В данном случае - несомненно, за астрономический гонорар - своими откровениями делилась очень дорогая девица по вызову, обычно предоставляющая свои услуги богачам и знаменитостям.
Статья, посвященная целлюлиту, показалась слишком прозаичной, и Габби перешла к разделу путешествий.
Париж. Необыкновенный город, создающий неповторимую атмосферу радости бытия, наслаждения жизнью. Музыкальный французский язык, ароматы, мода… И еда! Изумительная еда.
Все изумительно, признала Габби, вспоминая дни, проведенные во Франции. Там ей казалось, что она влюблена в одного студента, неотразимого настолько, что ему чуть не удалось заманить ее в свою постель.
Габби не сознавала, что нежная улыбка тронула ее губы и в глазах зажглись веселые огоньки.
- Интересная статья? - раздался низкий голос.
Габби подняла глаза. На пороге главной гостиной, заполняя дверной проем, стоял Бенет. Он расстегнул ворот голубой сорочки, ослабил галстук, перекинул через плечо пиджак.
- Я не думала, что уже так поздно, - спокойно ответила она, следя за его приближением.
- Всего лишь начало одиннадцатого. - Он остановился рядом с ней, взглянул на раскрытый журнал. - Приятные воспоминания?
Габби встретила его взгляд - изучающий, невозмутимый.
Врожденная честность не позволила ей солгать.
- Да. - (Его глаза чуть сузились.) - Это было давно, и я была совсем девчонкой.
- Но достаточно взрослой, чтобы увлечься молодым человеком, - с несколько циничным удовольствием сделал вывод Бенет. - Как его звали?
- Жак, - без колебания сказала Габби. - Он был романтиком и божественно целовался. Мы ходили по художественным галереям и пили кофе в бесчисленных уличных кафе. В выходные я гостила на его семейном винограднике. Было очень забавно.
- Поясни слово "забавно".
Габби вспомнила шумные непринужденные застолья большой дружной семьи. Искушение уклониться от прямого ответа было очень сильным, но показалось неуместным.
- У Жака была весьма строгая "маман", преисполненная решимости женить его на дочери владельца соседнего виноградника, - торжественно сообщила она. - Австралийская мисс, к тому же очень богатая, могла убедить ее любимого сыночка уехать на другой конец света, что не вписывалось в ее планы.
- И он женился на вышеупомянутой дочери?
- Да. А любящая мамаша присылает мне одно-два письма в год с семейными новостями.
- Ты любила его? - Вопрос был задан тихо, голос прозвучал вкрадчиво.
"Не так, как я люблю тебя", - с тоской подумала Габби, но разве могла она произнести это вслух?
- Мы были очень хорошими друзьями.
Под напряженным взглядом Бенета ее кожа согревалась, тепло проникало все глубже.
- И когда пришла пора расставания, кто же испытывал больше сожалений? - Подсказал Бенет.
Габби обворожительно улыбнулась.
- Мы оба пообещали никогда не забывать друг друга. И некоторое время обменивались лирическими посланиями.
- Могу догадаться, что со временем послания становились все короче и приходили все реже.
- Ты ужасный циник.
- Реалист, - поправил Бенет.
Его голос прозвучал как-то странно. Что она услышала? Сожаление? Просьбу? Протест? Нет, ей все это просто показалось.
Габби закрыла журнал и, положив его на ближайший столик, встала и обернула саронг вокруг талии. Ее движения были грациозными и экономными.
- Хочешь кофе?
- Если это тебя не затруднит.
Бенет последовал за ней в кухню, и, остро ощущая спиной его близость, Габби заставила себя распрямить плечи и идти медленно.
Она включила кофеварку. В большой кухне, мечте любого повара, были все современные электрические приборы, какие только можно себе представить: полки для подогрева пищи, две электрических плиты, две микроволновки, огромный холодильник с морозильником и многое другое.
Все так же размеренно Габби вынула из шкафчика две чашки с блюдцами, достала молоко и сахар.
- Как прошел ужин?
- Искренний интерес или праздное любопытство, Габби?
Понимает ли он, как действует на нее? В постели - несомненно. А вне постели? Может, и нет, печально подумала она. Таких мужчин, как Бенет, больше интересует создание финансовой империи, чем изучение человеческих душ.
Ей понадобилось сделать над собой усилие, чтобы достойно встретить его слегка насмешливый взгляд.
- Искренний интерес.
- Мы наслаждались азиатской едой в одном из лучших ресторанов города, - лениво ответил Бенет. - Мне удалось поразить делового партнера, а агент, безусловно, заработает хорошие комиссионные.
- Не сомневаюсь, что ты предложил им воспользоваться твоим личным самолетом, чем полностью расположил к себе тайваньского коллегу. А он в свою очередь порекомендует тебя своим соотечественникам, - с холодной улыбкой заметила Габби.
- Забота о бизнесе.
- И бизнес - единственное, что тебя интересует.
- Это констатация факта или жалоба?
Удивительно, что ей удалось не дрогнуть под его пристальным взглядом.
- За последние годы прибыли компании "Стэнтон и Николс" превзошли все самые радужные расчеты, и никто не взял бы на себя смелость отрицать, что произошло это исключительно благодаря твоим самоотверженным усилиям.
- Ты не ответила на мой вопрос. - Слова прозвучали вкрадчиво, но в них слышалась угроза, от которой мурашки пробежали по ее позвоночнику. Габби с трудом выдавила подходящую моменту улыбку.
- Почему я должна жаловаться? - ровным голосом спросила она, хотя пульс ее заметно участился.
- Действительно, почему? Ты лично заинтересована в процветании компании.
- Во многих отношениях.
- Тонко подмечено.
Габби не стала увиливать и выложила то, что ее волновало:
- Ближайшие родственники гадают, почему до сих пор семейное предприятие не обеспечено наследником.
В глазах Бенета мелькнуло что-то похожее на гнев, затем его лицо снова стало непроницаемой маской.
- О чем Аннабел не преминула сообщить тебе во время ленча? - Он коснулся кончиком пальца уголка ее рта, затем провел по пульсирующей жилке на шее.
- Да.
Его рука проложила дразнящую тропинку к краю купальника, погладила затвердевший сосок и опустилась.
- Мы договорились, что противозачаточные меры - твоя прерогатива, - непринужденно заметил Бенет, и Габби сглотнула комок в горле, ругая себя за непроизвольную реакцию своего тела. - Твоя сводная сестра идет напролом и не упускает ни единой возможности затеять сражение. Кто победил в этом?
- Мы обе покинули поле боя с неглубокими ранами, - торжественно объявила Габби.
- Можно спросить, ожидается ли продолжение?
- Кто может это сказать?
- А оружие?
Габби улыбнулась.
- Ну… сама Аннабел. Награда победителю - ты. Официальное удочерение сделает ее настоящей Стэнтон. Наш развод - пустая формальность, что позволит ей в скором времени сменить фамилию на Николс.
Бенет поднял руку и легко провел пальцами по ее щеке.
- Какой я должен сделать вывод? Тебя не устраивает подобный сценарий?
"Нет!" Она чуть не выкрикнула это слово и несколько секунд стояла как загипнотизированная, совершенно не сознавая, что ее выразительное лицо говорит больше любых слов.
- Ты действительно веришь, что я выбрал в жены тебя, думая лишь о будущем компании "Стэнтон и Николс"?
Беспощадный вопрос, но другого она и не должна была ожидать. Габби слегка вскинула голову. Отступать было некуда, и она бесстрашно сказала:
- В наших кругах любовь не является необходимым условием для брака.
Выражение лица Бенета не изменилось, лишь в глубине глаз мелькнули гневные искры.
- А как бы ты определила то, что мы делаем в постели?
Габби нервно сглотнула.
- Компетентность.
Его взгляд на мгновение стал жестким.
- Ты отводишь мне роль платного любовника?
"О Господи! Он не так меня понял! Или умышленно интерпретировал мои слова по-своему". Габби в ужасе закрыла глаза, затем снова открыла их.
- Нет! Нет.
- Ну, спасибо и на этом.
Габби смотрела в его глаза и уже физически ощущала его ярость. Леденящую ярость. И ей стало так больно!
Однако чего она ожидала? Уверений в том, что она слишком важна для него? Что никто не сможет заменить ее?
Ей было трудно дышать, она перестала чувствовать свое тело.
- Кофе готов.
В его голосе снова зазвучали знакомые циничные нотки, и Габби, усилием воли заставив себя сосредоточиться, наполнила обе чашки коричневой ароматной жидкостью и добавила сахар.
- Я выпью кофе в кабинете. - Бенет взял свою чашку и вышел из кухни. Габби проводила его задумчивым взглядом.
Чертова Аннабел! Габби вылила свой кофе в раковину, автоматически ополоснула чашку и сунула ее в посудомоечную машину, затем, выключив кофеварку и свет в кухне, поднялась по лестнице в спальню.
Пройдя в ванную комнату, она сняла купальник, пустила воду… Через пятнадцать минут, приняв душ и высушив волосы, она легла в постель, взяла книгу, прочитала одну главу и погасила свет…
Она понятия не имела, когда Бенет лег в постель рядом с ней, не почувствовала, когда он рано утром покинул спальню. Проснулась в одиночестве, и единственными следами пребывания мужа в кровати были вмятины от его тела на постели.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Габби взглянула на часы и застонала. Половина восьмого. Пора вставать! Она бросилась в душ, быстро позавтракала, и вскоре ее автомобиль влился в бесконечную очередь стремящихся попасть в город.
Слава Богу, последний рабочий день перед двумя выходными.
Правда, сегодня вечером Крис Эвингтон из аудиторской фирмы, обслуживающей "Стэнтон и Николс", устраивает теннисный прием, и Бенет принял приглашение. На завтра у них билеты в Развлекательный центр: первое выступление в Австралии величайшего иллюзиониста современности.
"Трудно сказать что-то о завтрашнем вечере, но вряд ли Аннабел раскроет наши планы на сегодня", - решила Габби. И остается лишь минимальная вероятность, что даже Моника сможет достать лишний билет на завтрашнюю премьеру. Все билеты распроданы несколько месяцев назад.
От этих мыслей настроение Габби несколько улучшилось. И погода прекрасная. На небе ни облачка, в такой ранний час над городом еще не стоит пелена смога.
Добравшись до здания "Стэнтон и Николс", Габби оставила машину на стоянке и направилась к себе. Ее приветствовали охранники, сотрудники приемной. Личная секретарша, завидев ее, последовала за ней в кабинет с чашкой кофе в одной руке и блокнотом в другой.
Напряженный рабочий день входил в свою колею, но Габби никак не могла выбросить из головы вчерашнюю сцену.
После обеда она не заметила ошибку в расчетах и, потратив полдня на перепроверку, поехала домой, испытывая необычное для себя облегчение, однако при виде автомобиля Бенета в гараже ее охватила паника.
Переговорив с Мэри, Габби поднялась наверх переодеться. Когда она вошла в спальню, Бенет развязывал галстук.
- Ты рано вернулся. - Ее приветствию, конечно, не хватало оригинальности, но это лучше, чем гробовое молчание.
Ей даже удалось невозмутимо встретить его взгляд. Ее глаза скользнули по его суровому лицу и остановились на губах. Что было ошибкой.
- Ужин будет готов в шесть.
- Мэри мне это уже сообщила, - заметил он, расстегивая рубашку.
Взгляд Габби последовал за его руками, затем вернулся к лицу, совершенно непроницаемому лицу. Черт побери! Она ненавидела разногласия. Неизбежные с Моникой и Аннабел, с Бенетом они были просто невыносимы.
- Мне следовало бы извиниться.
Ну вот. И не так уж трудно. Понимает ли он, что она собиралась с силами большую часть дня?
Слабая улыбка изогнула уголки его рта, но глаза оставались холодными, даже насмешливыми.
- Хорошие манеры, Габби?
Сдернув рубашку, он потянулся за темной тенниской и надел ее через голову.
"Честность - единственный выход из ситуации", - сказала себе Габби и произнесла вслух:
- Искреннее раскаяние.
Бенет снял брюки делового костюма и надел простые, хлопчатобумажные, затем мрачно взглянул на нее.
- Извинение принимается.
Напряжение растаяло, и она вздохнула свободнее, только сейчас обнаружив, что ждала его ответа затаив дыхание.
- Спасибо.
Теперь бегство в гардеробную не должно показаться ему актом отчаяния. Габби выбрала костюм для тенниса, затем надела льняные брюки и блузку.
Когда она закончила переодеваться, чисто выбритый Бенет вышел из ванной комнаты.
Габби почувствовала, как ее охватывает знакомый жар, и постаралась побороть его.
- Когда мы выезжаем? - Она сама удивилась, как спокойно прозвучал ее голос.
- В семь пятнадцать.
Они вместе спустились в кухню и легко перекусили изумительным мясным салатом, минеральной водой и фруктовым десертом, поскольку после тенниса намечался ужин в гостях.
Разговор крутился вокруг деловых вопросов и повестки следующего собрания директоров фирмы.
* * *
Крис и Лин Эвингтон жили в Вуллахаре в большом, любовно реставрированном старом доме. Аккуратные лужайки, красивые сады, подстриженные живые изгороди сохраняли атмосферу прошедших веков, которую не портил безупречный теннисный корт.
В круглом переднем дворе уже стояло несколько автомобилей. Габби выскользнула из "бентли", Бенет направился к багажнику за их спортивными сумками.
На подобных приемах правила игры устанавливают хозяева.
Крис и Лин решили провести две игры смешанных пар, две - женских пар и, в заключение, две - мужских. Партнеры подбирались по вкусу гостей. Партии по семь геймов должны были длиться недолго, чтобы не дать заскучать вынужденным зрителям.
Габби и Бенет оказались на корте первыми против пары, которую они раньше не встречали. Все четверо были хорошими теннисистами, однако рост, сила и мастерство Бенета позволяли ему посылать мячик туда, куда он хотел, и Николсы выиграли со счетом пять - два.
Сын Криса и Лин, Тод, сам назначил себя судьей на этот вечер. Отличный спортсмен, студент-юрист, он не испытывал недостатка в красивых девушках, однако в данный момент, как ни удивительно, ни одной из них не было в поле зрения… до появления на сцене Аннабел в сногсшибательном теннисном костюме явно от знаменитого модельера.
- Простите за опоздание, - обворожительно улыбнулась Аннабел.
- Смешанные пары только что закончили сражение, - сообщила ей Лин. - Следующие - девушки.
Аннабел повернулась к Габби:
- Будешь играть со мной? Как в добрые старые дни?
"Какие старые дни?" - мысленно спросила Габби. Не имеет же она в виду случайные и довольно неудачные игры во время школьных каникул!
Лин определила сводных сестер во вторую партию, и Габби взяла предложенный ей холодный напиток.
По указанию Тода гости перегруппировались, мужчины разбились на две команды и увлеклись разговорами, а Аннабел вцепилась в Габби.
- Я прекрасно провела день. Обзванивала друзей, собирая последние новости.
- И одной из новостей оказался теннисный прием у Эвингтонов? - сухо спросила Габби.
- Ну да.
- И кто, если не Тод, лучше всех знает список приглашенных?
- Тод - милый мальчик.
- И падок на лесть.
Аннабел хитро улыбнулась.
- Как и большинство мужчин, не правда ли?
- Может, присоединимся к остальным?
Их очередь подошла через тридцать минут, и соперницы, как оказалось, не уступали им по силе. В финале счет сравнивался трижды, и лишь резкий обманный удар Аннабел принес им победу.
После тенниса был сервирован изысканный ужин из морепродуктов, завершенный кофе и восхитительными маленькими пирожными.
Того, что Аннабел возьмется за Бенета, Габби ожидала, но резкий толчок под локоть оказался для нее полной неожиданностью.
Все произошло так быстро, что ей оставалось лишь в бессильном молчании следить за растекающейся по мозаичному полу кофейной лужей. Правда, на нее горячая жидкость почти не попала: лишь несколько капель на теннисных туфлях.
Бенет бросился на помощь, и Габби поблагодарила его вымученной улыбкой.
- Ты могла обжечься! - с тревогой воскликнула Аннабел.
- К счастью, не обожглась.
- Габби, ты уверена, что все в порядке? - подбежала Лин. - Хочешь, я принесу тебе еще кофе? - В ее глазах замелькали веселые искорки. - Или что-нибудь покрепче?
Хорошая идея, хотя Лин, конечно, о главном не догадывается.
- Нет, но все равно спасибо.
Была почти полночь, когда Габби снова скользнула на пассажирское сиденье "бентли". Бенет сел за руль и включил зажигание.
- Что там случилось?
Колеса автомобиля заскрипели по посыпанной гравием аллее, и Габби ответила лишь тогда, когда они выехали на шоссе.
- Ты не мог бы конкретизировать свой вопрос?
Бенет бросил на нее гневный взгляд, вся сила которого пропала втуне из-за темноты.
- Ты не страдаешь неуклюжестью.
- Ах, это. Мне помогли.
- Аннабел?
Усталость, словно мантия, опустилась на ее изящные плечи. Неуверенность привела к чест-ному ответу:
- Я не знаю.
- Она находилась рядом с тобой.
- Мне не хочется это обсуждать.
Пока Бенет ставил в гараж машину, Габби поднялась в спальню, разделась и вошла в ду-шевую кабинку.
Бенет присоединился к ней через несколько минут. Искоса взглянув на него, она продолжала намыливаться. Вымывшись в молчании, они одновременно вышли из душа и потянулись за полотенцами.
Игнорировать Бенета, особенно обнаженного Бенета, было невозможно, и Габби нечем было успокоить бешеное биение сердца или охладить жар, расползающийся по телу.
Когда она, закончив ежевечерний ритуал, направилась к двери, Бенет схватил ее и, повернув, притянул к себе. Она не успела сказать ни слова.
Глаза, темные и невероятно страстные, словно впились в нее. Она молча терпела этот взгляд, ненавидя и проклиная себя за слабость и неспособность ее скрыть.
Больше всего на свете Габби хотела обрести душевный покой в его объятиях, почувствовать его губы на своих. Она медленно подняла руку и провела кончиком пальца по вертикальной складке, прорезавшей его щеку, затем прижала пальцы к его губам.
Бенет втянул в рот и по очереди куснул кончики ее пальцев. В глубине ее тела вспыхнул пожар.
Непроизвольно Габби потянулась к мужу, прижалась к нему, наслаждаясь силой его тела и теплым мускусным ароматом, раскрыла губы, щедро отвечая на его поцелуй, возбуждающий, утверждающий его власть над ней, отметающий любую возможность мыслить трезво.
Когда же он увлек ее в спальню и опустил на кровать, она замурлыкала от удовольствия, утонув в колдовском наслаждении, какое мог доставить ей только он.