Повторять не понадобилось: Диана продолжала покрывать поцелуями его грудь, а руки спускались все ниже, легко лаская мускулистый, плоский живот. Опустив голову, она увидела, до какой степени он возбудился; еще немного – и на нем лопнут панталоны. К ее изумлению, сама она также ощущала сильный жар между ног. Груди налились и сладко заныли, отвердевшие соски готовы были разорвать тонкую материю сорочки. Для Дианы стало откровением, что, даря Гейбриелу физическое наслаждение, она также испытывает его…
– Гейбриел, если уж вам так не терпится переспать с будущей женой, советую на всякий случай запирать дверь спальни! – В ледяном презрительном голосе, прервавшем их близость, не слышалось ни малейшего смущения.
При первых же звуках знакомого неприятного голоса Диана смертельно побледнела и с виноватым видом отпрянула от Гейбриела. Обернувшись, она увидела, что в дверях, соединяющих две спальни, стоит Дженнифер Прескотт. Заметив, что миссис Прескотт взирает на нее с нескрываемым презрением, Диана покраснела от унижения.
– А вам советую научиться стучать, прежде чем входить в чужую комнату! – хрипло ответил Гейбриел в наступившей холодной тишине. Правда, Диану по-прежнему согревало его тело, пышущее жаром, потому что он крепко прижимал ее к себе.
Дженнифер презрительно скривила рот:
– Не волнуйтесь, я запомню на будущее!
– Еще лучше, если вы вообще не будете входить ни в одну из наших спален, пока мы с Дианой здесь живем, – парировал Гейбриел. – Но, раз уж вы сюда явились, потрудитесь объяснить, чего вы хотите!
– Вы так задержались наверху, что я подумала, не лучше ли прийти и напомнить вам обоим, что ужин сейчас подадут.
– Оказывается, в Фолкнер-Мэнор так мало слуг, что вам самой приходится исполнять обязанности служанки, – насмешливо заметил он.
Дженнифер возмущенно вскричала:
– Какой вы грубый, Гейбриел!
– Я даже еще не начал грубить, – протянул он в ответ.
Глаза Дженнифер загорелись злобным блеском, она подчеркнуто внимательно осмотрела смущенную и растрепанную Диану, а затем и полураздетого Гейбриела. Ее жадный взгляд задержался на его широкой, мускулистой груди.
Когда Гейбриел перехватил взгляд Дженнифер, внутри у него все сжалось от отвращения.
– Вы удовлетворили свое любопытство, а теперь убирайтесь! – приказал он.
Карие глаза Дженнифер полыхнули яростью.
– Когда-нибудь вы поплатитесь за свои оскорбления! – сквозь зубы процедила она.
Он ответил ей презрительным взглядом:
– Мадам, ваши угрозы меня не пугают.
– В самом деле? – Ее мрачный взгляд ненадолго задержался на молодой женщине, которая безмолвно застыла перед Гейбриелом. – Относится ли то же самое к леди Диане?
Гейбриел крепче прижал Диану к своей теплой груди.
– Берегитесь, мадам! Если я увижу, что вы хотя бы пытаетесь словом или делом обидеть Диану, я сочту, что вы нанесли оскорбление мне лично. И отвечу соответственно!
– Кто бы мог подумать, Гейбриел, что вы способны так нежно любить? – Дженнифер не скрывала насмешки.
Он ответил ей ледяным, заносчивым взглядом:
– Достаточно посмотреть на вас, мадам, и все нежные чувства как рукой снимает!
Диана успела полностью оправиться от смущения после того, как Дженнифер застала их с Гейбриелом в такой пикантной ситуации. Более того, стоя рядом с ним и чувствуя идущее от него тепло, она все больше смелела. Он защищает ее! Впрочем, скорее всего, она тешит себя иллюзиями; если перепалка продолжится, им обоим придется плохо.
– Вы, кажется, хотели мне что-то сказать, миссис Прескотт? – Она в упор посмотрела на Дженнифер и язвительно уточнила: – Из того, что я еще не знаю, разумеется.
– Ничего, я могу подождать… и более подходящего времени, – произнесла тетка Гейбриела.
– Сейчас время для ваших откровений явно неподходящее, – заметил Гейбриел.
Дженнифер задумчиво прищурила карие глаза:
– Не знаю, Гейбриел, с чего вы так взбеленились… В конце концов, я не в первый раз вижу вас без одежды! – Диана невольно ахнула; заметив это, ее соперница торжествующе ухмыльнулась. – Вижу, вы нарастили мускулы, возмужали и окрепли. Но, надеюсь, родимое пятно на вашем левом бедре осталось на месте?
– Вон отсюда! Убирайтесь немедленно! – процедил Гейбриел сквозь стиснутые зубы.
Дженнифер, однако, как будто не слышала его. Она посмотрела на ошеломленную Диану:
– Позвольте дать вам совет, леди Диана! Не верьте всему, что говорит вам ваш жених. Скоро вы убедитесь в том, что его память во многих отношениях… что называется, избирательна.
– В том, что касается вас, моя память в самом деле избирательна, – зарычал Гейбриел. – Более того, ее вовсе не существует!
Дженнифер язвительно улыбнулась:
– Если кто-то кое о чем предпочитает не вспоминать, это не значит, что ничего не было!
– А если кое-что предпочитают выдумывать, это не значит, что нечто происходило в самом деле! – парировал он.
Дженнифер по-прежнему торжествующе улыбалась.
– Итак, жду вас внизу. – Она развернулась, вышла через соседнюю спальню и тихо прикрыла за собой дверь, ведущую в коридор.
Диана стояла, не шевелясь, в объятиях Гейбриела, прежняя ее уверенность дрогнула под лавиной двусмысленных намеков. Голова шла кругом. Она не сомневалась, что Дженнифер Прескотт нарочно стремилась задеть их обоих. Диану, во всяком случае, ее слова сильно встревожили. Но означает ли это, что в злых словах есть хоть капля правды? А может, все-таки?..
Дженнифер Прескотт уверяет, что в прошлом видела Гейбриела без одежды и даже заметила, что он возмужал и окреп. Откуда ей известно о родимом пятне на его левом бедре? Сама Диана понятия о нем не имела. Значит, доля истины в словах Дженнифер все же есть?
– О чем вы думаете?
Гейбриел по-прежнему прижимался к ней всем телом, но радость бесследно исчезла. Правда, она чувствовала, как часто он дышит и как весь напрягся, застыл в ожидании ее ответа.
Она судорожно вздохнула:
– Милорд, у вас правда есть родимое пятно на левом бедре?
– Черт побери! – рявкнул он.
– Значит, это правда?
– Да!
– Боже правый… – Она высвободилась из его объятий и отошла подальше, даже не понимая, как сильно задела его своим недоверием. Сейчас ей хотелось только одного: отойти от него подальше. Подумать.
Гейбриел, однако, не дал ей такой возможности.
– Диана, это не то, что вы подумали!
– Тогда объясните, что означают ее слова! – Она вскинула на него озадаченный взгляд. – Я доверяла вам, Гейбриел, я вам поверила…
Он тут же замкнулся в себе, снова стал безучастным и равнодушным. Как будто надел на лицо маску.
– Ничто из того, что здесь произошло, не помешает вам и впредь верить мне.
– Тогда прошу вас, объясните, почему этой женщине известно о родимом пятне, которое, по вашим же собственным словам, существует на самом деле?
В глубине души она сознавала, что ведет себя очень непоследовательно, но вскипевшая в ней ревность не позволяла прислушиваться к доводам разума и заставляла прибегнуть к пылким обвинениям!
Гейбриел раздраженно провел рукой по своей густой шевелюре. Он не привык к подобным расспросам. Более того, он еще давным-давно дал себе слово, что никогда больше не станет ни перед кем оправдываться. Вот только… Судя по всему, Дженнифер слов на ветер не бросает, а Диана и без того многое приняла на веру. А ведь она не обязана слепо доверять ему во всем! Неужели она считает, что у жениха нет поводов ее обманывать? Будь проклята Дженнифер Прескотт! Пусть она горит в аду!
Он стиснул зубы.
– Вы в детстве никогда не убегали из душной классной комнаты, чтобы поплавать в речке в одном нижнем белье с деревенскими ребятишками?
– Нет.
Отчего-то Гейбриел заранее предвидел, что Диана ответит именно так: она с самых юных лет была слишком занята заботой об отце и сестрах, и у нее не было ни времени, ни желания самой вести себя по-детски.
– А я убегал, – без выражения ответил он. – Часто.
– И жена вашего дяди была в числе деревенских ребятишек, которые купались с вами в речке?
– Да, хотя тогда ее звали Дженнифер Линдсей… она тоже любила купаться в речке, – вызывающе ответил Гейбриел, по-видимому не склонный извиняться.
Как будто он ожидал, что Диана тут же усомнится в его словах…
Сила неожиданно вскипевшей в ней ревности настолько потрясла Диану, что она не знала, что и подумать. И чему верить. До приезда в Фолкнер-Мэнор молодая женщина из прошлого Гейбриела была для нее безликой и безымянной особой. Она испытала шок, узнав, что эта особа теперь замужем за дядей Гейбриела. Теперь же оказалось, что Гейбриел и Дженнифер Линдсей – друзья детства. Диана совсем упала духом. Она быстро размышляла. Гейбриелу исполнилось всего двадцать, когда разразился скандал. Он был юношей, который, судя по его характеру, стремился к физическим наслаждениям. Дженнифер Прескотт и сейчас отличается поразительной, чувственной красотой; скорее всего, и восемь лет назад она была такой же красивой и чувственной. Неужели тогда Гейбриелу, куда более пылкому и безрассудному, чем сейчас, удалось устоять против ее чар?
Всего час назад Диана была совершенно уверена в том, что на слово жениха можно положиться. Что у Гейбриела нет оснований обманывать ее или что-то от нее скрывать. Да и какой ему смысл лгать и изворачиваться, если он совершенно равнодушен к мнению о себе окружающих?
И все же ядовитые слова миссис Прескотт поколебали ее уверенность в искренности Гейбриела – в том, что касается прошлого. Диане очень хотелось ему поверить. Она не сможет стать женой человека, в правдивости которого сомневается! И в то же время невозможно отрицать: замечание Дженнифер Прескотт посеяло в ней зерно сомнения…
Она тряхнула головой, прогоняя неприятные мысли; ей трудно оказалось смотреть Гейбриелу в глаза.
– Предлагаю отложить разговор на потом…
– Диана, мы выясним все сейчас! Сейчас или никогда! – Он показался ей совершенно незнакомым человеком.
– Мне о стольком придется подумать… – Диана сдвинула брови.
– О чем, например?
– Невозможно отрицать, что миссис Прескотт красива…
Гейбриел презрительно хмыкнул.
– Меня эта женщина не интересует. Никогда не интересовала и не будет интересовать. Либо вы верите мне на слово, либо нет.
Диана посмотрела на него в упор. Лицо его выражало крайнюю степень несговорчивости. Глаза превратились в кусочки темного льда, кожа на скулах натянулась, рот сжался в твердую, неумолимую линию, подбородок упрямо выдвинулся вперед. Гейбриел показался ей совершенно непоколебимым. Диана поняла: если она ему не поверит, он не сделает и шага ей навстречу.
Она вздохнула:
– С вашей стороны несправедливо оказывать на меня такой нажим, ведь после нашего приезда сюда многое изменилось!
Гейбриел задумался. В самом ли деле он поступает несправедливо? После приезда в Фолкнер-Мэнор Диана многое узнала о его прошлом! Может быть, сейчас ей просто не под силу верить ему на слово? Да, наверное, непросто склониться к его точке зрения только потому, что он ее в этом уверяет!
Гейбриел вынужден был признать, что в чем-то Диана права. Однако он восемь лет жил в одиночестве и не искал ни одобрения, ни оправдания. Гордость повелевала ему и сейчас ни о чем не просить – даже эту храбрую молодую женщину, согласившуюся стать его женой.
– Гейбриел, попробуйте себе представить, – низким, грудным голосом продолжала Диана, – как повели бы вы себя, если бы мы поменялись ролями? Если бы, например, Малком Касл признался вам, что ему известно о родинке на моей левой груди?
– Я и сам видел эту родинку, – досадливо заметил Гейбриел.
Диана слегка зарделась:
– Да, видели…
Он прищурился:
– Допустим, нам с этим джентльменом в самом деле пришлось обсуждать столь щекотливый предмет… Он и в самом деле настолько осведомлен?
– Разумеется, нет! – Щеки ее покрыл густой румянец.
– Тогда не вижу смысла в вашем сравнении, – ответил Гейбриел. Неожиданно для себя он испытал облегчение оттого, что никто, кроме него, не любовался обнаженной грудью Дианы.
Ему неприятна была сама мысль о том, что Касл мог опередить его. Его охватывала ярость при мысли о том, что другой мог быть так близко знаком с нежными изгибами ее тела. Собственная реакция встревожила его, потому что она говорила о чувствах, которые он считал совершенно неприемлемыми для себя.
Он резко выпрямился:
– А теперь прошу вас оставить меня, чтобы я мог умыться и переодеться к ужину!
Диане уже не хотелось спускаться вниз, к ужину… Нет, более того, она понимала, что не испытывает ни малейшего желания принимать участие в трапезе, атмосфера которой в лучшем случае сулила стать неловкой, а в худшем – неприятной! Но сейчас уже поздно отказываться от еды; отказавшись, она лишь выкажет слабость в глазах Дженнифер Прескотт и не заслужит поддержки Гейбриела. Конечно, Диана понимала, что миссис Прескотт намерен но задела Гейбриела. Она применила запрещенный прием и вышла из их поединка победительницей. Миссис Прескотт злонамеренно посеяла зерна сомнения в душе Дианы и отдалила ее от жениха. Диане страстно хотелось развеять эти сомнения и снова поверить Гейбриелу на слово. Однако необъяснимая ревность по-прежнему не отпускала ее, и она никак не могла расстаться со своими подозрениями.
Она не могла отрицать, что относится к Гейбриелу с возрастающей теплотой, – да и как могла она отрицать это, когда таяла в его объятиях всякий раз, как он всего лишь дотрагивался до нее! Однако стоило им сделать хотя бы крохотный шажок навстречу взаимным близости и пониманию, как все их успехи немедленно сводились на нет людьми или обстоятельствами, и в результате они оказывались такими же чужими друг другу, как раньше.
Ей так нравилось целовать и гладить его, его мужская красота так возбуждала ее, тем более что и он словно воспламенялся от прикосновения ее пальцев…
– Диана!
Она вздрогнула, когда окрик Гейбриела прервал ее сладостные воспоминания.
– Повинуясь вашей просьбе, сейчас я вас оставлю. – С подчеркнутым достоинством она направилась к двери, ведущей в соседнюю спальню.
– Может быть, вы подождете меня в своей комнате, и мы спустимся вниз вместе? – предложил он. – Если, конечно, вы не предпочитаете общество жены моего дяди. Не сомневаюсь, она охотно поделится с вами другими воспоминаниями о нашем детстве, – язвительно продолжал он.
При мысли о том, что ей придется разговаривать с Дженнифер Прескотт наедине, Диану пробила дрожь.
– Хорошо, я подожду вас в своей комнате.
– Так я и думал, – улыбнулся Гейбриел, глядя ей вслед.
Диана вышла с высоко поднятой головой. Очутившись у себя, она закрыла за собой дверь и грациозно опустилась на край кровати, надеясь, что ничем не выдала себя.
Жаль, что она вообще приехала в Фолкнер-Мэнор!
Значит, она предпочла бы остаться в неведении? Выйти замуж за Гейбриела, а позже узнать, что миссис Чарльз Прескотт и есть та самая женщина из его прошлого?
Пока она не знала ответа на свои вопросы…
Глава 11
– Гейбриел, что вы задумали? – Мрачная Дженнифер Прескотт, одетая в шелковое платье такого же темно-коричневого цвета, что и ее глаза, застыла на пороге столовой.
– А как по-вашему? – буркнул Гейбриел, даже не оглянувшись на нее.
– По-моему, сервировка стола не нуждалась ни в каких переменах!
Дженнифер кипела от раздражения, а Гейбриел как будто ничего не замечал. Он попросил Рива переставить свой прибор, стоявший во главе стола, на середину – так он оказался напротив бледной Дианы, а не жены дяди, чье место находилось на противоположном конце стола.
Гейбриел разгадал коварный замысел Дженнифер, как только вошел в столовую об руку с тихой, присмиревшей Дианой. Жена его дяди нарочно распорядилась поставить приборы так, чтобы они с Гейбриелом выступали в роли хозяев, а Диана оказывалась простой гостьей.
– Предпочитаю смотреть на свою невесту. – Он выдвинул для Дианы стул и дождался, пока она сядет, а затем обошел стол и занял свое место. Миссис Прескотт усадил услужливый дворецкий.
От Гейбриела не укрылись молчаливость Дианы и ее бледность. Он нехотя признал, что в ее огорчении виноват он, и даже больше, чем мстительная Дженнифер Прескотт. Умываясь и переодеваясь, он несколько успокоился и смог взглянуть на происходящее с точки зрения Дианы.
Он был не прав, когда утверждал, будто ему все равно, верит она ему или нет. Нужно было сразу объяснить, откуда у Дженнифер Прескотт столь обширные познания относительно его анатомии. И его вовсе не оправдывает приобретенная привычка защищаться, потому что целых восемь лет он привык полагаться только на себя. Кроме того, ему стало не по себе после того, как Диана упомянула своего бывшего поклонника. Чем больше он думал о Малкоме Касле, тем меньше ему нравился этот человек. И, само собой разумеется, Гейбриелу неприятно было даже предполагать, что малодушный Касл мог быть так близко знаком с Дианой!
Хотя он терпеть не мог оправдываться, он сознавал, что должен был извиниться перед Дианой еще до того, как они спустятся в столовую. Ничего, они успеют обо всем поговорить и после ужина! Гейбриел досадливо вздохнул. Ему казалось, что ужин тянется бесконечно.
– Гейбриел, я понимаю, что сегодня вас занимали… другие предметы, – сказала Дженнифер, дождавшись, пока им подадут суп и дворецкий выйдет из комнаты. – Вы были так заняты, что у вас едва ли нашлось время навестить вашу матушку? – Губы ее тронула самодовольная улыбка.
Гейбриел с отвращением покосился на нее и ответил:
– Вы ошибаетесь, мадам.
– Вот как? – резко переспросила Дженнифер.
Гейбриел сурово произнес:
– Я успел побывать у матери чуть раньше.
– Как сегодня чувствует себя Фелисити?
К его удивлению, Дженнифер явно смутилась.
– Когда я был у нее, она спала – как вы и предупреждали, – медленно ответил Гейбриел. Мельком он заметил, как нахмурилась Диана. Она тоже уловила нечто странное в поведении его тетки?
– Вы, конечно, заметили, как сильно она изменилась внешне? – не сдавалась Дженнифер.
– Да уж! – процедил Гейбриел. Он развернулся на стуле и в упор посмотрел на жену дяди. – Больше всего меня удивляет, однако, не это. Если моя матушка так тяжело больна, почему у нее нет сиделки?
– Несколько месяцев назад Чарльз уволил и доктора, и сиделку. Фелисити стало гораздо лучше, и было решено, что расходы на врача и сиделку себя не оправдывают, – принужденно ответила Дженнифер, делая вид, будто не замечает его мрачного выражения.
Гейбриел прищурился:
– Кем же это было решено?
– Чарльзом, конечно.
– Вот не знал, что он так сведущ в медицине!
– Гейбриел, не будьте смешным…
– Мне совсем не смешно, потому что последние месяцы моя мать лишена медицинского ухода!