Прошла головная боль?
- Не совсем, но я вздремнула, и стало легче. Спасибо за заботу.
Она погладила его по щеке. Ее молочной белизны рука, отметила Алекс, была на вид хрупкой, как сорванный бурей цветок. Обращаясь к мужу, Сара-Джо сказала:
- Неужели так необходимо вести разговоры о приплоде в гостиной, а не в хлеву, где они более уместны?
- В собственном доме я буду говорить, о чем мне заблагорассудится, - заявил Ангус, хотя, судя по всему, ничуть на нее не рассердился.
Джуниор, привыкший, видимо, к их пикировкам, засмеялся и, отойдя от матери, сел на подлокотник кресла, в котором сидела Алекс.
- Собственно, мы говорили не о приплоде как таковом, мама. Просто папа сокрушался насчет того, что я не в состоянии удержать жену достаточно долго, чтобы она успела принести наследника.
- Всему свое время: будет подходящая жена, будут и дети. - Она говорила это не только Джуниору, но и Ангусу. Потом, повернувшись к Алекс, спросила:
- Если я не ослышалась, вы сказали, что пока не замужем, да, мисс Гейтер?
- Верно.
- Странно. - Сара-Джо отхлебнула из бокала. - А вот у вашей матери недостатка в поклонниках не было.
- Но Алекс же не утверждала, что ей недостает поклонников, - уточнил Джуниор. - Она просто разборчива.
- Да, я выбрала карьеру, а не замужество и семейную жизнь. Во всяком случае, на ближайшее время. - Она сосредоточенно нахмурилась: ей пришла в голову неожиданная мысль. - А моя мать проявляла когда-нибудь интерес к какой-либо профессии?
- Я, по крайней мере, ничего такого от нее не слышал, - сказал Джуниор, - хотя, надо полагать, все девочки в нашем классе в разное время мечтали играть героинь в фильмах, где снимался Уоррен Бейти.
- Она так рано меня родила, - с едва заметным сожалением сказала Алекс. - Быть может, ранний брак и рождение ребенка помешали ей выбрать профессию.
Осторожно, одним пальцем Джуниор приподнял ее подбородок, и глаза их встретились.
- Седина сама сделала свой выбор.
- Спасибо, что сказали, мне об этом. Он опустил руку.
- Я никогда, не слышал, чтобы она хотела стать кем-нибудь, кроме как женой и матерью. Я помню тот день, когда мы именно об этом и говорили. Ты тоже, наверно, помнишь, папа. Стояло лето и такая жара, что ты дал Риду денек отдохнуть после того, как он вычистил конюшни, И мы втроем решили устроить пикник возле старого пруда, помнишь?
- Нет. - Ангус встал и пошел за новой бутылкой пива.
- А я помню, - мечтательно произнес Джушюр, - да так ясно, словно это было вчера. Расстелили, под мескитовыми деревьями одеяло. Лупе дала нам с собой домашнего тамаде. Наевшись, мы растянулись там, глядя сквозь ветви в небо. Селина лежала между нами. Мескитовые деревья почти не давали тени. От солнца и сытости нас клонило в сон.
Мы смотрели, как кружат над чем-то канюки, и говорили: надо бы узнать, что там за падаль, да лень было вставать. Лежали, болтали, знаете, кто кем станет, когда вырастет. Я сказал, что хочу стать ловеласом международного масштаба. Рид заявил, что в таком случае он скупит акции компании, производящей презервативы, и разбогатеет. Ему-де все равно, кем стать, главное - разбогатеть. А Селина хотела стать женой, и только. - Он помолчал, опустив глаза. - Женой Рида.
Алекс вздрогнула.
- Легок на помине, - сказал Ангус. - По-моему, это голос Рида.
Глава 8
Лупе, экономка Минтонов, провела Рида в гостиную. Обернувшись, Алекс увидела его в дверях. Она все еще была под впечатлением ошеломительного признания Джуниора.
От бабушки Грэм Алекс слышала, что Рид и Седина были в школе друг в друга влюблены. Это подтверждала и фотография, на которой он вручал ей корону королевы школьного бала. Но Алекс не знала, что ее мать хотела выйти за него замуж. И то, как она этим потрясена, было написано у нее на лице.
Рид обвел взглядом гостиную.
- Как вы тут уютно устроились.
- Привет, Рид, - сказал Джуниор, не вставая с подлокотника кресла, в котором сидела Алекс, но теперь ей почему-то казалось, что он расположился чересчур близко, и это выглядело фамильярно. - Что это ты вылез из дому? Выпить захотелось?
- Давай заходи, - махнул ему рукой Ангус. Сара-Джо не обратила на него никакого внимания, словно его и не было. Это озадачило Алекс: ведь когда-то Рид жил с ними как член семьи.
Ламберт положил куртку и шляпу на кресло и направился к бару за стаканом, который Ангус ему уже наполнил.
- Зашел узнать насчет моей кобылки. Как она?
- Прекрасно, - ответил Ангус.
- Это хорошо.
Наступило натянутое молчание, каждый сосредоточенно разглядывал содержимое своего бокала. Наконец Ангус сказал:
- Тебя что-то еще заботит, Рид?
- Он пришел предостеречь вас, чтобы вы были поосторожнее в разговорах со мной, - сказала Алекс. - Сегодня он так же предупредил судью Уоллеса.
- Когда вопрос задается непосредственно мне, я на него сам и отвечаю, госпожа прокурор, - раздраженно заметил Ламберт.
Запрокинув голову, он осушил бокал и поставил его на стол.
- Ладно, увидимся. Спасибо за выпивку.
Громко топая, он зашагал к двери, захватив с кресла шляпу и куртку.
Удивительно, но первой, после того как Рид хлопнул парадной дверью, заговорила Сара-Джо:
- Я смотрю, манеры у него ничуть не изменились к лучшему.
- Ты же знаешь Рида, мама, - обронил Джуниор, пожимая плечами. - Налить тебе еще вина?
- Да, пожалуйста.
- Давайте все выпьем, - сказал Ангус. - Я намерен переговорить с Алекс наедине. Если хотите, - обратился он к ней, - возьмите бокал с собой.
Она не успела оглянуться, как он помог ей встать с кресла и вывел из комнаты. В коридоре она осмотрелась.
Стены были оклеены красными ворсистыми обоями, всюду висели оправленные в рамки фотографии скаковых лошадок. Над головой грозно нависала массивная люстра. Мебель была темная и громоздкая.
- Как, нравится мой дом? - спросил Ангус, видя, что она замешкалась, оглядываясь вокруг.
- Очень, - солгала она.
- Я сам его спроектировал и построил, когда сын был еще в колыбели.
Алекс и без пояснений поняла, что Ангус не только сам построил, но и обставил дом. Вкус жены в нем совершенно не чувствовался. Вне всякого сомнения, Сара-Джо одобрила его лишь потому, что у нее не было другого выбора.
Дом был чудовищно уродлив, но непростительно плохой вкус, с которым он был сделан, придавал ему своеобразное обаяние, свойственное и Ангусу.
- Пока дом строился, мы с Сарой-Джо жили в будке путевого обходчика. В той проклятущей хибаре стены были такие, что улицу видно. Зимой замерзали чуть не насмерть, а летом просыпались под слоем пыли толщиной в целый дюйм.
Жена Ангуса с первого взгляда не понравилась Алекс. Она показалась ей женщиной взбалмошной, занятой лишь собственной персоной. Тем не менее Алекс посочувствовала молоденькой Саре-Джо: ее, словно редкий цветок, вырвали из благодатной, окультуренной почвы и посадили в разительно иные, столь неблагоприятные условия, что она завяла. Да и как она могла приспособиться к здешней жизни? Для Алекс было загадкой, с чего это супруги решили, что Сара-Джо здесь приживется.
Ангус первым прошел в обшитый деревом кабинет, где еще сильнее, чем в других уголках дома, ощущалась натура хозяина. Со стен покорно смотрели вдаль карими глазами лось и олень. Остальное место на стенах заполняли фотографии скаковых лошадей; на попоне у каждой красовались цвета Минтона; кони были сняты на разных ипподромах страны, но неизменно в круге для победителей. Здесь висели и сравнительно недавние фотографии, и сделанные десятки лет назад. Несколько стендов в комнате были заполнены всевозможным огнестрельным оружием. В углу на флагштоке высился государственный флаг. Под карикатурой в рамочке виднелась надпись: "Пусть я бреду по долине Смерти, но сил зла я не боюсь… все равно большего сукина сына в этой долине не сыскать".
Как только они вошли в кабинет, Ангус ткнул пальцем в угол.
- Идемте туда. Я хочу вам кое-что показать. Вслед за ним она подошла к столу, покрытому чем-то вроде обычной простыни. Ангус снял ее.
- Бог ты мой!
Это был макет ипподрома. Причем необычайно подробный - вплоть до разноцветных трибун, передвижных боксов и косых полос на автомобильной стоянке.
- "Бега Пурселла", - хвастливо провозгласил Ангус, гордо выпятив грудь, будто молодой отец, у которого родился первенец. - Я понимаю, Алекс, вы делаете то, что считаете своим долгом. Я это только уважаю. - Вдруг лицо его угрожающе потемнело. - Но вам и невдомек, сколь многое в городе зависит от успеха нашего дела.
Словно обороняясь, Алекс скрестила руки на груди.
- Так объясните.
Большего и не требовалось. Ангус принялся пространно рассказывать, какие именно бега он намерен построить. Без излишней расчетливости, без скупердяйства. Первоклассное сооружение, от конюшен до дамских комнат.
- Наш ипподром будет единственным настоящим на всей территории между Далласом, Фортом Уорт и Эль-Пасо, да и еще миль на триста от них. К нам будут охотно приезжать туристы. Предвижу, что лет через двадцать Пурселл станет вторым Лас-Вегасом, возникшим посреди пустыни, как нефтяной фонтан.
- Не слишком ли радужная получилась картина? - недоверчиво спросила Алекс.
- Разве что самую малость. Но ведь так же сомневались, когда я начал строить этот дом. То же самое твердили, когда я закладывал беговую дорожку и крытый бассейн для лошадей. Но на меня скептицизм не действует. Если хочешь добиться крупных успехов, надо и мечтать по-крупному. Помяните мое слово, - для большей выразительности пристукивал кулаком в такт речи, - если мы получим разрешение на постройку ипподрома, Пурселл преобразится!
- Но это ведь не всем придется по вкусу, а? Быть может, кое-кто предпочел бы, чтобы городок остался таким, как есть. Ангус упрямо покачал головой.
- Несколько лет назад город наш процветал.
- Нефть?
- Так точно. Одних банков было десять. Десять. Больше, чем в любом другом городке того же размера. Лавочники прямо с ног сбивались. Торговля недвижимостью шла на "ура". Преуспевали все. - Он замолчал, переводя дух. - Хотите что-нибудь выпить? Пива? Кока-колы?
- Нет, спасибо, ничего не надо.
Ангус вынул из холодильника бутылку пива, открыл ее и сделал большой глоток.
- А потом нефтяной рынок лопнул, - продолжал он. - И мы сказали себе, что это явление временное.
- А вас крах нефтяного рынка сильно задел?
- У меня прилично вложено в несколько скважин и в компании по добыче природного газа. Но я, слава богу, никогда не вкладывал больше, чем могу себе позволить потерять. Ради нефтяной скважины я еще ни разу не закрыл ни одного своего предприятия.
- И все-таки понижение цен на нефть нанесло вам, вероятно, немалый финансовый урон. Неужели вы тогда не расстроились?
Он отрицательно покачал головой.
- Сколько раз я богател и разорялся - столько у вас, барышня, и годков не наберется. Черт, подумаешь, дело какое: обанкротиться. Богатеть, конечно, приятнее, но остаться без гроша гораздо увлекательнее. Туг уж хочешь не хочешь приходится пошевеливаться. Правда, Сара-Джо, - сказал он, задумчиво вздохнув, - со мной, ясное дело, не согласна. Она чувствует себя куда надежнее, когда денежки пылятся в сейфе; это ей больше по вкусу. Я в жизни не притронулся к ее деньгам, да и к наследству сына. Слово ей дал, что не трону.
Разговор о наследстве был для Алекс совершенно чужд. Даже мысль о нем была ей недоступна. Они с бабушкой жили на зарплату, которую та получала в телефонной компании, а потом, когда Мерл ушла с работы, - на ее пенсию. Отметки у Алекс были всегда хорошие, поэтому она получала в Техасском университете стипендию; а после занятий подрабатывала себе на одежду и еду, чтобы бабушка не жаловалась, будто на ней лежат и эти расходы.