Оставив машину на обочине, она вышла и медленно вошла в ворота. Ей казалось, что она возвращается в рай, и было страшно, что кто-нибудь ее остановит. Но никто не вышел ей навстречу. Алана Фурнье не было видно, из дома не доносилось ни звука, – казалось, в поместье жизнь остановилась, дом выглядел заброшенным. Поместье производило грустное впечатление, парк был в запущенном состоянии, кровля дока явно нуждалась в ремонте. За домом Мари-Анж увидела знакомый пейзаж: фруктовый сад, поля, леса. Все здесь осталось точно таким, каким она помнила, она словно вернулась в детство. Казалось, в любую минуту из дома может выйти Софи, где-то здесь гуляет Робер, а к обеду, прервав свои дела, вернутся родители. Октябрьский день был прохладным, но безветренным. Мари-Анж стояла неподвижно, почти не дыша, слушала птичьи голоса и жалела, что не может залезть на дерево, как когда-то. Даже в обветшавшем состоянии дом был невероятно красив. Она сожалела, что Билли его не видит – Мармутон выглядел точно так, как она его описывала.
Понурив голову, она побродила по полям, думая о семье, о годах, проведенных вдали от дома, о счастье, которое оборвалось так внезапно. Она вернулась в Мармутон, но ее дом теперь принадлежит другому человеку. Мари-Анж было больно об этом думать. Охваченная воспоминаниями, она села на валун и долго сидела так. Когда стало темнеть, побрела обратно. Пройдя через двор, Мари-Анж уже подходила к двери кухни, как к дому на полной скорости подъехала спортивная машина и резко затормозила недалеко от Мари-Анж. Сидевший за рулем мужчина несколько озадаченно посмотрел на нее, потом улыбнулся и вышел из машины. Высокий, худой, темноволосый, с зелеными глазами, он выглядел очень аристократично. Мари-Анж догадалась, что это и есть граф де Бошан.
– Вы заблудились? Вам нужна помощь? – любезно поинтересовался он.
Она заметила у него на пальце золотой перстень с гербом – знак принадлежности к старинному роду.
– Нет, я не заблудилась. Извините, что я вторглась в ваши владения.
Мари-Анж вспомнила, как ее двоюродная бабка встретила Билли выстрелом из дробовика. У этого господина манеры куда лучше, чем у Кэрол Коллинз.
– Красивое место, правда? – заметил он с улыбкой. – Мне бы хотелось бывать здесь чаще.
– Да, место прекрасное, – согласилась Мари-Анж и тоже улыбнулась, но ее улыбка была грустной.
В это время к дому подъехала еще одна машина и остановилась рядом с первой. Из нее вышел молодой человек, в котором Мари-Анж узнала Алана Фурнье, сторожа.
– Алан? – вырвалось у нее.
Он повзрослел, но по-прежнему остался невысоким крепышом с приятным, располагающим лицом, каким Мари-Анж запомнила его с детства. Алан ее тоже узнал. Мари-Анж мало изменилась, только белокурые волосы стали длиннее и перестали виться.
– Мари-Анж! – удивленно воскликнул он.
– Вы знакомы? – спросил граф, поглядывая на них немного насмешливо.
– Мы дружили в детстве, – пояснил Алан, – вместе играли. – Он пожал Мари-Анж руку. – Когда ты вернулась?
– Недавно... сегодня. – Она виновато посмотрела на нового владельца Мармутона. – Прошу прощения за вторжение, мне только хотелось взглянуть на дом.
– Вы здесь жили? – догадался он.
– Да, в детстве. Мои родители... они давно умерли, и я поселилась в Америке у двоюродной бабки. Я только сегодня приехала из Парижа.
– Я тоже.
Граф добродушно улыбнулся. Он был вежлив, хорошо воспитан, и Мари-Анж нашла его приятным. Алан молча помахал ей рукой и предпочел удалиться. Граф был одет в синий блейзер и серые брюки; и то, и другое было безупречного качества и явно дорогое.
– Не хотите ли зайти в дом?
Мари-Анж долго колебалась, не желая вторгаться в чужое жилище, но искушение было слишком велико. Граф видел по глазам, что ей очень хочется осмотреть дом.
– Я настаиваю. Становится холодно, вам непременно нужно выпить чаю перед уходом.
Ни слова не говоря, Мари-Анж вошла вслед за ним в знакомую кухню. Оглядевшись по сторонам, она словно перенеслась в прошлое. На глаза навернулись слезы.
– Кухня сильно изменилась? – мягко спросил граф. Он не знал, при каких обстоятельствах ей пришлось оставить дом, но чувствовал, что она глубоко переживает. – Давайте сделаем так: вы пройдетесь по дому, а я пока приготовлю чай.
Мари-Анж по-прежнему испытывала неловкость, но хозяин дома вел себя очень дружелюбно.
– Здесь почти ничего не изменилось, – тихо сказала она с изумлением и нежностью в голосе.
Действительно, на кухне стояли те же стулья, тот же стол, за которым они когда-то собирались всей семьей. Под этим самым столом Робер передавал ей тайком "гусики", пропитанные сладким кофе с молоком.
– Вы купили дом, когда имение моего отца продавалось? – спросила Мари-Анж.
Граф достал заварочный чайник и старинное серебряное ситечко.
– Нет, я купил его у другого владельца, дом принадлежал ему несколько лет. Не знаю точно, то ли его жена тяжело заболела, то ли ей здесь не нравилось, но в конце концов он продал дом. Я собирался отреставрировать его и бывать здесь почаще, но у меня пока не было времени заняться этим, дом принадлежит мне не так давно. Надеюсь, что этой зимой или в крайнем случае весной я наконец смогу заняться реставрацией. Замок заслуживает того, чтобы вернуть ему былую красоту.
– А мне показалось, что дом не требует особого ремонта, – сказала Мари-Анж.
Стены нуждались в покраске, полы нужно было навощить, но в целом, по мнению Мари-Анж, дом выглядел прекрасно и оказался точь-в-точь таким, каким она его помнила.
Граф поставил на стол чашки, налил чай через ситечко и улыбнулся:
– К сожалению, водопровод в доме в плачевном состоянии, электропроводка тоже никуда не годится. Поверьте мне, поместье требует больших затрат и усилий, вы еще не все видели, некоторые неполадки не бросаются в глаза. Нужно обновить виноградники, посадить заново фруктовые деревья, дому нужна новая крыша. Боюсь, мадемуазель, я изрядно запустил дом вашей семьи. – Он развел руками и виновато улыбнулся с присущим ему обаянием. – Кстати, позвольте представиться, граф Бернар де Бошан.
Он первый подал руку, и они обменялись вежливым рукопожатием.
– Мари-Анж Хокинс.
Когда Мари-Анж представилась, в мозгу Бернара словно что-то щелкнуло, он вспомнил, что слышал об ужасной автокатастрофе, в результате которой три человека погибли, а девочка осталась сиротой. Об этом ему рассказал предыдущий хозяин замка, который, в свою очередь, купил дом при распродаже недвижимости отца Мари-Анж.
Бернар предложил ей пройти в гостиную, затем она поднялась на второй этаж и заглянула в комнату, которая когда-то была ее спальней. Когда Мари-Анж спустилась, Бернар понял по ее покрасневшим глазам, что она плакала. Ему стало жаль девушку.
– Вам, вероятно, нелегко возвращаться сюда, – заметил граф, передавая ей чашку. Они сидели на кухне, за столом, знакомым Мари-Анж с детства. Крепкий ароматный чай помог ей восстановить силы.
– Да, это оказалось труднее, чем я думала, – призналась она.
Бернар отметил про себя, что она хорошенькая и выглядит очень юной. Мари-Анж была почти вдвое его моложе – ему недавно исполнилось сорок.
– Этого следовало ожидать, – серьезно сказал он. – Я вспомнил, что мне рассказывали о гибели ваших родителей.
Он улыбнулся, и в его улыбке и выражении лица не было ни намека на лукавство. Он производил впечатление приятного человека.
– Я вас понимаю. Я сам десять лет назад потерял жену и сына, они погибли при пожаре. Мы жили в замке вроде этого, после пожара я его продал. Мне понадобилось много времени на то, чтобы оправиться От потери – если от этого вообще можно оправиться. С одной стороны, мне хотелось снова жить в доме, похожем на наш прежний, поэтому я и купил Мармутон, но с другой стороны, дом напоминал мне о моей потере – наверное, поэтому я редко здесь бывал и так долго не брался за ремонт. Но когда я наконец отремонтирую дом, он должен преобразиться.
– Здесь было красиво и раньше, когда я тут жила. – Мари-Анж улыбнулась, благодарная графу за понимание. – Мама ставила в каждой комнате цветы.
– А какой были вы в те времена?
– О, я была сорванцом в юбке, целыми днями лазила по деревьям и таскала фрукты из сада.
Представив себе эту картину, оба рассмеялись.
– Что ж, вы с тех пор явно повзрослели. Графу было приятно общество его молоденькойгостьи. По причинам, о которых он только что ей рассказал, ему было немного одиноко, и он был рад ее компании. Приезд Мари-Анж оказался для него приятным сюрпризом.
– На этот раз я собираюсь прожить в Мармутоне около месяца, хочу обсудить с местным архитектором планы переустройства дома. Если у вас будет время, обязательно навестите меня еще раз. Вы надолго во Франции?
Мари-Анж помедлила с ответом.
– Я пока не решила окончательно. Я всего два дня назад прилетела из Штатов, и первым делом мне хотелось побывать в Мармутоне. А еще я хочу узнать, нельзя ли поступить в Сорбонну.
– Вы окончательно перебрались во Францию?
– Пока не знаю, – честно призналась Мари-Анж. – Отец оставил... – Она оборвала себя на полуслове, решив, что не стоит рассказывать графу о наследстве. – У меня есть возможность самой выбирать, что делать дальше, но я пока не приняла никакого конкретного решения.
Бернар подлил себе и гостье чаю и непринужденно заметил:
– В Париже приятно жить. Где вы остановились, мисс Хокинс?
– Этого я пока тоже не знаю. – Мари-Анж вдруг поняла, что, наверное, выглядит молоденькой глупышкой, и рассмеялась. Граф по сравнению с ней казался очень искушенным и умудренным жизнью. – Прошу вас, называйте меня просто Мари-Анж.
– С удовольствием.
Граф был красив, его манеры были безупречны, перед его обаянием невозможно было устоять.
– У меня возникла одна идея, возможно, вам она покажется странной, даже безумной, а может быть, она вам понравится. Мари-Анж, если у вас пока нет никаких определенных планов, может быть, вам стоит немного пожить в Мармутоне? Я понимаю, вы меня совсем не знаете, но, если хотите, вы можете запереть на замок целое крыло дома. Я обычно сплю в комнате для гостей, мне там больше нравится: она более светлая и веселая, чем другие комнаты. Хозяйские покои закрываются на ключ, так что вы будете в безопасности, если вас это тревожит. Подумайте, может быть, вы хотите переночевать в бывшей комнате своих родителей?
Несколько мгновений Мари-Анж молча смотрела на графа, ошеломленная его предложением. Ей не верилось, что все это происходит на самом деле, и она не испытывала никакого страха перед совершенно незнакомым мужчиной. Он был так вежлив, обходителен, так хорошо воспитан, что она не могла поверить, будто он может представлять для нее угрозу. Конечно, она хотела остаться в Мармутоне на ночь, окунуться в прошлое, провести какое-то время в доме, о котором мечтала все годы разлуки с ним.
– Надеюсь, если я останусь переночевать, это не будет выглядеть неприлично? – осторожно спросила она, желая принять предложение хозяина дома, но одновременно боясь злоупотребить его добротой.
– Не будет, если я сам вас приглашу, а я уже пригласил. Честное слово, я бы не стал вам этого предлагать, если бы сам не хотел, чтобы вы остались. Не думаю, что ваше присутствие причинит мне много неудобств.
Он снова улыбнулся. На этот раз в его улыбке сквозило нечто отеческое. Не раздумывая больше, Мари-Анж приняла приглашение и решила уехать в Париж на следующий день.
– Вы можете оставаться столько, сколько пожелаете, – заверил ее граф. – Как я уже говорил, у меня отпуск, я приехал на целый месяц, а дом слишком велик для одного, мне бывает в нем тоскливо.
У нее мелькнула мысль предложить ему плату за ночлег, но она подумала, что это может его обидеть. Судя по всему, Бернар состоятельный человек, да к тому же еще и граф. Если она отнесется к замку как к отелю, он может принять это за оскорбление.
– Между прочим, где вы собирались ужинать? У вас есть какие-то планы, или, может, вы позволите мне вас угостить? Я, конечно, не бог весть какой повар, но вполне способен приготовить что-нибудь съедобное. У меня в машине есть кое-какие продукты.
Мари-Анж смутилась, ей не хотелось обременять хозяина еще больше. Она и не догадывалась, как он рад был ее появлению.
– Что вы, я не рассчитывала, что вы станете меня кормить. Если хотите, я сама могу что-нибудь приготовить, – неуверенно предложила она.
В Айове Мари-Анж каждый вечер готовила для Кэрол. Блюда, конечно, были простыми, но тетка никогда не жаловалась.
– Вы умеете готовить? – Казалось, это позабавило графа.
– В Америке я готовила для двоюродной бабки.
– Работали, как Золушка? – пошутил граф. В его зеленых глазах заплясали веселые огоньки.
– Вроде того.
Она встала из-за стола и отнесла чашку в мойку, так хорошо ей знакомую. Все в этой кухне постоянно напоминало ей о Софи. Она снова вспомнила о письмах и о том, что ей рассказала булочница.
Граф пообещал приготовить ужин, но в конце концов они решили ограничиться свежим хлебом с паштетом и сыром. Мари-Анж накрыла на стол. Он предложил ей превосходного красного вина, но она отказалась. После ужина они долго сидели в гостиной и разговаривали.
Бернар рассказал, что он родом из Парижа, в детстве некоторое время жил в Англии, но потом вернулся во Францию. Разговорившись, Бернар рассказал, что его сын погиб во время пожара в возрасте четырех лет. Он признался, что думал, что не переживет эту трагедию, и в какой-то степени он так до сих пор и не оправился от этого. Он больше не женился и вел довольно замкнутый образ жизни. Однако Бернар не производил впечатление угрюмого человека, он оказался остроумным собеседником и на протяжении вечера не раз смешил Мари-Анж.
В десять часов они расстались. Граф не пытался с ней заигрывать, не позволял себе никаких вольностей. Проводив Мари-Анж в бывшие хозяйские покои и удостоверившись, что кровать застелена чистым бельем, он пожелал ей спокойной ночи и скрылся в противоположной части дома, где находилась комната для гостей.
Однако заснуть в кровати, где когда-то спали ее родители, Мари-Анж оказалось куда труднее, чем она думала. Чтобы попасть в спальню родителей, ей пришлось пройти мимо своей комнаты и комнаты Робера. Стоило Мари-Анж закрыть глаза, как она видела перед собой родителей и брата, а когда все-таки ей удалось заснуть, она увидела их во сне.
Глава 8
Утром Мари-Анж прибрала постель и спустилась к завтраку. Она выглядела усталой. Бернар уже сидел в кухне, пил кофе с молоком и читал свежую газету, которую ему привез Алан.
– Как спалось? – участливо спросил Бернар.
– Не очень хорошо, наверное, воспоминания мешали, – ответила Мари-Анж немного рассеянно: она в это время думала о том, что не следует злоупотреблять гостеприимством графа и лучше позавтракать в городе.
– Этого я и опасался. Я так и думал, что дом пробуждает в вас слишком много воспоминаний. Должно пройти некоторое время, чтобы боль вновь утихла.
Он налил ей большую чашку кофе с молоком.
– Мои родители погибли десять лет назад. Кивком поблагодарив за кофе, Мари-Анж села застол. Ей снова вспомнился Робер и их шалости за завтраком.
– Однако за все эти годы вы здесь ни разу не были, – предположил Бернар. – Естественно, что вам нелегко оказаться в замке впервые после той трагедии. Может, хотите прогуляться по парку или побывать на ферме?
– Спасибо, вы очень добры, но не стоит. – Мари-Анж улыбнулась. – Я возвращаюсь в Париж, мне нужно двигаться в обратный путь.
Не имело смысла оставаться в доме дольше: у нее была одна ночь, чтобы прикоснуться к прошлому, но теперь дом принадлежит другому хозяину, и ей пора возвращаться.
– У вас назначены какие-то встречи в Париже? Или вы просто чувствуете себя обязанной ехать?
Мари-Анж улыбнулась и кивнула. Бернар с восхищением смотрел на ее длинные белокурые волосы, но в его взгляде Мари-Анж не видела ничего предосудительного. Возможно, большинство людей были бы шокированы тем, что она провела ночь в доме мужчины, но в действительности это было совершенно безопасно: Бернар был безупречно вежлив и не пытался за ней ухаживать.
– Мне кажется, вам нужно спокойно отдохнуть в собственном доме без чужака, занявшего хозяйские покои, – серьезно сказала она, глядя на него своими большими глазами. – Вы очень добры, граф, но я не имею права здесь задерживаться.
– Напротив, как моя гостья, вы имеете полное право здесь находиться. Более того, если вам позволяет время, я бы с удовольствием воспользовался вашими советами и вашей памятью. Я собираюсь реставрировать дом, и вы могли бы мне рассказать, каким он был раньше. У вас есть время?
Чего-чего, а времени у Мари-Анж было хоть отбавляй. Со стороны графа было очень мило пригласить ее остаться, но все-таки она не желала злоупотреблять его гостеприимством.
– Вы уверены, что я вам не помешаю?
– Абсолютно уверен. И, прошу вас, называйте меня Бернаром.
После завтрака они совершили долгую прогулку по полям. Мари-Анж рассказывала Бернару, как все выглядело раньше. Когда они дошли до фермы, Бернар, не желая утомлять гостью слишком долгой ходьбой, позвонил Алану, чтобы тот заехал за ними на машине.
Мари-Анж съездила в город за продуктами и купила несколько бутылок отличного вина, желая отблагодарить графа за гостеприимство. Она снова вызвалась приготовить обед, но на этот раз Бернар предложил поесть вне дома. Они .отправились в небольшое уютное бистро по соседству (десять лет назад его не было) и прекрасно провели время. Бернар был, как всегда, обаятелен и опять показал себя приятным, остроумным собеседником. Он знал множество забавных историй, а с Мари-Анж держался непринужденно, словно они были знакомы уже много лет.
Вечером они снова попрощались на пороге комнаты ее родителей. На этот раз Мари-Анж уснула сразу же, как только коснулась подушки, и всю ночь спала крепко. Утром, встретившись с Бернаром в кухне, она чуть более настойчиво повторила, что ей нужно уезжать.
– Видно, я чем-то вас обидел. – Он сделал скорбное лицо, но потом улыбнулся. – Мари-Анж, как я уже говорил, я был бы признателен вам за помощь, если вы можете уделить мне время.
Это казалось нелепым, ведь она не только вторглась в дом, который принадлежал теперь другому хозяину, но и буквально поселилась в нем с этим хозяином, совершенно чужим ей человеком. Но граф с легкостью рассеял ее сомнения и, казалось, нисколько не возражал против вторжения.
– Надеюсь, вы останетесь до следующего понедельника? – спросил он. – В уик-энд я устраиваю званый обед и хотел бы познакомить вас с моими друзьями. Им будет интересно услышать, что вы знаете о Мармутоне. Среди них будет и архитектор, которому я собираюсь поручить проект перестройки. Вы меня очень обяжете, если останетесь. Честно говоря, я вообще не понимаю, зачем вам уезжать. Вы же сказали, что у вас есть время и вас не ждут в Париже никакие срочные дела.
– Я вам еще не надоела? – озабоченно спросила Мари-Анж, но затем тоже улыбнулась. Заявляя, что она ему не мешает, Бернар был очень убедителен. Можно было подумать, будто он ее даже ждал и совсем не возражает, что она вторглась в его дом и заняла хозяйские покои. Он обращался с ней как с почетной гостьей и хорошим другом.