– Да на черта они мне на бумаге нужны? Ты мне все переслала.
– Откуда я знаю? Может, ты бы хотела вернуться к себе с толстой пачкой бумаг? А как еще доказать людям, что ты не прохлаждалась в курилках? А?
Я посмотрела на часы. За разговорами и саботажем время почти добралось до двенадцати. В чем-то Машка была права. Нужно было захватить толстую стопку бумаги. Может быть, все дальнейшее, произошедшее со мной, не случилось бы, вернись я в свой отдел с толстой пачкой бумаги. Но я решила, что вместо показухи я лучше займусь настоящим делом. Я вернулась на двадцать шестой этаж, тихо, никого не тревожа, пробралась в свой кубик – это было несложно, ибо дрели все еще разрывали воздух периодическими надрывными трелями. Все были погружены в работу, кое-кого вообще не было на месте, включая саму Черную Королеву. Небось ушла на совещание, подумала я. У них там, в руководстве, тоже бывают собрания. Вдруг ее сейчас тоже за что-нибудь отчитывают? Нет, нечего и надеяться. Только не таких.
Я загрузила данные, полученные из бухгалтерии, и уставилась на экран, выискивая ошибки в программном коде устаревшей морально и физически бухгалтерской программы. Их софт конфликтовал со всем на свете – с самими бухгалтерами, с базами данных, с локальной компьютерной сетью, со складскими приложениями, с мудреными, тяжеловесными программами финансового департамента. Обновления бухгалтерии не помогали: нужна была другая программа, другая система, на другом языке, с другими возможностями по взаимной интеграции и шифрованию. Я рассчитывала собрать достаточно данных и составить отчет. Может быть, хоть Черная Королева заставит нашу бухгалтерию сменить софт!
– Что… ЧТО ЭТО ТАКОЕ? – раздался оглушительный крик, перекрывший даже грохот дрелей. Я дернулась и выглянула из-за серой пластиковой перегородки. Черная Королева вернулась, она стояла посреди комнаты и орала, глядя на что-то внизу, на столе. Что там было, я не видела – перегородка мешала, но, судя по выражению красивого лица, которое словно судорогой свело, произошло что-то жуткое.
Все повскакивали со своих мест, побежали к Черной Королеве, но я осталась сидеть, словно меня что-то парализовало. Я видела, как она поднимает вверх свой дорогущий, последнего поколения ноутбук, и заметила, что с него что-то капает, словно он истекает кровью. На лице Черной Королевы поэтапно отразилось омерзение. Она принюхалась, и лицо стало багроветь. Дальше ярость, бешенство, ядерная война. Она бросила ноутбук на стол, и тот упал с грохотом, несовместимым с жизнью. Я заметила, что Сашка Гусев растерянно озирается, а затем он заметил что-то и побледнел. Черная Королева тоже заметила это нечто, склонилась и достала откуда-то с пола предмет, который заставил и меня помертветь.
– Чья это чашка? – спросила Черная Королева, подняв в воздух черную чашку с элементами кода SSI. Саша Гусев смотрел на меня в упор и качал головой, словно умоляя меня не признаваться. Но я, двигаясь словно во сне, поднялась, растерянно посмотрела на то место, где вроде бы оставляла чашку с черным кофе без молока. Место было пусто. Моя чашка исчезла. Телепортировалась в центр пространственно-временного континуума, как раз туда, где стоял ноутбук Черной Королевы, и теперь он был испорчен, как и моя репутация.
– Это не я, – прошептала я, но даже сама не поверила бы себе в тот момент, до того нелепыми были эти детские слова.
Глава 7
Случайностей не бывает… А жаль!
Это было как внезапное извержение вулкана. Земля задрожала у меня под ногами, а затем столб ядовитого пепла заслонил от меня небо. Дальше, собственно, вулкан принялся лить на меня раскаленную лаву. За первые пять минут извержения Черная Королева успела сказать мне если не все, то многое. Я узнала о том, что пожалею о своем рождении на свет, что буду радоваться, если меня примут на работу хотя бы уборщицей, хотя и в уборщицы не берут людей, которые разливают кофе. Мне была сообщена точная стоимость залитого мною ноутбука – баснословная, надо сказать, и купленного Метлой на ее честно заработанные деньги. Она мне ясно объяснила, каково мое место в мире и в обществе, что номер мой – шесть, что я еще узнаю, каково это, переходить дорогу людям, о которых я ничего не знаю.
Я обтекала, лава прожигала мне кожу, та пузырилась и лопалась. Во всяком случае, моя ментальная оболочка, над которой вечно дрожит и с которой носится Лизавета, была повреждена куда больше, чем чертов ноутбук.
И все это при том, что я понятия не имела, как кофе из моей чашки попал в совершенно другую часть зала. Я в этом процессе точно не участвовала. Или… просто не помню?
– Нет, я не понимаю, какой смысл стоять тут в этой дурацкой кофточке и смотреть на меня так, словно я – Киркоров на конференции? – возмущенно всплеснула руками Черная Королева. Она прямо на моих глазах превращалась в Феликса Эдмундовича Дзержинского, и я сократила ее до ЧК. Чуяла, что скоро начнет она мне светить яркой лампой в глаза, а там не за горами и пытки. Ну как в таких условиях объяснить человеку, что не я ее ноутбук испортила? Или если я, то только в приступе острого сумасшествия, налетевшего и исчезнувшего без следа.
Могла ли я забыть, что пролила чашку кофе на компьютер начальства? Нужно будет спросить у Апреля. Но это потом, если я выйду из этих стен…
– Может быть, можно что-то сделать? Нужно посмотреть, – пробормотал Саша Гусев, пытаясь добраться до "пострадавшего". Оно и понятно, спасение "рядового Райана" в таком случае напрямую зависит от быстроты реакции. Ноутбук нужно обесточить, батарею по возможности извлечь, вытереть остатки жидкости. Что, мы с Гусевым не проливали жидкостей на оборудование, что ли? Но ЧК повернулась к Сашке, выпуская клубы пепла и преграждая путь к пациенту, валяющемуся на полу.
– Да-да, давайте просто посмотрим. Может, он и не сломался вообще после того, как через него, как через дуршлаг, целую чашку кофе пролили! Мне его, может, на батарее просто посушить? А то я тут панику сею на ровном месте. Надо еще посмотреть, насколько долго окисленные контакты проработают. Неделю или три? А чего там, это же такое нормальное явление.
– Я куплю вам другой ноутбук, точно такой же, – влезла я. Кажется, это была первая фраза, сказанная мною за все те полчаса, что ЧК "разорялась" на мой счет.
– И что? – невозмутимо переспросила меня она. – Конечно, купите. За свой счет, точно такой же. Этот мне не нужен. Только не в таком состоянии. Можете оставить его себе, если желаете. Но это не меняет того факта, что вы намеренно хотели испортить мне рабочий день. Возможно, вы пытаетесь таким образом дать мне понять, что возражаете против моего назначения.
– Нет-нет, что вы. Не возражаю! – тут же замотала головой я. – Я даже за. Я бы сказала, что это просто недоразумение.
– Недоразумение? Уничтоженные данные, все мои наработки, презентация – вы это называете недоразумением? Вы должны будете написать отчет о том, как все это произошло, и принести мне публичные извинения.
– Но как же я напишу отчет, если я не…
– Что? – ЧК сощурилась и замерла, разглядывая меня так, словно прикидывала, в какое место нужно ударить, чтобы нанести максимальный ущерб как можно большему количеству внутренних органов. Черная Королева не готова была меня слышать. Я ее понимала. Следствие, если бы таковое и проводилось, недолго бы сомневалось в своих выводах. Чашка была моя, кофе тоже, я имелась в наличии, причем вела себя странно с самого появления Черной Королевы в нашем офисе. Моя приверженность Сашке Гусеву – отягчающее обстоятельство. Просто поразительно, как можно за три секунды оказаться обвиненным в том, чего ты не делал, и не будет ни единого шанса оправдаться. Я оглядела всех присутствующих при расправе граждан и коллег. Ваня Шариков так старательно делал вид, что занят уборкой своего стола от всякого хлама, что у него, наверное, шея затекла выискивать этот самый мусор на идеально чистом столе. С превеликим трудом он выискал пару фисташковых ошметков и демонстративно выбросил их в маленькое ведерко на столе. Ваня был аккуратист. Яночки не было, она, видать, убежала при первых "толчках из-под земли". Жорик смотрел на меня с опасливым сочувствием, как на больную проказой. И жалко, конечно, но и подходить не станешь – зараза же. Сашка Гусев лез на рожон, но тоже вовсе не так, как я хотела и надеялась. Он хотел защитить виновного. В Сашке я не сомневалась, он бы, если что, мне и передачки в КПЗ носил. Но ведь я не проливала кофе. Невиноватая я. Шаман Рудик сидел далеко от эпицентра и спокойно печатал, вообще не обращая внимания ни на что: у него на ушах были плотно усаженные наушники, он, возможно, был даже не в курсе произошедшего. Во всяком случае, делал вид.
Никто, ни единая живая душа не сказала: постойте, это же не Ромашка, это же… я не знаю… Барабашка. Уборщица-киборг. Привидение. Баба с ореховыми волосами. Бог его знает. Может, кто-то из них сам разлил?
Кто-то же разлил этот чертов кофе, не сама же Чертова Королева его себе на ноутбук вылила?! Почему же этого никто не видел? Ни единая живая душа?! Хотя… почему не сама… Нет, не буду я думать сейчас об этом, она меня до цугундера доведет.
– Я напишу отчет. Напишу и извинюсь, – пробормотала я, внезапно почти потеряв голос. Признаться было проще и быстрее. Наверное, так были написаны и многие признания в преступлениях – от отчаяния.
– Что-что? Я не слышу? – тут же придвинулась ко мне ЧК.
– Я прошу вас простить меня за то, что я… случайно, ненамеренно, опрокинула кофе на ваш ноутбук. Если это возможно, простите меня, – повторила я, и именно тут, в этот момент в моей голове снова появилась версия, абсурдная на первый взгляд, вполне рабочая на второй. Могла ЧК сама опрокинуть мою чашку? Могла, конечно. Ей-то это сделать – раз плюнуть. Это же ее ноутбук, и никто не будет смотреть, что она с ним делает. Взяла бы мою чашечку незаметно, подождала, пока никто не смотрит в ее сторону, полила, ушла на совещание. Вернулась – устроила скандал. Зачем? Да именно за этим! Чтобы выпороть меня публично. Чтобы показать, что в гневе она страшна.
– Случайно? Через три ряда рабочих столов? – переспросила Черная Королева тоном начальника следственной группы гестапо. – Вы что же, бродили по офису с чашкой? Может быть, даже по телефону разговаривали?
– Я… получается, бродила, – согласилась я. – И да, вполне возможно, что и по телефону разговаривала.
– Недопустимое поведение, – чуть тише сказала ЧК. Дрели тоже вдруг утихли. Видать, все, что хотели на сегодня сделать, досверлили как-то разом и именно в этот момент. И стало очевидно, что ЧК тоже чувствует себя не совсем в своей тарелке. Еще бы, так орать. Такими выражениями. Про кофточку мою, про Киркорова. Не думаю, что такой выброс персональных личностных качеств на новый коллектив планировался специально. Нет-нет, ее вопль был искренним и спонтанным. Она не могла разлить этот кофе. Кто же тогда? Кто, если не я?
– Совершенно недопустимое. Прошу меня простить и требую наказать. Штраф наложить.
– Я вас не понимаю, – устало выпалила она и опустилась на сиденье. Кажется, Черная Королева окончательно растерялась под натиском моего раскаяния. – Зачем вы его разлили? Почему не признались сразу?
– Я не знаю, – ответила я, главным образом имея в виду то, что она, Черная Королева, мне не сказала, что именно она думает о моих мотивах. Я ведь просто повторяла то, что она хотела от меня слышать, а что она хочет видеть мотивом, не знала. Так и сказала. Но ЧК поняла меня по-другому. Как если бы я все же действительно разлила этот кофе, а потом просто впала в маразм и стала играть в молчанку. А теперь как маленький ребенок, как Вовка, мой племянник, просто завела ручки за спину и на все вопросы отвечала: "Не знаю". Она долго смотрела на меня пристальным, почти "рентгеновским" взглядом, а затем вздохнула и помотала головой – мол, "чего связываться".
– Ладно. Давайте работать. Вы получили протоколы от бухгалтерии?
– Да, Оксана Павловна, я все получила. Давайте я ваш ноутбук посмотрю.
– В смысле?
– Ну… хоть информацию спасти. Это прям сейчас надо делать, если не поздно. Просушу, подключу по удаленке, выкачаю данные. Если, конечно, там что-то секретное… – добавила я. Черная Королева молча оценивала мое предложение, она явно не ждала от меня ничего хорошего, с другой стороны – весь коллектив подчиненного ей отдела только что наблюдал, как она без остановки орала на человека. Держать себя в руках – с этим у нашей Королевы были проблемы. Она тоже, как и ее сказочная коллега, чуть что, сразу желала рубить всем головы. Я едва сдержалась, чтобы не усмехнуться. Стыдно, да? А если бы у меня были возможности следственного отдела гестапо? Я бы взяла отпечатки пальцев с чашечки, и там были бы мои, конечно – во множестве, и, возможно, ее королевские "пальчики". Как бы она это тогда объяснила? Сюртук вон какой красивый, а туда же, на подчиненных орать.
– Забирайте ноутбук себе. Я сильно сомневаюсь, что его можно починить, но если вы желаете попробовать – удачи! Я закажу другой, вам выставят счет, спишут с зарплаты. Господи, какой-то бред, а не день! – Это был последний всплеск, завершающий выброс, перед тем как вулкан снова погрузился в свою опасную, ненадежную спячку. Так я стала сильно обедневшим, но гордым обладателем громоздкого, немного липкого ноутбука с яблоком на крышке. Помимо следов от кофе у ноутбука по корпусу шла трещина – то ли конструкция была хилая, то ли ЧК у нас очень уж сильная. Но машинка, возможно, пострадала от удара об пол куда сильнее, чем от пролитого на него кофе.
Весь оставшийся рабочий день ноутбук Черной Королевы пролежал, как раскрытая книга, без батареи рядом с вентилятором, который имелся у нас в отделе на случай, если летом захочется посидеть под ветерком. Мы же тихо работали, как маленькие покорные миньоны, живущие в параллельном мире, где только работа имеет смысл. Когда Апрель зашел за мной – тоже уставший, он потирал глаза ладонями, словно ему туда песку насыпали, – я практически отключалась, обрывки кода мелькали у меня перед глазами, и не хотелось даже говорить.
Скучный, тяжелый день закончился предсказуемо, и я не смогла уснуть. Бессонница – жуткая тварь, она может свести с ума даже самых стойких. Я знала ее давно и чувствовала приближение по этому определенному, ни с чем не сравнимому тремору, нервному движению моих кистей, когда вилки-ложки выпадают из рук. Апрель подозревал что-то, он еще в машине начал задавать мне вопросы, но чем короче я пыталась отвечать, тем круглее становились его глаза. Он не мог понять, как можно разлить кофе на ноутбук в принципе. Это нарушало весь мировой баланс. Кофе нужно пить в кафе, ноутбуки же использовать в отдельном, специально оборудованном для этого месте. Я смеялась – впервые за весь день.
– Господи, какой же ты педант!
– Обидные вещи говорить изволите, – делано хмурился Апрель.
– Проблема не в том, что кофе пролили на ноутбук, проблема в том, что это была не я, – пыталась достучаться я, но Апрель только шутил – спрашивал меня классическим тоном психотерапевта из анекдотов: "Вы хотите поговорить об этом?" Я подумала, что да, так лучше. Давай обшутим все так, что события перестанут казаться важными, давай все приуменьшим до размеров мультика про Тома и Джерри, и пусть даже я буду там мышью Джерри, но буду умной мышью, которую никто никогда не съест.
Я просидела почти всю ночь на кухне, не хотела мешать Игорю, я вела себя очень тихо, но все равно несколько раз он заходил и смотрел на меня сонными глазами. Апрель был растрепанным, заспанным, длинным, еще более красивым в сумеречном свете уличных фонарей. От бессонницы я была словно чуть пьяной, сознание было болезненно обостренным. Я смотрела на мужчину, с которым теперь как бы живу вместе, и думала: как же так получилось? Он и я. Неужели это может быть всерьез? Хоть бы, хоть бы…
– Почему ты не выпила таблетку? – спросил Игорь утром.
– Я не помню, в какой коробке они лежат. Ненавижу распаковывать вещи, а искать таблетки ночью в темноте глупо, только тебя бы разбудила. Это ничего страшного – не поспать одну ночь.
– Ты ужасно выглядишь, – заметил он.
– А ты ужасно добрый, – ответила я, выдавливая зубную пасту на щетку. Я делала это, нажимая куда придется. Апрель аккуратно поправлял рытвины на тюбике, выдавливал пасту так, чтобы содержимое уменьшалось равномерно. Я с интересом прикинула, когда мы начнем ругаться из-за этого. Я знала, что такое совместная жизнь. Кому-то придется во всем уступать. В моей семье это был отец. Он ни в чем никогда не перечил маме, когда речь шла о ее домашнем тридесятом царстве. Она была у нас владычицей морской, и папа носил то, что она ему давала; ел то, что она ему готовила; читал детям книжки, которые мама вкладывала в его руки, – когда у папы вообще было время, чтобы читать нам.
Только мне он читал на ночь первый закон термодинамики. И классификацию научных методов. И про рыцарей и лжецов.
К следующему вечеру я была уже совсем никакой. Тридцать шесть часов без сна – и любой начнет видеть пришельцев. Вернувшись домой с работы – еще один день, состоящий из бесконечных линий кода, – я с ужасом думала о приближающейся ночи. Апрель смотрел футбол – какой-то мегаважный матч какого-то там дивизиона. Я же решила прочистить внутренности моего нового ноутбука – просто чтобы занять мозги и немного ослабить стресс. Лупа, обезжириватель, отвертки, плоские крышечки для того, чтобы складывать винтики и мелкие элементы, – все было под рукой, все успокаивало и вносило какое-то подобие структуры, иллюзию того, что я контролирую хоть что-то. Игорь мать его Вячеславович Апрель откровенно повеселился, наблюдая за тем, с какой скоростью я нашла в моих коробках ремонтный набор компьютерщика-реаниматора.
– Таблетки ты не могла найти, а все это за три секунды?
– Все это как твои цветы в офисе. Это мой фетиш.
– Мои цветы не фетиш, они способ создать непринужденную атмосферу. И потом, я просто люблю смотреть, как цветы растут, цветут, тянутся к свету. И клиенты на них реагируют хорошо.
– Вот и мои отвертки – та же история.
– Они тянутся к свету?
– Клиенты на них реагируют хорошо. Особенно когда удается восстановить ноутбук. Слушай, а у меня еще одна версия. Может, эта хрень уже была треснута? Тогда понятно, зачем эта ЧК залила ее кофе и потом швырнула на пол. Просто заставить меня купить ей новый ноутбук.
– Вполне валидная версия, однако что касается доказуемости…
– Знаю, знаю, недоказуемо. Ладно, посмотрим. А знаешь, футболист ты мой, что еще мне интересно? Эта моя новая игрушка стоит аж две мои зарплаты. Как я буду жить два месяца без денег?
– Ты будешь у меня на шее, – гордо заявил Игорь. – Это значит, я смогу тебя пилить, а тебе придется терпеть.
– А потом? Что ты будешь делать, когда два месяца пройдут?
– Я бы лучше спросил, как можно списать деньги официально, через бухгалтерию холдинга, если сломала ты частный ноутбук? Мне лично это кажется совершенно невозможным. И даже незаконным.
– Я его не ломала, – в который раз заметила я.