Содержание:
ШЕРРИ ЛЕДИ 1
НОЧНОЙ МОНОЛОГ 1
ОШИБКА 2
БЕЛАЯ ВОРОНА 3
АВРАЛ 4
СИЛА КОЛЛЕКТИВА 4
МИССИЯ В СПИРЬЕВСКЕ 5
КОРРИДА 6
УСТАЛЫЙ КАРАВАН 7
БАРХАТНЫЙ СЕЗОН 8
ГОРЬКИЙ ШОКОЛАД 9
ДОБРО ДОШЛИ! 9
ДВА САНТИМЕТРА В АПРЕЛЕ 10
ЗИМНЯЯ ВИШНЯ 11
ПОЛЕТЫ В АФРИКУ 12
ЛИСТОПАД 13
"ХАЙЛИГЕ НАХТ" 14
Notes 14
Кира Буренина
Из записок переводчицы
ШЕРРИ ЛЕДИ
Ключ никак не хотел влезать в замочную скважину. Я только что вернулась с часового турне по близлежащим магазинам, и, понятное дело, не с пустыми руками. Три огромные сумки важно привалились к двери своими крутыми боками. Наконец замок и ключ вошли в контакт, щелчок - и я дома. Уже в прихожей меня оглушила звуковая волна - это был не то Децл, не то Земфира. С тех пор как я вышла замуж за бывшего хоккеиста, большого меломана Сашу, я вообще перестала разбираться в музыке. Сейчас мой муж возлежал на диване и балдел. Увидев меня и сумки, он вскочил и, выудив банку пива, сообщил:
- Звонили эти, с паразитологии. Просят, чтобы ты им скорее высылала перевод.
Я в сердцах хлопнула дверцей холодильника:
- Да выруби ты эту музыку! Ну когда я все успею?! Саша насупился, взял меня за руку и повел в комнату.
Выгребая словари и учебники из секретера, он приговаривал:
- Ты работай, работай, я мешать тебе не буду и обед приготовлю, лады?
Я обреченно уселась за компьютер, но доклад доктора Адлера для конференции паразитологов не лез в голову. Мысли витали вокруг совсем других проблем.
Через пятнадцать минут дверь комнаты приоткрылась, в щель заглянул Саша и тихо позвал:
- Мариш, а Мариш...
Только сейчас я ощутила, что в квартире пахнет горелым. По кухне витал сизый чад, по плите, шипя и пузырясь текла бурая жидкость. На столе лежала поваренная книга французской кухни XVII века, купленная по случаю у букиниста, раскрытая на "руанском соусе по-королевски". А за спиной виновато бубнил Саша:
- Хотел соус к макаронам... А тут кассета с Ричи Блэкмором... Я же балдею... Потом смотрю - горит. Да ты что плачешь! Вымою я плиту! Хочешь, твою любимую песню поставлю, хочешь? Мигом!
Я уткнулась носом в книжку, рассматривая, как капли слез расплываются на пожелтевших страницах в большие темные кляксы. Стены квартиры сотрясались от музыки. И высокий мужской голос нежно выводил: "Шерри, шерри леди..."
Все еще расстроенно сопя носом, Саша подобрался к комоду и взял связку ключей. Небрежно поигрывая ими, он уже с безопасного расстояния спросил:
- Мариш, я в гараж слетаю, ничего?
Не дожидаясь моего ответа, выскользнул за дверь. Вытерев слезы, я огляделась вокруг уютная кухонька все еще была полна дыма, на плите застыла корка соуса, которую придется отдирать чуть ли не зубами, да и обед все еще не готов. Мой взгляд остановился на книге. "Руанский соус по-королевски", - повторила я вслух. Представив Сашу в короне, горностаевой мантии, со скипетром и державой в руках, я расхохоталась. Бедные повара! Будь мой супруг действительно королем, они бы не отходили от плиты ни днем, ни ночью, иначе не сносить им головы.
Песня закончилась, и только теперь я услышала, что телефон настойчиво разрывается от звонков.
- Это из фирмы "Интеримпекс", - проговорил мягкий мужской голос. - Мы бы хотели предложить вам работу: поездку в Уренгой с двумя нашими представителями. Вылет завтра утром, оплата, как всегда, наличными. Ждем вас завтра в восемь в аэропорту. Вы согласны?
У меня неприятно засосало под ложечкой. Доклад паразитологов был еще не закончен. С другой стороны, отказаться от такого выгодного предложения было бы безумием. Конечно, согласилась.
Сейчас же надо было решать, что первично - паразиты или обед? Кротко вздохнув, я пошла на кухню. Через два часа явился румяный с мороза муж. Он остановился на пороге, чутко втягивая носом воздух, как гончая, чующая дичь, и радостно воскликнул:
- Свининка!
Проходя мимо отмытой сверкающей плиты, он подмигнул, подняв большой палец класс! Сидя напротив мужа за столом и наблюдая, как весело он расправляется со свиной отбивной, я почему-то вспомнила старую историю. Работая на одной выставке, я, вероятно, очень понравилась представителям фирмы, так как получила почти официальное приглашение на работу в Англию - намечался большой инвестиционный проект в России. Собрали семейный совет. Мои родители были за, родные Саши - против. Сам Саша сидел потерянно посередине, зажав ладони между коленей, и поглядывал своими совиными глазами то в одну, то в другую сторону. Тогда к единому мнению так и не пришли, но я верила, что все-таки уеду. Ведь два года могут пролететь так быстро.
- Нет, Мариш, - сказал тогда внезапно Саша, - ты уезжай, только сначала давай разведемся. Я не смогу жить в одиночку, и ты отвыкнешь от меня.
Эта фраза определила все. Я осталась, поссорившись на некоторое время со своими родителями, стенающими об упущенных возможностях дочери. Как-то так получилось, что Саша оказался тогда дороже карьеры и родителей.
А что сейчас? Сейчас уже должны были истечь те самые два года работы по контракту. Ничего не изменилось с тех пор. Я продолжаю подрабатывать частными переводами, имея свою постоянную клиентуру. Саша, уйдя из спорта, так и не смог найти себя. Он устраивается то на одну, то на другую работу с целью залатать дыры в семейном бюджете, но, не удовлетворенный, бросает и возвращается в свой гараж, где его ждут всегда готовые посочувствовать товарищи.
Когда ближе к ночи я вернулась к компьютеру, дух у меня был боевой. Яростно колотя по клавишам, я громко и с выражением произносила такие особо заковыристые выражения, как "лейшманиоз", "латентная инфекция", "пиноцитоз" и "лямблии". Ночью работается лучше всего. В половине четвертого утра факс отправил последние страницы перевода. Ровно в семь меня разбудили Саша и "Шерри леди". Пора.
Оставив Сашу в потоке децибелов, "дыша духами и туманами", я уселась в заказанное такси. "Итак, сегодня двадцатое... Два дня в поездке. Сколько же я заработаю?" - прикидывала я. И, вздохнув, решила: "Куплю Саше новый диск, так и быть. Он давно о нем мечтал".
НОЧНОЙ МОНОЛОГ
Все-таки здорово очутиться после слякотной, просоленной Москвы в настоящей зиме с прозрачным воздухом и скрипящим снежком под ногами. Нас было трое - два представителя фирмы "Интеримпекс" из Кельна и я. Встречала нас худенькая востроглазая девушка в высокой, похожей на полковничью папаху, шапке. В руках она держала листок с названием нашей фирмы и явно очень волновалась. Видимо, это ее первая официальная встреча гостей. По дороге из аэропорта в город выяснилось, что она закончила местный пединститут и очень неплохо говорит по-немецки, однако от робости не могла ответить ни на один самый простой вопрос наших иностранцев. Я немного позабавилась этой ситуацией, с ностальгией вспоминая свои первые встречи-проводы. А пока с удовольствием глядела в окно на проплывающий мимо город. Люблю я вечерние города! В них всегда все кажется таинственным и неожиданным. При этом я себя ощущаю героиней романа, которая мчится куда-то...
Примчались... Поселили нас в заводской гостинице с романтическим названием "Волна". Мартин Мюллер, неунывающий весельчак и балагур, потерял присущее ему чувство юмора, когда узнал, что его ожидает двухкоечный номер, который он разделит со своим коллегой Зигфридом Вайссом. При этом удобства располагаются в конце коридора. Меня поселили в узкой одноместной комнатке, называвшейся из-за наличия в ней удобств цивилизации люксом. В люксе было страшно холодно, и ночью мне пришлось накинуть поверх одеяла шубу. Утром за завтраком Зигфрид и Мартин с неподражаемым актерским искусством в духе Дж.К. Джерома рассказывали, что происходило с ними ночью - о том, что Зигфрид впервые услышал храп Мартина, о том, как Мартин блуждал ночью по коридору в поисках удобств, распугивая своей пижамой кавказских постояльцев.
Так или иначе, мы приехали сюда работать и нам пора было на завод. Нас уже ждали. Пока мы излагали свою точку зрения, российская сторона слушала нас чинно и с пониманием. Стоило нам задать конкретный вопрос, начиналось нечто невообразимое. Отвечать на вопрос вызывался один специалист и говорил примерно так: "Конечно, мы это сделаем". Моментально отзывался второй и решительно опровергал заявление предыдущего оратора. В разговор вмешивался третий коллега, чтобы выступить в роли арбитра, который пытался рассудить обоих. Переводить было невозможно. Мы сидели и смотрели, как напротив нас бушевали страсти. Через некоторое время спорящие приходили к консенсусу и выдавали нам коллективно составленный ответ. Переговоры затянулись до позднего вечера. Я чувствовала себя страшно усталой и опасалась, что при таких темпах нам придется остаться в этом городе еще на один долгий день. Так бы и случилось, если бы не заместитель директора, представившийся нам коротко: Решетов. С появлением этого человека возникло ощущение ворвавшейся шаровой молнии. Возня и споры прекратились, Решетов действовал решительно и четко. За час были решены все вопросы и подписан протокол.
Во время ужина после переговоров Решетов был душой компании. С Мартином он нашел общий язык, и оба на пару смешили весь стол и, кажется, весь ресторан "Русская изба". Время от времени Решетов бросал на меня взгляды, в которых читалось тревожное любопытство, как будто он пытался разрешить какой-то вопрос. После ужина он сам отвез нас к гостинице. Пока немцы, оживленно переговариваясь, вылезали из машины, он несмело спросил:
- Вы не согласились бы осмотреть город? У нас есть много красивых мест.
Я изумленно уставилась на него, но он совершенно серьезно добавил:
- Особенно вечером.
Пожелав нам спокойной ночи, Зигфрид и Мартин скрылись за дверью гостиницы. "Мерседес", мягко заурчав, унес меня в ночной незнакомый город.
- Вам не холодно? - первым нарушил молчание мой неожиданный экскурсовод.
- Скажите, а как вас зовут? Ведь, кроме фамилии, у вас есть имя? - поинтересовалась я.
- Андрей, - ослепительно улыбнулся он мне. Честно скажу, я почти не помню описание города, в котором мы совершали удивительный ночной маршрут. Я чувствовала, как время сжималось вокруг нас, и ощущала способность предвидеть каждое последующее слово и каждый жест. Андрей изредка посматривал на меня своими черными глазами и молчал. Но я знала, что через три секунды он заговорит и все, что он скажет, останется со мной на всю жизнь.
- Я ведь недавно здесь живу, - начал мой собеседник, - приехал из Заполярья семь лет назад, а до того жил в маленьком городке в Узбекистане. Представляете, из жары в холод, вечную мерзлоту. Но я сказал себе: "Ты что, испугался? Отступать? Нет, ни за что". И я много чего сделал, почти своими руками на пустом месте создал предприятие, о котором заговорили в Союзе. Меня уважали, боялись, я ведь директором был, депутатом Верховного Совета. Казалось, что меня ждет только успех, счастье и достаток. Но когда возносишься высоко, очень больно падать. Нашелся один подлюга, который стал копать под меня, искать компромат, интриговать. Началось следствие, везде обыск, допросы. Захлопнулась за мной дверь камеры. Пять раз прокрутил в голове свою жизнь, думал, сведу с ней счеты. Но понял, что не за что мне себя упрекать. Жил честно, все заработал своим трудом - и уважение, и деньги, словом, все. Нашлись люди - ездили в прокуратуру в Москву, здесь хлопотали, закрыли дело. Вышел я через три месяца на свободу, но оставаться на старом месте уже не смог. Переехал сюда. Директором не назначили, стал замом. Но меня это не трогает и не унижает. Мне сейчас ничего уже не страшно. Боюсь, что умру внезапно, так и не сделав чего-нибудь стоящего. Сердце подводит. Через день в кабинет "скорую" вызывают. Говорят, уходи с работы. Но как я уйду, если в ней моя жизнь? Я все здесь знаю на ощупь, всех рабочих по имени, как у них дела. Они это ценят. Скольких я от водки отучил, в семью вернул. Недавно беженец из Чечни устроился у нас работать. Декабрь, а он в плаще тонком - вещи все в Грозном пропали. Я приказал за свой счет его одеть. Зато я знаю, что мои люди работают и думают только о том, что они делают, не болит у них душа ни за дом, ни за семью.
Я, не перебивая, молча слушала этот монолог. Мужество, уверенность, сила и столько боли и отчаяния сочетались в этом человеке.
- Знаете, - продолжал он, - я благодарен вам за то, что вы здесь, слушаете меня. Я наблюдал за вами весь день, Марина. Вы - профессионал высокого класса. И дело не только в языке. Я видел, что вы утомлены, но вы ни на минуту не сбавили темп и оставались такой же спокойной и доброжелательной. Вы были четки, организованны, ничем не показали своего раздражения от несуразности наших деятелей. Они отличные ребята, но прямо с производства, учатся на ходу, не все получается сразу. И благодаря таким людям, как вы, они учатся мастерству. Вы - умница и чудесная женщина.
Он вздохнул.
- Когда я слышу об активных женщинах, мне становится так обидно. Я вспоминаю сразу свою жену - ничего не хочет делать. Только читает дамские романы и смотрит сериалы. А ведь была умная красивая девушка. Тоже о чем-то мечтала, хотела чего-то добиться. Да я сам виноват, сбил ее с толку. Знаете, как мы поженились?
Он остановил машину, выключил зажигание и повернулся ко мне. Мы находились на какой-то возвышенности, перед нами как на ладони раскинулся город, сверкали редкие огоньки окон, светился факел нефтеперерабатывающего завода. Мой спутник тем временем продолжал:
- Я был видным парнем там, в Узбекистане, комсоргом, капитаном волейбольной команды, занимался борьбой, имел авторитет. Городок-то крошечный. Все девчонки строили мне глазки, но приехала Галя, и я решил: "Новенькая будет моя". Она приехала пожить у сестры и подготовиться на юрфак на следующий год. Я стал за ней ухаживать, но, наверное, не любила она меня никогда. Однажды я пришел к ней. "Галя, - говорю, - выходи за меня замуж". Она гладила белье и, не отрываясь от утюга, кивнула в сторону окна: "Вон паспорт, на подоконнике лежит".
Ах так, думаю. Взял ее паспорт и в ЗАГС. Там у меня дружок был, расписал нас сразу. Когда я ей паспорт со штампом показал, она чуть не упала. Но деваться было некуда. Стали жить. И всю жизнь она меня пилит, пилит. Я много работал, а она мне устраивала скандалы, что я по бабам бегаю. От секретарши моей требовала отчет, где и с кем я бываю. Уходила от меня раз десять, потом возвращалась. Разводиться с ней не могу, чувствую, что виноват перед ней на всю жизнь за свое молодечество, за ЗАГС тот, за ту жизнь, которая могла бы у нее быть и которой нет. Мне сейчас так легко стало, что я вам это рассказал. Вы умеете слушать. Можно мне позвонить вам, когда я буду в Москве? Завтра я приеду проводить вас в аэропорт.
- Спасибо, Андрей. Успеха вам! Все будет хорошо, - ответила я ему слоганом из телерекламы.
Коротко просигналив, машина умчалась.
Утром меня разбудил Зигфрид, деликатно постучавшись в дверь. Пора улетать. До последней минуты я искала глазами в толпе провожавших в аэропорту высокую фигуру Решетова. Он не пришел. И не позвонил.
Наверное, никому не захочется встретиться второй раз с попутчиком, которому неожиданно выкладываем свою жизнь, зная, что наутро, сойдя с поезда, мы уже не увидим друг друга. Я была тем самым попутчиком в поезде Андрея. И только.
ОШИБКА
Из всех праздников больше всего я люблю Новый год. Предвкушение нового периода в жизни, белый снег, закрывающий все проблемы, массовая беготня за подарками, атмосфера ожидания чуда - все это бодрит и вселяет надежду на то счастье, которого ждешь из года в год.
Этот год тоже не был исключением. Заранее зная, что пройдет новогодняя ночь, наступит первое января, пронесутся святки и жизнь пойдет своей накатанной колеей под серым январским небом, я все равно волновалась и загадывала желания на будущий год. Проблема подарков всегда стоит очень остро - совсем не хочется дарить игрушки, символизирующие очередной год по китайскому календарю, поэтому приходится проявить массу фантазии и сделать каждому из родных и знакомых оригинальный подарок, соответственно его или ее вкусу.
Ну а чтобы сделать подарки, в декабре проблема денег вырастает до гигантских размеров. Уже с первого числа я заранее обзваниваю все знакомые фирмы с напоминанием о себе и вопросом, нет ли у них переводов для меня. Если в обычные дни я могу покапризничать, выбрать наиболее легкую тему, то в декабре я берусь за все - от конференции сексопатологов до разливки стали в изложницы с подачей аргона через полый стопор. Я очень хорошо знаю, что с 25 декабря большинство фирм закрывается в связи с католическим Рождеством, поэтому работы очень немного.
И когда мне позвонили и попросили сделать большой перевод для одного знакомого германского бизнесмена, который в будущем намерен открыть в России свою фирму, я не задумываясь дала согласие. Мешать работать мне никто не будет - муж отправился к родственникам на Украину, обещав вернуться прямо в новогоднюю ночь, так что я была готова работать днем и ночью, не отвлекаясь ни на готовку, ни на собственно общение с дорогим супругом.
Через час в дверь позвонили. На пороге стоял высокий, худощавый мужчина с огромной копной когда-то белокурых, а теперь седых волос и пшеничными усами. Он излучал здоровье и оптимизм.
- Халли-халло! - приветствовал он меня.
Вальтер Рихтер, так звали моего гостя, сразу приступил к делу. Я посмотрела и присвистнула огромная папка скрывала в себе сто с лишним страниц плюс таблицы и графики. Мне стало как-то не по себе. Вальтер внимательно посмотрел мне в лицо и спросил: "Марина, а вы успеете? Срок сдачи - через пять дней". И хотя алчность не входит в список моих пороков, я прикинула сумму, которую мне заплатят за перевод, и очень убедительно заверила герра Рихтера, что я работаю профессионально и его не подведу.
А когда я приступила к работе, поняла, какую глупость совершила. Если переводить грамотно и литературно, то есть достойно депутатов Мосгордумы, то надо кропотливо заглядывать в толковые словари, выискивая наиболее удачное выражение. А такое занятие займет не пять, а двадцать пять дней. Как быть? Переводить же по своему разумению, где-то заменить слово синонимом, а иногда и вообще передать общий смысл - значит обмануть доверие заказчика. Мне этого не хотелось. Первые два дня я старательно стучала на компьютере, окружив себя грудой словарей. Устала адски! Меня уже не подбадривали ни музыка, ни предпраздничные телепередачи, я до исступления сидела над бумагами, ощущая себя намертво прикованным к галерам рабом.