- А вы так до сих пор и не поняли? - Она передернула плечами, словно освобождаясь от чего-то невидимого и неприятного. - Вас четверо. У вас было тринадцать лет для того, чтобы во всем разобраться, а вы так бездарно потратили эти годы! Особенно ты! - Она с укором посмотрела на Дэна.
- Игнат Шаповалов был вашим предком, - сказал Туча.
- Да. - Леся кивнула. - И если ваша разлюбезная Ксанка все эти годы жила в блаженном неведении, то я почти с рождения знала, чья во мне кровь. Чувствовала! И поверьте мне на слово, это нелегкая ноша.
- Но как? - Туча возвышался над Лесей огромной глыбой, в его глазах тоже были отсветы блуждающего огня. - Я хочу знать!
- Вот тут наши желания совпадают. Вы хотите знать, а я хочу все рассказать.
- Подожди. - Дэн тронул Тучу за плечо. - Леся, где Ксанка? Ты ведь знаешь!
- Ксанка! - Леся усмехнулась. Теперь, без очков, с совершенно иным выражением лица, она больше не была похожа на серую мышку. Гальяно оказался прав. - Вы так смешно ее называете - Ксанка! Я долго не могла понять, почему, но Вася мне объяснил. В отличие от вас, я умею задавать правильные вопросы и внимательно слушать ответы.
- Что он тебе объяснил? - спросил Дэн.
- Откуда пошла эта дурацкая кличка. Это ведь он ее придумал.
Они, все четверо, недоуменно переглянулись. Никто из них не видел ничего странного и дурацкого в имени Ксанка.
- Вы думаете, что Ксанка - это производное от Оксаны, - сказала Леся, - а на самом деле Ксанка - производное от Ксандры. Мамашка у нее была с аристократическим вывертом. Нет бы назвать дочку по-простому, Сашей или Шурой, ну, или, на худой конец, полным именем Александра. Нет, Ксандра звучит куда интереснее!
Ксандра - Александра - Алекс… В голове Матвея словно что-то щелкнуло, и не у него одного, если судить по растерянным лицам друзей.
- А почему тогда Ксанка? - спросил Гальяно.
- А потому что простое, без затей имя Ксанка показалось мальчику Васе более правильным и красивым, чем заграничная Ксандра. Сначала она не отзывалась ни на Ксандру, ни на Ксанку, но потом, наверное, привыкла. Или, может, ей было все равно. - Леся пожала плечами, внимательно посмотрела на уже переставшую кровоточить царапину на руке. - Но вы меня поражаете, честное слово! Никто из вас не удосужился узнать, как на самом деле звали вашу подружку.
- Где она? - спросил Дэн, и тон его Матвею не понравился.
- Я скажу. - Леся подмигнула Дэну, и тот поморщился, как от пощечины. - Я даже отведу вас к ней, но только лишь после того, как вы узнаете мою версию событий. Все должно быть по-честному, мальчики.
- Сейчас! - Дэн шагнул к Лесе, но дорогу ему преградил Туча.
- Подожди, - сказал едва слышно.
- А что будет, если не скажу? - Леся продолжала беззаботно улыбаться. - Ты меня ударишь? Так я не боюсь, у меня тоже есть защитник, и защитник этот, в отличие от тебя, никогда не оставляет любимую женщину в беде!
- Рассказывай! - велел Туча, продолжая удерживать Дэна.
- Я пошел! - Дэн стряхнул его руку.
- Конечно, ты можешь идти. - Леся кивнула. - Но без моей помощи ты рискуешь найти ее бездыханное тело. Ты готов предать свою ненаглядную Ксанку еще раз? А, Дэн?
- Он ее не предавал! - Матвей никогда не поднимал руку на женщину, но в этот момент он был как никогда близок к тому, чтобы ударить Лесю.
- Мы тебя слушаем, - сказал Туча за них за всех. - Мы очень внимательно тебя слушаем, Леся.
ЛЕСЯ
Она всегда считала себя особенной. Даже до того, как узнала правду. Было в ней что-то такое… Выделяющее из серой толпы сверстников. И не внешность, внешность тут ни при чем. Что-то было внутри, что-то позволявшее считать себя на голову выше всех остальных. А потом древняя, уже почти выжившая из ума бабка рассказала Лесе невероятную историю, расставившую наконец все по своим местам, давшую верное определение тому свербящему чувству, которое мешало ей жить скучной жизнью простого обывателя.
Бабка была стара как мир, доживала свой век в узкой, под завязку набитой всяким барахлом комнатенке, ни с кем из домочадцев не общалась вот уже несколько лет. Исключение она сделала только для Леси, да и то лишь однажды, незадолго до своей смерти.
- А ты ведь, Алеська, на нее похожа. - Скрюченные пальцы старухи перебирали край ватного одеяла, которым она была укрыта.
- На кого? - Леся уже собиралась уходить, но замерла, так и не дойдя до двери.
- На Алену, мою мать и твою прабабку.
Про прабабку Леся знала не много, только то, что ее расстреляли фашисты, когда уходили из Макеевки. Лесе хотелось думать, что прабабка была героиней-партизанкой, но на самом деле та всего лишь прислуживала немецким офицерам, когда они всей своей фашистской ордой стояли летом сорок третьего в бывшей графской усадьбе.
- Она такой же точно была, востроглазой и решительной. Наверное, за то он ее и выбрал. - Бабка пошамкала беззубым ртом, надолго замолчала.
- Кто? - Леся потянула на себя дверь.
- Чудо. Красный командир и мой отец, - очнулась бабка.
Историю про Чудо знал каждый макеевский ребенок. Леся не была исключением. Вот только не знала она, что этот легендарный красный командир, некогда наводивший ужас на всю округу, был ее прадедом.
- Расскажи! - Она передумала уходить, присела на край бабкиной кровати.
- Он любил ее. Мама говорила, всех в страхе держал, а ее любил. Подарками дорогими задаривал, историями всякими развлекал.
- Какими историями? - Леся затаила дыхание.
- А разными! Про то, что он не простой босяк, а тогдашнего хозяина поместья сводный брат, что зовут его Игнат Шаповалов. Что кровей он, значит, дворянских, только никому о том рассказывать не надо. Придет время - он свое возьмет.
Граф Шаповалов! Фамилию эту знал каждый в округе, как знал и старую графскую усадьбу, в прошлом году переделанную под летний лагерь. Леся слышала, что лагерем командует последний из древнего рода, тоже граф. Это было так интересно, что однажды она целый день проболталась у стен поместья и даже почти проникла на территорию, но была поймана охранником, злым дядькой с берданкой наперевес и остро пахнущими махоркой руками. Охранник с ней не церемонился, схватил за загривок, вытолкал за территорию, еще и обозвал обидно. Графа Шаповалова она все-таки увидела, но чуть позже. Он оказался немолодым, тщедушным и совсем не таким, как рисовало его Лесино воображение. А теперь выходит, что и сама она, вполне вероятно, самая настоящая графиня. Конечно, если верить выжившей из ума бабке.
- Он красивый был! - Старуха щербато улыбнулась. - Так мама мне рассказывала. - Красивый, черноволосый, с синими-синими глазами. - Она подслеповато сощурилась. - Такими, как у тебя, наверное. Боялись его все, даже Ефимка Соловьев, подручный его. А мама не боялась, рассказывала, что мечтала: вот переменится власть обратно и заживет она хозяйкой в поместье. Да только не вышло ничего. - Старуха снова замолчала, мелко затрясла головой. - Не получилось хозяйкой-то. Чудо в лес ушел, да так и не вернулся, а утром его на гари мертвым нашли.
- А зачем он в лес ночью ходил? - спросила Леся, досадуя, что такая интересная история так бездарно закончилась.
- Зачем? - Старуха посмотрела на нее удивленно, словно потеряла нить разговора. А может, так и было.
- Да, зачем ему было в лес идти? - переспросила Леся.
- За кладом. Клад у него в лесу был спрятан. То, что Шаповаловым раньше принадлежало, еще кое-что. За кладом он пошел, да так и сгинул.
- И все? - Леся не смогла сдержать разочарование. История обрывалась на самом интересном месте.
- Не все. - Старуха хитро усмехнулась, погладила ее по голове. - Перед уходом он матери моей сделал подарок, странный… Совсем для девицы неподходящий. Мама даже обиделась тогда, думала - у него целый ящик с драгоценностями, а он подарил ей какой-то нож.
- Нож?! - Лесе была понятна прабабкина обида. Нож - это тебе не бриллиантовая диадема.
- Сказал: "Храни, Аленка, эту вещицу как зеницу ока. Если я не вернусь, дочке нашей отдашь. Вещица не простая: и защитит, и в нищете не оставит, и врага накажет". Только мама ему не поверила тогда, нож вообще хотела выбросить, но побоялась, что Чудо узнает.
- И защитит, и в нищете не оставит, и врага накажет, - повторила Леся. Ей уже хотелось иметь этот чудесный нож.
- Я помню ту вещицу, - сказала бабка. - Лезвие острое, как жало, а на костяной рукояти вырезан волк. Мама его показала, когда мне исполнилось восемнадцать, но не отдала. Теперь я понимаю, что так оно для меня лучше было.
- Почему?
- Из-за Ефимки, аспида одноглазого! - Бабка нахмурилась. - Как Чудо погиб, так Ефимка и начал к маме захаживать. Сначала она думала, что из жалости к бедной сироте, да только таким, как Ефимка, жалость неведома. Они уже полюбовниками стали, когда Ефимка разговоры про графский клад повел, про то, что отыскать его можно раз в тринадцать лет с помощью особенных заговоренных вещей.
- Ножа? - спросила Леся шепотом.
- Ножа и какого-то ключика. Только вот если нож тебя к кладу выведет, то ключик может клад к себе притянуть, с ним не нужно дожидаться самой темной ночи.
- Какой ночи?
- А той, в которую люди на Чудовой гари мрут как мухи. - Старуха погрозила кому-то невидимому крючковатым пальцем. - Оттого и мрут, видать, что чужое себе хотят присвоить.
- А где они, эти особенные вещи? - Леся, как загипнотизированная, наблюдала за старухиным пальцем. - Бабушка, где их взять?
- С ключом не расставалась молодая графиня, с ней он, наверное, и сгинул. Чудо, когда в лес пошел, графиню с собой взял, так ее с тех пор никто и не видел. Люди разное тогда говорили, но я думаю, ее волки разорвали. В лесу тем летом волков было тьма!
- А нож? - Раз ключик сгинул вместе с графиней, что ж про него спрашивать?!
- Мама Ефимке тогда ничего не сказала. - Старуха ее словно и не слышала. - Но ножик решила понадежнее перепрятать. Это уже в войну было. Немцы стояли в старой усадьбе. Ефимка при их начальнике тогда состоял, прихвостнем фашистским, значит. Маму он к ним определил кухаркой. - Бабка в который раз замолчала. Леся ее не торопила, слушала, запоминала каждое сказанное слово. - Я тогда молодая была, в самом соку девка. Боялась она за меня, не пускала в поместье. Но я иногда приходила, маме на кухне помогала да за Ефимкой присматривала. А он моду взял каждый день на Чудову гарь шастать, да не один, а с немцами. Деревенских в лес не пускали, расстреливали на месте, наши предпочитали не соваться от греха подальше. Мама сразу смекнула, что Ефимка клад ищет для немцев. Да только пустое это было занятие. За все лето они так ничего и не нашли. Фрицы зверели, Ефимка тоже. Во всех своих неудачах стал маму винить, бить ее начал, меня грозился убить, если она не расскажет, как Чудово золото отыскать, если не отдаст ему нож.
- Вот сволочь! - Леся этого поганца ненавидела уже всем сердцем, и так же, всем сердцем, желала, чтобы загадочный Чудо встал из своей сырой могилы и поквитался за страдания Лесиной прабабки.
- Наши уже совсем близко были, когда мама решилась. - Бабка теперь говорила очень тихо, чтобы ее услышать, Лесе пришлось над ней наклониться. - Слыхала небось, Алеська, что кто-то немецких солдат в конюшне сжег, а офицеров отравил? - спросила она.
Леся кивнула, учитель истории им что-то такое рассказывал.
- Про солдат ничего не скажу, а офицеров это она отравила. Хотела всех разом, с Ефимкой-упырем и главным ихним, да не получилось. Ефимка сторожкий был, как лис. Такого просто так не отравишь. Я тебе, Леська, вот что скажу, - и без того тихий шепот упал до едва различимого. - Это он ее застрелил, маму мою. Но и сам недолго землю топтал, прирезали его через год в лесу. Как бешеную собаку прирезали.
- А нож? - Прабабку Алену было жалко, но информация, касающаяся ножа, казалась Лесе очень важной. - Где этот нож, бабушка?
- Какой нож, Алеська? - Старуха глянула на нее пустым взглядом.
- Нож, который Чудо твоей маме подарил, который помогает клад искать.
- Не знаю. Перепрятала его мама куда-то, а куда, рассказать не успела.
От бессильной злости руки сами сжались в кулаки. Дура! Старая дура! Как можно было не сказать о самом главном?! Это ведь ее нож! Ее по праву рождения!
Голос бабки остановил Лесю у двери:
- А ты не убивайся так, Алеська. Такие вещи своих хозяев знают и сами их находят. Если нож твой, он к тебе вернется.
После того разговора Леся не на шутку увлеклась историей, а в частности историей края и рода Шаповаловых. Своего рода! Она была умной, наука давалась ей легко. Одна за другой распахивались перед ней запертые двери. Но одна маленькая потайная дверца по-прежнему оставалась закрытой. Никто не мог рассказать, что случилось в здешнем лесу июньской ночью тысяча девятьсот восемнадцатого года. И нож не спешил вернуться к законной хозяйке. Обманула бабка!
Леся многого добилась, в неполные тридцать защитила диссертацию. Ее звали в область преподавать в университете, перед ней раскрывались чудесные карьерные перспективы, а она продолжала прозябать в этой дыре, не теряя надежды на чудо.
И удача ей улыбнулась! Известие, что поместье арендовал Степан Тучников, олигарх, чудак и меценат, всколыхнуло всю округу. Когда Лесе предложили поучаствовать в реставрации старого дома, она почти не удивилась. Судьба готовилась распахнуть перед ней самую последнюю потайную дверь.
А потом она нашла свой нож! Или все-таки это нож ее нашел, как и обещала бабка?..
Лже-Шаповалов, Леся уже тогда знала, что этот напыщенный индюк ничего общего не имеет с ее предками, не желал восстанавливать камин. Слишком много волокиты, слишком много грязи. Леся настояла. Завернутый в цветастый платок нож она нашла среди груды битого кирпича. Он был именно таким, каким она его себе представляла. Особенная, очень особенная вещь! Ее вещь!
Той же ночью ей приснился сон. Она стояла в самом центре гари, босыми ногами чувствуя, как шевелится и оживает еще не остывшая после пожара земля, без страха, лишь с отстраненным любопытством наблюдая, как прорастает из пепла черный гроб.
Он был красив дьявольской красотой! Ее давно умерший прадед, тот, кого боялись не только при жизни, но и после смерти.
- Другую звал, а пришла ты. - Он смотрел на Лесю своими синими глазами строго и, кажется, осуждающе.
- Дедушка! - Он был немногим старше ее, и это наивное "дедушка" прозвучало по-детски глупо.
- Дедушка, значит… - Он усмехнулся, зачерпнул из гроба горсть самоцветов, пересыпал из ладони в ладонь, и Лесе вдруг нестерпимо захотелось, чтобы он погладил ее по голове, пусть даже рассеянно-снисходительно, как гладят собаку. - Ну, вижу, не откажешься мне помочь.
- Нет! - Как он мог усомниться? Неужели не понимает, что она жизнь за него отдаст?!
- Не похожа ты на Алену. - Щеки коснулась холодная ладонь, и от прикосновения этого холод расползся по всему телу. - А вот она - вылитая Зоя! Забавно получилось, ты за меня жизнь готова отдать, а нужна мне только она.
- Кто? - Губы леденели, слова превращались в облачка пара.
- Потом. Скажу, как придет срок. - Небрежный взмах рукой, и Леся падает в холодный, точно снег, пепел, задыхается, замерзает, просыпается…
Она очнулась ранним январским утром посреди Чудовой гари, припорошенная смешанным пополам с пеплом снегом, не чувствующая себя от холода. Той зимой она сильно болела, ночная прогулка к гари закончилась воспалением легких, но Леся знала - все это не зря. Он признал ее своей, взял под свое покровительство.
А в начале весны в поместье окончательно поселился Степан, и старый дом словно пробудился от долгой спячки. Степан Лесе нравился. Им всегда было о чем поговорить, они оба понимали толк в особенных вещах и любили историю. Несколько раз Леся пыталась показать ему свой нож, но в последний момент останавливалась, не решалась доверить чужому человеку такую тайну.
Вокруг Степана всегда вились женщины. Их было три, и каждую из них Леся ненавидела. Лену за то, что та, обычная провинциальная докторша, вдруг, ни с того ни с сего, стала его личным врачом. Когда в лесу нашли убитым Максима Суворова, Леся даже обрадовалась, на какое-то время Лене стало не до Степана.
Оставалась еще холодная, неизменно вежливая и неизменно подозрительная Алекс. Секретарша держала под контролем всех в доме. Леся поняла это сразу, с первого взгляда. Алекс тоже был нужен Степан, ей он верил безоговорочно, отвлекаясь на ее зов, оставлял Лесю на середине разговора.
Но больше остальных она ненавидела Ангелину. Эту рыжую выскочку, решившую, что сорвала джек-пот. За то, как по-особенному смотрел на нее Степан, за то, что делил с ней ночи.
Была ли это любовь? Нет! Просто ей, урожденной графине, был нужен подходящий мужчина. Степан подходил, кажется…
Волки пришли в конце мая. Леся шла к гари, когда натолкнулась на того старика. Он ее не узнал, но Леся ничего не забывала. Не забыла она и твердые, пахнущие махоркой пальцы, путающиеся в ее волосах, и злой шепот: "А ну, пошла отсюдова, шмакодявка!" В далеком детстве этот самый старик не пустил ее на территорию поместья, только тогда в руках у него было ружье, а сейчас обычная палка.
Избавляясь от нахлынувшей ярости, Леся крепко зажмурилась. Когда она открыла наконец глаза, в руке у нее был нож, а вокруг плотной стеной стояли волки. Она не испугалась. Отчего-то сразу поняла, чье это воинство и кому оно станет служить. В мозгу яркой молнией вспыхнула и исчезла картинка: "До смерти напуганный старик отбивается от зверя". Словно получив приказ, один из волков сорвался с места, а через минуту Леся услышала отчаянные крики и улыбнулась. Нож окончательно ей доверился, признал своей хозяйкой. Нож помогал ей управлять волками, и во власти этой была особенная сладость, как будто в подарок она получила волшебную палочку.
А потом в поместье нагрянули друзья Степана, и Леся поняла, что готовится что-то очень важное. Приближение еще одной самой темной ночи она теперь чувствовала так же остро, как эти четверо. Они не нравились ей все вместе и каждый по отдельности, не нравились уже одним тем, что посмели потревожить Его покой.
В тот раз созывать волков пришлось очень долго. Лесе никак не получалось представить окончательную картинку. Убивать незваных гостей она не хотела, только лишь напугать и прогнать с гари. В конце концов, у нее получилось заставить волков выть. От этого воя жутко становилось даже ей самой. А потом грянул гром, началась гроза, и помощь волков не понадобилась.
Тот раз Леся вымокла до нитки и едва успела переодеться в сухую одежду, когда они вернулись в поместье. К ее огромному удивлению, они не выглядели напуганными. Это мальчишеское бесстрашие сулило всем очень большие проблемы. С этим нужно было что-то делать. Чудо Лесе больше не снился, и она решила действовать на свой страх и риск. Начать стоило с друзей Степана, но она начала с Ангелины.
Волки не желали идти к воде, как Леся их ни заставляла. Оглядывались, огрызались. Если бы не нож в ее руке, разорвали бы ее в клочья. Но она своего добилась. Почти…
Лже-Шаповалов появился так некстати! Лже-Шаповалов и Дэн с Матвеем. А ей не хватило опыта и сил, чтобы одним махом разобраться со всеми. Волков пришлось отпустить…