Она откинулась на спинку кресла, закинула руки за голову и застонала. Она прошлась по многим сайтам в Интернете, в которых вывешены объявления о продаже и покупке оружия. Нет, она ничего не покупает и не продает, поспешила успокоить себя Ульяна. Она выкрутится и так, она придумает, где взять эти тысячи долларов. Она перехватит у других, отдаст тем, кому должна, потом снова перехватит.
"Ты хочешь выстроить пирамиду? Ты что же, надеешься всю жизнь жить в долг?" - зазвучал в ушах голос матери.
Странное дело, он всегда звучит у нее в ушах в подобных обстоятельствах, и всегда вот в таком тоне.
"Плюнь, девочка, и живи дальше, - зазвучал голос отца. - Жизнь продолжается, не важно, согласна ты с этим или нет. Она всегда, между прочим, эта жизнь, прекрасна своими неожиданностями!"
Этот голос ей больше нравился, как и манера говорить. Но чтобы жить по этому принципу, надо быть ее отцом. А она все-таки другая. Поэтому нужно выбирать что-то среднее между голосами родителей, свой голос.
Свой собственный.
А собственный внутренний голос подсказывал ей: все-таки придется с чем-то расстаться, с чем-то ценным, чтобы расплатиться с кредитом. Продать. Потому что долг велик.
Ну почему, почему прошел тот чертов дождь? Биологи в их заказнике сделали анализ воды в пруду и обнаружили кислоту, причем содержание ее было таким, что сдохли бы крокодилы, а не только карпы. Она не могла поверить, что рыба на самом деле сдохла из-за кислотного дождя.
Ульяна переворошила кучу книг, и да, оказывается, такое возможно. Где-то образовался смерч, он поднял вверх кислоту. Но для этого ее нужно было где-то держать открытой! Но где? Если бы такое произошло не здесь, а в какой-то европейской стране, то можно было бы подать в суд, даже потребовать заплатить за моральный ущерб. "Ага, за смерть каждого отдельно взятого карпа, - одернула она себя. - Размечталась. И про самозванцев-толстолобиков не забудь, пожалуйста".
То был последний дождь осени, когда его и быть-то уже не должно, октябрь на дворе. Но стихия потому и стихия, что она не подчиняется логике. И нежные карпы, которых через две недели она собиралась выловить и продать, погибли.
В интернетовских сайтах Ульяна ничего подходящего не нашла, хотя не признавалась себе до конца, что именно там искала. Но сколько ни избегай прямого ответа, все равно рано или поздно придется дать его самой себе.
Она хотела продать. Продать?
Ульяна рывком выпрямилась в кресле и посмотрела в сторону платяного шкафа. Там на нижней полке лежала шкатулка из эбенового дерева.
Ее сердце заколотилось. А если там…
Голос Зинаиды Сергеевны тотчас зазвучал в ушах: "Я спокойна. Ты дала мне слово, значит, ты его не нарушишь. Ты всегда была очень честной девочкой".
- Черт бы побрал эту честность! - прошипела Ульяна и отвернулась. Если она не выкрутится и не расплатится, вот тогда будет свадьба. Собачья, не меньше. Да ее просто растерзают.
Ульяна почувствовала, как кровь прилила к вискам и начала пульсировать. Противно, давяще.
Шутница тетка. А может, это у нее самой дурацкий характер: дала слово - содержи.
Ульяна не раз трясла подаренную теткой вещицу, но внутри ничто не отзывалось. Зинаида ясно сказала, бриллиантов там нет. Ладно, пускай лежит.
А может, там вообще пусто? Нет, Зинаида не пошла бы на обман. Тем более у нее всегда было что подарить. Она много дарила ей подарков, все они были или оригинальные, как веер из Японии, настоящий, костяной, или дорогие, как часы "Брегет", или функциональные, как старинная чугунная ступка в придачу к кулинарной книге Молоховец. И то, и другое, и третье - предметы вечности. Муж Зинаиды Сергеевны, с которым она прожила всю жизнь, был геологом. Он искал алмазы не только в Якутии, но и в Африке, в Юго-Восточной Азии, помогал развивающимся странам. Так что в шкатулочке из эбенового дерева не воздух заперт на позолоченный замочек. Это точно. Но сам замочек заперт для нее, хотя и ключик при ней!
Открыть - значит не только нарушить обещание, но и прервать игру, в которую ее втянула лихая тетка Зинаида.
Открыть и, если там на самом деле что-то ценное, продать и расплатиться. А как же тогда…
Остаться без подарка на свадьбу! Ульяна громко засмеялась и тотчас услышала стук когтей по деревянному полу - на пороге комнаты заблестели две точки в темноте.
- Дика, я разбудила тебя? - почему-то шепотом спросила Ульяна. - Ну иди сюда, иди, моя хорошая псинка.
Дику не надо было долго уговаривать, она подошла к хозяйке и уткнулась носом ей в колени.
Ульяна положила руку на теплый собачий загривок:
- Прости, не даю тебе спать. Посиди со мной. Днем прихватишь, доспишь.
Дика тихо засопела и улеглась в ногах хозяйки. Тепло от нее устремилось прямо в сердце, и оно от этого странного прилива, как показалось Ульяне, стало больше и уже распирало грудь. А… на самом деле… Может, когда-то и впрямь найдется человек, мужчина, от которого будет исходить особое тепло, от которого ей станет не менее приятно… чем… Она хмыкнула. "Чем от тепла Дики, да?" - ехидно спросила она себя.
Дика дернулась во сне, лапы задвигались, наверное, ей снился сон о том, как она преследует норку, за которой недавно гонялась как оглашенная, нарушая все правила охоты. Она выследила ее под мощными корнями старой сосны и отчаянно пыталась достать. Зверек так же отчаянно сопротивлялся. И победил, оставив на носу лайки рваную рану.
Какая коварная Зинаида Сергеевна, надо же! Ульяна никогда не думала о свадьбе, никогда не представляла себя участницей такого события. Но с тех пор, как тетка сделала свой подарок, она то и дело ловила себя на мысли о… нем.
Кто он? Какой он должен быть?
Ну а если всерьез, спросила себя Ульяна, кто из тех, кого она когда-то знала, мог бы подойти на роль ее мужа?
Она перебирала в голове знакомых мужчин, а их было много, потому что у нее была мужская профессия. Ее признали только потому, что она дочь своего отца.
Не только память о том, что он здесь работал, как славился заказник при нем, какие охоты для начальников здесь устраивались, сыграло свою роль. Отец ее и по сей день на хорошем посту в Москве, он может помочь заказнику и деньгами, и распоряжениями в его пользу. И ее он выручит всегда. Мог бы даже расплатиться с кредитом. Наверняка. Только она никогда об этом его не попросит.
Так что же, столько мужчин прошло перед глазами, и ни на ком не задержался взгляд?
Задерживался. На время. А потом соскальзывал. При ближайшем рассмотрении все было одно и то же: "Ты - женщина, стало быть, марш на кухню. А я, мужчина, - на твое место".
Губа не дура, усмехалась про себя Ульяна. Такого места, как у нее, поискать. Но оно не с неба ей упало прямо в руки. Быть дочерью своего отца - это, конечно, подарок, но вроде Зинаидиного - и есть подарок, а ты попробуй его возьми. Ей самой пришлось много перепахать и многому научиться.
"Ты не от женщины родилась, бор породил тебя по весне". До сих пор не забыть ей строчку из стихов, которую нашептывал ей самый упрямый мальчик, который ходил за ней по пятам в институте. Милый мальчик, но разве он мог быть партнером такой, как она?
Он очень нежно целовался, у него был прелестный голос, он учился на экономическом отделении. Но она-то училась на охотоведении!
Бедный мальчик, как он прав, хотя и сам не знал насколько. Она действительно родилась, наверное, не от женщины, не от своей матери - это точно. Она родилась от отца. Иначе откуда бы взялись все ее способности и умение? Она стреляет так же метко, как отец, у нее водительские права трех категорий, а это значит, что, если надо, Ульяна Кузьмина может управлять хоть танком, - она немного не догнала отца, потому что он спокойно чувствует себя и за штурвалом маленького самолета, который его фирма недавно купила, и, как она понимает, в угоду ему. Она носится на любом снегоходе - будь то блестящий и сверкающий канадский "Бобкэт" на двух лыжах или наш могучий "Буран" с одной лыжей впереди, совершенно спокойно раздвигающий кусты. Она стреляет из лука и арбалета, правда, коллекция этого оружия у отца в Москве. У него есть специальная комната с "мужскими игрушками", как он говорит, счастливо улыбаясь. Она завистливо вздохнула. Впрочем, если она захочет, похожая будет и у нее.
Будет. Захочет. Она скривила губы и наклонилась, чтобы закрыть поддувало печки. Без доступа кислорода, как она усвоила еще на уроках физики, угли прогорят до золы. Дика недовольно взрыкнула: мол, сколько можно мешать спать?
Ульяна улыбнулась:
- Прости, дорогая. Я больше не буду.
Теперь ей надо думать не о коллекциях и развлечениях, а как вынырнуть из проблем с прудом и карпами. Черт бы ее побрал, мало ей контрольного пакета акций "Русского сафари" - охотничьей фирмы при заказнике, мало ей… "Человеку никогда не бывает как раз, ровно столько, сколько надо его конкретной натуре", - вспомнила она слова отца, когда рассказывала ему о желании завести карпов. И тогда отец познакомил ее с кредиторами.
Точнее, с одним из них.
- Все, вставай, дорогуша, - сказала девушка решительно, вытаскивая ноги из-под Дики.
…Она вспомнила лицо кредитора, скорее, его глаза, которые бесстыдно раздевали ее. И это при том, что их только что познакомил отец, в ту секунду отошедший в сторону ответить по мобильнику на звонок.
- Мы могли бы договориться… о процентах…
- Мы уже договорились о них, - сказала она таким тоном, словно не услышала ничего в его голосе, кроме слов, имеющих совершенно определенное значение.
- Ульяночка, - он втянул воздух, - от вашего имени веет такой же незамутненной свежестью, как от весеннего бора… - Он провел ладонью по совершенно лысой голове и обежал взглядом ее всю, с головы до ног.
Она почувствовала, как липкий пот покрывает тело.
- Обычно мое имя ассоциируется с ульем пчел.
- Ох, я не рискнул сказать этого. Но коль вы сами заговорили об этом, я замечу, что они целебны во всех своих проявлениях. А их укусы целительны. Прикосновение милых жалец молодят дух и душу. - Он облизнул губы и уставился ей на грудь.
- А вы не слышали, что укус десяти пчел смертелен? - ехидно заметила Ульяна.
- Что вы говорите? Но я бы не стал приманивать к себе целый десяток. Мне вполне хватило бы одной милой сладкой пчелки… Так я начал о процентах?..
- А я закончила о них. - Ульяна стиснула зубы и посмотрела в масленые желтоватые глаза. Она не была уверена, что именно сейчас выпалила бы этому типу, если бы не подошел отец.
- Ну так что, по рукам? - Он положил руки на плечи ей и кредитору, посмотрел сначала на нее, потом на него. Она еще не пришла в себя, и по ее напряженному лицу отец решил, что она переживает, влезая в долги. - Ничего, дочка, тебе это раз плюнуть, обернешься. Главное, у тебя уже есть рынок сбыта, ты права, его надо окучить раньше всех. - Потом он повернулся к мужчине: - Ну а ты, мой милый, не переживай. Я поручитель. Так что если моя дочка зажмет, - он ей подмигнул, - на стрелку вызывай меня.
- Все понял, Кузьмин. Но я предпочту иметь дело с твоей дочкой. - В его голосе прозвучало нечто, заставившее Ульяну вздрогнуть. Перед ней стоял совершенно другой мужчина. Жесткий, сильный и безжалостный.
После, когда она увидела мертвых карпов в пруду, первое, что пришло в голову, - не его ли рук дело? Но потом, поразмышляв, она решила, что для него это слишком мелко. Имея миллионы, стоит ли заводиться из-за тысяч? А потом узнала про кислотный дождь, который выпал не только над ее прудом, но и над огородами и над рекой.
Дика осталась лежать перед креслом, видимо, снилось ей что-то настолько приятное, что она не хотела выныривать из сна и возвращаться на свой коврик в прихожей. Ульяна подошла еще раз к окну. Небо прояснилось, на нем были мелкие звездочки, они мерцали так уютно, так спокойно, что ей захотелось пойти спать.
Она укрылась легким пуховым одеялом и свернулась клубочком - любимая с детства поза, утробная поза, самая защищенная в мире.
Перед тем как уплыть в сон, она снова подумала: "Ах, Зинаида Сергеевна, а не обладаете ли вы какими-то особенными талантами, скажем, даром внушения? Может, для того-то вы и подсунули эту шкатулку, чтобы мучить? Заставлять думать о ней, а через нее - о разных мужчинах, тем более что весна на дворе?"
3
На крыльце раздался топот, и в дверь постучали.
Ульяна проснулась мгновенно, она выпрыгнула из постели, посмотрела краем глаза на часы. Десять! Вот это да! Ночные бдения не доводят до добра. Конечно, нет никакой срочности бежать в контору, но она не любила тратить время попусту.
В пижаме в мелкую розовую клеточку она протопала к двери, покрутила ручку и толкнула.
На пороге стояла Надюша, жена директора заказника и ее непосредственного начальника и компаньона Сомова. Ее старшая и любимая подруга.
- Ох, Ульяна, ты могла бы оказаться на ее месте! - не здороваясь, протараторила она, глаза ее блестели так, будто она с утра выпила две бадейки крепкого кофе, который любила, кажется, больше всего в жизни.
- Н-на чьем это? - покрутила головой Ульяна, никак не придя в себя со сна. - Да ты входи, входи. - Она поежилась от утреннего морозца, который наобещали, и не обманули, ночные яркие звезды, похожие на сладкую кукурузу из банки.
- Погоди, потом. Быстро, давай быстро сантиметр. Я хочу убедиться.
- Сантиметр? - Ульяна нахмурила брови, густые и ровные, как рысий хвост. - Черт знает, где он. Может, тебе складной метр подойдет?
Надюшка оторопело посмотрела на Ульяну:
- Совсем плохая. Как я складным-то метром тебя обмерю?
- Меня? Зачем? - Ульяна нахмурилась, но губы на всякий случай сложила в улыбку. Такое выражение лица означало что-то вроде: понимай как хочешь. - А, ты собираешься наконец сшить давно обещанную юбку. Вот спасибо. - Лоб расправился, зеленоватые глаза заблестели, улыбка стала похожа на искреннюю.
- Юбку, говоришь?
- Но ты обещала! - В тоне Ульяны послышались капризные нотки. - Ты мне обещала.
- Сама знаешь, сколько полагается ждать обещанного.
- Три года. Пошел, между прочим, четвертый.
- Ну и память у тебя.
- Да, она уже перестала быть девичьей.
- Ты дашь мне наконец сантиметр?
- На, на! Возьми свой сантиметр! - Ульяна фурией метнулась к комоду, дернула ящик, замерла, уставившись на Зинаидин подарок, и разозлилась: опять она! Все время попадается на глаза! Потом пошарила рукой и вытащила сантиметр в круглой баночке-футляре. - На! - С деланной злостью она сунула его в руки Надюше.
- А ну повернись, - скомандовала та тоном заправской портнихи, которая всегда чувствует себя властелином клиентского тела.
- Может, мне присесть?
- Знаешь, не, всем же быть верстой коломенской! Я знаю, в тебе ровно сто семьдесят девять сантиметров. - Маленькая Надюша дернула подругу за руку, чтобы заставить ее выпрямиться, а сама сняла туфли тридцать третьего размера и влезла на пуфик, обтянутый нежной серой шкурой молодого волка. - Так, объем груди. - Она резво обхватила сантиметром грудь Ульяны.
- Послушай, но для юбки зачем мерить грудь? - удивилась Ульяна. - Я буду надевать ее через ноги. Я никогда не надеваю ее через голову, - недоуменно бормотала она, но подчинялась напору Надежды.
- Через ноги хорошо штаны снимать, - хмыкнула Надюша, - но ты готова в них даже спать. - Она оттянула резинку на пижамных штанах и быстро отпустила. Резинка больно щелкнула по животу.
- Ой, а ты еще и садистка, кроме всего прочего, - потерла теплый живот Ульяна и подтянула штаны повыше.
- Так, дубинушка, девяносто два. Знаешь, твои параметры гораздо гармоничней, чем у нее.
Наконец до Ульяны дошло, что Надюша твердит о ком-то конкретном.
- У кого это - у нее?
- У королевы красоты этого года!
- Ч-чего? Ты что…
- Я - ничего. Ты - чего. Ты с луны свалилась? В стране каждый год новая "Мисс Россия". По телевизору показали нынешнюю. Ты ведь никуда, кроме как в свой компьютер, не смотришь, виртуальная ты моя реальность. И не знаешь, что параметры нашей новой королевы совпадают с твоими. Рост - точно твой, грудь у тебя даже лучше. Дай-ка талию померить. Ну вот, я так и знала! - торжествующе утерла нос неведомому оппоненту Надюша. - А у нас талия тоньше! Шестьдесят!
- А… у нее?
- Да она корова, а не королева! Шестьдесят четыре.
- По классике окружности головы и талии должны быть одинаковы, - теперь уже с тайной гордостью заявила Ульяна.
- Ого, да ты не так проста, как кажешься! Я-то думала, у тебя в голове сидят только калибры патронов. А ты еще кое-что знаешь.
Ульяна засмеялась.
- А как у нее с бедрами? - Она оглядела свои и слегка вильнула ими под широкими пижамными штанами.
- А знаешь, ты очень грациозно двигаешься, - похвалила Надюша, - поверь мне, я не зря училась балету.
- Странное дело, как таких крутых мужичков, как мой отец и твой Сомыч, одновременно потянуло на прекрасное? С чем это связано?
- Про твоего отца не знаю, не могу гадать, но ты ведь знаешь, что мой Николай Степанович вдовец? Я ни от кого не уводила его. Только от одиночества.
- Да, знаю, я ведь помню тетю Клаву. Но она была совсем не балерина.
- А я была. Потому, уверяю тебя, ты очень пластична. Так, меряем бедра.
Она стиснула сантиметровой лентой бедра Ульяны.
- Потрясающе. Они точно такие по объему, как грудь. Ты дивно сложена, Ульяна Кузьмина. Гораздо лучше этой мисс-сс. - Надюша прошипела последние звуки, и в этом шипении слышалось явное неудовольствие. - Как важно оказаться в нужное время в нужном месте…
- Да, поэтому я и оказалась тут, а не там. Надюша усмехнулась:
- Я рада за себя.
- Эгоистка.
- Что бы я делала здесь, в этом темном лесу, без такой, как ты.
- Что сейчас со своим Сомычем делаешь, то и делала бы.
- Знаешь, так приятно смотреть на распускающийся бутон…
- А что, твои тюльпаны уже собираются распуститься? - оживилась Ульяна. - А у моих даже нет и щелочки, чтобы подсмотреть цвет. - Она взволнованно взглянула на Надюшу.
- Слушай, может, тебе надо было пойти в цветоводы? В это лето чем ты засадишь свой огород? - свела ниточки черных бровей на переносице Надюша.
- Ночной фиалкой. Я купила тридцать пакетиков. Значит, и до твоего носа долетит ее запах.
- А по-моему… ты собираешься кого-то приманить на запах. Сомыч говорил, ты зимой проводила опыты по пахучим привадам на волков зимой, и очень удачно. Он говорит, когда приехала бригада волчатников, они просто писали кипятком. - Надюша хихикнула, повторяя свою любимую фразу, выражающую полный восторг. - Так, может, ты и летом что-то задумала, а? Теперь и Ульяна хихикнула.
- Это отец познакомил меня с одним профессором, который занимается вонючками полвека. Он мне кое-что дал. Но мы на той бригаде с Сомычем хорошо заработали. А профессору я послала отчет. Всем приятно, правда?
- Вы с Сомычем великие коммерсанты.
- Это уж точно, - фыркнула Ульяна. - Ладно, не огорчай меня с утра.
Вплыла Дика, сонная и тихая.
- Привет, собачка, - защебетала Надюша.
Дика ткнулась в круглые колени гостьи, которая принципиально не носила брюк, а всегда ходила в прекрасно сшитых юбках выше колен. Тренированные профессиональными танцами ноги были хороши, и, кажется, это чувствовала даже Дика.
- Ты ей нравишься, - заметила Ульяна.