- Помилуйте! - Она направилась к лестнице. - Мы займемся телом сейчас. К вашему сведению, люди должны быть на первом месте. Улики могут подождать.
- Почему? - Он явно не понял. - Женщина умерла много часов назад. Скорее всего ночью. Ничего не произойдет, если мы займемся трупом чуть позже.
Но Люсинда уже поднималась по лестнице.
- Это дань порядочности и уважению, сэр, - сурово произнесла она.
- Хм-м. - Он стал подниматься следом. - Такое мне никогда и в голову не приходило.
- Это понятно. Вы слишком заняты поиском доказательств и улик.
- Это моя работа, Люсинда. - Он шел за ней, не желая оставлять ее одну при обнаружении тела. Тем более что она может ненамеренно уничтожить важные улики.
- Вы действительно уверены, что мы найдем тело миссис Дейкин в ее квартире?
- Прятать или перевозить трупы очень трудно и хлопотно. Да и зачем убийце убирать жертву с места преступления?
- Жертву? - Люсинда остановилась перед входом в квартиру. - Значит, вы считаете, что это убийство?
- Да, конечно. Разве мы не об этом с вами говорили все это время?
- Но может быть, она покончила жизнь самоубийством?
- Самоубийством? А зачем?
- Может, она почувствовала вину за те яды, которые продавала?
- Она занималась этим не один год. Очень сомневаюсь, что у нее неожиданно проснулась совесть.
Его начало беспокоить странное поведение Люсинды. Возможно, это потому, что им предстоит увидеть труп. Нет, не только это, решил Калеб. Что-то еще. Он терялся, когда приходилось объяснять сильные эмоции.
Он накрыл ее руку, лежавшую на дверной ручке.
- В чем дело? Что не так?
Люсинда посмотрела на него глазами, полными ужаса.
- Что, если миссис Дейкин убили из-за меня, Калеб?
- Проклятие! Так вот в чем дело. - Он обхватил ее лицо руками, заставляя смотреть ему в глаза. - Послушайте, Люсинда. Что бы ни произошло за этой дверью, это не ваша вина. Если миссис Дейкин мертва, так это потому, что она была каким-то образом вовлечена в дело об отравлении.
- А может быть, она была просто невинным наблюдателем и совершила ошибку, рассказав доктору Халси о том, что у меня есть необычный папоротник?
- Прекратите, Люсинда. Миссис Дейкин не была невинным наблюдателем. Вы сами сказали, что она уже давно продавала яды.
- А что, если яд из этой аптеки продавал кто-то другой? Служащий, например. Возможно, миссис Дейкин вообще не знала, что происходит?
- Она знала.
- Она была целительницей и никогда бы…
- Вы ведь знаете выражение "Что одному впрок, то другому отрава". Продажа ядов, несомненно, выгодное дело. А жадность - это тот мотив, который никогда нельзя сбрасывать со счетов.
Он открыл дверь, и из комнаты вырвались миазмы смерти.
- Господи. - Люсинда выхватила из кармана плаща носовой платок и прижала к носу и рту. - Вы были правы.
Он тоже прикрыл нос платком. К сожалению, ничто не могло смягчить психологический удар. Мертвое тело больше не излучало энергию, но процесс умирания оставил в комнате свой след.
Признаков насилия не было, однако широко открытые глаза и рот лежавшей на полу женщины застыли в предсмертном ужасе.
- Это миссис Дейкин, - тихо сказала Люсинда.
- Она отравлена?
Люсинда приблизилась к умершей и с минуту на нее смотрела. Калеб чувствовал, как энергетические потоки омывают Люсинду, и понял, что она напрягла все свои чувства.
- Нет, - очень уверенно ответила Люсинда. - Но я не вижу и следов ранений. Возможно, у нее случился удар или сердечный приступ.
- Странное совпадение, не находите?
- Да. Но от чего же она умерла?
- Не знаю, но она определенно была убита. Более того, она сама впустила убийцу в квартиру.
- Ваш дар позволяет вам сделать такое заключение?
- Нет. Мой вывод основан на том, что не видно никаких следов взлома.
- Понимаю, о чем вы. Но может, это был любовник?
- Или деловой партнер. Не очень долгая карьера сыщика привела меня к мысли, что и тот и другой могут оказаться предателями.
Напрягая все свои чувства, он быстро, но методично обыскал комнату. Краем глаза он видел, что Люсинда подошла к столу и взяла фотографию в рамке.
- Это, должно быть, ее сын. Она упомянула о нем, когда была у меня с визитом. Что-то в нем кажется мне знакомым.
Калеб встал рядом и тоже стал рассматривать фото. Молодой человек лет двадцати с небольшим, в темном костюме, с уже редеющими волосами. Напряженный взгляд был типичным для таких фотопортретов.
- Вы его узнаете?
- Нет, но при первом взгляде на фото мне на мгновение показалось, что он на кого-то похож. - Она покачала головой и поставила фотографию на стол. - Возможно, я просто отметила, что он похож на свою мать.
Калеб бросил беглый взгляд на Дейкин.
- Мне не кажется, что он на нее похож, но все же что-то общее есть.
- Да. - Увидев, что Калеб открывает ящики небольшого письменного стола, Люсинда спросила: - Есть что-нибудь интересное?
- Счета, расписки поставщиков, снабжавших ее химикатами и травами. Никаких писем.
Он уже собрался задвинуть ящик, когда заметил в глубине клочок бумаги.
- Что это? - спросила Люсинда.
- Какие-то цифры. Похоже на код сейфа.
- Я что-то не вижу здесь сейфа.
Калеба вдруг захлестнуло чувство уверенности.
- Он где-то здесь.
Спустя несколько минут он нашел сейф, спрятанный за изголовьем кровати. Калеб набрал код, и сейф сразу же открылся. В нем лежала записная книжка и три небольших пакета.
Калеб почувствовал поток энергии у себя за спиной и интуитивно понял, что он принадлежит Люсинде.
Калеб потянулся за пакетами, но она схватила его за руку.
- Осторожно. В этих пакетах яд, тот же самый, который убил лорда Фэйерберна.
Он не подверг сомнению ее заключение.
- Я же говорил вам, что миссис Дейкин не была невинным наблюдателем.
Он начал быстро пролистывать записную книжку.
- Что там? - спросила Люсинда, заглядывая ему через плечо. - Запись выглядит как какая-то абракадабра.
- Это шифр. - Несколько секунд он изучал значки и закорючки, а потом улыбнулся. - Очень простой. Кажется, мы обнаружили записи миссис Дейкин о продаже яда. Спеллар будет в восторге. Из этой записной книжки он получит всю необходимую ему информацию для того, чтобы закрыть дело об отравлении лорда Фэйерберна и еще несколько других дел.
- Зачем миссис Дейкин хранила документ о продажах? Это же грандиозная улика.
- Она, видимо, решила, что риск ничто по сравнению с доходами.
- Что вы имеете в виду?
- Эта записная книжка - отличный материал для шантажа.
- Боже мой! Миссис Дейкин извлекала доход дважды - сначала продавала яд, а потом вымогала деньги у тех, кто использовал его для убийства?
- Верно. Она была торговкой до мозга костей.
Глава 16
Три дня спустя Люсинда и Виктория сидели на обитой бархатом кушетке, расположенной на балконе, и наблюдали за тем, что происходит в ярко освещенном бальном зале.
Прием в честь недавно помолвленных мистера Таддеуса Уэра и его невесты Леоны Хьюитт был в полном разгаре. Однако Люсинда и Виктория наблюдали вовсе не за виновниками торжества.
- Они выглядят очень симпатичной парой, - сказала Виктория, глядя в театральный бинокль. - Боюсь, правда, что брак исключен. Молодой мистер Саттон ей совсем не подходит.
- Как жаль, - откликнулась Люсинда. - Он весьма привлекательный джентльмен.
- Несомненно. - Виктория опустила бинокль и подкрепилась глотком шампанского. - Просто он совершенно не подходит вашей кузине.
- Вы можете это сказать даже с такого расстояния?
- С этого расстояния я могу ощутить лишь слабые резонирующие потоки между ними, но этого достаточно, чтобы я поняла, что они не подходят друг другу.
Она сделала какую-то пометку в маленькой записной книжечке и снова поднесла к глазам бинокль, словно фельдмаршал на поле боя.
Люсинда проследила за ее взглядом. Внизу элегантные пары, включая Патрицию и неподходящего мистера Саттона, танцевали вальс. Патриция в своем бледно-розовом платье, отделанном розовым тюлем, выглядела одновременно невинной и соблазнительной. Наряд дополняли длинные, до локтей, розовые перчатки и диадема из сверкающих драгоценных розовых камней.
Люсинда прекрасно понимала, что сама она представляет собой совершенно другую картину. Модистка Виктории выбрала для нее темно-голубой шелк. Этот цвет идеально подходит к рыжим волосам и голубым глазам мадемуазель, заявила мадам Лафонтен на отвратительном французском языке, свидетельствовавшем о ее рождении отнюдь не в Париже, а где-то в районе лондонских верфей.
У платья было довольно глубокое - даже вызывающее, по мнению Люсинды, - декольте, обнажавшее плечи и значительную часть груди, но мадам Лафонтен отказалась уменьшить его хотя бы на дюйм, а Виктория с ней согласилась.
- Чтобы с достоинством поддерживать дурную репутацию, надо намеренно выставлять себя напоказ, - сказала она Люсинде. - Вы должны быть смелой.
Люсинда не считала, что разыгрывать светскую даму - это правильно, но отдавала должное Виктории, когда Дело касалось сватовства. Карточка Патриции была расписана полностью. К концу бала она будет падать от усталости, улыбаясь, подумала Люсинда, а у ее бальных туфелек будут дырки на подошвах. Патриция едва успевала сделать глоток шампанского, как следующий кавалер уже приглашал ее на танец.
- Что вы видите, когда смотрите на комнату, полную людей, леди Милден? - спросила Люсинда.
- Множество пар, которым не следовало вступать в брак, и не меньшее количество пар, состоящих в незаконных связях.
- Это, должно быть, угнетает?
- Да. - Виктория опустила бинокль и опять отпила шампанского. - Но я нахожу, что моя новая должность свахи улучшает мне настроение. Удачный брак, знаете ли, действует как противоядие.
- Если я правильно подсчитала, Патриция станцевала с девятью различными кандидатами. Сколько их еще осталось?
- Из моего списка - двое, но я заметила нескольких джентльменов, не являющихся моими клиентами, - им тоже удалось записаться к ней. Мне это нравится. Я всегда рада неожиданному. Иногда люди находят друг друга без помощи свахи. Такую возможность не стоит исключать. Ведь именно так нашли друг друга Таддеус и Леона.
- На таком балу, как этот?
- Не совсем. В картинной галерее.
- Значит, они оба увлекаются искусством?
- Нет. Это было в полночь, и их соединил не интерес к искусству. Они оба пришли туда, чтобы украсть один артефакт, принадлежавший очень плохому человеку. Их чуть не убили.
- Боже милостивый! Как это… - Люсинда запнулась, подбирая подходящее слово, - необычно.
- Они вообще необычная пара. Он обладает гипнотическими способностями, а она умеет считывать информацию с кристаллов.
Люсинда посмотрела вниз, на Таддеуса и Леону. Она не была свахой, но даже с этого расстояния ощущала интимную связь между ними.
- Они, наверно, очень счастливы, что нашли друг друга, - тихо сказала Люсинда.
- Да, - подтвердила Виктория. - При первом же взгляде на них я поняла, что они идеальная пара.
- Что вы будете делать, если ни один из присутствующих сегодня на балу джентльменов Патриции не подойдет? - спросила Люсинда.
- Я составила расписание чаепитий, лекций, музеев и галерей, запланирован и еще один бал на следующей неделе. Не сомневайтесь, я найду ей пару.
- Вижу, вы очень уверены в том, что у вас все получится.
- Это легко, если у тебя такой клиент, как ваша кузина.
- А что вы делаете, если клиент подходит, но не слишком красив?
Виктория бросила на Люсинду испытующий взгляд:
- Почему вы спрашиваете? Люсинда покраснела.
- Это всего лишь предположение.
Виктория поднесла к глазам бинокль и стала снова смотреть в зал.
- Если вы имеете в виду Калеба Джонса, то это вряд ли.
- Почему?
- Калеб Джонс - очень сложный человек и с каждым днем становится все более странным.
- Это вежливый способ сказать, что он никогда не сможет найти себе подходящую пару?
- Насколько я могу понять, вы недавно познакомились с ним. Вы наверняка поняли, что его взгляд на мир не такой, какой большинство людей назвали бы нормальным. К тому же он непредсказуем, когда дело доходит до приличий.
Люсинда вспомнила привычку Калеба появляться у нее рано утром.
- Вы правы. Он не соблюдает обычных правил приличия.
- Да нет. Он отлично знает, как надо себя вести. Все-таки он Джонс. Но его манеры достойны сожаления. Он нетерпелив с людьми, часто бывает груб и избегает светских приемов. Знающие люди говорили мне, что, оставаясь дома, он сидит либо в лаборатории, либо в библиотеке. Кто был бы счастлив с таким человеком?
- Ну…
- Он, конечно, женится. Он Джонс, и это его долг. Но я сомневаюсь, что он обратится ко мне за помощью. - Виктория фыркнула. - И слава Богу.
- Вы действительно считаете, что не сможете найти ему пару?
- Скажем так - я считаю, что это совершенно невозможно, чтобы Калеб Джонс и женщина, на которой он женится, узнали, что такое настоящее счастье в браке. Не то чтобы такая ситуация была уникальна - в высшем обществе это почти норма.
- Я согласна, что мистер Джонс может быть резок, но мне кажется, его плохой характер всего лишь следствие его таланта и самоконтроля, который он использует, чтобы совершенствовать свой дар.
- Возможно, так оно и есть, но когда вы доживете до моих лет, моя дорогая, то поймете, что подобная степень самоконтроля не слишком полезна для человека. Она делает его жестким, негибким, непреклонным.
То же самое она сказала Патриции, вспомнила Люсинда. Тем не менее говорить о причинах, по которым Калеб никогда не будет счастлив, было почему-то тяжело.
- И я очень сомневаюсь, что Калеб заметит в браке нехватку плотского удовлетворения, - продолжала Виктория, словно прочитав мысли Люсинды. - Влюбленность - это не в его характере. Он наденет обручальное кольцо на палец, сделает жену беременной, а потом уединится в лаборатории или библиотеке.
- Вы хотите сказать, что мистер Джонс не может испытывать страсть? - воскликнула Люсинда.
- Одним словом - да.
- Я не хочу вас обидеть, мадам, но вы ошибаетесь. Настала очередь Виктории удивиться.
- Неужели вы верите, что Калеб Джонс способен на более деликатные чувства?
- Возможно, не совсем правильно было бы назвать это деликатными чувствами, но уверяю вас, он способен на сильные эмоции и глубокие чувства.
- Простите, мисс Бромли, - удивилась Виктория, - но я даже не знаю, что сказать. Вы единственный человек, кто сказал такое о Калебе Джонсе.
- Наверное, его мало кто понимает, даже в семье.
- Невероятно, - пробормотала Виктория. - Между прочим, где он? Он всячески избегает светских приемов, но прекрасно понимает, что у него есть долг перед семьей. Я ждала, что он появится здесь хотя бы на несколько минут. Все-таки они с Таддеусом двоюродные братья.
- Полагаю, мистер Джонс занят очередным расследованием.
Защищать Калеба и объяснять его действия становится у нее привычкой, подумала Люсинда, и притом плохой привычкой. И совершенно ненужной. Если и был человек, который мог позаботиться о себе и которому было абсолютно все равно, что о нем думают, так это Калеб Джонс.
Она не знала, где он и что делает. Она не видела его с самого утра. Он пришел ровно в восемь тридцать, проглотил большой кусок яичницы, выпил чашку кофе с тостом и, сказав, что встречается с инспектором Спелларом, умчался в наемном экипаже.
Было очевидно, что прошедшей ночью ему удалось поспать, но Люсинду все больше заботила та нездоровая напряженность, которую она ощущала в его биополе. Может быть, надо изменить состав его настоек, думала она. Но чувства подсказывали ей, что она приготовила для него правильное снадобье.
Какое-то движение внизу вывело ее из задумчивости. Она сразу же увидела Калеба. Он стоял в тени какого-то алькова, частично отгороженного ширмой, и наблюдал за танцующими с видом льва, подстерегающего у водопоя ничего не подозревающее стадо антилоп.
- Вон мистер Джонс, - сказала Люсинда.
- Который из них? - спросила Виктория. - Их здесь сегодня предостаточно.
- Калеб. - Люсинда указала на него веером. - Там, за пальмами.
- Да, вижу. - Виктория подалась вперед - видимо, для того, чтобы получше его разглядеть. - Как это на него похоже - пробрался через боковую дверь, а не вошел, как все, через парадный вход: только для того чтобы не соблюдать формальности. Говорю вам: этот человек презирает светские сборища. Помяните мое слово, он пробудет минут пять и исчезнет.
Возможно, он и не собирался быть здесь долго, но Люсинда отметила, что он все же потрудился надеть черно-белый вечерний костюм. Модный фраки белоснежная рубашка подчеркивали невидимую ауру, вибрировавшую вокруг его фигуры.
Выйдя из алькова, Калеб пошел вдоль стен зала, на ходу кивая знакомым. Он подошел к Таддеусу и Леоне, перекинулся с ними несколькими словами, а потом обратил взгляд на балкон.
И сразу увидел Люсинду. У нее перехватило дыхание.
Будто точно знал, где ее найти.
Калеб что-то сказал Таддеусу, вежливо поклонился Леоне и исчез в коридоре. Люсинда выпрямилась и крепко сжала веер. Она была разочарована. Но чего она ожидала? Что он действительно ее искал?
- Вот видите? Уже ушел. Представляете, как найти подходящую пару для человека, которому даже в голову не приходит пригласить даму танцевать!
- Да, это будет нелегко. - "Но по мне, лучше, чтобы он ушел, чем смотреть, как он с кем-нибудь танцует", - подумала Люсинда. Эта мысль явилась неизвестно откуда. Люсинда еще крепче стиснула веер. Она не может влюбиться в Калеба Джонса.
- Смотрите, к Патриции приближается мистер Ривертон, - с энтузиазмом сказала Виктория. - Я возлагаю на него большие надежды. Этот молодой Ривертон очень образован. А его взгляды на права женщин весьма прогрессивны.
- Приятный молодой джентльмен, - сказала Люсинда, разглядывая Ривертона сквозь решетки балкона.
- Да, и обладает сильным талантом. Кажется, их энергии вполне совместимы. - Виктория пометила что-то в своей книжечке. - Надо приглядеться к нему поближе.
Люсинда наклонилась вперед, чтобы получше разглядеть Ривертона, но интуиция заставила ее обернуться. В полутемном коридоре стоял Калеб.
- Какого черта вы здесь делаете, мисс Бромли? - без намека на вежливое приветствие спросил он. - Я думал, что вы будете в зале.
- Приятного вам вечера, мистер Джонс, - сухо сказала Виктория.
- Виктория! - Он посмотрел на нее так, будто только что заметил ее. Затем взял ее руку и склонился над ней с удивительной грацией. - Прошу прощения. Не сразу вас увидел.
- Рассказывайте! Просто ваше внимание было целиком поглощено мисс Бромли.
Калеб чуть приподнял брови.
- Да, я ее искал.
- У вас есть новости? - спросила Люсинда.
- Есть.
Взявшись за перила балкона, он посмотрел вниз, словно его занимали танцующие внизу пары. Когда он снова обернулся к Люсинде, ей показалась, что контролируемая им энергия сверкнула в его глазах чуть сильнее обычного.