- Кто это? - прошептала Лидия, хотя рядом с ними не было никого, кто мог бы подслушать их разговор.
Она стояла, повернувшись к Элинор, и по выражению лица герцогини уловив тот момент, когда та тоже увидела его, поняла, что она его не знает и что он произвел на герцогиню благоприятное впечатление. С видимым усилием она снова взяла себя в руки.
- Я не знаю, но через минуту буду знать. - Не успела Лидия возразить, как Элинор жестом подозвала лакея. - Узнай имя джентльмена, который разговаривает с леди Пиклер. Сделай это незаметно, но быстро.
Лакей поклонился и поспешно отошел, а Элинор снова принялась пристально вглядываться в свою молодую приятельницу.
- Не смотри на меня так, Элинор, - сказала Лидия.
- Что значит "так", Лидия?
- Высокомерно и насмешливо.
В ответ Элинор посмотрела на нее еще более высокомерно и насмешливо.
- Расскажи мне все, Лидия. Судя по твоей реакции, ты видела этого джентльмена раньше. Как это произошло? Может быть, вы встретились взглядами, стоя по разные стороны лесистой горной долины? - язвительно спросила она.
"Нет, по разные стороны лестницы в тесной пыльной лавке".
- Почему ты так уверена, что я видела его раньше? - спросила Лидия.
- Потому что обычно, увидев незнакомого человека, ты не краснеешь как вареный рак, не прячешь лицо, как горничная, которую застукали, когда она таращила глаза на хозяина, и не шипишь хриплым шепотом: "Кто это?"
- Я заметила его, когда на днях ходила за покупками.
- А он тебя заметил?
- Не думаю.
- Так почему ты дрожишь, то и дело оглядываясь на него через плечо?
Боже милосердный, неужели она дрожит? Как глупо. Едва ли он сможет сопоставить продавщицу из лавки с той женщиной, какой она является сейчас. Она вздернула подбородок.
- Ничего подобного. Странно, что тебе так показалось.
Элинор ее слова не обманули, но она была слишком деликатна, чтобы требовать у Лидии признания в данный момент.
Лидия взглянула на джентльмена. Со смешанным чувством облегчения и разочарования она заметила, что он на нее не смотрит. Он наклонил голову, прислушиваясь с вежливым интересом к тому, что лепетала ему Дайана де Мори. Боже, разве он не великолепен?
Он был почти на полголовы выше любого из присутствующих здесь мужчин, но сложен настолько пропорционально, что это было незаметно, пока мимо него не проходил кто-то другой. Он стоял, непринужденно заложив руки за спину, что еще сильнее подчеркивало ширину его плеч под синим сюртуком из тонкого сукна. Светло-коричневые брюки отлично сидели на нем, обтягивая длинные мускулистые ноги. Его темно-золотистые волосы были довольно коротко подстрижены. Он предпочитал простую прическу.
- Прошу прощения, мадам, - обратился к Элинор возвратившийся лакей. - Джентльмена, который разговаривает с леди Пиклер, зовут капитан Эдвард Локтон.
У Элинор, услышавшей эту информацию, округлились глаза, и она бросила монетку в подставленную руку лакея.
- Спасибо.
Лакей сунул монетку в карман, поклонился и ушел.
Локтон…
Лидии смутно вспомнился хорошенький самонадеянный молокосос, который на одном из балов в прошлом году набрался смелости пригласить ее на танец. Кажется, его звали Локтон.
- В чем дело, Элинор? - спросила Лидия. - Тебе известно это имя? Я вижу, что известно. Кто он такой?
- Это младший брат Джостена. А Джостен - это Маркус Локтон, граф Джостен. - Она усмехнулась. - Я слышала, что Эдвард Локтон возвратился, отслужив в военно-морском флоте его величества. Я должна была бы узнать его. Все Локтоны просто неподражаемы.
Заметив вопросительный взгляд Лидии, она, продолжила.
- Джостен был одним из самых завидных великосветских холостяков. Одно время мне даже нравилось бывать в его компании. - Она улыбнулась своим воспоминаниям.
- Что с ним случилось потом? - спросила Лидия. - Почему я никогда не встречала это сокровище?
- Он все еще функционирует. Просто он не летает сейчас высоко и редко появляется в свете. Он женился на Надин Киддистоул, хорошенькой серенькой уточке, которая, по-моему, отнюдь не блистает умом.
- А почему он из-за этого перестал бывать в обществе? - спросила Лидия. Понизив голос, она добавила: - Может быть, ее не принимают?
- Нет-нет, дело не в этом. Она очень респектабельна. Есть и еще более странные вещи: Джостен предпочитает компанию своей жены нашей светской компании. - Она одарила Лидию ослепительной улыбкой, но той показалось, что за этим удивлением скрывается какая-то боль. - Просто не верится, но и она предпочитает его компанию - нашей.
Лидии было нетрудно этому поверить. Ее родители тоже были любящей парой, если не считать того, что они никогда не были одни и всегда находились в центре светской жизни. Она предположила, что Джостен и его жена, очевидно, очень скучные люди и сидят в своем поместье, составляя компанию друг другу.
Интересно, о чем можно разговаривать, если нет постоянного притока новых людей, с которыми можно поговорить или о которых можно посплетничать? Мысль эта неожиданно показалась ей унизительной. Неужели это все, чем она является? Собирательница сплетен.
- Он не только удалился в сельскую глубинку со своей молодой женой, но, став графом, настоял на том, чтобы его овдовевшая сестра Беатрис Хикстон-Таббс с сыном и дочерью переехала к ним жить, - добавила Элинор, заметив, что у нее самой были более высокие цели.
Значит, Джостен был щедрым человеком. Тем лучше. Но ее интересовал не он, а его брат.
- Понятно. А что ты знаешь о его младшем брате, Эдварде? Расскажи мне.
- Он явно подходит на роль претендента, - по-деловому сказала Элинор. - Он капитан флота. Вернее, был им. Он вышел в отставку после разгрома Наполеона при Ватерлоо, несмотря на то что адмиралтейство настойчиво уговаривало его остаться, хотя теперь больше не нужно пускать на дно французские или испанские корабли. - Элинор понизила голос. - И если уж речь зашла об этом, то ходят слухи, будто он получил большую капитанскую компенсацию за полученные ранения.
- Ранения? - воскликнула Лидия. Насколько серьезно он был ранен? Она так встревожилась, что даже не заметила, что не задала самого важного вопроса: - С ним все в порядке?
- Как видишь, он выжил.
- Расскажи мне о его семье, - попросила Лидия.
- Они очень хорошо обеспечены, - сдержанно сказала Элинор. - Иначе они не смогли бы поддерживать нынешнее молодое поколение. Эти желторотые денди вечно попадают во всякие истории. Парнишки пристрастились к азартным играм, а юный наследник имеет особую склонность к картам и заключению пари. Несколько недель назад Смит выиграл у него целую кучу денег, и Джостен заставил юнца понервничать, когда тот пытался раздобыть денег, и только потом отправил капитана расплатиться.
Богатый, с хорошими связями, с хорошими манерами… Почему он не смотрит на нее? Джентльмены всегда смотрели на нее - не скрываясь, исподтишка, слишком нагло, слишком робко, но смотрели всегда.
Возможно, в рассеянном свете дня ее волосы выглядят тусклыми, а лицо кажется болезненно-бледным…
- Лидия, - вдруг сказала Элинор, - только не стой с открытым ртом и постарайся не заикаться, но если ты сейчас повернешься, то тебе, кажется, представят твое сокровище.
Глава 9
Лидия не пялилась на него… ну почти… и за всю свою жизнь никогда не заикалась, но что будет, если он действительно узнал ее? Нет, уговаривала она себя, такое просто невозможно. Та встрепанная продавщица и леди Лидия Истлейк вовсе не похожи друг на друга. Она повернулась.
На секунду ей показалось, что он ее все-таки узнал: взгляд у него был пристальный и немного лукавый, - но нет…
- Леди Гренвилл, как я рад снова видеть вас, - воскликнул Чайлд Смит, кланяясь Элинор, прежде чем обратиться к Лидии. - А вас, леди Лидия, я надеялся найти здесь.
Как бы ни были отвлечены ее мысли совсем другими проблемами, она умудрилась одарить его приветливой улыбкой. Она знала, что многие не очень жаловали Смита, но всегда считала его высокомерие защитной броней человека, которого учили слишком часто подвергать сомнению собственную значимость.
- Как поживаете, мистер Смит? - спросила Лидия. Черт возьми. У нее, кажется, перехватило дыхание.
- Сносно, - ответил он и повернулся к своему компаньону. - Леди Гренвилл, позвольте представить вам капитана Эдварда Локтона. Капитан, познакомьтесь с ее светлостью Элинор, герцогиней Гренвилл.
- Рад познакомиться с вами, мэм. - Капитан поклонился.
- Леди Лидия, - сказал Смит, и в его глазах заплясал дьявол, - позвольте представить вам капитана…
- Не трудитесь, мистер Смит. Капитана Локтона. Я ведь стояла рядом и все слышала. - Лидия взглянула на Локтона, и ее сердце забилось так сильно, что он наверняка услышал его биение. - Как поживаете, капитан?
Она глядела ему прямо в глаза. Они были такие же ясные и приветливые, как тогда в лавке, и она, не заметив никаких признаков того, что он ее узнал, почувствовала облегчение. Не разочарование, нет. С какой стати ей испытывать разочарование? Он не узнал в ней маленькую продавщицу в пыльной одежде. Это едва ли можно назвать причиной для разочарования.
- Очень хорошо, леди Лидия, - сказал капитан. - Спасибо.
- Как видите, леди Лидия не является рабой протокола, - объяснил Чайлд Смит. - Протокол сам подстраивается под нее.
- Вы не любите соблюдать формальности, леди Лидия? - с любопытством спросил капитан.
- Полюбуйтесь, что вы наделали, мистер Смит, - с упреком сказала Лидия. - Теперь капитан решит, что я какое-то бесшабашное создание, тогда как я соблюдаю все правила, принятые в обществе.
- Вот как? - удивился капитан, прежде чем Смит успел ответить.
- Именно так. Временами я могу позабавиться над некоторыми условностями, если так положено в соответствии с моей ролью. Боюсь, кстати, что она весьма неоригинальна.
- А что это за роль, леди Лидия? - спросил он с таким явным интересом, что она почти забыла, что должна быть искушенной и безразличной. Однако во многих отношениях она была искушенной задолго до приезда в Лондон, и едва ли какому-то капитану удалось бы заставить ее позабыть свою роль.
- Я ведь денди женского рода, капитан. Это, наверное, сразу видно. - Она окинула его оценивающим взглядом. - Уверена, что вам приходилось встречаться с такими.
- Нет, мэм, - с серьезным видом произнес он. - Не думаю, что я когда-нибудь встречал женщин, подобных вам.
По ее телу пробежала дрожь. Если бы ей сказали, что одно лишь обращение "мэм" вызовет у нее радостный трепет, она бы просто рассмеялась. Но он сказал это с таким видом… "Боже милосердный, - подумала Лидия, - я, кажется, совсем ослеплена".
- Мистер Смит, я вижу там леди Сефтон. Мне необходимо с ней поговорить. Не могли бы вы проводить меня к ней? - сказала Элинор.
Лидия совершенно забыла о присутствии Элинор. И Смита. Все ее существо было настроено на восприятие слов высокого красивого мужчины, смотревшего на нее с таким напряженным вниманием. Она слышала, как Смит ответил, что сделает это с удовольствием, и как они удалились, направляясь в другой конец террасы.
Лидия не смотрела им вслед, но и капитан Локтон не смотрел.
- Уверяю вас, что меня не назовешь редким исключением. Просто вы слишком долго были в море, - сказала она, продолжая разговор. - Но теперь, когда вы в Лондоне, вы наверняка встретите множество женщин и узнаете их привычки. Вам это скоро наскучит.
- Не думаю. Правда, знакомая вещь не так привлекательна. Возьмите, например, русалок. Когда я был парнишкой, я был совершенно ослеплен ими.
Ей показалось, что она знает, в каком направлении текут его мысли, и решила помочь ему закончить рассказ.
- Но вам надоело представлять себе то, чего вы никогда не узнаете, и вы оставили мысли о них в пролетевшем детстве.
- Ах нет, мэм, я хотел сказать, что, проведя половину своей жизни в море, я вполне надежно застраховал себя от их чар.
Она вздрогнула. Он поймал ее врасплох, а она не привыкла, чтобы ее заставали врасплох.
- Значит, видеть русалок - для вас привычное дело, не так ли? - со смехом спросила она.
Он печально покачал головой.
- Было бы терпимо, если бы приходилось только видеть их. Утомляет не это. На самом деле они премиленькие существа. Утомляет их бесконечное пение. Они без конца скулят о каком-нибудь парне, о прошедшей любви и тому подобных вещах.
Он наклонился к ней и понизил голос.
- Вы, несомненно, слышали истории о людях, погибших потому, что их заманили русалки.
Она кивнула.
- Правда заключается в том, что большинство из них умерли от страха. Они боялись, что обречены целую вечность слушать любовные причитания.
Она расхохоталась, представив себе моряков, в ужасе разбегающихся от трогательных, изнывающих без любви русалок, слишком привлекательных, чтобы можно было устоять перед ними.
- Вы не верите мне, леди Лидия?
- Мне кажется, вы рассказываете какую-то пуританскую сказку, капитан, автор которой признается в том, что не желает больше слышать пение обольстительных морских русалок.
- Просто я хотел показать на этом примере, что те вещи, которые кажутся вам чем-то необычайным, я принимаю как нечто само собой разумеющееся. И наверное, так будет всегда.
Ей показалось, что в его взгляде появилась нежность, а она не привыкла видеть нежность в глазах мужчин, как не привыкла к тому, чтобы ее заставали врасплох. Восхищение? Удовольствие? Да. Даже желание. Но такие взгляды мог вызвать любой неодушевленный предмет: прекрасная картина, политическая карикатура, французская почтовая открытка. Нежность была более интимным чувством, направленным чаще на живые существа, чем на вещи.
Она покраснела. И опустила глаза.
- Извините меня, - сказал он, заметив, как изменилось выражение ее лица. - Я привел вас в смущение.
- Нет, - покачала она головой, - ничего подобного.
Он сочтет ее полной дурочкой, если она даже тонкий комплимент не сможет выслушать, не покраснев.
- Хотела бы я знать, какие еще вещи, которые поражают меня, могут показаться вам обычными, - сказала она. - Кроме, конечно, русалок.
- Постараюсь подумать над этим, - сказал он и добавил: - Я слышал, что леди Пиклер очень гордится ландшафтами своего парка. Не желаете ли прогуляться со мной и объяснить, что я увижу?
- Да, - ответила она сразу же.
Что с ней такое? Ей следовало для приличия хотя бы немного помедлить. Но… зачем? Зачем эта фальшь, если в его компании так легко быть такой, какая она есть?
Не найдя ответа, она стала спускаться по лестнице на газон. Он шел рядом с ней, непринужденно заложив руки за спину и соразмеряя свои широкие шаги с ее шагами.
Небо у них над головами заволокло тучами. Вокруг потемнело, как будто на землю опустились серебристые сумерки. Капли росы свисали с листьев словно хрустальные подвески, оставленные крошечными лесными нимфами, и в воздухе ощущалась влага. Влажная трава промочила тонкие кожаные подошвы ее туфелек. Но она не замечала этого.
Памятуя о правилах приличия, она остановилась на краю газона. Он взглянул на нее, потом вокруг и не смог скрыть удивления. Каждый, кого не предупредили заранее о ландшафтах леди Пиклер, бывал, как правило, ошеломлен. На десяти гектарах земли леди Пиклер удалось разместить римские развалины, лужок с овечками, греческий храм, японскую пагоду и обиталище отшельника - в комплекте с волосатым низеньким отшельником, который мрачно чистил картошку возле входа в свое логовище.
- Думаю, что в свободное от исполнения роли отшельника время он работает здесь младшим садовником, - сказала Лидия, проследив за взглядом капитана.
- Надеюсь, что это так! - воскликнул капитан.
Она искоса взглянула на него.
- Трудно представить себе, что у вас на корабле были люди, занимавшиеся исключительно чисткой картошки и выглядевшие столь же угрюмо и неприветливо.
- Были, - ответил он. - Например, мой кок. Причем он выглядел гораздо более несчастным, чем этот парень. Надо будет разыскать его и сообщить, что в высшем обществе существует спрос на эти его таланты.
Она снова рассмеялась, а он взглянул на ее лицо.
Под его взглядом ее смех замер, и она позабыла, где находится. Лидия почувствовала, как раскрываются ее губы, как вздымается и опускается грудь, и постаралась восстановить самообладание. Если она будет продолжать пялиться на него с открытым ртом, он, чего доброго, узнает в ней продавщицу, которая предлагала ему китайскую чашу.
- Долго ли вы были моряком, капитан? - спросила она, наполовину отвернувшись, чтобы взять себя в руки.
- Не так долго, как большинство мужчин, которые делают карьеру на флоте, - ответил он. - Я пришел на флот довольно поздно.
- Вот как? Сколько же вам было лет? - Она хотела знать о нем все.
- Четырнадцать.
У нее округлились глаза.
- И это считается поздно?
- Большинство корабельных гардемаринов совершают первое плавание в возрасте одиннадцати или двенадцати лет. Однако мне пришлось оставаться в Джостен-Холле до тех пор, пока не умер мой отец.
Она покачала головой.
- Вам очень не терпелось уехать?
- Очень.
- И вы снова вернетесь во флот?
Он покачал головой.
- Я вышел в отставку.
- Вы слишком молоды для того, чтобы выходить в отставку.
- Возможно, - коротко ответил он. Казалось, ему неинтересно отвечать на ее вопросы.
Это удивило Лидию.
Большинство мужчин, если их немного поощрить, обожали поговорить о себе. Но он, кажется, предпочитал сам спрашивать ее, а не рассказывать о себе.
К сожалению, она не могла рассказать ничего интересного. В ее случае необычным было то, что ее богатство и привилегии, которые оно ей обеспечивало, не были результатом какого-то действия или бездействия с ее стороны. Она ничем не заслужила своего положения. Несмотря на то что в детстве она много путешествовала, ее мир оставался очень маленьким и был весьма элитарен, когда речь шла о допуске в его члены.
А дорога, которую выбрал для себя капитан Локтон, обеспечила ему более глубокое знание жизни и более разнообразный опыт. Он водил людей в бой и принимал решения, которые имели далеко идущие последствия. Он изменял мир в целом, а не только его маленькую часть. Ей очень нравилась собственная жизнь, но его жизнь была значительно интереснее.
- А где прошло ваше детство, леди Лидия? Вы росли в Лондоне?
- Нет, - резко сказала она, но, почувствовав, что ответ прозвучал грубо, добавила: - Мои родители много путешествовали, и я вместе с ними. Пока они не погибли.
- Я вам соболезную. Расскажите о них.
Она посмотрела на него с удивлением. Всем была известна история ее родителей - от скандального начала до романтических отношений и трагического конца. Но тут она вспомнила, что он, наверное, был в море, когда они погибли.
Она не знала, с чего начать. Пресса и общество, основываясь на их не освященном церковью браке и необычайно привлекательной скитальческой жизни, называли их изгнанниками. Но она помнила о них не это. Когда она думала о своих отце и матери, ей вспоминался не скандал и не окружавший их романтический ореол.
Странно, но это так.