Они подъехали к дому номер двадцать один, и карета остановилась. Лоуренс проводил Вивьен до порога и, когда дверь за ней захлопнулась, он уже точно знал, как ему следует поступить. Единственный выход из создавшегося положения - это действительно сделать ее своей любовницей.
На следующий день Лоуренс заехал за Вивьен не в карете, как обычно, а верхом. Еще одну лошадь он вел на привязи. Они собирались отправиться в Гайд-парк. Стояла чудесная погода, и верховая прогулка была как нельзя кстати.
Вивьен была неплохой наездницей и любила верховую езду. Сидя на лошади, она словно сливалась с этим сильным красивым животным, тягостные мысли уходили прочь, и девушка чувствовала себя поистине счастливой и свободной.
Они выехали на Ротен Роу, которая в это время дня была совершенно пустынна, затем спустились к извилистому озеру, называемому Серпантином. По дороге их дважды останавливали приятели Лоуренса: один - наследник крупного торгового предприятия, другой - дипломат. Лоуренс привычно представил им Вивьен как свою кузину, оба джентльмена выразили надежду на продолжение знакомства. И один, и второй были приятными молодыми людьми, любезными и воспитанными, но, вежливо улыбаясь им, Вивьен чувствовала в своем сердце какую-то странную пустоту. Перспектива прожить с одним из них бок о бок всю жизнь ее совсем не привлекала. Она сама не понимала, что с ней происходит, но эти знакомства почему-то нагнали на нее тоску, верховая прогулка больше не радовала, настроение было испорчено на весь день.
Лоуренс заметил, что Вивьен подавлена, но его это скорее радовало, нежели огорчало. Отнесись она к его приятелям более благосклонно, это означало бы, что он ошибся в своих выводах. А так - что ж, значит, все верно, и его планы на сегодняшний вечер остаются прежними.
После прогулки они вернули лошадей в конюшню, и Лоуренс предложил заехать в ресторан "Монмартр". Там он провел ее через боковые двери наверх, в отдельный кабинет. Вивьен застыла в дверях: комната в точности повторяла ту, в которую Лоуренс привел ее в ночь знакомства. Стол был накрыт на двоих, а в центре его стояла ваза со свежими розами. Глядя на розы, девушка ощутила странное стеснение в груди. Она подошла к окну и выглянула на улицу. За узорчатым забором виднелся парк.
- Это Грин-парк, - пояснил Лоуренс, приблизившись к ней.
Его рука легла на ее плечо. Вивьен почувствовала, что слабеет, и схватилась за подоконник. Боже, какой он нежный, близкий, какой восхитительный… Вивьен затаила дыхание. Словно прочтя ее мысли, Лоуренс отошел.
- Я снял кабинет на весь вечер, - сказал он. - Может, нам перекусить? Здесь, конечно, не так шикарно, как в "Небесах", но кухня очень приличная, завсегдатаи тут именно едят, и ничего более.
"А ведь я о нем совсем ничего не знаю", - внезапно подумала Вивьен. Они столько времени провели вместе, а она не знает, что он любит есть, как проводит время, понятия не имеет, где он живет, есть ли у него братья и сестры.
- Расскажи мне о себе, Лоуренс Сент-Джеймс, - попросила она, когда они сели за стол. - Расскажи о своей семье, где ты учился, куда ездил отдыхать.
Лоуренс поудобнее устроился на стуле, расстегнул сюртук и, вытянув ноги, начал:
- Мой отец, граф Сэндборн, умер, когда мне было семнадцать лет. Я тогда как раз собирался ехать на континент, но поездку пришлось отложить на неопределенное время…
Вивьен нахмурилась:
- Что значит на неопределенное время? Ты хочешь сказать, что, кроме Англии, так нигде и не был?
- Нигде и никогда. Как только речь заходила о моей учебе, с матерью тут же случался нервный припадок. Поэтому у меня были гувернеры и учителя. После смерти отца Беатрис - так зовут мою мать - совершенно перестала вставать с постели. Мне же она заявила, что мой отъезд ее убьет. Я добросовестно ждал, когда мать поправится, а когда этого не случилось, сбежал в Кембридж. Теперь-то я понимаю, что она просто ломала комедию, но тогда принял все за чистую монету…
- Как несправедливо, - задумчиво проговорила Вивьен. - Я хотела жить с матерью, а она отправила меня во Францию. Ты же, напротив, хотел уехать, а тебя насильно держали дома.
Лоуренс заглянул в ее ясные глаза и вновь ощутил какую-то сверхъестественную связь с этой девушкой.
- Наше имение и большая часть земель находятся в Сассексе. Есть еще особняк на Парк-Лейн, кое-какие акции, и за всем этим богатством надо присматривать, что я и делаю время от времени. Кроме того, я выступаю в палате лордов, охочусь на фазанов, хожу в клуб. Короче говоря, жизнь моя безмятежно приятна и абсолютно предсказуема, но… так было до тех пор, пока я не встретил тебя.
- Меня? - она негодующе фыркнула. - Уж не хочешь ли ты возложить вину за всю ту неразбериху, которая царит у тебя в голове, на меня? Ну уж нет, ничего у тебя не выйдет.
- Я не имел в виду неразбериху в голове, - тихо сказал он, ловя ее взгляд. - Я говорил о сердце.
Вивьен замерла. Несколько мгновений она не могла ни моргать, ни дышать. Она поняла, что боится продолжать начатый разговор.
- Я говорил о своих чувствах к тебе, - продолжал Лоуренс.
- И что же это за чувства? - Она потянулась за бокалом и сделала большой глоток. - Злость и раздражение, полагаю? Ну потерпи еще немного. Надеюсь, я недолго буду обременять тебя своим обществом.
Он накрыл ее руку своей.
- Послушай, прошу тебя. Я никогда не встречал женщины, которая бы хоть немного походила на тебя. Ты умна, воспитанна, но в то же время совершенно несносна. С тех пор как мы познакомились, меня не покидает ощущение, что наша встреча не случайна. И я очень этому рад, потому что одна лишь беседа с тобой - уже приключение. Ты часто смешишь меня, но заставляешь и задуматься. От звука твоего голоса у меня вибрируют кончики пальцев, а от запаха твоих волос кружится голова. - Он понизил голос, почти прошептал: - А когда ты идешь, я словно чувствую движения твоего тела на своем.
- Прошу вас, ваша светлость! - Она встала из-за стола, поспешила к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, уставившись на уличные фонари. - Ради бога, не говорите больше ничего. Это только все усложнит, а моя жизнь и без того запутана.
- Вивьен, я схожу по тебе с ума. - Его низкий голос ласкал ее будто самые нежные прикосновения. - Мне тридцать лет, а я никогда не испытывал ничего подобного. Я никогда так много не думал о женщине, гадая, что она ест на завтрак, что надевает на ночь. Я никогда не покупал женщине туфли, не составлял букеты и не распевал вместе с ней похабные песенки. Никогда… прежде.
Он подошел ближе, и она спиной ощутила жар его желания. Она поняла, что тоже хочет его…
Вивьен отчаянно призывала на помощь силу воли, пыталась думать о будущем муже и детях, но тщетно. Она смотрела на свое отражение в окне и чувствовала себя счастливой. Она понимала, что, потворствуя своему телу, лишается будущего, но никогда еще не ощущала себя такой защищенной, живой и желанной.
Сердце ее бешено колотилось. Вивьен не могла больше противиться своей страсти. Она забыла обо всем на свете. Обо всем, кроме Лоуренса.
Его ладони обхватили ее плечи и скользнули вниз, к талии. Она подалась к нему всем телом, приветствуя его тепло. Он развернул ее в своих руках, склонил голову…
Его губы коснулись ее губ, и все остальное перестало для них существовать.
Глава 12
Все ее естество ожило в его руках. Она упивалась им - винной сладостью рта, жаром тела, мягким дыханием и солоноватым привкусом кожи. Все его движения становились ее наставниками. Она возвращала ему поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением, отвечая на каждую его ласку.
- Вивьен… родная моя, знаешь ли ты, как долго я этого ждал, - пробормотал он, зарываясь лицом в ее пушистые волосы. - Мне кажется, я хотел тебя всю жизнь.
Его откровение было подобно взрыву. Внезапно она почувствовала головокружение и готовность подчиниться всему, что он скажет или сделает с ней.
Лоуренс сорвал с себя сюртук и отшвырнул его в сторону. Затем его рука легко скользнула по ее груди к пуговицам жакета.
- Милая, боюсь, с этим мне не справиться. Я такой неловкий.
Еще мгновение - и жакет присоединился к его сюртуку. Вскоре туда же последовал и шелковый жилет. Она пробежала пальцами по его сорочке и нетерпеливо потянула за галстук. Развязав его, обнаружила маленькую жемчужную пуговку у воротника, слегка замешкалась, а затем расстегнула ее. С торжествующей улыбкой Лоуренс подхватил ее на руки и отнес на диван.
Он лежал, любовно исследуя и боготворя каждую линию, каждый изгиб ее тела. Крючки, казалось, расстегивались сами собой, обнажая пылающую страстью кожу.
Лоуренс потерся горящей щекой о показавшийся из-под оборок сосок, затем захватил его ртом, дразня, лаская, терзая. Вивьен выгибалась навстречу его рукам, неслась на волнах блаженства, которые катили ее к неведомым берегам.
Она тоже ласкала любимого, исследуя каждый интимный уголок его тела. Чувственный контакт смягчил странную тяжесть в чреслах и напряжение в низу живота. Девушку охватил поток новых ощущений, и он все усиливался, оставляя ее опустошенной и блаженно трепещущей.
Лоуренс видел, как выгибается ее тело, как глаза закрываются с каждым приливом желания. В его голове, сердце, жилах стучало: она моя! моя! навсегда!
Внезапно он услышал голоса, но вначале они доносились до него словно сквозь туман. Лишь когда в дверь забарабанили, и, судя по звуку, ногами, он резко выпрямился и сел. Стук становился все яростнее, и Лоуренсу даже показалось, что кто-то выкрикивает его имя. Все это было более чем странно.
От ударов тряслись даже стены. Лоуренс едва успел накинуть на Вивьен покрывало, как дверь с треском распахнулась. Он вскочил и встал между девушкой и непрошеными гостями, приготовившись защищать ее и себя.
- Убирайтесь отсюда к чертовой матери или я… - Лоуренс осекся на полуслове. Один из мужчин, ворвавшихся в комнату, был ему хорошо знаком. Это был Уильям Гладстон!
- Вы?! - выдавил Сэндборн.
Он не мог поверить своим глазам. Что делает здесь старый прохвост? Как он попал сюда и кто его спутники? Один, полноватый, со строгим лицом, судя по воротничку, был священником. А вот кто второй, высокий, загорелый, в дорожном костюме? Собрав остатки самообладания, Лоуренс гневно заговорил:
- Как вы посмели ворваться в личные апартаменты? Вы не имеете права…
- Это ты, подлец, не имеешь права! - взорвался высокий джентльмен и ринулся вперед. - Ты совратил мою дочь, опозорил мою семью и весь род.
- О каком совращении вы говорите? - искренне удивился Лоуренс, но тут же запнулся и взглянул вначале на Вивьен, а потом вновь на этого джентльмена. - Вы сказали - вашу дочь?
Память услужливо вытащила на поверхность имя этого человека: герцог Карлайлз…
- Послушайте, здесь явно какая-то ошибка, - твердо произнес Лоуренс, отступая к дивану.
- Ваше присутствие здесь - вот единственная ошибка! - заявил герцог, пыхтя от негодования. - Как посмели вы, сэр, затеять столь мерзкую игру?
- Игру? - Лоуренс досадливо сморщился. Однако странно, что у Карлайлза с Арабеллой совершенно разные понятия о морали. - Я стал любовником Вивьен с согласия ее матери, - ответил он, не вдаваясь в дальнейшие подробности.
- Л-любовником? - Герцог побагровел, вены на шее вздулись. - Немедленно возьмите свои слова обратно, или мне придется вызвать вас на дуэль! Да как вы смеете утверждать, будто моя дочь… шлюха? Это наглая ложь, и я застрелю вас как паршивого пса!
Вивьен с ужасом наблюдала за происходящим. Она, Вивьен Лерой, в постели с мужчиной, едва одета - и все это на глазах ее собственного отца и других мужчин!
- Остановитесь! - Она села на край дивана, судорожно прижимая к себе одежду. - Граф Сэндборн ни в чем не виноват. Я сама согласилась встретиться с ним. И я одна во всем виновата.
- Тебе не в чем себя винить, девочка, - сердечно произнес Гладстон, подходя к ней. - Тебя предала родная мать и соблазнил презреннейший из негодяев. После нашего вчерашнего разговора я не знал ни минуты покоя и твердо решил тебе помочь, и сделаю все, что в моей власти.
- Но это правда! Я действительно хотела стать любовницей графа. Это мой выбор, и никто меня к нему не принуждал.
- Ты сама согласилась стать его любовницей? - ахнул герцог. - Да как ты посмела?
- Мне уже девятнадцать лет. - Она твердо посмотрела отцу прямо в глаза. - Я достаточно взрослая, чтобы решать за себя, и в состоянии разобраться, каков человек - плох или хорош.
- Мне плевать, сколько тебе лет, - буркнул Карлайлз, сбитый с толку ее дерзостью. - Ты моя дочь! А моя дочь не может быть… продажной девкой. - Он повернулся к Сэндборну: - Итак, сэр, вы запятнали мою честь и оскорбили мою дочь! И я вижу только один выход из создавшегося положения, - он выдержал театральную паузу и закончил: - Как порядочный человек, вы обязаны на ней жениться.
- Жениться?! На ней? - Граф обернулся и сердито посмотрел на Вивьен. При слове "жениться" его привычно передернуло, но Вивьен с припухшими от поцелуев губами и заплаканными глазами выглядела такой беззащитной и соблазнительной, что все остальные слова застряли у него в горле.
- Разумеется, абсурдно ждать, что вы поведете себя как джентльмен. И еще абсурднее думать, что вы возьмете на себя ответственность за этот позор, - язвительно заметил герцог. - И все же я требую, чтобы вы женились на Вивьен.
Он заметил, как Лоуренс смотрит на девушку, но истолковал этот взгляд по-своему.
- О, понимаю! Вы полагали, что ничем не рискуете, потому что она незаконнорожденная? Ну так вот, Вивьен не просто внебрачная дочь, она дочь герцога Карлайлза! И в ней течет достаточное количество голубой крови, чтобы сочетаться браком с таким прохвостом, как вы.
Лоуренс замер. Еще одно слово - и он с удовольствием врезал бы по этой напыщенной физиономии. Но герцог ничего больше не добавил - он выжидающе уставился на Лоуренса, в комнате воцарилось молчание.
Первой нарушила тишину Вивьен:
- Прошу вас… отец, - одними губами проговорила она. - Не принуждайте его. Граф вовсе не обязан на мне жениться. Между нами ничего не было.
- Искренне на это надеюсь, - хрипло промолвил герцог, скептически разглядывая ее, - потому что дворянин никогда не женится на обесчещенной женщине. Какой джентльмен удовлетворится, - он болезненно поморщился, - жалкими отбросами?
Священник поспешно выступил вперед и, взяв Лоуренса за плечи, заглянул ему в глаза:
- Герцог Карлайлз говорил с вами излишне резко, но в одном он, безусловно, прав: вы должны жениться на девушке. Это единственный способ исправить ваше прегрешение перед законами совести и церкви. Вы соблазнили невинную девушку, и ваш святой долг взять ее в жены.
Спокойная авторитетность этих слов заставила Лоуренса задуматься. Ведь на самом деле священник прав. Лоуренс действительно хотел Вивьен и добивался ее благосклонности, пока она не сдалась. Он намеревался сделать ее своей любовницей, а теперь что же? Теперь он должен сделать ее своей женой!
Он хотел помочь ей, защитить ее, а что вышло? Если он откажется жениться, то своего места в жизни ей уже не найти, а если согласится - что будет с ним? С его репутацией, связями и положением в обществе? Реакцию же Беатрис даже страшно себе представить.
В нем бурлили злость и смятение. Им снова манипулируют, и он опять вынужден подчиниться…
- Что ж, Вивьен, похоже, в конце концов ты получишь то, что хотела, - с горькой усмешкой проговорил он. - Скоро ты станешь замужней дамой.
Вивьен смотрела на него во все глаза, а Лоуренс, не очень любезно оттолкнув священника, обратился к герцогу, вложив в слова весь свой сарказм:
- Достаточно, сэр, мне будет очень приятно, если вы сами обратитесь в мэрию за лицензией на брак. Чем скорее с этим фарсом будет покончено, тем лучше.
С этими словами он поднял с пола сюртук и вышел, громко хлопнув дверью.
Вивьен зябко поежилась. Бедный Сент-Джеймс! За пять минут он лишился свободы, которую ценил больше жизни. Впрочем, так же, как и она. Мечты о браке и добропорядочной жизни рассыпались в прах. И что осталось на пепелище надежд? Оскорбленный жених и опозоренная невеста… Нечего сказать, веселое начало семейной жизни.
Герцог Карлайлз ворвался в особняк Лерой как торнадо, все сметающий на своем пути. Отправив вытянувшегося при его появлении Барни в комнату Вивьен собирать вещи, он во всю мощь своих легких крикнул:
- Арабелла!
Арабелла, в этот самый момент накладывающая маску на лицо, подскочила с дивана и испуганно пролепетала:
- О боже, он уже здесь.
Не успела она и шагу ступить, как дверь в ее личное убежище распахнулась, и на пороге появился герцог. Вид у него был такой, словно он явился сюда прямо из Африки, причем всю дорогу за ним гнались дикие львы и тигры.
- Август, дорогой! Ты здесь! - бросилась к нему Арабелла. - Я так рада, я ждала тебя только завтра.
- Как ты посмела?! - загремел он, уворачиваясь от ее объятий.
- Что посмела? Что случилось, мой милый? В чем я провинилась перед тобой? - зачастила она, недоуменно моргая глазами.
- Арабелла, как ты могла? - Карлайлз устало махнул рукой и рухнул на диван. - Моя плоть и кровь! Моя дочь! - приговаривал он, раскачиваясь из стороны в сторону.
- Вивьен? - ахнула Арабелла. - Где она? Она больна? Скажи мне, что с ней? - Она подбежала к любовнику и схватила его за рукав.
- Хуже, чем больна, - простонал герцог, - она опозорена. - Он брезгливо стряхнул ее руку, вскочил и отошел к окну. - И, как я только что выяснил, по твоей вине.
Арабелла побледнела.
- Опозорена? Ничего не понимаю, объясни толком.
Герцог одарил ее уничтожающим взглядом и отчетливо произнес:
- В Портмуте я получил записку от Уильяма Гладстона. Он сообщил мне, что моя дочь в страшной опасности, и я примчался в Лондон, загнав по пути три пары лошадей. Дома я застал сэра Гамильтона, который просил меня не медля ехать в "Монмартр". Там-то я и увидел свою дочь в объятиях этого развратника графа Сэндборна. Моя малютка стала жертвой самого отъявленного из негодяев! И знаешь, что он имел наглость заявить? Что делает это с твоего полного одобрения. Каков прохвост! Ну я до него доберусь!
Арабелла облегченно вздохнула. Зная шальной характер Вивьен, она опасалась, что та выкинула что-нибудь похлеще.
- Август, дорогой, ну какая жертва? Вивьен не может быть жертвой Сэндборна: они ведь любовники. По крайней мере, собирались ими стать в самое ближайшее время.
Ноздри Карлайлза угрожающе раздулись, и Арабелла поняла, что объяснения не избежать.
- Видишь ли, Вивьен без ума от графа, и он, я уверена, искренне любит ее. Бог мой, да ты бы видел, как он за ней ухаживал! Его репутация, конечно, оставляет желать лучшего, но я устроила ему форменную проверку, и он ее блестяще выдержал. Тогда я дала детям свое благословение…
- Ты позволила дочери завести любовника и теперь так спокойно в этом признаешься?
- А почему я должна волноваться? - встревоженно спросила Арабелла. За все время их совместной жизни она ни разу не видела Августа в таком состоянии. - Сэндборн богат, знатен и любит ее, а значит, будет заботиться о ней. Не понимаю, почему ты сердишься. Я всего лишь хотела обеспечить дочери прочное положение.