* * *
Саре было трудно дышать. Клер настояла, чтобы она надела именно это платье для предстоящего ужина. Прекрасное платье нежного персикового цвета изумительно оттеняло кожу девушки, как и ожидала Клер.
Однако оно было чуть-чуть мало, несмотря на то, что его уже перешили под располневшую фигурку Клер. Сара ерзала на стуле, принимая разные позы, но без особого успеха - запас материала по бедрам был не более дюйма, что несколько сковывало свободу движений.
А ее грудь! Девушка опустила голову и ужаснулась - казалось, что грудь почти касается подбородка. Прошлым летом Клер уезжала на некоторое время в Озерный край, где провела свой медовый месяц в районе гор Скофелл. Считалось, что это самые высокие горы во всей Англии.
Сара еще раз склонила голову, лишний раз убеждаясь, что любой желающий сможет без особых усилий полюбоваться "горной грядой Тисдейл".
- Думаю, что вы обе можете поспорить с горами Скофелл, - пробубнила она себе под нос.
- Что ты сказала?
Сара мгновенно подняла голову.
- Ничего! Просто мысли вслух, - выпалила она, отвечая на вопрос сэра Хью Дарлингтона.
Сара знала Хью с незапамятных времен. Она была всего на год младше, и они все детство провели вместе: убегали в лес, играли в контрабандистов и таможенников, постоянно болтали, пересыпая свою речь отменными ругательствами. И, несмотря на все старания Леноры, между ними так и не возникло романтических чувств, они остались только друзьями.
- Ага, сама с собой разговариваешь? - посмеиваясь, сказал Хью и смешно пошевелил густыми черными бровями.
Сара закатила глаза к небу.
- Перестань, Хью, мы уже взрослые и должны вести себя соответственно, - с укором сказала она и добавила: - Во-первых, это было всего один раз, и - должна тебе напомнить - нам было не больше восьми. К тому же говорить с самим собой не выходит за рамки приличного поведения.
Служанка принесла черепаховый суп и поставила супницу из фарфора Уэджвуда прямо перед Хью, но его внимание было приковано к девушке, сидевшей напротив него.
- Ну да, - сказал он рассеянно.
- Хью, ты сейчас со мной разговариваешь или с Лотти Данворт? - спросила Сара, принимая чашку с супом и кивая в знак благодарности, залюбовавшись изящно выполненным золотым гербом и переплетающимися лентами, которые украшали белую чашку напротив нее.
Хью, не отрываясь, заворожено смотрел на Лотти, которая, так же заворожено, смотрела куда-то еще.
Сара проследила за ее взглядом, скользившим вдоль огромного стола розового дерева. Стол был великолепно украшен: посередине на всю длину расположились искусно составленные букеты из свежих цветов, собранных в саду Беннингтона, и сияющие серебряные канделябры, увенчанные тонкими изящными свечами из самого лучшего воска. Белоснежная скатерть служила великолепным фоном для тяжелого столового серебра и прекрасных хрустальных бокалов. Иначе, как совершенством, нельзя было назвать это великолепие - и все благодаря изысканному вкусу Клер и ее умению украшать свой быт. Но внимание Лотти было занято вовсе не изысканным убранством и отменными яствами.
Сара посмотрела на дальний конец стола, где по правую руку от Клер сидел лорд Уэстон. Он близко склонился к ней и что-то шептал на ухо, отчего Клер весело смеялась.
- И что женщины в нем находят? - задумчиво произнес Хью и рассеянно взялся за ложку.
Сара тоже зачерпнула из своей чашки и поднесла ложку ароматного супа к губам. "Он отчаянно красив, обольстителен и загадочен, и все это сочетается в нем самым изысканным образом. И, похоже, ему абсолютно наплевать, умеет женщина играть в крикет или нет…"
- К счастью для большинства из нас, он никудышный землевладелец, а то и зацепиться было бы не за что.
Сара с трудом проглотила суп.
- Хью, что ты имеешь в виду?
Он поднес к губам вторую ложку и, причмокивая, проглотил ее содержимое.
- Неужели ты не понимаешь, Сара? У его семьи очень плохая репутация. Взять хотя бы его дикого папашу, который свалился нам на голову из своей Шотландии и украл у лорда Стила единственную дочь…
- Прекрати, Хью, - перебила его Сара, вовремя останавливаясь, чтобы не высказать свое мнение по этому поводу, ведь она считала эту историю… чрезвычайно романтичной.
Она не знала родителей лорда Уэстона, но мысленно представляла его отца в ярком клетчатом килте, а его мать с не менее яркой счастливой улыбкой на лице.
Хью положил ложку и потянулся за бокалом кларета.
- Хорошо, согласен, все это полнейшая чушь, но вполне достаточно, чтобы настроить против графа большинство наших соседей, - сказал он, окинув взглядом сидящих за столом гостей, многие из которых были явно заняты пересудами, время от времени бросая недоброжелательные взгляды в сторону лорда Уэстона.
- А остальные? - настаивала Сара, чувствуя, как внутри у нее все закипает от злости.
- Ты и сама прекрасно знаешь, что титулованные землевладельцы имеют определенные обязательства перед общиной, - заговорил Хью и, вернув бокал на место, снова взялся за ложку. - Особенно перед теми членами общины, которые работают на его земле. Уэстон отвернулся от большинства из нас - как от фермеров, так и от крупных землевладельцев. Со стороны может показаться, что он считает себя выше всех остальных в Лалуорте.
Злость Сары поднималась горячей волной, обжигая сухими языками пламени горло.
- Неужели никому не приходило в голову, что, возможно, долгое отсутствие лорда Уэстона в Лалуорте как-то связано с его ранением, которое он получил на службе?
- Послушай, Сара, что это меняет? - сказал Хью, хмурясь.
- Тогда позволь и мне тебя спросить, - ответила Сара и вцепилась в ложку с такой силой, как будто боялась, что та упорхнет у нее из рук в любую секунду. - Вот мистер Диксон, - начала она и посмотрела туда, где почти во главе стола сидел этот надутый несносный человек. - Он - самых "чистых английских кровей" и самый что ни на есть хозяйственный землевладелец, даже, пожалуй, слишком хозяйственный.
Сара замолчала, выжидательно глядя на Хью, чтобы он лучше проникся тем, что она пыталась сказать.
В Лалуорте все без исключения знали, что Диксон - мошенник, который постоянно обманывает тех, кто трудится на его земле, но скользкую змею трудно поймать.
- Неужели ты будешь утверждать, что мистер Диксон как человек лучше лорда Уэстона? - закончила она свою речь и только сейчас обнаружила, что указывает на Хью ложкой, как обвинитель в суде.
Хью с опаской взглянул на ложку.
- Уэстон что-то значит для тебя, Сара?
- Да дело совсем не в этом, Хью! - воскликнула Сара, смущенно опуская ложку.
Некоторые из гостей обернулись, надеясь услышать, о чем они спорят. Хью улыбнулся, а затем весело рассмеялся.
- Ну, хорошо, - сказал он примирительным тоном, - признаю, ты права. Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем. Здравый смысл редко творит историю, моя дорогая.
Сара взяла свой бокал и подняла его, чествуя Хью.
- Это мы еще посмотрим! - сказала она и весело засмеялась, а затем отпила большой глоток тягучего темно-красного напитка.
- Да поможет нам Бог, - ответил Хью и залпом осушил свой бокал.
* * *
- Ну, что Диксон? Нутром чую, с ним что-то не так.
Было уже далеко за полночь, и хотя Маркус подозревал, что Салли скорее предпочел бы погреться под боком у кухарки, чем составить компанию хозяину и пропустить пару стаканчиков с ним в кабинете, ему нужно было срочно поговорить о деле.
Во всяком случае, в качестве компенсации он мог предложить своему слуге самый лучший коньяк на этой стороне Ла-Манша, и все благодаря Тисдейлу, который прислал еще четыре бутылки, чтобы порадовать Маркуса.
Граф любовался богатыми переливами темного напитка в сиянии свечей.
- Как же низко надо пасть, чтобы стать предателем!
- Ниже некуда - это точно, - поддакнул Салли, отпивая из своего бокала.
Маркус задумчиво кивнул и наполнил бокал своего слуги.
- Я дал задание Марлоу проследить за ним. Он обязательно раскопает что-нибудь стоящее, но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки.
Не вставая со стула красного дерева, Салли подался вперед и положил локти на колени, подперев голову ручками.
- А что сэр Артур?
- Его все любят: соседи восхищаются, семья обожает. У него нет никаких мерзких наклонностей в отличие от Диксона. Все дело в мотиве.
- Деньги? - предположил Салли, потягивая коньяк.
Маркус мысленно представил усадьбу Тисдейлов. Дом был не очень большой и выглядел слегка потрепанным, в услужении всего несколько человек, причиной тому могли быть как характер и предпочтения самого хозяина, так и недостаток средств.
- Не думаю, но все-таки не помешает все тщательно проверить. Поспрашивай народ о финансовом положении их семьи.
- А может быть, мотив кроется в страстном увлечении коньяком? - Салли замолчал, чтобы осушить свой бокал. - Это же превосходный напиток, - закончил он и широко улыбнулся.
- Вполне вероятно, - согласился Маркус. - Думаю, мужчины часто делают глупости из-за своих страстных увлечений.
- По крайней мере, его дочка облегчает вам задачу.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Маркус и удовлетворенно вздохнул, чувствуя, как расслабляются натруженные мышцы от крепкого напитка, теплом разливающегося по всему телу.
Салли поставил бокал на стол и усмехнулся:
- Ну, она очень хорошенькая, а это всегда делает работу… как бы сказать… более приятной. Разве не так?
Маркус тут же забыл о чудесных ощущениях, которые дарил коньяк, и напрягся.
- Она же не девица легкого поведения, и я не позволю говорить о ней в таком развязном тоне, Салли. Это ясно?
Салли вытаращил глаза от удивления, что Маркус так резко отреагировал на его слова, и начал тереть ладонями лицо.
- Поздно уже, милорд. Мне пора в постель.
Маркус вовсе не собирался срывать злость на Салли. Он и сам не ожидал, что так рьяно кинется защищать мисс Тисдейл.
- Прости меня, Салли.
Слуга шутливо погрозил ему кулаком, и широкая улыбка вновь осветила его лицо.
- И в какой же постели ты собираешься спать сегодня? - с усмешкой спросил Маркус.
Салли гортанно засмеялся и встал.
- Я джентльмен до мозга костей. И не собираюсь обсуждать предмет своей любви.
- Ага, с тобой все ясно, ну иди, поспи, - перебил Маркус, его шотландская картавость стала еще заметнее под воздействием коньяка.
Он проводил взглядом Салли и посмотрел на серебряный канделябр, который стоял на письменном столе. Свечи горели ровно и ярко, лишь иногда легкий ветерок, залетавший в распахнутое окно, заставлял пламя мерцать и метаться.
Маркус облизнул большой палец, затем указательный и точным резким движением загасил три первые свечи из пчелиного воска.
И все-таки сэр Артур поступал безрассудно, подвергая опасности свою семью. Принц-регент хоть и шут гороховый, но никому из жителей своего королевства не позволит играть в опасные игры, да еще открыто рассказывать об этом.
Маркус так же быстро и точно загасил оставшиеся две свечи.
Работая с "коринфянами", Маркус усвоил еще одну деталь - иногда даже самые обычные, нормальные люди сбиваются с пути, и преступная среда незаметно затягивает их.
В раздумье Маркус смотрел на пламя оставшейся в одиночестве свечи. "Только не ошибись, - подумал он. - Ты не имеешь на это права".
Глава 6
- Благодарю, - сказал лорд Уэстон с улыбкой, принимая чашку чаю из рук матери Сары.
Ответив на благодарность с ледяной вежливостью, Ленора приготовила еще один чай.
Сара водила пальцем по шнуру, которым была оторочена бархатная подушечка бордового цвета, наблюдая, как лорд Уэстон, проигнорировав нарочитую грубость со стороны ее матери, спокойно отпил из чашки.
- Чай великолепный, - прокомментировал он и сделал еще глоток.
Ленора на мгновение оцепенела, чуть не расплескав чашку, которую в этот момент передавала мужу.
- Вы очень добры.
Когда до ушей Леноры дошла весть о предстоящем визите лорда Уэстона, она очень расстроилась, а дружба, завязавшаяся между мужем и графом, ставила ее в затруднительное положение.
В конце концов, речь шла о Блудном Графе, которого ей полагалось презирать. Но с другой стороны, она испытывала восторг от того, что сможет рассказать своим друзьям о визите лорда Уэстона, и заранее предвкушала удовольствие, которое получит от этого. При других обстоятельствах Сара, наверное, провалилась бы сквозь землю от стыда за мать, но она была всецело поглощена наблюдением за лордом Уэстоном. Он прекрасно понимал, что не нравится Леноре, но вида не показывал.
Сара взяла чашку из рук матери и села на свой любимый стул, склонившись над чаем и неотрывно наблюдая за графом. Все-таки она ошибалась. Саре показалось, что он не просто игнорировал поведение Леноры, а всеми возможными способами подчеркивал свое превосходство.
Беседа шла своим чередом, лишь иногда требуя участия Сары, после чего она тут же умолкала и продолжала изучать лорда Уэстона.
Его поведение напоминало игру в шахматы, решила про себя Сара. Вот только лорд Уэстон опережал Ленору ходов на пять, не меньше, - то он акцентировал внимание на своем огромном состоянии, когда она попыталась сказать что-то о Диксоне, то походя упомянул о некоторых семьях своих знакомых в Лондоне, столь влиятельных, что ее мать не могла вымолвить ни слова.
Сара не могла понять, задевает ли лорда Уэстона такое отношение ее матери. Она следила за каждым его движением и жестом, но так ничего и не обнаружила.
Более того, он не пытался ускользнуть от нежелательных тем, в чем сама Сара была большим мастером.
Он действовал как искусный дипломат, затягивая в сети своего мягкого, тихого очарования, и даже Ленора не могла отрицать, что это говорило в его пользу.
Тихое очарование… Сара прихлебывала чай и вдруг вспомнила, что на ужине у Беннингтона ей в голову пришла та же мысль, когда она наблюдала за лордом Уэстоном.
Именно об этом она думала, когда решилась поцеловать его в усадьбе Беннингтона.
Воспоминание о сладостном моменте яркой вспышкой пронеслось в голове. Сара ощутила покалывание и жар в ладонях от внезапного желания. Чашка в ее руках дрогнула, и весь чай пролился на блюдце.
С вымученной улыбкой на лице Сара приняла льняную салфетку, которую передала ей мать, изо всех сил пытаясь усмирить участившееся дыхание.
Она рассеянно вертела в руках тонкую салфетку, совершенно забыв о ее назначении.
И опять перед ее мысленным взором возник образ лорда Уэстона, только на этот раз она видела его обнаженным, возлежащим на алых шелковых простынях.
Алый шелк?! Сара закатила глаза, удивляясь такой невообразимо яркой картине.
…И все его тело было покрыто золотистым загаром. Вплоть до…
- Мисс Тисдейл?
- О!.. - Сара спустилась на землю, неожиданно осознав, что лорд Уэстон смотрит прямо на нее.
…Он манил ее пальцем, медленно сгибая и разгибая его, что было ужасно соблазнительно…
- Прекрати! - вскрикнула Сара и зажмурила глаза, пытаясь избавиться от навязчивого образа в ее воспаленном мозгу.
- Что с тобой? - зазвенел в ушах резкий голос Леноры. - Сара, тебе нужно отдохнуть!
- Со мной все в порядке, - ответила Сара.
Открыв один глаз, затем другой, она с ужасом посмотрела на лорда Уэстона - он был полностью одет. Начало было многообещающим, с облегчением подумала она.
- Я просто подумала о…
"О том, что у меня крыша поехала? Такое объяснение вряд ли подойдет…"
Сара оглядела комнату, затем холл и вдруг у выхода увидела брошенный хлыст, испытав при этом некоторое облегчение.
- Я подумала о Бекингеме.
- Господи, Сара, сейчас не время говорить о… - вмешался Найджел.
- О Бекингеме? - одновременно воскликнули Ленора и лорд Уэстон, перебив мальчика.
Оба в замешательстве уставились на девушку.
Сара осторожно поставила чашку с блюдцем на серебряный поднос и встала со стула.
- Да, я подумала о гнедом жеребце мистера Диксона. Его доставили сегодня, и мне хотелось бы убедиться, что с ним все в порядке.
Брови Леноры угрожающе поползли вверх, на долю секунды Сара даже испугалась, что они никогда не вернутся в естественное положение.
- Еще одна лошадь?
О Боже! Сара так увлеклась, пытаясь выйти из неловкого положения, что совсем упустила из виду маленькую, но очень важную деталь - Ленора ничего не знала.
Черт побери!
В этот момент гробовую тишину нарушил сэр Артур, который, откашлявшись, произнес:
- Послушай, дорогая, я уверен, что говорил тебе о Бекингеме. Диксон неожиданно решил отказаться от лошади, и бедному животному некуда было деваться…