Из-под полуопущенных ресниц она разглядывала его лицо, такое родное, такое знакомое. Сердце ее сжималось от боли. Ну почему его опекунство казалось ей таким тягостным? Теперь она понимала, что Маркус всегда был исключительно добр и справедлив с ней, но она - слишком эгоистичная, слишком упрямая, слишком юная - не видела этого. В те стародавние времена стоило ей что-то решить, как она начинала желать совершенно другого. При всяком удобном случае она с огромным наслаждением бросала ему вызов и сходилась с ним в открытой схватке, осыпала насмешками, оскорбляла в лицо. Неудивительно, что после ее возвращения в Англию он бежал от нее как от чумы. Он имел на то все основания, с грустью подумала Изабел. А теперь…
Слова Маркуса вырвали ее из раздумий.
- Мне действительно очень жаль, - мягко проговорил он. - Я хотел лишь помочь вам, а не создавать сложностей.
- Сложностей? - переспросила Изабел. Ее разрывали ярость и боль. Ну как же он не понимает? Чего бы он там ни хотел, в итоге он сломал ей жизнь! - Сложность - это когда у тебя на руках два принятых приглашения к обеду. А когда речь идет о браке с женщиной, которую ненавидишь…
- Я не ненавижу вас, - резко ответил Маркус. - Временами вы действительно невыносимы, но я всегда питал к вам искреннюю привязанность.
- Не лучшее основание для брака, - печально ответила она, старательно разглядывая свои пальцы.
Маркус подошел к ней и накрыл ее руки своей теплой большой ладонью:
- Но и не самое плохое, милая.
Она взглянула на него. В золотисто-карих глазах стояли слезы. У Маркуса перехватило дыхание, сердце будто пронзили ножом. Он никогда не мог видеть Изабел несчастной, даже когда она приводила его в бешенство. Он нежно убрал один из ее завитков, упавших на лицо, и сказал, желая приободрить:
- Полноте! Выше нос! Я абсолютно уверен, что даже брак двух чужих людей - это еще не конец света. А мы друг другу не чужие. - Он улыбнулся ей. - Мы знаем друг друга всю жизнь, и это дает нам некоторые преимущества, не так ли? К тому же наша свадьба - еще не решенный вопрос. Может быть, Уитли придержит язык за зубами.
Изабел покачала головой:
- Нет, только не он. Поверьте мне, кто угодно, но не он. Уитли не успокоится, пока не раскопает то, что ему нужно. - Ее голос помрачнел. - Это ему удается лучше всего.
Маркус нахмурился:
- Изабел, вам не кажется, что пора рассказать мне, что здесь на самом деле происходит?
Она попыталась отдернуть руку, но он держал крепко.
- Нет. На этот раз вы не сбежите. Что у Уитли есть против вас?
- Н-н-ничего. Вы неправильно поняли ситуацию.
- Я понял, что вы боитесь его. И он неприятен вам. Если вы ему ничем не обязаны, то что заставило вас встретиться с ним сегодня утром? Почему вы не отправили его восвояси? - Его голос стал строже. - И не надо лгать мне.
- Вы ошибаетесь, - упрямо повторила она.
- Значит, я не видел, как он схватил вас за руку? - сухо поинтересовался Маркус. - Может, вы еще скажете, что я не слышал, как вы угрожали спустить на него собак, если он не оставит вас в покое?
Изабел, высвободив наконец руку, вскочила и отбежала прочь.
- Майор Уитли повел себя слишком дерзко, - сказала она. - Он захотел перевести нашу прошлую дружбу в нечто большее. Я дала ему от ворот поворот, как он того и заслуживал. Ничего более.
Ее хорошенький ротик лгал ему, но Маркус знал по опыту прошлых столкновений, что ничего не добьется, если будет на нее давить. Если она не хочет говорить ему правду, то чем больше настойчивости он проявит, тем отчаяннее она станет отпираться.
Маркус вздохнул:
- Что ж, будь по-вашему. - Глядя на свой ботинок, он проговорил: - Кажется, мое вмешательство было неуместно, и я прошу за это прощения. Но нашей проблемы это не решает.
- У нас вообще не было бы никаких проблем, - сладким голосом напомнила она, - если бы вы не вмешались не в свое дело!
- Верно, но я вмешался, и, к сожалению, нам придется как-то выкручиваться. - Не сводя взгляда с начищенного ботинка, он продолжил: - У нас есть несколько выходов, но ни один из них не идеален. Мы можем понадеяться на то, что Уитли ничего никому не расскажет и проблема решится сама собой, можем опровергать все догадки и высмеивать любые намеки на нашу помолвку или же…
- Или же мы можем объявить о помолвке во всеуслышание и пожениться, - решительно заявила Изабел.
- Если, конечно, вы не захотите воспользоваться моим предложением и через несколько недель объявить о разрыве.
Она одарила его испепеляющим взглядом:
- Я уже говорила, что не желаю носить клеймо вертихвостки.
- Тогда что будем делать? - терпеливо спросил Маркус. - Так как все это происходит из-за меня, я целиком и полностью подчинюсь вашей воле.
- Вы слишком любезны. И как-то подозрительно спокойны, - недоверчиво заметила она. - Вы что, не понимаете? Мы скоро можем оказаться у алтаря.
Маркус изо всех сил старался не думать об этом варианте. Но по мере того как капали минуты, до него доходило: велика вероятность, что пройдет совсем немного времени, и они с Изабел обручатся, а через какое-то время и поженятся. Он прикрыл глаза, по телу его прошла дрожь. Грядут грандиозные перемены в его жизни. Боже, что он натворил? Если они с Изабел вступят в брак, она с сыном будет жить в Шербрук-Холле, и тогда можно забыть о спокойном, размеренном существовании. Не пройдет и нескольких месяцев, как он из беззаботного холостяка, вольного распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению, превратится в женатого человека, да еще и с пасынком. "Женатого на Изабел!" - в ужасе подумал Маркус.
Маркус не мог этого объяснить, но он осознал вдруг, что, кроме ужаса и несомненной паники, где-то в глубине души его вспыхнули волнение и предвкушение. Будь у него выбор, он, наверное, предпочел бы другой выход из затруднительного положения, которое создал своими словами. Наверное… Он не стал бы утверждать наверняка. Он скользнул взглядом по хрупкой фигурке Изабел, и тут… он впервые по-настоящему увидел ее. Она же очаровательная женщина! Женщина, с которой он счастлив был бы разделить ложе. В это мгновение все воспоминания о непоседливой подопечной и вдове Хью Мэннинга, которую надо избегать любой ценой, поблекли и исчезли. Он стоял как громом пораженный и с благоговейным трепетом смотрел на нее. Она же необычайно привлекательная женщина, чье приятно округлившееся тело таило в себе все тайны, которые он желал - нет, которые ему необходимо было - разгадать. Разглядывая ее небольшую высокую грудь, он воображал, как сладостно ощущать их тяжесть в ладонях, вкус на языке… Желание вспыхнуло и опалило его огнем. В этот миг Маркус ничего не хотел так страстно, как заключить Изабел в объятия, покрыть поцелуями дерзкий рот, осыпать ласками соблазнительную грудь. Его дыхание участилось. Он понял, что недвусмысленная выпуклость на брюках выдает его с головой, а потому встал и отступил к окну.
Стоя к ней спиной, он изо всех сил старался совладать с непокорным телом, но ощущение Изабел как женщины не покидало его. Его тело изнывало от желания. Он смотрел на лошадей в загоне и пытался не думать о том, как шелковиста ее кожа под модной амазонкой янтарного цвета.
Голос его прозвучал более хрипло, чем он сам ожидал:
- Если нам придется пожениться, значит, придется пожениться.
Маркус услышал ее быстрые шаги: Изабел стремительно подошла к нему.
- Вы остолоп, неужели не понимаете? - Она задыхалась от ярости. - Я не хочу замуж! Ни за вас, ни за кого другого!
Он нахмурился и повернулся к ней вполоборота:
- Вы так сильно его любили?
- Что было между мной и Хью - не ваше дело. Просто я не желаю выходить замуж во второй раз.
- Что ж, тогда, - медленно проговорил Маркус, - вам придется выбрать один из не самых приятных вариантов, который вам придется по душе.
Изабел сверлила его взглядом:
- Мне бы вообще не пришлось этого делать, если бы вы не лезли не в свое дело!
- Я уже извинился, - напомнил он. - Большего я сделать не в состоянии.
Изабел развернулась и снова упала в кресло. Облокотившись на стол, она спрятала лицо в ладонях и пробормотала:
- Речь идет не только о том, какой вариант мне больше по душе, но о том, какой повлечет меньше неприятностей и сплетен. Я должна подумать о сыне и свекре, а они оба будут в полнейшем восторге, если я выйду за вас.
- Правда? - переспросил Маркус с глупой улыбкой. Ее слова невероятно польстили ему.
Она подняла голову и бросила на него красноречивый взгляд, потом снова закрыла лицо ладонями.
- Да, для Эдмунда вы просто герой, а свекор недавно намекал, как здорово было бы, если бы я снова вышла замуж, скажем, за соседа или кого-нибудь, кто живет неподалеку, - чтобы он в любой момент мог повидаться с внуком.
Маркус едва сдержался, чтобы не сказать "правда?" еще раз. Вместо этого он проговорил:
- Я и понятия не имел, что Мэннинг жаждет выдать вас замуж во второй раз. - Он нахмурил брови и добавил: - Я думал, это последнее, чего он хотел бы от вас.
- Возможно, вы не заметили, но в последний год или около того, - едко сказала Изабел, - мой свекор и миссис Эплтон неровно дышат друг к другу. Возможно, вы знали бы больше, если бы не прятались все время в зале для игры в карты.
Маркус знал Клару Эплтон, пышнотелую добродушную матрону, ровесницу его матери. Она водила дружбу с миссис Шербрук и часто наведывалась в Шербрук-Холл. Ее муж, адмирал в отставке, умер пять лет назад, оставив ей достаточно средств к существованию. Маркус не знал, что она хочет снова выйти замуж. Его мать никогда об этом не упоминала, равно как и о том, что барон подумывает о женитьбе. Но это, собственно, его и не касается.
Он пожал плечами:
- Так почему же он не женится на ней, если хочет? Как это связано с вашим возможным браком?
- Мы этого не обсуждали, - пояснила Изабел, - но я думаю, он не решается сделать ей предложение, пока мы с Эдмундом живем в Мэннинг-Корте. Он не хочет, чтобы я чувствовала себя в чем-то ущемленной, и также не хочет, чтобы его жена пришла в дом, где хозяйничает другая женщина. Если бы я вышла за вас, это решило бы все его проблемы. Он мог бы преспокойно жениться на миссис Эплтон - и при этом мы с Эдмундом жили бы рядышком с ним.
Маркуса осенило:
- А моя мать знает?
- Полагаю, да. Они с миссис Эплтон закадычные подруги, да и с моим свекром ваша мать в дружбе. Я бы удивилась, если бы она не знала.
- Ммм… выдумаете, ваш свекор делился с ней надеждами на наш счет?
- Возможно, - ответила Изабел, слабо улыбнувшись. - Я часто заставала их, когда они о чем-то шушукались, стоило мне подойти, как оба тут же замолкали. - Она взглянула на него испытующе: - А почему вы спрашиваете?
Маркус почесал подбородок:
- Перед отъездом мать выражала глубокую озабоченность положением в моей жизни. Теперь понятно почему.
- Она говорила с вами об этом? - Изабел смотрела на него потрясенно.
Маркус покачал головой:
- Нет. - И добавил с улыбкой: - Просто она вбила себе в голову, что я не могу быть счастлив тем, что у меня есть. Что мне нужно как-то развеяться или что-то изменить…
- Так вот почему вы пошли на такое безрассудство! - воскликнула Изабел. Ее глаза потемнели от гнева. - Вы решили слегка разнообразить свою жизнь, разрушив мою!
- Нет, это не так! - запротестовал Маркус, хотя ее слова заставили его задуматься: а не послужило ли это и в самом деле одной из причин? Возможно, мысли матери отпечатались в его сознании? Нет. Его заявление никак не связано с беспокойством матери. В тот момент им двигало лишь желание обезоружить Уитли и защитить Изабел.
Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. В конце концов Изабел удрученно спросила:
- Что же нам делать?
Маркус пожал плечами:
- Я предложил вам несколько вариантов, хотя ни один из них не идеален.
Она подалась вперед:
- Вы же понимаете, что вопрос о нашем браке вообще не стоит. - Она опустила глаза и глухо проговорила: - После смерти Хью… - она проглотила комок в горле, - после смерти Хью я поклялась, что больше никогда не выйду замуж. Это не имеет к вам лично никакого отношения. Просто есть… причины, которые делают мой брак с вами или с кем-то еще невозможным. Я на это не пойду.
Маркус угрюмо созерцал ее склоненную голову. Значит, она дала обет целомудрия после смерти Хью? Как глупо! Она прелестная молодая женщина. Ей есть, что предложить мужчине, зачем же делать из себя монашку на послушании?
Чем больше Маркус размышлял об этом, тем сильнее злился. Хью Мэннинг был славным парнем, но Маркус не верил, что Изабел настолько его любила, что теперь ей невыносима сама мысль о том, чтобы выйти замуж за другого. Это даже оскорбительно. Он что, не может дать ей того, что дал Хью? Откуда она знает? Он мог бы стать ей лучшим мужем, чем Хью Мэннинг, и готов это доказать!
Маркус поспешил напомнить себе, что нет смысла сравнивать себя с покойником в сфере мужских добродетелей. Он прочистил горло и сказал:
- Так как вы не желаете выходить за меня, остается только два пути. - Он стал загибать пальцы: - Первый: если просочится слух о нашей помолвке, мы все отрицаем и изображаем Уитли злостным сплетником. Второй: мы подтверждаем его слова, а через некоторое время вы разрываете помолвку. - Он сухо добавил: - Так как вы отказываетесь стать моей женой, то, вероятнее всего, вам придется носить клеймо изменщицы. Помните, что это ваш выбор? Я предлагал вам брак.
- Да, я помню и высоко это ценю, - мягко ответила Изабел. - Но если случится худшее и меня назовут легкомысленной обманщицей, мне останется лишь надеться, что мои сын и свекор не пострадают от сплетен и домыслов.
- Так что вы предлагаете делать? - уточнил Маркус. - Отрицать все или подтвердить?
Они обсуждали этот вопрос еще несколько минут, после чего Изабел сказала:
- Мы ничего не можем предпринять, пока не узнаем, что сделает Уитли. - Она закусила губу. - Возможно, он ничего никому не скажет, хотя я сильно в этом сомневаюсь - это ничуть на него не похоже. Думаю, нам стоит подождать и выяснить, распустит ли он сплетню. - Она нацепила непроницаемую маску. - И если все же распустит, мы подтвердим помолвку, а через несколько недель я расторгну ее.
Маркус неохотно согласился с ее планом и вскоре поехал обратно в Шербрук-Холл - поехал с тяжелым сердцем. Ему многое нужно было обдумать. Уитли имел какую-то власть над Изабел. О чем бы ни шла речь, это, несомненно, очень серьезно, однако она не желала ничего ему говорить и вряд ли позволит помочь. Маркус мог бы счесть себя оскорбленным тем, что она предпочла сплетни и всеобщее порицание браку с ним. Он улыбнулся. Но разве можно ожидать от Изабел какой-то другой реакции? Она воевала с ним с рождения.
Но ситуация с Уитли улыбки не вызывала. Он вновь подумал о майоре, и лицо его помрачнело. Ему придется с ним разбираться. Изабел может сколько угодно отказываться выйти за него замуж, но она не в силах помешать ему в деле с майором Уитли. Он обязан выяснить, какую тайну Изабел знает Уитли, и лишить его власти над ней. Это его долг как мужчины и как человека чести. В глазах Маркуса зажегся смертельно опасный огонь. Джулиан и Чарлз вмиг узнали бы его и встретили бы с восторгом и облегчением. Они оба знали, что в их осторожном и добродушном кузене живет тигр. И он наконец-то пробудился.
Глава 3
Изабел ошибалась насчет Уитли. Хотя ошеломительное заявление Шербрука до сих пор эхом отдавалось у него в ушах, он не помчался обратно в гостиницу разнюхивать про их отношения. Вместо этого он галопом помчался в сторону побережья. План насчет Изабел не сработал так, как ему хотелось бы, но следующий шаг он обдумает в удобное для себя время. Стратегию и тактику он выработает позже, а сейчас ему нужно воплотить в жизнь еще один милый его сердцу план. Уитли твердо верил, что он принесет ему огромную прибыль.
Через несколько миль ландшафт значительно изменился, и чем ближе к побережью, тем меньше Уитли встречались аккуратные поля и леса - их сменили голые, вылизанные морским ветром холмы. Доехав до развилки, Уитли сунул руку в нагрудный карман и вытащил клочок бумаги. Он сверился с нацарапанным планом и свернул с главной дороги на тропу, похожую на звериную. Несколько поворотов - и вот уже показался Английский канал. Воздух теперь ощутимо пах морем. Колючий, безжалостный ветер обдувал землю, здесь почти лишенную растительности. Внизу, в овраге, Уитли разглядел небольшой домишко с ветхими хозяйственными постройками и осторожно направил лошадь вниз по узкой, извилистой тропке.
Добравшись до места, он остановил лошадь и спешился. Едва его сапоги глухо стукнули о землю, из-за дома выскочила огромная уродливая дворняга, черная с подпалинами. В роду у нее явно были мастиффы. Зверюга скалилась и заливалась лаем.
- Барсук! А ну-ка тихо! - закричал приземистый, плохо одетый человек, который выбежал вслед за собакой, - Сидеть, сучье отродье! Сидеть, я сказал!
Псина нехотя плюхнулась на землю, но желтых глаз с Уитли не сводила и продолжала утробно рычать.
Человек увидел пистолет, как по волшебству явившийся в руке Уитли, и осадил его:
- Уберите-ка эту штуку. Барсук вас не тронет. На этот раз по крайней мере.
Уитли медленно спрятал пистолет.
- Какой радушный прием. Я польщен, - ухмыльнулся он.
Его странный собеседник мрачно усмехнулся:
- Мы тут не любим чужаков. Вам повезло, что я увидел вас на тропе и посадил на цепь других псов. - Он кивнул в сторону ободранного морским ветром кривого деревца: - Привяжите лошадь. Поговорим в доме.
Уитли рад был убраться с пронизывающего до костей ветра, а потому быстро привязал лошадь и прошел за хозяином в дом. В камине потрескивал огонь. В комнате был спертый воздух, пахло животными, немытым телом и едой… Вся эта смесь запахов ударила Уитли в ноздри. Он осторожно сел на грубый деревянный стул, куда указал ему хозяин, и без особой охоты принял из его рук оловянную кружку с неизвестной янтарной жидкостью.
Отхлебнув немного, Уитли выяснил, что потчевали его французским бренди, лучшим из всего, что ему только доводилось пробовать.
- Отменная вещь, - протянул он, смакуя бренди. - Не ожидал.
Хозяин рассмеялся:
- Мы здесь, на западе, любим побаловать себя дарами континента. - Его веселость тут же испарилась. - Так что за нужда, господин майор, привела вас к такому бедолаге, как я?
Уитли знал, что все южное и восточное побережье Англии кишело контрабандистами. За время пребывания в Девоншире ему не раз пришлось удивляться тому, что здесь люди запросто пользуются их услугами. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что в этих местах все так или иначе связаны с контрабандистами. Контрабанда приносила выгоду всем, начиная от трудяг, которые с радостью прятали в карман выручку за ночную работу, и кончая землевладельцами, которые по дешевке покупали то отрез шелка или кружев, то пол-анкера бренди. У большинства жителей побережья были друзья и родственники, которые либо сами вели незаконную торговлю, либо помогали контрабандистам.