Урок продолжался около двух часов под палящим солнцем. Стив снял свою шляпу и время от времени вытирал пот со лба тыльной стороной руки. Он не только занимался с женщинами, но также непрерывно следил, нет ли какой-нибудь опасности в округе или на горизонте, которую надо встретить сигналом тревоги и ружейными выстрелами. Пятнадцатизарядная винтовка висела, зачехленная, у седла гнедого Чууна, время от времени Стив потрагивал рукоятку кольта за поясом. Его пальцы случайно легли на выгравированные инициалы, он невольно сжал руку в кулак и почувствовав незатихающую душевную боль.
Джинни измучилась, болела каждая клеточка тела, протестуя против изнурительной нагрузки. Широкополый чепец заслонял лицо от солнца, и все же глаза воспалились, а голова словно раскалывалась. Лицо покрылось испариной, пот заливал все тело, одежда была влажная. Густые волосы вились на мокрой спине спутанным клубом. Надо заплести их в косу, завтра она так и сделает. Длинные перчатки для верховой езды оказались слишком тонкими, лучше бы она надела короткие перчатки - они потолще. Правда, в тонких перчатках можно более чутко управлять мулами, но на руках уже появились ссадины. Джинни судорожно сжимала поводья: если их нечаянно выпустить из рук, мулы понесут, и она может упасть с высокого сиденья. Стив предупредил их об этой опасности.
Да, ужасно высокое, подумала Джинни. Она изо всех сил упиралась сапожками в ящик внизу сиденья, и все-таки ее временами подкидывало на неровной дороге. Она испытывала страх и неуверенность, хотя старалась подавить их - ведь на этой трудной дороге она не одинока, у нее есть подруги, мистер Эвери и… Стив? Нет, Стива у нее нет, подумала Джинни, и на миг ее напряженная сосредоточенность ослабла.
- Подстегните мулов, мисс Эвери! Вы можете задержать задние фургоны. - Стив подъехал вплотную к фургону и поэтому обратился к ней, почти не повышая голоса. - Я знаю, вы устали, но будьте бдительны, рассеянность может привести к аварии. Другие тоже устали, а в дороге придется еще труднее. - Он отъехал прежде, чем она успела ему ответить.
Джинни выбранила себя за то, что снова отвлеклась и вызвала недовольство Стива. Она натянула вожжи, подняла хлыст и испуганно поерзала на сиденье - резкое движение нарушило равновесие. Теперь она будет "бдительной".
Она слышала звон уздечек, скрип упряжи, дыхание мулов, погромыхивание фургона на ухабах, крики женщин, понукающих своих мулов.
Она видела Стива верхом на гнедом жеребце, на котором он сидел как влитый. Переезжая от одного фургона к другому, он что-то говорил и показывал каждой женщине или просто ехал некоторое время рядом. Заметив, что снова отвлеклась, Джинни поспешно отвела глаза от проводника.
Одномильный поход после утомительного урока довел женщин до полного изнурения. На этот раз не только Мэтти Иппс, но и многие другие хныкали и жаловались, но Джинни шла молча и повиновалась с радостью. Она знала, - Стив требует от них то, что необходимо им самим.
После похода женщины собрались на дороге, чтобы вместе вернуться в лагерь, и поджидали отставших. Стиву пришлось подвезти их: Мэтти он посадил на седло перед собой, а темноволосая Кэтти села на круп коня, обхватив проводника за пояс и прижавшись к нему. Джинни поглядела на них с досадой.
Люси заметила ее взгляд и с улыбкой сказала:
- Не бойся, подружка, она его у тебя не отобьет!
- Не могу сдержаться, - вздохнула Джинни, - наверное, уже все видят.
Стив снял женщин с седла и, проходя за фургоном Эвери, услышал вопрос Люси:
- Ты хочешь его, Анна. Неужели ты откажешься от него?
- Я должна, - твердо сказала Джинни. - Я дала слово. Давай помоемся перед едой?
Как она быстро перевела речь на другое, подумал не замеченный женщинами Стив, но как определенно она высказалась! Значит, эта красотка-южанка только играет со мной, а нареченный, которому она дала слово, наверное, поедет вслед за ней в Техас? Как удачно, что он подслушал это нечаянно вырвавшееся у Анны признание и теперь не даст себя обмануть!
Джинни снова ужинала с Элли и ее семьей, помогая потом мыть посуду.
Женщины так устали после тяжелого дня, что сразу разошлись по своим фургонам.
Джинни лежала на матраце, опершись на подушки, с книгой в руках.
Запах керосина от фонаря, при свете которого она читала, раздражал ее. Накинув платье, она вышла из фургона подышать свежим воздухом.
У нее болели мускулы ног, напряженно упиравшихся в ящик под сиденьем, болели ягодицы от тряски фургона, ныла каждая косточка. Руки, правда, не были опалены солнцем, но, наверное, на них появятся синяки. Длинные перчатки для верховой езды, которые она надела, оказались слишком тонкими для поводьев упряжки мулов, и руки мучительно саднило. Чарльз Эвери должен купить ей специальные перчатки, какие она видела у других женщин. Как он раньше об этом не подумал!
Сегодня Джинни поняла слова Стива "глотать пыль". Фургоны, особенно задние, двигались, окутанные облаком клубящейся пыли. Вернувшись в лагерь, Джинни чувствовала, что пыль набилась ей в волосы, осела на ресницах, песчинки жгли глаза, проникли всюду, Джинни взяла носовой платок и вычистила грязь и пыль из носа. Во время ужина она вытаскивала песчинки изо рта - очевидно, они застряли между зубами. Пот и грязь с кожи удалось частично смыть смоченным полотенцем, но каким раем была бы теплая ванна.
Они ехали по сухой, глинистой земле. Кое-где сохранились островки с травой. Там, где зеленела трава, попадались цветы, и Джинни нарвала бы букет, если бы не неусыпное око Стива. Он и так сделал ей замечание. Ведь он может сказать ее отцу, Чарльзу Эвери, что она невнимательна и ее нельзя брать в дорогу. Так он избавится от нее, ведь Ошв чувствует в ней опасность, как и она чувствует в нем угрозу своему спокойствию.
Может быть, Чарльз Эвери не допустит, чтобы проводник не взял ее в дорогу как недостаточно обученную? Эвери обещал доставить ее в Техас! Он честный, добрый, великодушный. И он заслуживает доверия: сколько раз на корабле Джинни оказывалась наедине с ним, и с его стороны не было никаких поползновений. Нет, на него можно положиться, он - словно добрый дядюшка, Джинни чувствовала себя с Эвери в полной безопасности.
А чего же надо опасаться? Самая большая опасность - если ее мачеха или враг ее отца узнают, что она в Америке… Может стать опасным и неотразимый проводник, если он поведет осаду, чтобы соблазнить ее. И если он…
- Мисс Эвери… - Проводник стоял у задней дверцы фургона и глядел прямо на Джинни. - Мне надо поговорить с вами. Мы должны достигнуть взаимного понимания, иначе дело не пойдет. Вы опасная женщина, Анна, и не только для меня.
Джинни отложила книжку и с трудом села, опираясь на подушки. Его серьезный взгляд и тон не соответствовали двусмысленности последней фразы. Джинни поняла, что это не комплимент для начала любовного объяснения - Стив хотел сказать, что она внушает ему опасения как начальнику отряда.
- Что вы хотите сказать? - с запинкой выговорила она. - Я делала все, как и остальные, и не жаловалась.
- Вы отвлекаетесь, погружаетесь в какие-то мечты, фантазии. Вы обещали быть внимательной и сегодня уже нарушили свое слово. В результате вы требуете моего усиленного внимания, и я отвлекаюсь от других своих обязанностей. Не заметь я сегодня, что вы замечтались, могло бы произойти столкновение фургонов. А я отвечаю за жизнь и безопасность каждого из вас.
Глаза Джинни затуманились; она чувствовала себя виноватой и видела, что ему столь же неприятно делать ей внушение, как ей - выслушивать его.
- Я очень сожалею, Стив, - прошептала она. - Если вы будете снисходительны и простите меня, я даю твердое обещание, что это не повторится. Клянусь вам…
Стив испытывал странное чувство. Ему хотелось обнять и утешить эту девушку… Но как он может утешить Анну, если ее ясные глаза затуманены из-за разлуки с любимым человеком? Он чувствовал, что не может быть с ней грубым и резким, она выглядела такой ранимой. Он стоял у двери фургона и видел, как она держит в руках книгу, не переворачивая страницу, охваченная каким-то тягостным раздумьем. Тягостные думы были хорошо знакомы ему самому.
- Ладно, я вас прощаю и на этот раз, - сказал он.
Глаза Джинни просияли радостью.
- Спасибо, Стив. Вы не пожалеете. Я заслужу ваше уважение.
- Мои чувства в данном случае не имеют значения, важны только интересы дела.
- Вы не правы! - быстро и убежденно возразила Джинни, краснея.
- Мои чувства имеют для вас значение?
- Да, и очень большое, - подтвердила она, покраснев еще сильнее.
- Тогда докажите это и будьте прилежной и внимательной ученицей, - сказал он. - Решено?
- Решено! - согласилась она с робкой улыбкой.
- А сейчас, - сказал он, - достаньте мазь из аптечки и разотрите тело. К утру почувствуете себя значительно легче. Не трите слишком сильно, а то кожа у вас нежная. Я бы помог вам, - добавил он с улыбкой, - но это не входит в мои обязанности и, пожалуй, было бы неприлично.
При мысли о том, что он мог бы это сделать, лаская ее тело нежными прикосновениями пальцев, Джинни охватило возбуждение - кожа горела, словно ее кололи иголками. Джинни кашлянула и сказала:
- Вы очень добры и внимательны. Спасибо, Стив.
Он наклонился, держась руками за открытую дверцу фургона, и прошептал:
- Никогда не слышал о себе таких приятных слов. Спасибо и вам.
- Я всегда так о вас думала. Вы такой энергичный и такой… - она не закончила.
- Ну, какой же, говорите! Я жажду дамских комплиментов, - настаивал он.
- Нет, я не могу сказать, что я о вас думаю…
- Плохое? - спросил он внезапно охрипшим голосом.
- Нет, совсем не плохое, - с неожиданной смелостью договорила она, - просто личное… очень личное.
Стив почувствовал жжение в паху. Это нежное объяснение в любви, скрытое под прозрачным намеком, кольнуло и его душу, но ответил он шутливо:
- От таких слов одинокий мужчина будет ворочаться всю ночь на своем походном одеяле, словно рыбешка на сковородке… Удивляюсь, что вы еще не обвенчались со своим женихом, Анна…
Она насторожилась:
- Откуда вы знаете, что я собираюсь обвенчаться? - поддразнила она.
Стив отвел взгляд.
- Да, я слышал, как вы что-то такое говорили подружкам. Но ведь вы, женщины, всегда друг другу хвалитесь, что поймали в ловушку мужчину!
- А вы, мужчины, всегда похваляетесь между собой победами над женщинами!
- Ну и шустрая же вы! - с удовольствием констатировал Стив.
Ей было приятно его явное восхищение.
- Я правду говорю, мистер Карр, - весело подтвердила она, - я это не раз наблюдала.
- Пожалуй, вы и правы, - согласился он.
- Правда, в виде исключения? Ведь я у вас всегда бываю виновата! - не удержалась Джинни.
Он усмехнулся и закончил разговор:
- Спокойной ночи, мисс Эвери.
- Ошв! - осмелилась она окликнуть его. Она должна понять, влюблен он в нее или просто решил быть милым.
- Да? - Он обернулся к ней и внимательно посмотрел на нее.
- У меня нет жениха ни в Техасе, ни в другом месте на земле!
Проводник по-видимому был удивлен.
- А почему я должен это знать?
- Я хочу, чтобы вы знали. У меня есть проблемы, но вовсе не любовные.
Она закрыла дверцы фургона, глядя вслед Стиву. Потом опустила занавеску, взбила подушки, притушила фитиль лампы, разделась и начала втирать мазь. Потом надела ночную рубашку и легла, постаравшись принять такую позу, чтобы боль меньше чувствовалась.
Стив видел приглушенный свет в фургоне Эвери и воображал, что происходит внутри. Как бы он хотел помочь ей - даже руки у него чуть-чуть дрожали. Он вспомнил слова, которые она сказала ему на прощание, и перебирал варианты: он мог неправильно понять, что она сказала Люси Ивз; но она могла и солгать ему или Люси. В любом случае он был уверен, - она заинтересовалась им больше, чем он ею. Тогда он должен использовать свое преимущество и взять над ней верх. Ну, например, прикинуться равнодушным и вывести из равновесия. Но в глубине его души тихим огоньком теплилась нежность.
4
Джинни разбудили звуки проснувшегося лагеря: раздавалось конское ржание, мычание коров, мулы издавали резкие неприятные крики, кудахтали куры, щебетали птицы, слышались громкие мужские и женские голоса. Она почувствовала вкусные запахи кофе и жареной ветчины, но вставать не хотелось, чувство разбитости не исчезло, хотя и уменьшилось.
Элли постучала в заднюю дверцу фургона, чтобы разбудить подругу:
- А, ты уже не спишь? Ну, как ты себя чувствуешь? - Пожилая женщина, вчера такая же измученная, как Джинни, казалась бодрой и энергичной. - Ты нашла мазь?
- Да, - ответила Джинни, - наверное, она подействовала. Сейчас встану! - решительно сказала она, хотя все ее тело ныло в недоумении: как это она встанет?
Элли улыбнулась и кивнула:
- Я оставила тебе завтрак. Одевайся и приходи. Мы уже кончаем.
- Спасибо, Элли, ты так добра.
- Ну а как же! - улыбнулась немолодая женщина, подумав: "Не стоит говорить ей, что мистер Эвери заплатил мне за эту помощь. Я бы и без этого помогла такой милой девочке. К тому же Анна может обидеться, узнав, что отец не уверен, может ли она справиться сама".
Джинни умылась в тазу, оделась и заплела в длинную косу свои густые волосы, однако несколько локонов, не попавших в косу, по-прежнему вились вокруг лица. Она вышла из фургона, заперла за собой заднюю дверцу и присоединилась к семье Элли.
- Добрый день, Стюарт, - сказала она мужу Элли и обратилась к детишкам: - Сегодня еще один славный денек для вас - поиграете и пошалите, пока мама на учебе. - Все засмеялись, а Джинни шепнула девочкам: - Ах, я бы так охотно с вами в куклы поиграла!
- О, давайте поиграем, мисс Анна, мама нам таких славных куколок смастерила!
- А мы пойдем рыбу удить! - закричали мальчики. - А вы с мамой ее пожарите вечером.
- Если будет время, пока мы стоим здесь лагерем у реки, я поучусь у вас ловить рыбу, а у вашей мамы - жарить ее. Я училась в школе для молодых леди в городе и ничего такого не умею.
Старший мальчик важно кивнул:
- Я научу вас, мисс Анна! И червяков вам буду на крючок насаживать!
- Очень любезно с твоей стороны, ты настоящий джентльмен-южанин! Но надо мне и самой этому научиться, не то я не смогу удить без тебя.
- Знаете, девчонки боятся червяков, вот я и предложил. Но вы смелая, будете сами насаживать, уж я вас научу!
- Вот спасибо-то!
Элли одернула бойких ребятишек:
- Не мешайте, мисс Анне надо поесть, и нам пора идти на уроки!
Ребятишки рассмеялись: им было забавно, что мама ходит на уроки. Элли потрепала сынишку за вихор и сказала:
- В любом возрасте, дети, можно научиться новому и интересному.
Джинни подумала, что, наверное, дети никогда не учились так прилежно и послушно, как пятнадцать учениц Стива Карра.
- Ваша мать права, - подтвердила она, - всегда надо учиться новому.
Стюарт и ребятишки залезли в фургон за удочками. Элли, зайдя в фургон, давала им последние наставления, а Джинни поджидала ее, когда вдруг над ее ухом раздался мужской голос:
- Какое дельное замечание, мисс Эвери!
"Вы что, всегда сваливаетесь как снег на голову", - подумала о Стиве Карре Джинни.
- Спасибо за комплимент, сэр. Мы с Элли сейчас будем готовы.
- Отлично. Не люблю опозданий. Вот вам на сегодня. - Он протянул Джинни плотные рабочие перчатки. - Они вам велики, но предохранят от ссадин. А когда ваши руки привыкнут, огрубеют, снова наденете ваши, тонкие.
- О, спасибо, мистер Карр, - сказала Джинни, принимая перчатки. - Вчера я обнаружила, что мои слишком тонкие, думала, все руки будут в синяках. Но ничего, только легкие ссадины.
- Скоро на этих нежных ручках появятся мозоли, но никакая боль не должна отвлекать вас от работы, вы обещали. Обычно женщины берут запасные перчатки у своих мужей. Странно, что Чарльз Эвери не позаботился об этом.
Ворчливый и придирчивый тон Стива неприятно удивил и расстроил Джинни. Она недоумевала, и особенно неприятной была мысль, что ее полупризнание вчера ночью показалось Стиву чрезмерно смелым.
- Когда отец вернется из города, я накажу ему непременно достать мне такие перчатки, - сказала она, стараясь не выдать своего огорчения. - Когда он привезет, я верну ваши, а пока буду обращаться с ними бережно.
- Вот и хорошо, - сухо заметил Стив. Он прекрасно видел, что Джинни почувствовала перемену в его обращении с ней, видел, что ее сияющая улыбка растаяла, но решил придерживаться избранной линии поведения и в дальнейшем. Он кивнул Джинни и Люси и отошел от них.
Джинни нахмурилась и прошептала на ухо Элли:
- Почему мужчина, сделав вам что-то приятное, тотчас же постарается испортить настроение?
- Все холостяки такие, Анна, дорогая моя.
- И почему это?
- Они грубят людям, чтобы держать их на расстоянии. Иные из них испытали в прошлом какую-нибудь обиду и не хотят, чтобы их ранили снова.
- То есть они обороняются от людей?
- Ну да, думая, что если не подпускать близко к себе, то люди им больше не причинят зла.
- Но это неумное, неправильное поведение. Одиночество и ожесточенное сердце не принесут счастья.
- Да, но страдающий человек не может этого понять.
- Такой человек, как Стив Карр… и страдает? Почему?
- Не знаю, но что-то есть. Может быть, что-то случилось с ним во время войны. Ну а сейчас… он увлекся тобою и еще поэтому нервничает.
Джинни вспомнила, что Люси говорила ей то же самое. Она внимательно посмотрела на Стива, который садился на коня. Если…
Элли прервала ее раздумье.
- Ешь-ка поскорее, пока он нас не позвал. - Пожилая женщина с любопытством и некоторой тревогой наблюдала растущую тягу своей младшей подруги к красавцу-проводнику.
- Да, ты права. Пойду запрягу мулов, не то он опять упрекнет меня за нерадивость.
Джинни остановила проходившего мимо нее проводника:
- Я хочу поблагодарить вас за совет, мистер Карр, мазь подействовала, я чувствую себя гораздо лучше.
- Благодарить не за что, моя обязанность - заботиться о работоспособности женщин моего отряда. Подготовьте свою упряжку, а я обойду женщин. - Он отошел от нее, а она смотрела ему вслед, словно зачарованная. Но ведь и его тянет ко мне, думала она. "Ну и трудный же вы человек, Стив Карр, отчего это вы такой…"
Она запрягла упряжку, влезла на высокое сиденье, завязала ленточки чепца и надела перчатки. Они были новые, поэтому от них не исходил мужской запах Стива Карра, его больших сильных рук. Джинни хотела бы почувствовать прикосновение этих рук к своему телу… их ласку… Она хотела бы поцеловать его, прильнуть к нему… только, если бы он не был таким… противоречивым, непонятным… Его поведение сбивает с толку. А может быть, Элли и Люси правы, и он немножко увлекся ею… тогда понятно, почему он то ласков, то резок. Нет, они ошибаются. Он только учит ее и вовсе не влюблен. Зачем об этом думать, переживать? Через месяц их дороги навсегда разойдутся… почему же это так горько? Ведь она ему не по нраву - настолько же, насколько он ей нравится. Зачем же она его полюбила?