– Послушай меня внимательно, – сказала я, стараясь быть как можно более убедительной. – Прошу тебя, мне надо кое-что сделать в саду. Это займет совсем немного времени. Всего пару часов, а возможно, и меньше.
Юрец посмотрел на меня с недоумением.
– В саду?
– Да.
– Ты на самом деле чокнутая! – воскликнул он. – И какого черта я с тобой связался?
Я рассмеялась:
– Ты связался со мной потому, что я совсем не похожа на других женщин. У меня удивительное лицо, удивительная фигура и удивительные повадки. Еще скажи, что ты совсем не хочешь меня схватить, сжать в объятиях и изнасиловать.
– Чего? – Юрец расстегнул ворот рубашки.
– Да, именно изнасиловать. Наверное, именно так ты и поступаешь с другими женщинами. Но со мной все по-другому. Ты не можешь признать, что я особенная. И даже если ты когда-нибудь меня трахнешь, то это будет значить для тебя намного больше, чем еще одно имя в длинном списке женщин, с которыми ты спал.
Стараясь скрыть замешательство, Юрец кашлянул.
– Послушай, я просто подвез тебя на своем джипе и не собираюсь торчать в этом доме и ждать, пока ты будешь копаться на участке.
– Но ты же не можешь оставить меня здесь одну!
– А почему бы и нет.
– Конечно, не можешь. Просто не хочешь в этом признаться. Ты же знаешь, какой страшный этот дом. Тут пропала моя подруга… В подвале лежит полуразложившийся труп женщины…
– Что ты от меня хочешь? – Юрец неожиданно улыбнулся.
– Я хочу найти мужчину, который поможет мне забыть прошлое, – призналась я.
– Хорошо. Только при чем тут я?
– Наверное, при том, что я увидела этого мужчину в тебе.
– Ты в этом уверена?
– На все сто.
Я поцеловала его. Юрец ответил на мой поцелуй. Я не испытывала угрызений совести перед Антоном. Я живу, дышу, значит, должна стараться не думать о прошлом. В конце концов, мое прошлое – только мое, и надеюсь, что оно когда-нибудь меня отпустит. Я не знаю, что мне отпущено в этой жизни и где я буду в этот же день через год. Быть может, я отмечу его на одном из московских кладбищ, лежа в сырой холодной могиле, а может, с фужером шампанского на какой-нибудь роскошной вилле. Я не хотела, чтобы Юрец стал моей очередной ошибкой. Ошибки слишком дорого стоят. Юрец должен понять, что с ним случилось то, что случается не с каждым… Я вновь коснулась Юрца губами и прошептала:
– Ты меня чувствуешь?
– Конечно, я же не бесчувственный чурбан.
– Я поняла это сразу, как только увидела тебя. – Я тихонько засмеялась и укусила Юрца за мочку уха. – Мне пора, а ты пока отдохни на веранде.
– Ты это серьезно? – опомнился Юрец.
– Серьезнее не бывает.
– Ты решила выкопать все ту же яблоню?
– Я всегда знала, что ты очень сообразительный мужчина, – отшутилась я.
Прежде чем пойти в сад, я попросила у Малыша сотовый телефон, чтобы позвонить родителям. Услышав мой голос, мама выдержала небольшую паузу и начала издалека:
– Вика, я даже не знаю… Нам с папой совсем не хочется тебя расстраивать. Ты и так столько пережила в последнее время…
– Мама, ты не должна от меня ничего скрывать. Говори, я слушаю.
– Дело в том, что Саша проснулся…
– И что? Он не заболел?
– Нет, нет… Он хорошо поел, посмотрел телевизор.
Я почувствовала неладное и закричала:
– Мама, ну говори, не тяни резину! Он на месте?! Его опять украли?!
– Он дома. Просто Сашенька сказал, что, когда позвонили в дверь, он посмотрел в глазок и увидел папу. Именно поэтому он и открыл дверь. Ты же знаешь, он никогда не открывает посторонним…
– Это был Челноков?!
– Да, хотя я сомневаюсь. Он сильно потрясен тем, что произошло, возможно, ему померещилось. Такое бывает…
– Все понятно. Ему ничего не померещилось. Мама, у меня к тебе большая просьба: не смей пускать Челнокова на порог.
– Ты хочешь сказать, что он способен…
– Я ничего не хочу сказать. Я просто стараюсь уберечь вас всех от опасности.
– Саша говорит, что, когда он открыл дверь, папы уже не было. На него набросился дядька, сунул под нос мокрую тряпку, и больше Саша ничего не помнит.
– Я тебе еще раз говорю: берегись Челнокова!
– А может быть, стоит заявить в милицию?
– Нет! Ради бога, никаких заявлений в милицию. Слышишь, никаких!
– Как скажешь, – вздохнула мама.
– У тебя какие-то проблемы? – спросил Юрец, когда я закончила разговор.
– Все нормально, не считая того, что мой муж похитил моего ребенка и хотел меня убить…
Я взяла лопату и пошла в сад.
Глава 16
Ковыряясь в земле, я твердо решила, что от Челнокова необходимо держаться подальше. Я все еще не могла до конца поверить в то, что мой бывший муж мог так поступить. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой. Я вспоминала, каким был Челноков несколько лет назад. Ведь когда-то он говорил, что очень меня любит и не может без меня жить. Даже не верится, что это было… Нет, он никогда меня не любил. Он просто меня использовал. Я была красивой, покладистой, общительной, умела зарабатывать деньги и ничего не требовала взамен. Но ему этого было мало. Его привлекали молоденькие девицы с пышными формами, готовые лечь в постель с первым встречным, устроить сексуальное шоу. Андрей безжалостно бросил меня, как вышвыривают ненужную вещь, а потом решил от меня избавиться… И как меня угораздило влюбиться в такое ничтожество, как Челноков?
Из дома вышел Кабан и закурил. Увидев меня, он удивленно спросил:
– Ты что делаешь?
– Копаю.
– Зачем?
– Затем, чтобы лучше росло.
– А почему ночью-то?
– Потому, что так по лунному календарю положено, – заявила я, не моргнув глазом.
– По какому еще лунному календарю?
– По обыкновенному. Лунным календарем все огородники пользуются. Там сказано, в какое время и что нужно делать.
Кабан почесал затылок и усмехнулся:
– А нас ты сюда зачем притащила?
– Одной страшновато. С вами веселее. А тебе что, заняться нечем?
– Угу.
– Тогда возьми Малыша и сходи с ним в подвал.
– Зачем?
– Посмотри, там труп или нет.
– Опять ты со своим трупом! – Кабан сплюнул и вернулся в дом.
Я принялась снова копать. Вскоре лопата наткнулась на что-то твердое. Сев на корточки, я смахнула землю руками и увидела небольшую деревянную шкатулку. Открыв ее, я не поверила своим глазам – она была битком набита стодолларовыми купюрами. Выходит, Константин пребывал в здравом уме и твердой памяти. Я тяжело вздохнула: так жалко, что Милы нет рядом.
– Ну что, нашла сокровище? – донесся до меня знакомый голос.
Я вздрогнула, обернулась и увидела Челнокова. Он стоял совсем рядом.
– Ты не ответила на мой вопрос. Сбылась твоя мечта?
– Челноков, ты? Откуда ты взялся? – Появление мужа на чужой даче казалось неправдоподобным. Словно во сне, я крепко прижала шкатулку к груди. – Как ты здесь очутился? Ты следил? Убирайся, я не одна.
– Оно и понятно. Ты никогда не бываешь одна. Рядом с тобой всегда крутятся мужики… Вот и эти трое…
Я хотела было встать, но Челноков резко толкнул меня. В его руке сверкнула блестящая, хорошо заточенная пика.
– Ты на кого руку поднимаешь? – прошептала я. – На меня? Я же мать твоего сына…
– Шлюха ты, а не мать. Я всегда знал, что ты шлюха… Сколько баксов в шкатулке?
– Челноков, а ты жадный. Тебе не хватило пятнадцати тысяч долларов?
– Милая, денег не бывает слишком много. Давай сюда баксы, а то вот эта острая штучка сейчас войдет в твои мозги.
Я вцепилась в шкатулку мертвой хваткой. Перед мысленным взором мелькали картинки моей мечты: маленький домик на берегу моря, пальмы, солнце… Мама у клумбы с яркими цветами… Папа, отдыхающий на крыльце со свежей ялтинской газетой… Сашка на пляже… Собачка Зося. Если я расстанусь со шкатулкой, мечта не осуществится.
– Это не мои деньги, – прохрипела я, уставившись на страшную пику. – Эти деньги принадлежат одной женщине. Я должна их отдать…
– А отдашь мне, – твердо сказал Андрей.
Мне захотелось заорать и отвесить этому уроду пощечину. Но я знала, что, если так поступлю, этот поступок будет последним в моей жизни… Я решила выиграть время, может быть, кто-то выйдет из дома. И еще я надеялась, что Челноков опомнится, придет в себя. Я заговорила уверенно и даже спокойно:
– Андрей, ты не можешь меня убить, ведь у нас сын.
– Не бойся. Я никогда не причиню своему ребенку вреда.
– Я тебе не верю. Конечно, причинишь, если убьешь его мать. Помнишь, когда он родился, мы мечтали, чтобы он жил лучше нас с тобой. Тогда ты был совсем другим. Ты очень изменился, особенно в последнее время. Словно в тебя вселился бес. Я понимаю, между нами уже давно ничего нет, но ведь когда-то мы любили друг друга. Строили планы, мечтали о будущем… Я ничего от тебя не требую. Я даже не пошла в милицию и не написала заявление, что ты похитил собственного сына. Давай оставим эмоции и поговорим серьезно. У меня и так много проблем. Я никогда не жаловалась на жизнь, не имею такой привычки, но поверь, мало кто поменялся бы со мной местами. Андрей, я тебя умоляю, давай поговорим серьезно…
– Не трандычи, – глухо произнес Челноков и приставил пику к моей шее.
Я почувствовала укол.
– Мне больно, – испугалась я, но все же нашла в себе силы продолжать разговор, чтобы тянуть время. – Зачем ты похитил нашего сына? – спросила я.
– Затем, что мне были нужны деньги. Я не хочу работать, надо же мне на что-то существовать. Я был в том сарае… Это я разукрасил твое лицо. Я забрал деньги и послал своего друга, чтобы он добил тебя и твоего любовничка.
– Зачем?
– Мне нужна твоя квартира. Если ее продать, можно выручить неплохие деньги. А ты знаешь, что деньги никогда не бывают лишними. Лишними бывают только люди… Я не мог понять, почему мой товарищ не вышел со мной на связь, а когда ты сказала, что скинула его в пропасть, понял, что ты не такая уж слабая, как я предполагал.
– Ошибка твоего товарища была в том, что, прежде чем меня убить, он захотел меня изнасиловать.
– Оно и понятно. Я говорил ему, какая ты темпераментная и как сильно любишь трахаться.
– Ну ты и сволочь… Это ты натравил на меня кавказца?
– Кавказец – дурак. Я наказал ему убить тебя возле казино, а он умудрился протащить ствол в помещение… Вот и получил, что заслужил. Я следил за тобой и всю дорогу сюда висел у вас на хвосте, но вы не заметили. Когда же я понял, что дело пахнет не только продажей квартиры, подумал, что ты настоящая курица, несущая золотые яйца. Дай шкатулку. Ты уже покойница, а покойникам деньги совсем ни к чему.
Челноков нажал на пику, острие вонзилось мне в горло, и я заплакала от боли…
Из дома никто не выходил. Никто. Ни Кабан, ни Юрий Юрьевич, ни Малыш. Я поняла, что мне уже не на кого надеяться, неоткуда ждать помощи, я посмотрела на шкатулку и подумала, что уже неважно, отдам я ее Челнокову или нет. Он убьет меня в любом случае. Потому что самый безопасный свидетель – мертвый свидетель. Я попыталась еще раз оттянуть время и вновь заговорила:
– Ты помнишь, как мы встретились впервые? Ты был интересным парнем. А какие у тебя руки! Ты так трепетно ласкал меня. Вспомни, какой я была, когда ты увидел меня в первый раз. Я была хорошенькая и до безумия соблазнительная, – я старалась говорить как можно спокойнее, но это давалось мне с огромным трудом. Голос дрожал, а шея, по которой тоненькой струйкой стекала кровь, подергивалась… – Помнишь, какие у меня были волосы до болезни? Они вились каскадом до самых плеч. Ты любил нежно их перебирать, делать мне разные прически…
– Заткнись, – перебил Челноков и выхватил шкатулку.
Я поняла, что еще немного, и все закончится. Все…
Глава 17
– Убери свою гребаную пику, а то тебе конец, – раздался совсем рядом знакомый женский голос.
Это была… Мила! В белой кофточке и коротенькой юбочке, слегка прикрывающей ее соблазнительный задок. В руке она держала пистолет. Не спуская Челнокова с мушки, она слегка наклонилась ко мне:
– Привет, дорогая, наверное, ты уже не ожидала увидеть меня живой и невредимой?
Я не верила своим глазам и смотрела на подругу как на привидение.
Челноков не отрывал взгляда от пистолета.
– Тебе понравился мой ствол? – засмеялась Мила. – А хочешь, я тебе покажу, как он действует? Это отличная пушка, она прекрасно стреляет. С ней уже познакомились два ублюдка вроде тебя.
Челноков отшвырнул пику и, прижав шкатулку к груди, ринулся в кусты.
– Вот сволочь… – жалобно заскулила я. – Забрал деньги, а там моя доля. Я хотела купить родителям домик у моря.
– Так беги за своим домиком. Будь сильнее…
Мила протянула мне пистолет, я схватила его и бросилась следом за Челноковым. Он заводил мотор. Во мне кипели злость и ненависть. Я должна отомстить… За себя, за сына, за свою поруганную любовь и за нервы моих родителей… Я стала стрелять по колесам и сама удивилась, как складно у меня все получилось. К счастью, пистолет оказался с глушителем, соседи стрельбы не услышали. Машина осела, Челноков выскочил и побежал по тропинке, ведущей к реке.
– Придурок, отдай деньги! – орала я и размахивала пистолетом.
Я летела как сумасшедшая и неожиданно потеряла Андрея из вида, остановилась и стала всматриваться в темноту. Андрей исчез. Вытерев кровь с шеи, я закричала:
– Челноков, хрен моржовый! Где ты?!
И тут на меня навалилось что-то тяжелое. Это был Челноков. Он выхватил у меня пистолет и прохрипел:
– Ну все, сучка, ты покойница! Только прежде чем тебя убить, мне хочется тебя трахнуть.
Он повалил меня на землю, впился поцелуем в мои губы и сжал мне горло. Я поняла, что он невменяем. Выбраться из-под него не было никакой возможности. Я попробовала закричать, но получила болезненную пощечину.
– Заткнись, тварь! – прикрикнул Челноков. – Какая ты все-таки живучая! Но ничего, я все равно убью тебя.
Челноков зажал мне рот одной рукой, а другой расстегнул молнию на своих штанах. Я попыталась дотянуться до пистолета, и это мне удалось. Я нажала на спуск и… ничего не услышала. Кончились патроны. Я перестаралась, когда стреляла по колесам.
– Скажи, сучка, у тебя в больнице были любовнички?! Ведь ты трахалась, признайся честно. Я знаю, что ты трахалась не только с врачами, но и с санитарами, – задыхаясь, бормотал Челноков.
Я поняла, что еще немного, и он войдет в меня. От этой мысли меня затошнило и затрясло, словно в лихорадке.
Неожиданно раздался уже знакомый приглушенный щелчок, и Челноков обмяк и замер. Чьи-то сильные руки стащили с меня это чудовище. Я приподнялась и увидела сидящего на корточках Юрца.
– Привет, – дружелюбно произнес он.
– Привет, – охая, сказала я и попыталась подняться. Платье и трусы были разодраны в клочья. – Ты что пялишься? – рассердилась я, заметив насмешливый взгляд Юрца, и постаралась прикрыться оставшимися лохмотьями. – Никогда не видел раздетую женщину?
– Раздетую видел, а вот изнасилованную вижу в первый раз.
Я покраснела и отвернулась.
– Между прочим, он не успел, а вот если бы ты появился позже, эта тварь прикончила бы меня.
– Надо же… Тогда ты должна мне быть благодарна.
Я подняла шкатулку и наклонилась над Челноковым.
– Ты хоть знаешь, кого убил?
– И кого же?
– Моего мужа.
– Ничего себе!
– Вот гадина… – я сплюнула.
– Первый раз вижу, чтобы муж выполнял супружеские обязанности так рьяно.
– А может, мы экзотику любим, – произнесла я устало.
Юрец достал из кармана платок и вытер кровь на моей шее.
– Больно?
– Не знаю. Я в последнее время столько всего натерпелась, что уже просто не чувствую боли. А с этим-то что теперь делать? – кивнула я в сторону трупа. – Я его хоронить не собираюсь.
– Мои ребята похоронят его в соседнем болоте, сделают в лучшем виде.
Мы вернулись на дачу. Милка стояла в обнимку с молодым человеком атлетического телосложения и грызла яблоко.
– Как дела? – спросила она, словно мы расстались на минуту.
– Нормально, – ответила я.
– А как твой домик?
– Домик отлично. Скоро куплю.
Тут я заметила, что грудь Милы перевязана. Подруга заметила мое волнение и обняла за плечи.
– Все в порядке. Знаешь, у меня есть ангел-хранитель – Вадим. Он просто чудо. Когда ты побежала за подмогой, я была совсем плоха. Вадим живет на соседней даче. Он почувствовал неладное и решил узнать, в чем дело. Он профессиональный телохранитель и без труда уложил двоих. А мне помогла его бабка, известная в деревне знахарка. Удивительная женщина, редкой души человек. Машину этих идиотов Вадим спрятал у себя во дворе, а трупы бандитов – в подвале, где лежит убитая девушка. Вадим объяснил, что эта девушка – бродяжка. Побиралась по деревням. Видимо, эти двое вдоволь над ней поиздевались.
– А почему ты не объявилась раньше? Ты заезжала домой?
– Заезжала за одеждой. Не удивляйся, что меня так быстро выходили. Бабушка Вадима сама пули достала и всю ночь молитвы читала да различные снадобья мне давала.
Мила замолчала, а я почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Я еще ни разу не видела свою подругу такой счастливой, как сейчас.
– А знаешь, у меня еще одна новость, – загадочно улыбнулась Мила.
– Какая?
– Я выхожу замуж. Так что готовься, будешь свидетельницей.
– Я?
– Конечно, а кто же еще! А ты сама случайно не собираешься? – Мила посмотрела на ничего не понимающего Юрца. – Мне кажется, вы превосходно смотритесь вместе.
– Ну, что ты на это скажешь? – смущенно взглянула я на Юрца.
– Ничего. Я только что от одной жены отделался…
– Я не буду тебе изменять.
– Да какая из тебя жена, если тебя на минуту оставить нельзя. То у тебя сына похищают, то подруги пропадают… Да еще собственный муж чуть не изнасиловал.
– Это потому, что тебя не было рядом.
Я поцеловала Юрца и попыталась натянуть сползший парик.
– Да выкинь ты его на фиг, – засмеялся Юрий Юрьевич, снял с меня парик и отшвырнул в сторону.
Глава 18
Я хорошо запомнила день, когда окончательно поняла, что мы будем вместе. Однажды к моему блочному дому подъехал шикарный белоснежный лимузин. В открытом люке крыши автомобиля появился Юрий Юрьевич. Он держал огромный букет белых роз и, размахивая им, громко кричал:
– Викуля, хитрая бестия! Ты довела меня до ручки! Выходи за меня замуж!
Все это напоминало фильм "Красотка", но, оказывается, такое происходит не только в кино. Это произошло и со мной. Я махала ему с балкона и не скрывала слез счастья. Я знала, что именно этому мужчине я смогу подарить свое тепло, свою нежность и свою любовь. И еще я знала, что любовь эта взаимная и очень верная. Счастливое лицо и лучезарная улыбка моего родного Юрия Юрьевича не оставляли никаких сомнений.