- Это решение пришло внезапно. Мне все время снилось то, как все происходило в первый раз, и я захотел повторить. Это было легко. - Руки его спокойно лежали на столе. - Она была честолюбива и наивна. Я знал, что Дэвид написал сценарий специально для нее. Он решил запустить развлекательный проект, и мы с ним много об этом спорили. Я был против. Это потребовало бы от компании больших вложений, а сейчас у нас некоторые трудности с финансами. Проще всего было убрать ее. Я связался с ней, и она, естественно, тут же согласилась на встречу.
- Как она была одета?
- Одета? - Анжелини на мгновение задумался. - Не обратил внимания. Это было не важно. Она улыбнулась, увидев меня. Я подошел к ней и сделал то, что задумал.
- Почему вы именно сейчас решили сознаться?
- Я полагал, что меня никто не вычислит. Возможно, так оно и было бы. Но я не мог себе представить, что арестуют моего сына.
- Значит, вы хотите его защитить?
- Их убил я, лейтенант! Чего еще вы от меня добиваетесь?
- Почему вы оставили нож в комнате сына?
Анжелини отвел глаза.
- Я же говорил, он редко там бывал. Я решил, что это безопасное место. А потом мне сообщили об обыске… У меня просто не было времени его перепрятать.
- И вы рассчитываете, что я вам поверю? Вы думаете, что своим признанием спасете его? На самом деле все это свидетельствует только об одном: вы убеждены в его виновности. - Она говорила тихо и взвешенно. - Вы в ужасе от того, что ваш сын - убийца, и хотите взять всю вину на себя. Вы что, хотите, чтобы погибла еще одна женщина, Анжелини? Или две? Вы даже не представляете себе последствий своего поступка!
У него задрожали губы, но он взял себя в руки.
- Я дал показания, мне нечего добавить.
- Это не показания, а полная чепуха! Я оставлю вас на некоторое время, а вы еще раз хорошенько подумайте.
Ева встала и вышла из комнаты. Пытаясь успокоиться, она стала расхаживать взад-вперед по коридору, время от времени поглядывая через стекло на Анжелини, сидевшего, уронив лицо в ладони.
Она легко могла его сломать. Но всегда есть опасность, что об этом пронюхают журналисты и, узнав, что кто-то признался в убийстве, поднимут шум.
Услышав чьи-то шаги, Ева обернулась.
- Шеф?
- Есть новости, лейтенант?
- Он упорствует, но показания неубедительные. Я дала ему возможность признаться в том, что он забирал с места преступления вещи жертв. Если бы он упомянул о зонтике и туфле, это послужило бы лучшим доказательством вины. Но он даже никак не отреагировал.
- Я хочу поговорить с ним наедине, лейтенант. И без записи. - Не давая ей возразить, Уитни продолжал: - Я понимаю, что это нарушение закона. И прошу об одолжении.
- А если он сообщит что-то, обличающее его или его сына?
- Я, черт возьми, пока что полицейский, Даллас!
- Хорошо, сэр. - Она отперла дверь. - Я буду у себя.
Майор Уитни вошел в комнату для допросов и обратился к человеку, сидевшему у стола:
- Марко, что за чушь ты тут несешь?
- Джек! - Анжелини попытался улыбнуться. - Я все ждал, когда ты появишься. Боюсь, завтра нам не удастся сыграть в гольф…
- Рассказывай, - буркнул Уитни, усаживаясь за стол.
- Разве лейтенант не ввела тебя в курс дела?
- Диктофон отключен, - сообщил Уитни. - Мы с тобой одни. Давай поговорим, Марко. Ты ведь не убивал ни Сесили, ни остальных.
Марко уставился в потолок, пытаясь собраться с мыслями.
- Людям только кажется, что они хорошо друг друга знают. На самом деле они не знают даже своих близких. Я любил ее, Джек. Всегда любил. А она меня разлюбила. В душе я надеялся, что когда-нибудь она снова меня полюбит. Но - увы!
- Черт возьми, Марко, ты что, думаешь, я поверю, что ты перерезал ей горло только потому, что она с тобой двенадцать лет назад развелась?
- А может, я испугался, что она выйдет за Хэммета. Он ведь только об этом и мечтал, - тихо сказал Анжелини. - У него это на лице было написано. А Сесили не хотела… - Он продолжал говорить спокойно, с легкой грустью. - Ей нравилось быть независимой, но она не хотела расстраивать Хэммета. Печально думать, что рано или поздно она бы сдалась и приняла его предложение. Тогда все действительно было бы кончено, правда?
- Ты убил Сесили потому, что она могла выйти за другого?
- Я всегда считал ее своей женой, Джек. Несмотря на то что брак был расторгнут.
Уитни помолчал, а потом негромко произнес:
- Я слишком часто играл с тобой в покер, Марко. И знаю твои привычки. Когда ты блефуешь, то обычно барабанишь пальцами по колену.
Рука Анжелини замерла.
- Это совсем не покер, Джек!
- Так ты Дэвиду не поможешь. Полиция все равно будет делать свое дело.
- Мы с Дэвидом… Мы много ссорились в последнее время. И по личным вопросам, и по деловым. - Он устало вздохнул. - Не должны отец с сыном ругаться из-за такой ерунды!
- Но это не лучший способ наладит отношения, Марко.
Анжелини взглянул на него холодно и твердо.
- Позволь мне задать тебе один вопрос, Джек. Если бы кто-то из твоих детей… был обвинен в убийстве. Неужели ты бы не попытался защитить родное дитя?
- Твое идиотское признание не защитит Дэвида.
- Почему идиотское? - спросил Анжелини спокойно. - Я совершил преступление и признаюсь в нем, потому что не хочу, чтобы за него расплачивался мой сын. Скажи, Джек, ты бы стал прятаться за спину собственного сына?
Уитни провел с ним еще двадцать минут, но ничего больше не добился. Сначала они говорили о пустяках: о гольфе, о бейсбольном клубе, одним из хозяев которого был Марко. Потом вдруг Уитни внезапно задавал вопрос об убийствах. Но Марко Анжелини умел вести деловые переговоры, и врасплох его застать было невозможно. Он стоял на своем.
- Черт с тобой, Марко, - только и сказал Уитни перед тем, как Анжелини увели.
* * *
В кабинет Евы Уитни вошел, терзаемый болью, виной и страхом. Ева сидела за компьютером и работала.
Впервые за много дней Уитни посмотрел на нее пристально и заметил наконец, как она устала. Бледная, осунувшаяся, с синяками под глазами, волосы торчат в разные стороны… Он вспомнил утро после убийства Сесили. Тогда всю ответственность он возложил на Еву.
- Лейтенант!
Она резко вскочила, вскинула голову и посмотрела на него невидящим взглядом.
- Да, шеф. Удалось что-нибудь сделать?
- Марко настаивает на своих показаниях. Мы имеем право задержать его на сорок восемь часов, не предъявляя обвинения. Я решил, что ему будет полезно посидеть за решеткой и подумать. От адвокатов он по-прежнему отказывается.
Уитни подошел к столу и осмотрелся. Давненько он не заглядывал сюда: обычно вызывал подчиненных к себе. Да, кабинетик тесноват. Ева заслуживает большего. Но, кажется, ей нравится работать в каморке, где троим уже не развернуться.
- Хорошо, что вы не страдаете клаустрофобией, - заметил Уитни, злясь на себя за то, что готов заискивать перед ней. - Послушайте, Даллас…
- Сэр! - перебила Ева подчеркнуто официальным тоном. - Проводится экспертиза ножа, обнаруженного в комнате Дэвида Анжелини. Мне сообщили, что результаты задерживаются: следы крови незначительны, трудно определить ее группу и ДНК.
- Понятно, лейтенант.
- Отпечатки пальцев совпадают с отпечатками Дэвида Анжелини. Мой отчет…
- Дойдет время и до вашего отчета.
- Да, сэр, - сухо ответила она.
- Черт возьми, Даллас, хватит разыгрывать примерного офицера! Сядьте.
- Это приказ?
- Господи!
Внезапно в коридоре раздался стук каблуков, и в комнату, шурша шелком, ворвалась Мирина Анжелини.
- Что вы вытворяете?! - крикнула она с порога, не обращая внимания на пытающегося задержать ее Слейда.
- Вам мало того, что мою мать зарезали? Зарезали, между прочим, потому, что полиция Нью-Йорка гоняется за призраками и морочит голову никому не нужными отчетами!
- Мирина, - мягко сказал Уитни, - пойдем ко мне в кабинет. Поговорим там.
- Поговорим?! - Она обернулась к нему - ни дать ни взять разъяренная кошка, выпустившая когти. - О чем мне с вами разговаривать? Я вам доверяла! Я думала, вы нас любите - и меня, и Дэвида, и отца… А вы позволили ей засадить их обоих в камеру.
- Мирина, Марко пришел сюда добровольно. Нам действительно надо поговорить. Я тебе все объясню.
- Нечего тут объяснять! - Она отвернулась от Уитни и уставилась на Еву. - Отец хотел, чтобы я оставалась в Риме, но я не могла. Все репортеры склоняют имя моего брата направо и налево! А когда мы приехали, наш сосед был счастлив сообщить, что отца увезли в полицию.
- Я могу устроить вам встречу с отцом, мисс Анжелини, - сказала Ева холодно. - И с братом.
- Да, устройте, и поскорее! Где мой отец?! - Она вдруг кинулась на Еву, и Слейд лишь в последний момент успел ее удержать. - Что вы с ним сделали?!
- Уберите руки, - предупредила ее Ева. - Ваш отец содержится здесь. Брат - в "Райкере". С отцом вы можете встретиться прямо сейчас, а если хотите увидеть и брата - вас туда доставят. - Она взглянула на Уитни. - Но, поскольку у вас здесь есть влиятельные знакомые, возможно, его привезут сюда.
- Я знаю, что у вас на уме! - Мирина больше не походила на хрупкий цветок. Перед Евой стояла женщина, знающая свою силу. - Вам нужен козел отпущения. Вы хотите успокоить средства массовой информации. И вся ваша игра, в которую вы втянули моего брата и даже мою покойную мать, рассчитана на то, чтобы не вылететь из полиции!
- Да уж, за эту работу надо держаться обеими руками, - мрачно усмехнулась Ева. - И я сажаю за решетку ни в чем не повинных граждан только потому, что дорожу своим местом.
- И ваше лицо не сходит с экранов! - Мирина тряхнула своей золотистой гривой. - Насколько возросла ваша популярность после того, как вам поручили расследование убийства моей матери?
- Хватит, Мирина! - резко оборвал ее Уитни. - Иди в мой кабинет и жди там. Выведите ее отсюда, - велел он Слейду.
- Мирина, это бесполезно. - Слейд взял ее за руку. - Пойдем.
- Убери руки! - отчеканила Мирина. - Я уйду сама. Но вы, лейтенант, заплатите за все несчастья, которые принесли нашей семье. За все до единого!
И она удалилась столь стремительно, что Слейд, поспешивший за ней, едва успел пробормотать извинения.
- Мне очень жаль… - нарушил наконец тишину Уитни.
- Ничего, бывало и хуже. - Внутри у Евы все кипело, больше всего ей хотелось сейчас остаться одной. - Прошу прощения, майор, но мне надо закончить отчет.
- Даллас… - В голосе его было столько безнадежности и усталости, что Ева удивленно подняла голову и посмотрела на него. - Мирина расстроена, и ее можно понять. Но она вела себя непозволительным образом, совершенно непозволительным.
- Да понятно все, она просто не смогла сдержаться. Только что я отправила за решетку двух самых близких ее родственников. На ком еще ей было сорвать злость? Ничего, я переживу. - Она взглянула на Уитни и нахмурилась. - Ведь многие чувства мне незнакомы, не так ли?
Уитни тяжело вздохнул.
- Я поручил это дело вам, Даллас, потому что вы - лучший из моих подчиненных. У вас острый ум, отличная интуиция. И вы всегда переживаете за жертву. А сегодня утром… Я был не в себе.
- Ладно, шеф. Ничего особенного не случилось.
- Боюсь, кое-что все-таки случилось. Я сам разберусь с Мириной и организую свидания.
- Да, сэр. Я бы хотела продолжить допрос Марко Анжелини.
- Завтра, - твердо сказал Уитни. - Вы устали, лейтенант, а усталый следователь допускает ошибки, не замечает важных деталей. Отдохните, и завтра вы будете в лучшей форме. - Он направился к двери, но вдруг остановился и добавил не оборачиваясь: - Постарайтесь выспаться и, прошу вас, примите таблетку от головной боли. Выглядите вы ужасно.
Ева не стала ничего отвечать - просто не было сил. Она села за стол, уставилась на экран компьютера и постаралась забыть о головной боли.
Заметив, что кто-то вошел в комнату, она рассерженно обернулась.
- Та-ак, - протянул Рорк ласково и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, - вижу, ты мне рада. Только до крови не царапай.
- Как мне не хватало твоего остроумия!
Рорк уселся на краешек стола и заглянул в компьютер, пытаясь понять, в чем причина ее отвратительного настроения.
- Я вижу, у вас был удачный день, лейтенант?
- Прекрасный! Сначала я упекла за решетку любимого крестника своего начальника. Потом обнаружила предполагаемое орудие убийства в ящике его письменного стола. Не прошло и пяти минут, как отец главного подозреваемого признался, что все три убийства совершил он, а вовсе не сын. В довершение всего я подверглась нападению сестры подозреваемого, которая считает, что я жажду популярности и ради этого погубила ее семью.
- Колесо фортуны крутится довольно быстро, - заметил Рорк миролюбиво. - Нет ничего занимательнее работы полицейского!
- Я не знала, что ты возвращаешься сегодня.
- Я и сам этого не знал. Но строительство комплекса идет полным ходом, и мое присутствие больше пока не требуется.
Еве вдруг стало спокойно и легко, но радости своей она решила не демонстрировать. Ее почему-то раздражало, что она так привыкла к нему за какие-то несколько месяцев. Даже начала от него зависеть.
- Что ж, все складывается удачно.
- Угу. Может быть, расскажешь толком, что здесь за это время произошло?
- Включи телевизор и узнаешь. Все в "Новостях".
- Мне бы хотелось узнать от тебя.
И она рассказала ему так, как будто зачитывала вслух отчет: кратко, четко, приводя факты и воздерживаясь от комментариев. И, рассказав, почувствовала облегчение: Рорк умел слушать.
- Значит, ты считаешь, что это молодой Анжелини?
- Есть орудие убийства, есть все возможности его совершения, есть очень серьезные мотивы… Завтра утром я встречаюсь с доктором Мирой, которая должна провести психологическое тестирование.
- А Марко? Что ты думаешь о его признании?
- Отличный ход, который затормозит расследование. Он умный человек и найдет способ выйти на средства массовой информации. Поднимется шум, мы потеряем силы и время. Но все в конце концов уляжется.
- Ты думаешь, он признался в убийствах, чтобы помешать следствию?
- Конечно! - Она внимательно посмотрела на Рорка. - А у тебя другая точка зрения?
- Тонущее дитя… - пробормотал себе под нос Рорк. - Отец, видя, как его сын уходит под воду, кидается в реку. Он готов отдать свою жизнь, чтобы спасти жизнь ребенку. Это любовь, Ева. - Он погладил ее по щеке. - Любовь не останавливается ни перед чем. Очевидно, Марко считает, что его сын виновен, и готов принести в жертву себя.
- Но если он думает, что убийства совершил Дэвид, то как он может заступаться за него?! Это же безумие!
- Нет, всего лишь любовь. Пожалуй, нет ничего сильнее родительской любви. Нам с тобой не удалось испытать ее на себе, но любовь эта существует.
- Даже если ребенок - чудовище? - спросила она с сомнением.
- Может быть, в таких случаях - особенно. Когда я был мальчишкой, я знал одну женщину в Дублине, дочь которой изуродовало в автомобильной катастрофе. Денег на операцию не хватило. У нее было пятеро детей, и всех их она обожала. Но четверо были нормальными, а одна - инвалид. Она защищала ее как могла - от любопытных взглядов, от пустых разговоров, от жалости… И посвятила всю себя больному ребенку. Она считала, что остальным не так нужна: они ведь были полноценными.
- Есть разница между неполноценными физически и моральными уродами!
- Для родителей - никакой.
- Ладно, каков бы ни был мотив у Марко Анжелини, мы все равно докопаемся до правды.
- Ни секунды в этом не сомневаюсь. Когда заканчивается твое дежурство?
- Что?
- Когда твое дежурство заканчивается?
Ева взглянула на часы в углу экрана компьютера.
- Час назад закончилось.
- Отлично! - Он встал и протянул ей руку. - Пошли.
- Рорк, мне еще нужно кое-что доделать. Хочу снова просмотреть запись допроса Марко Анжелини. Мне надо найти прокол в его показаниях. Еще придется поторопить этих типов из лаборатории: они уже целую вечность возятся с ножом…
Терпения у Рорка было достаточно.
- Ева, ты так устала, что не сможешь сейчас найти никакого прокола. - Он взял ее за руку и поднял со стула. - Пойдем!
- Ну ладно, пожалуй, ты прав - надо сделать перерыв. - Ева выключила компьютер и вышла вслед за Рорком из комнаты. Ей было так приятно держать его за руку, что она даже не думала о том, что в коридоре их могут увидеть коллеги-полицейские. - А куда, собственно, ты меня ведешь?
Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал.
- Я еще не придумал.