Брук удивленно подняла голову. Голова была большая и тяжелая. А шея казалась тонким стебельком, едва выдерживающим эту тяжесть. Тем не менее ей удалось оглядеться. Оказывается, она сидела в каком-то скверике на скамейке, в нескольких ярдах стоял припаркованный полицейский автомобиль, а рядом со скамейкой стояли двое мужчин: один в штатском и один в форме. Действительно полиция, довольно вяло удивилась Брук. Какая-то невероятная оперативность!
- У меня украли сумку, - пробормотала она.
- Вам нужно поехать с нами.
Конечно, нужно. Полицейские составят протокол, запишут ее показания и пообещают найти пропажу. И, конечно, никогда не найдут, потому что в Париже ежедневно совершаются тысячи подобных преступлений. Но порядок есть порядок, а Брук законопослушная гражданка, и если так нужно, то пожалуйста, она поедет и пройдет через это… Вот только кто бы помог законопослушной гражданке Брук Стилер добраться до полицейского участка! Едва девушка подумала об этом, как ей помогли встать и бережно усадили в машину. Французская полиция оказалась не только очень оперативной, но чертовски галантной. Брук снова прикрыла глаза, прислушиваясь к блуждающей невнятной боли внутри живота. Ей опять стало нехорошо, так что, как оказалась в одном из кабинетов в полицейском участке, девушка помнила довольно смутно.
Пожилой ажан участливо поинтересовался, не нужна ли Брук медицинская помощь. Она отказалась, попросив только стакан воды и несколько таблеток абсорбента. Через некоторое время ей значительно полегчало, и она даже смогла написать заявление о пропаже сумки. Поскольку это было первое в ее жизни - и, как Брук надеялась, последнее - столкновение с полицией, принятая форма заявления была ей неизвестна, и Брук решила импровизировать.
Когда заявление было готово, девушка попыталась его вручить полицейскому, но тут ее постигла неудача. Ей сказали, что один из детективов желает с ней поговорить, и Брук придется подождать. Ожидание продлилось почти полтора часа, но все попытки выяснить, когда появится тот самый детектив, ничего не дали. С ней разговаривали не менее полудюжины человек, и все вежливо извинялись за задержку и так же вежливо просили проявить терпение, но как раз последнее стремительно истощалось. Похоже, эти французские полицейские совершенно не понимали чувств, желаний и проблем эмансипированной американской девушки Брук Стилер. Они были так же далеки от этого, как эмансипированная американская девушка Брук Стилер далека от понимания чувств, желаний и проблем новозеландского каннибала…
Брук взглянула на долговязого полицейского, маячившего в дверях, и быстро отвела глаза. Почему у нее такое чувство, что к ней приставили охранника? Наверное, потому, что он просто глаз с нее не спускает, как тюремный надзиратель с заключенного! И появления обещанного детектива, который будет заниматься расследованием "дела хорошенькой мадемуазель", все не предвидится… Ей стало совершенно понятно, что здесь просто обожают тянуть резину. Такая канитель всего из-за одной украденной сумки. Господи, куда катится мир?! От избытка грустных впечатлений Брук длинно и прерывисто вздохнула и уставилась на стену перед собой.
Стена была выкрашена масляной краской самого ужасного цвета, какой Брук доводилось видеть. И это тоже не способствовало поднятию ее упавшего духа. И так как смотреть на эту стену было просто невозможно, Брук перевела взгляд на листок бумаги, лежащий перед ней. На листке было всего два абзаца рукописного текста - все, что она смогла выжать из себя. И глупо было надеяться, что, пока она рассматривает стены, к скудному написанному что-то добавится.
От всех этих мыслей Брук совсем расстроилась, и ее неудержимо потянуло рисовать. Места на листе оставалось много, делать было совершенно нечего, и ее руки так и просились изобразить что-то такое эдакое… Например, какие-нибудь звезды с длиннющими лучами, или заштрихованные всевозможными способами квадраты, треугольники, спирали, или на крайний случай какой-нибудь колючий полукустарник, символизирующий ее подсознательное негативное отношение к окружающей обстановке… Лишь с огромным трудом Брук удержала себя в руках. Вряд ли полицейским понравится, если она проявит свои художественные таланты на листке с показаниями. Чтобы окончательно не известись, девушка принялась машинально едва слышно выстукивать по столу кончиком ручки мотив какого-то бравурного марша.
- Мадемуазель, вы уже закончили?.. - раздалось прямо над ее головой, и Брук от неожиданности едва заметно вздрогнула.
- Простите? - Она подняла голову и тут же встретилась взглядом с новым действующим лицом этой печальной истории.
Несмотря на то что мужчина был в штатском, она тут же поняла, что он тоже принадлежит к полицейской братии. У него прямо на лбу было написано огромными буквами, что он коп… Неужели пожаловал тот самый неуловимый детектив, "конечный пункт", "последняя инстанция", после чего мытарства Брук наконец закончатся?! Брук хотела приободриться, да не смогла, потому что нависающий сейчас над столом мужчина превосходил своих коллег, с которыми ей уже довелось пообщаться, во всем: в росте, ширине плеч, а также в свирепости выражения, застывшего на лице. И вообще, как при таком росте и телосложении он умудрился подобраться к Брук совершенно неслышно?
Подозревая, что мужчина вполне мог материализоваться из воздуха, девушка невольно взглянула на дверь и обнаружила, что это новое действующее лицо прикрыло ее за собой. А она настолько погрузилась в собственные невеселые мысли, что даже не заметила, как гул из коридора отдалился и превратился в невнятный глухой ропот. Только теперь Брук поняла, как угнетающе действовал на нее шум, царящий в обычный будничный день в обычном французском полицейском участке. И любопытные физиономии, заглядывающие в кабинет, и мистер Тюремный Надзиратель, маячивший в дверях, - все исчезли. Хоть на этом ему спасибо!
- Вы уже закончили? - снова повторил он. - Я могу прочитать то, что вы написали?
Брук кивнула.
- Конечно, пожалуйста… - Она убрала ладони с листа и подтолкнула его в сторону полицейского.
Не глядя, он протянул назад руку, схватил за спинку стул и дернул его к себе так резко, что неприятно заскрежетали по полу ножки. Брук содрогнулась от этих противных звуков, а по спине у нее прокатилась вязкая волна мурашек. Хуже только пенопластом по стеклу! Мужчина уселся на стул, схватил лист и принялся пристально изучать творение Брук. Он был уже третьим официальным лицом, которое проявило интерес к произведению Брук. Учитывая, сколько человек интересовалось ее писаниной, Брук всерьез стала подозревать, что кроме этой несчастной кражи им всем тут просто нечем заняться. И если дела обстоят именно так, то опасения Глории по поводу разгула преступности в городе Париже совершенно не обоснованы!
Однако сидящий напротив нее мужчина был первым, кому явно не нравилось написанное. Брук увидела, как его брови сошлись в одну линию. Лицо полицейского при этом еще больше посуровело, и, чтобы окончательно не пасть духом, Брук принялась тщательно разглядывать свои пальцы и размышлять на отвлеченные темы.
- Вам уже лучше? - неожиданно спросил мужчина, и Брук, спохватившись, оторвала взгляд от своего не совсем безупречного маникюра.
Она как раз думала, что пора заканчивать с самодеятельностью и в самое ближайшее время посетить салон красоты, отдав себя в руки профессионалов… А этот тип сбил ее с приятной мысли… Брук моргнула, но, собравшись, сообразила, что от нее хотят.
- Да, мне гораздо лучше, большое спасибо. Он кивнул, продолжая разглядывать Брук.
Наверное, так разглядывают какой-нибудь загадочный организм, который вдруг неожиданно нашелся на просторах старушки-Земли, где все почти изучено, обмеряно и записано… И сколько времени он уже так сидит и смотрит на нее, пока она предвкушает заманчивые перспективы посещения салона красоты?..
- Что-то не так? - начиная нервничать, поинтересовалась Брук.
Она вполне имела право начать нервничать и даже более того. В конце концов, она сидит в этом кабинете, кажется, целую вечность, ужасно устала, хочет принять душ, выпить каких-нибудь таблеток для окончательного выздоровления своего организма, а потом просто отдохнуть… А эти полицейские, как видно, решили, что она не прочь остаться здесь навсегда!
- Этого недостаточно, мадемуазель, - сказал мужчина с едва уловимым акцентом, посылая листок в обратном направлении к Брук, - вам придется постараться и изложить произошедшее более подробно.
- Куда уж подробнее? - невольно вырвалось у нее.
- Нужно припомнить все мелочи. Даже те, которые кажутся вам совсем незначительными и не стоящими внимания. Я хочу, чтобы вы вспомнили все.
- Я все написала на этом листе, - испытывая раздражение пополам с тоской, сказала Брук и ответным ходом послала листок обратно, отметив, что все это напоминает какую-то дурацкую детскую игру. Кажется, ее совсем не собираются отпускать, и ее чаяния насчет последней инстанции не оправдываются. - Или вам нужен поминутный рассказ?
Раздражение все же промелькнуло в ее голосе, и брови сидящего перед ней мужчины снова двинулись, выражая то ли нетерпение, то ли недовольство. Скорее недовольство, решила Брук. Он тратит свое драгоценное время, наверняка оторвался от очень важных дел - например, поисков любимой болонки, пропавшей у одинокой старушки! - старается изо всех сил, а неблагодарная Брук не хочет помочь ему в этом трудном деле…
- Я был бы не против поминутного рассказа, - медленно сказал мужчина, и Брук тут же уловила появившуюся тяжеловесность интонаций и четче проступивший акцент. - Очевидно, вы не совсем осознаете сложность и серьезность вашего случая.
Серьезность?! Конечно, была определенная угроза ее здоровью, когда Брук отравилась в кафе, но это не имело никакого отношения к полиции. К полиции имело отношение только то, что находчивый воришка, которого девушка приняла за законопослушного гражданина Франции и даже познакомилась с ним, воспользовался ситуацией и украл ее сумку!
- Вряд ли вы сможете отыскать этого мужчину. Но, знаете, потеря не так уж и велика. В сумке не было ничего особо ценного: ни документов, ни денег. Так, несколько евро на мелкие расходы.
Ценностью была сама сумка от Гуччи, которую Брук на день рождения подарила бабушка, потратив на нее целое состояние. Впрочем, и у этой "ценности" был весьма почтенный возраст сроком почти четыре года.
Брук тут же отметила, что после ее слов брови мужчины слегка приподнялись, словно он несказанно удивился. Верно, он решил, что Брук недооценивает французскую полицию. Она тут же испугалась, что, обидевшись на ее пренебрежение, он оставит ее париться в участке еще на пару лишних часов, и поспешила исправиться.
- То есть, конечно, вы его отыщете. Я в этом абсолютно уверена. Может быть, не скоро, но обязательно отыщете.
Ну все, она совсем испортила дело! Глаза полицейского сузились, лицо стало совсем мрачным, и Брук растерянно примолкла. Наверное, явная лесть ему тоже была не по душе.
- Вы делаете вид, будто не понимаете… или на самом деле не догадываетесь, что в действительности с вами произошло? - тоном, холодным, как арктический воздух, осведомился он.
- А что со мной произошло? - совсем упавшим голосом поинтересовалась Брук. И осторожно добавила: - Может быть, вы объясните мне, что здесь происходит?
Ее беспокоил слишком пристальный взгляд сидящего напротив мужчины, и это смятение, перемешиваясь с усталостью, с какой-то недосказанностью, вдруг завитавшей вокруг, и спертый воздух казенного помещения - все сплелось в тревожную атмосферу, обволакивающую Брук и наполняющую ее душу нехорошими предчувствиями. Брук инстинктивно подобралась, а внутри у нее словно появилась сжатая до предела пружина. Брук была так напряжена, что, когда детектив лишь слегка наклонился вперед, она непроизвольно отшатнулась, больно ударившись о жесткую спинку и едва не свалившись со стула.
- Конечно объясню, - протянул он, делая вид, что не заметил ее испуганного шараханья. - Тот парень, которого вы приняли за уличного вора… - он сделал значительную и ощутимо тяжелую паузу, подчеркивая драматизм и серьезность данного мгновения, - на самом деле преступник, которого подозревают в нескольких изнасилованиях и убийстве.
4
Брук окаменела. Ее мозг отказывался осознавать смысл произнесенного предложения.
- Вы шутите!.. - попыталась утвердительно произнести она, одновременно изучая лицо детектива и ища подтверждение тому, что все это не слишком удачный розыгрыш.
Напрасные старания! Ее утверждение прозвучало как жалостливый вопрос, а на лице сидящего напротив мужчины не было даже тени улыбки. Он не шутил. Глядя на него, Брук поняла, что он так же далек от веселости, как она от родного штата Массачусетс. И, наверное, для того чтобы окончательно добить ее сомнения, детектив отрицательно покачал головой. И только теперь весь кошмар ситуации дошел наконец до Брук. У нее снова заныло в животе, глаза непроизвольно расширились от охватившего девушку ужаса, а пальцы до боли впились в край столешницы.
- Попробуем начать с самого начала, - донеслось до Брук откуда-то издалека, и перед ней появились чистый лист и ручка, которой она совсем недавно отбивала какой-то бодрый марш.
- Я не могу, - выговорила она, пытаясь сфокусировать взгляд на сидящем напротив мужчине.
- Конечно можете. Берите ручку и пишите. Сначала свое имя и место жительства…
Брук послушно взяла ручку и попыталась вывести свое имя, но пальцы дрожали так, что написанная строка вполне могла сойти за китайские иероглифы.
- Я… Кажется, я испортила лист, простите…
- Ничего страшного, - терпеливо сказал детектив, ловко выхватил испорченный лист, скомкал и зашвырнул куда-то в угол.
Брук машинально проводила его взглядом. Бумажный комок угодил прямехонько в корзину для мусора, и так же автоматически девушка отметила, что глазомер у него хоть куда, не то что у Глории… Когда она взглянула на стол, перед ней уже лежал новый лист, который через минуту разделил судьбу своего собрата, и на этом запасы бумаги, лежащие на столе, иссякли.
Детектив рывком отрыл ящик стола и принялся копаться там в поисках нового листа. Брук сидела, ухватившись за ручку, как утопающий за соломинку, и в голове у нее гудел самый настоящий улей: мысли метались, как растревоженные пчелы. Что же все-таки происходит? Правду ли сказал этот детектив или ее решили просто припугнуть, чтобы она быстрее соображала? Кажется, в одном из многочисленных сценариев, что Глория приносила домой пачками, была похожая сцена. Мысль о Глории немного упорядочила сумбурные мысли Брук. Уж Глория никогда бы не впала в истерику, поддаваясь на провокацию, и уж подавно не позволила бы себя запугать. Она бы потребовала немедленных и подробных объяснений, шефа полиции, адвоката и мигом бы поставила этого громилу на место!
Брук с опаской взглянула на склоненную голову мужчины, который продолжал рыться в ящике стола. Нет, она не Глория и ей ни за что не удастся проявить подобной твердости. Ей не поможет даже мысль о том, что эти слова - всего лишь эффективный психологический прием из обширного арсенала ему подобных. Нечего даже пытаться, она тут же спасует…
- Вот, держите. - Третий лист появился перед ней, и Брук снова нацелила ручку на начало строки, но после некоторого колебания положила.
- В чем дело?
- В таком состоянии я вполне могу уничтожить годовой запас бумаги вашего участка, - дрогнувшим голосом сказала она. - Разве вы не видите, что я не могу писать?
Детектив взглянул на ее нервно подрагивающие пальцы, а потом перевел взгляд на лицо Брук.
- Кажется, уже вижу.
Брук выдохнула. Он не стал приказывать, настаивать и кричать, как она опасалась, и это придало девушке немного смелости.
- Скажите, детектив, а вы уверены, что мы сейчас имеем в виду одного и того же человека?
- Что?
- Я говорю о Люке… О человеке, который украл мою сумку.
Господи, как ей хотелось, чтобы все так и было: он просто ошибся дверью и перепутал ее с каким-то другим свидетелем. Ведь бывает же и не такое! Она готова была забыть о всех неприятных минутах и о том, как он напугал ее, лишь бы это все оказалось нелепой ошибкой.
- Вам что, не показали фоторобот преступника?
Брук отрицательно потрясла головой. Ее надежда на то, что это недоразумение, росла.
- Проклятье, чем они все тут занимались столько времени?! - процедил детектив сквозь зубы, роясь в карманах.
Наконец он извлек помятый лист, сложенный вчетверо. За эти минуты, что длились поиски, Брук успела убедить себя, что сейчас они все выяснят, детектив рассыплется в извинениях и Брук покинет эти "гостеприимные" стены.
- Вам знаком этот человек? - спросил детектив, разворачивая лист и поднося его близко к лицу Брук.
С листа на девушку смотрел Люк, и ее сердце мгновенно ухнуло куда-то вниз, а ладони стали мокрыми.
- О!.. - испуганно пискнула она.
- Это он? Без эмоциональных восклицаний, только "да" или "нет".
- Д-д-да… - выдавила она.
- Вы уверены?
- Да, уверена!
- Слава богу, что хоть это мы выяснили!
- Нет, не слава богу… Я не могу поверить, что все это…
- Принести воды? - быстро перебил он Брук.
- Простите?
- Мадемуазель Стилер, вы вовсе не производите впечатление истеричной особы. Ничего не случилось, вы просто опознали преступника. Но если вам не по себе, я принесу воды и каких-нибудь успокаивающих капель.
Брук несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь сдержать приступ самой настоящей паники. Кажется, это ей удалось.
- Не нужно… Со мной уже все в порядке.
- Вот и хорошо, - быстро произнес он. - И… мне все-таки нужны ваши показания, мадемуазель Стилер.
Не успела Брук напомнить, что она не в состоянии писать, как полицейский вытащил небольшой диктофон и положил на стол перед девушкой.
- Попробуем вот так, - сказал он, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
- Что я должна говорить?
- Расскажите все с самого начала. Что вы делаете в Париже, где живете, с кем общаетесь. Все по порядку.
- Хорошо. - Брук начала рассказ с того момента, как они с Глорией оказались в Париже, как нашли квартиру и как они проводят время.
Брук слегка успокоилась и довольно внятно поведала о знакомстве с Люком. И вот тут-то ее опять стал охватывать ужас. Неужели Люк, тот самый Люк, художник, который рисовал ее портрет, улыбался и выглядел совершенно нормальным, обычным человеком, на самом деле матерый преступник? Неужели такое вообще возможно? У преступников должны быть страшные лица, на которых легко читаются всевозможные человеческие пороки, а не веселые улыбки и мягкий, проникновенный голос… Хотя с другой стороны, любой преступник должен подстраиваться. Ведь ему нужно находить жертвы и устраивать им ловушки.
- Именно так он и поступал.
- Простите?.. - пролепетала Брук, приходя в себя и понимая, что только что машинально проговорилась о том, о чем думала.
- Он устраивал ловушки и заманивал в них свои жертвы. Все пострадавшие описывают его как очень обаятельного молодого человека, милого и разговорчивого.
- Но он и в самом деле не казался опасным. Наоборот… - словно оправдываясь, едва слышно проговорила она.