Факелы. Огонь. Люди какие-то, которых не должно быть… его останавливают, пытаются. Вопросы задают, хватают за руки, привлекая внимания, вновь суют цветы, словно он, Брокк, девица… и вскоре он с трудом удерживает охапку.
Оркестр.
Музыка и репортеры, желавшие знать подробности…
А Кэри нет.
Ушла.
И догнать не получилось, потому что плохо старался. Он, Брокк, наивно рассчитывал, что у них целая жизнь впереди, и что такое год?
Упущенное время, у себя же украденное. Множество дней, хороших дней, которые могли бы стать иными. Слов несказанных. Несделанных вещей… и увязнув в толпе, Брокк вдруг осознал, что сорвется. Еще немного и…
- Мастер, - высокая фигура гвардейца заступила путь. - Его Величество желают вас видеть. Немедленно.
Окно портала избавило от толпы.
- Это мне? - Стальной король принял букеты. - Признаюсь, польщен. Мне никогда прежде цветов не дарили…
Цикламены, фарфоровые и хрупкие. Измятые.
Безнадежно испорченные, как его, Брокка, семейная жизнь…
- Пей, - Король вложил в руку кубок. И Брокк выпил.
Вино. Горячее вино со специями, подарившее тепло, хотя Брокк и не осознавал, что замерз.
И насколько замерз.
- Садись куда-нибудь… покоритель неба. Как тебе титул?
- Отвратительно, - честно признался Брокк, не столько присаживаясь, сколько упав на стул. К счастью, слишком жесткий, чтобы уснуть. Вино разливалось по крови волной тепла и хмеля. - Небо нельзя покорить… и океан…
- И огонь?
Брокк повернулся к камину.
- И огонь… пленить, заточить… убить - можно. А покорить нельзя, - он встал и шагнул к огню, завороженный. Рыжекрылый феникс в каменном гнезде. Пуховые искры пляшут и гаснут.
- Ты по-прежнему уверен, что взрывы продолжатся.
- Прилив.
- Я читал твой доклад. Поэтому мы сейчас и беседуем, - Стальной король в цветах смотрелся довольно-таки нелепо. - И да я слышу голос огня. А ты? Не отвечай, я вижу.
Феникс поднимался, пытаясь взмахнуть крыльями, и Брокк протянул ему руку, чтобы поддержать. Пламя коснулось перчатки, и запахло паленой кожей, но боли не было.
И живое железо наполнило ладонь.
- Все слышат. И кому-то будет сложно удержаться…
- Олаф…
- Останется в городе, - жестко ответил Стальной король, вытащив тигровую лилию. Рыжий пламенный зев с черными точками ожогов, и пыльца на пальцах словно след огня. - Как и все, кто причастен к прошлогодней истории.
- Город надо…
- Эвакуировать? Как ты себе это представляешь? Больше миллиона жителей… куда? За Перевал? Из-за теоретической возможности… прорыва? Что будет, если ты ошибаешься?
- А что будет, - Брокк смотрел, как живое железо впитывается в кожу, - если я прав?
Огонь расползался по ладони, стекая с пальцев, обвивая.
Шелковое пламя.
Нежное.
А король, разглядывая лилию, отвечать не спешит.
- Что ж, - он отпускает цветок, позволяя ему упасть на ковер. И пыльца оседает на белой шерсти. - Если ты прав, то… придется сложно.
- Кому?
- Всем, - он поднимается, опираясь на тяжелый резной подлокотник. И пальцы впиваются в дерево так, что дерево трещит. - Ты же сам ставил сценарий. Верхний город просядет…
…жила прорвется, и живая кровь земли, раскаленная, согретая сердцем мира, хлынет в древние катакомбы. Она столкнется с водой реки, и вода вскипит, превращая город в один паровой котел. Камень, не выдержав напряжения, расколется. Он будет крошиться, кипеть, наполняя лаву кремниевыми осколками.
Река выйдет из берегов, что кипящая вода, что пламя.
Устремится по улицам.
И жар иссушит остатки зелени, а дерево вспыхнет. С хрустом просядет земля, и дома рассыплются, словно песчаные фигуры на пляже.
Люди…
- Нижний затопит. Возможно, уцелеют окраины. И старые особняки… - Король перешагнул через лилию, рыжее пятно на белом ковре. - Человеческие особняки.
Он остановился у камина и в свою очередь протянул ладонь. Пламя отозвалось, сплело тонкий хлыст, пытаясь поймать королевские пальцы. Коснулось кружева, опалило ткань, и Король чихнул.
- Погибнут тысячи…
- Сотни тысяч, - поправил Стальной король. - Сотни тысяч людей… и не только их.
- О людях вы не беспокоитесь?
- Опасный вопрос, Мастер, но беспокоюсь, они тоже мои подданные. И мне крайне не хотелось бы терять их… подобным образом.
- Но меж тем вы не собираетесь предупредить их об опасности?
- И вызвать панику? А паника приведет к хаосу. Ты сумеешь призвать к порядку обезумевший город? Я - вряд ли.
Молчание, и пламя, сорвавшись с королевской ладони, прячется под покровом углей, оно шепчет о том, что уже скоро станет свободно.
- Мне следует молчать?
- Верно, Мастер. Превентивный побег лишен смысла, - наконец, произнес король, поднимаясь с колен. - Но это не значит, что мы вовсе не примем мер… к слову, ты не слишком устал?
Устал, но не настолько, чтобы не выслушать Короля.
- Хорошо. Будем считать, что ты бодр и полон сил, - Король фыркнул и щелчком сбил с рукава упрямую искру. - Еще летом пансион Ее величества для благородных девиц переведен в Аль-Хайар… матушке показалось, что девочкам будет полезно ознакомиться с особенностями архитектуры альвов… естественно, и Пажеский корпус отправился следом… академия… и младшие курсы псарни… кое-кто из старших. Дети требуют присмотра.
Аль-Хайар, белый город.
Мертвый город.
Осиротевший с уходом альвов.
Запретный храм и костяная вязь Летнего дворца, выращенного мастером, равных которому не было… и уже не будет.
- После бала Ее Величество покинут город, отправятся на воды…
- Зимой?
- В живые рощи зима не заглядывает, а Ее Величеству следует поправить здоровье…
- Я вполне здорова, муж мой, - она вошла в кабинет и, оглядевшись, кивнула Брокку. Альгрид из рода Холодного Рубидия, малого, полузабытого и, честно говоря, почитавшегося исчезнувшим.
- Не спорь.
- Не буду, - она ответила улыбкой на улыбку.
Некрасивая, пожалуй. Настолько некрасивая, что сама по себе эта некрасивость выглядит привлекательной. Слишком резкие черты лица, скулы заостренные, тонкий горбатый нос с резными ноздрями, высокий лоб и темные точно углем нарисованные брови. Рот узкий нервный.
- Решено то, что решено, - она опустилась в кресло, и Король встал за ее спиной, положив руки на покатые плечи. - Мы ведь уедем ненадолго, верно? И, Мастер, я все-таки надеюсь, что вы ошибаетесь. Но если нет, то…
Руки ее были крупными и лишенными всякого изящества. С крупными ладонями, с длинными, но полными пальцами.
- Мы сохраним то, что можно сохранить, - сказала Альгрид, разглядывая Брокка. И во взгляде ее, не по-женски прямом, открытом, не было раздражения, но лишь любопытство.
Дети.
Подростки. И надо полагать, наследники основных родов, которые сумеют удержать власть. Сын Короля… Альгрид.
- Вице-король, как меня убедили, достаточно силен, чтобы не допустить войны, - она провела ладонью по косе. Волосы цвета латуни. И металлический же блеск синих глаз. - И достаточно благороден, чтобы мы с сыном чувствовали себя в безопасности.
От Брокка ждут ответа.
И обещания молчать.
- Я не знал, что за Перевалом появился вице-король.
- Пока нет, - Король наклонился к Альгрид, не поцеловал, но лишь коснулся губами светлых ее волос. - Но появится. Скоро. Оден поймет, что должен сделать, правда, захочет остаться. Многие остаются, хотя далеко не все - добровольно.
Уйдут дети.
Женщины.
И те, кто слишком слаб, чтобы быть полезным. Останутся вожаки и… быть может, совокупной их силы хватит, чтобы сдержать разъяренный взрывной волной прилив.
- Я успокоил тебя, Мастер?
- Да. Я… буду молчать.
- Замечательно. Я рад, что мы правильно поняли друг друга, - Король взял жену за руку, и взгляд ее… у Брокка сердце сжалось.
Не так давно на него смотрели также.
А теперь?
Кэри уйдет, если уже не ушла… в Городе небезопасно…
- Я объявлю о назначении на балу в честь Перелома. Надеюсь, ты почтишь меня своим присутствием?
- Разве я могу вам отказать?
- Не можешь, - легко согласился Король. - Ни ты, ни твоя милая супруга… и еще, Брокк, я по возможности стараюсь не лезть в дела личные, но ты ведь чувствуешь прилив. И лучше чем кто бы то ни было представляешь, чем он может обернуться.
Альгрид сжимает руку мужа.
- Мне бы не хотелось, чтобы род твой на тебе прервался.
От него не ждут ответа, и Брокк молчит. Усталость и вино берут свое. Он смотрит на короля, на королеву, которая появилась вдруг из ниоткуда, некрасивая, но слишком яркая, чтобы ее могли просто не заметить. На их, связанных друг с другом и живым железом, и рождением сына, и чувством, которое Стальной король почитал смешным, не стоящим внимания.
Изменился ли он?
Огонь плодит тени, а тени меняют выражение лица, пусть и королевского, смягчая черты…
…он выглядит почти здоровым.
Счастливым, пожалуй.
И Брокк впервые поймал себя на том, что завидует королю.
Он не спал, он закрыл глаза лишь на секунду, но секунда, похоже, тянулась слишком долго. И когда Брокк глаза открыл, то обнаружил, что Альгрид исчезла, а в кресле напротив сидит король. Он снял куртку, оставшись в рубашке. Закатал рукава, развязал шейный платок и мятый кружевной воротничок встопорщился… съехали на плечи подтяжки, а мягкие вельветовые брюки измялись. И Брокку было немного неудобно видеть Короля таким, домашним, пожалуй.
- Долго я? - голос спросонья звучал хрипло, ломко.
- Не так, чтобы очень долго, - Король держал в руке бокал на длинной ножке. Темное стекло, хрупкое, и темное же вино, которое он не торопится пить. - Но я решил, что лучше тебя не трогать. Голоден?
Не дожидаясь ответа, Король потянулся к колокольчику.
Ужин подали на двоих.
- Мне… пожалуй, стоит вернуться, - Брокк стряхнул оцепенение.
Низкий столик на колесах. Черный королевский фарфор, и столовое серебро, которое вовсе не серебро, но сталь. Ваза… цветы исчезли, и хорошо, их запах раздражал Брокка.
Зато появилась серебряная оленья голова, рога которой украшали свечи.
- Тебе стоит нормально поесть. Или полагаешь, что ужин со мной дурно скажется на твоей репутации?
Король зажигал свечу за свечой. Пламя легко отзывалось на прикосновения его, и ониксовые глаза оленя оживали.
- У меня несмешные шутки?
- Скорее уж я утратил способность шутки понимать, - Брокк сел.
Голова была тяжелой, короткий сон не принес отдыха, но лишь усилил усталость. Глаза горели, а желудок сводило судорогой.
Сколько он не ел?
- Прошу, - Король расправил льняную салфетку с монограммой. - Не стесняйся. И заодно уж договорим. Кстати, настоятельно рекомендую пироги с ягнячьими мозгами… и перепелки сегодня хороши, но перепелку сложно испортить. Бульон выпей…
Его подали в высоком стакане. Горячий. Терпкий и в то же время слегка сладковатый.
- Вы останетесь?
Неудобный вопрос, но Стальной король отвечает сразу:
- Останусь. Хочешь сказать, что это неразумно?
Хочет, но не скажет. Наверняка, находились иные советники, куда более достойные.
- Я был бы плохим королем, если бы отступал. Я сделаю все, чтобы выжила моя семья… другие семьи…
- Не человеческие.
- Да, Мастер, не человеческие, - Король глядит на свечи, и в светлых его глазах отражаются десятки огней. - Спрашивай, ты не умеешь молчать. Даже когда молчишь, то молчание получается… чересчур выразительным.
- "Странник".
- Сначала доешь.
Перепелки, которые и вправду сложно испортить. И пироги с мозгами… не так и плохо на вкус, как оно звучит. Седло барашка в клюквенном соусе… стерлядь с черным сыром…
Брокк ест.
Король ждет, вертит в пальцах все тот же бокал, и к вину не притрагивается. А потом, отставив, велит:
- Идем, - Стальной король все еще пользуется тростью, однако хромота его едва заметна, да и сама трость - Брокк понимает это внутренним чутьем - является скорее данью привычке, нежели необходимостью.
- Огонь возьми.
И оленья голова, неудобная, тяжелая, оказывается в руках Брокка. Король подходит к гобелену, на котором загнанный тур, накренив могучую голову, готов встречать охотников. И кольцо стальных псов, отрезав зверю путь к побегу, все же не спешит сжиматься.
Старая картина.
И старый дворец, строго хранящий тайны. Одна из них встречает Брокка запахом сырого камня и древнего, источенного дерева. Лестница ведет вниз, ступеньки ее круты и высоки. Сполохи огня скользят по неровным стенам. Широкие балки вырастают из камня, словно сдерживая его, желающего сомкнуться, раздавить наглецов, что дерзнули заглянуть на изнанку дворца.
Ниже.
И еще ниже. Гулкие шаги. И мягкое касание трости, которая отсчитывает ступеньку за ступенькой. Спуск бесконечен, и все-таки Король останавливается.
- Надеюсь, нет нужды повторять, что ты ничего не видел, Мастер?
Брокк кланяется. Он будет молчать.
Дверь. И высокий порог, за которым вновь ступеньки. И белый свет газовых фонарей, которые вырастают из стен через каждые два шага. Слепят.
Дышать тяжело.
Протяжно гудит мотор, прокачивая воздух сквозь узкие трубы воздуховодов.
- Некогда здесь были подвалы. Королевская тюрьма для… особых узников, которых нельзя было отправить в тюрьму обыкновенную. Мрачноватое место… давно уже не использовалось. И когда встал вопрос о том, где работать со "Странником"…
…он стоял на постаменте.
Почерневший полусгнивший корабль, разобранный на части. Вдоль стены вытянулись останки мачт. И лохмотья парусов повисли на камне гнилыми гобеленами. Остов, деревянный, сохранивший отчего-то цвет белый, костяной, и тем выделявшийся средь черноты. Трехзубый якорь…
- Обрати внимание, - Король остановился у массивного железного зверя, длинноствольного, заросшего коростой ржавчины. Рядом возвышалась гора из чугунных шаров. - Это, судя по всему, оружие…
- Огнестрельное оружие, - уточнил господин в грязных миткалевых штанах и шлепанцах на босу ногу. Его рубашка, тоже не отличавшаяся чистотой, была расстегнута, а подтяжки съехали на локти, и господин держал руки согнутыми, словно опасаясь, что если опустит их, то останется без штанов.
- Мастер, познакомься. Это Вигдор, отец моей дорогой супруги…
- Огнестрельное, - повторил Вигдор, взъерошив седые коротко остриженные волосы. - И смею вас уверить, шагнувшее куда дальше примитивных пороховых зарядов, которые время от времени появлялись и у нас…
- Появлялись и?
- И не получали распространения, - Король сдержанно улыбнулся. Он присел, глядя в узкое, заросшее морской солью и известью, рыло оружия. - "Странник" - гость… опасный гость из иного мира. И привез он опасный же подарок.
- Которым вы собираетесь воспользоваться.
Он не стал отрицать, но повернулся к Вигдору, который тихо произнес:
- В трюме нашли тела… некоторые были погружены в бочки с воском. И сохранились хорошо… настолько хорошо, что, вероятно, удастся выделить возбудителя. Кроме того, имеются и иные материалы…
Вероятно, речь идет о длинных узких столах, что протянулись вдоль дальней стены. И о коробках, о белых покрывалах и черных костях.
- Не стоит, Мастер, - Вигдор не позволил приблизиться к ним. - Вы сегодня выйдете в город…
…и как знать, не вынесет ли на руках древнюю заразу.
Присмотревшись, Брокк заметил, что кости, и коробки, и сами столы покрывает жемчужная пленка энергетического колпака.
Разумная мера.
- Идем, Мастер. Оставьте эту ношу другим.
Король вышел в другую дверь.
- Единственно, придется принять душ. Сам понимаешь, мне бы не хотелось допустить утечку.
Вода пахла химией. Кожу стянуло, а во рту поселился мерзковатый привкус металла. Одежда, оставленная по другую сторону двери, в предбаннике узком, холодном, была несколько велика.
- Твою вернут после обработки, - Король затянул шнуровку на рубашке. - И еще, Мастер, если хочешь что-то сказать, то говори. Разрешаю. Пока разрешаю.
- Вы и вправду… выпустите чуму?
- Не знаю. Такой ответ тебя устроит? - опершись на трость, Король поднялся. - Эту войну начнем не мы, но… если ей суждено случится, то мы будем воевать. Любым оружием, Мастер.
- Сколькие погибнут?
Брокк знал ответ. Тысячи. И сотни тысяч.
- А сколькие останутся живы? - спросил Стальной король, во взгляде которого была безмерная усталость. - После того, как этот Город поглотит прилив. Сколькие встанут и скажут, что время нашей власти иссякло? Наше время, Мастер. И потребуют уйти вслед за альвами. Боюсь, мы подали дурной пример.
И без короны, без мантии и порфиры, он выглядел королем, что было страшно.
- Возможно, я чудовище, но… я буду защищать свою семью любыми средствами.
Как ни странно, Брокк его понимал.
Глава 12
Белые фрезии и ветвь аспарагуса.
Ель. Можжевельник, украсившийся черными бусинами ягод. Остролист.
И ленты.
Крашеная соломка, словно в центре венка свила гнездо безумная птица. И длинные восковые свечи. Ужин вдвоем. Кейрен, задумавшийся и в этой задумчивости грызущий вилку.
- Поранишься, - Таннис подперла ладонью подбородок и смотрела на него.
Забавный.
И родной.
Снова вечер и снова для двоих, который уже кряду. Он возвращается рано и приносит цветы, очередной букет или венок, а с ним - бархатную коробочку.
- Мне захотелось сделать подарок, - Кейрен оставляет коробочку на столе и отступает, наблюдая за Таннис. Ей хочется радоваться подаркам, но… тонкий лед прогибается под ногами.
Она слышит треск.
И его ложь, пусть непроизнесенную вслух, но меж тем явную.
Она так боится задавать вопрос, поскольку ответ предопределен. И открывая коробочку, радуется, только Кейрен тоже остро чувствует притворство, и просит.
- Оставь.
Оставляет… и этих коробочек собралась уже дюжина. Серьги с зеленым хризолитом… он забыл, что у Таннис не проколоты уши. И хризолитовый же браслет… ожерелье из янтаря. Янтарь ей нравится, и оставаясь одна, Таннис берет ожерелье в руки. Металл обвивает запястье, холодный, что змея, а Таннис гладит широкие звенья, пока камень не согреется ее теплом.
Гранатовый гарнитур.
И кольцо с крупным топазом… жемчужная нить… и снова серьги.
Бездна украшений, с которыми Таннис не представляет, что делать. А в ушах стоит зудящий голос матушки, твердящей, что подарки надо брать. Пригодятся.
Пустое.
И ночь, подкрадываясь, заглядывает в окна, рассыпает огни на речных берегах, и в доме напротив. А Кейрен гасит газовые рожки, остается лишь белая восковая свеча и тонкий язычок огня на ее вершине.
- Я боюсь темноты, - признается он.
И Таннис подходит к нему, становится за спиной, обнимает. Он же накрывает ее руки своими, точно опасаясь, что она сбежит, смотрит на свечу.
- И я боюсь огня.
Он встает, всегда резко, хватает ее, кружит. И Таннис молча цепляется за шею. Ей тоже страшно. Она боится однажды остаться в темноте одна.