Он озадаченно нахмурился, а затем разразился смехом. Ее окатило волной заразительного веселья шейха, и она подумала о том, что все это, включая порку, стоило того, потому что она никогда не видела Тала таким счастливым.
- Я посмотрю это шоу ради тебя. Позже. А сейчас, ты должна понять, что скоро мы возьмем тебя по-своему. Трое сразу. Один в киске. Другой в попке. А третий насладится сладостью твоего рта. Но сегодня, мы будем нежными. Постарайся не вытолкнуть пробку.
Раф помог ей перевернуться на спину. Девушке пришлось сжать мышцы, чтобы удержать игрушку внутри. Несмотря на опасения, Пайпер не могла отрицать того, что мысль о том, как они одновременно овладеют ей, глубоко ее заинтриговала. Их образ, в один момент заполняющих ее и доставляющих ей наслаждение, усугубила ее чувственную боль и заставила застонать от вожделения.
- Не здесь. Я хочу взять тебя в постели, Тал наклонился и поднял ее на руки, прижимая к своей широкой груди, - Это постель, на которой наши отцы впервые взяли нашу мать. Где зародилась наша семья. Никогда не допускай мысли о том, что нам нет до тебя дела, Пайпер. Для нас это священнодействие.
То, что они отнеслись к ее первому разу с таким почтением, вызвало слезы у нее на глазах, когда шейх опустил Пандору на постель. Для нее все происходящее тоже было священным. Она так долго ждала этого, поэтому теперь, наконец, была счастлива.
К ним присоединились Рафик и Кадир. Раф расположился позади нее, приподняв наложницу и прижавшись грудью к ее спине.
- Я счастлив от того, что разделяю с тобой этот момент, - произнес Раф ей на ушко.
Ее переполняли эмоции. Она тоже была счастлива.
* * *
Тал посмотрел на женщину в его постели. Его наложница. Его невеста. И вскоре, его жена. Он ожидал, что захочет ее. Он предвкушал восторг от их соединения. Но шейх не ожидал, что будет нуждаться в ней с каждым своим вдохом и с каждым ударом своего сердца.
Блять, у него тряслись руки. Что, черт возьми, с ним творилось? Ему нельзя хотеть ее настолько сильно. Она не должна была пробуждать его душу к жизни. Талиб смеялся над ее неопытностью и чувствовал такое умиротворение, которого не испытывал уже много лет. Его член был таким твердым, как никогда прежде до того момента, когда он узрел ее красоту во всем своем великолепии. Его гребаное сердце вернулось к жизни. Тал думал, что давно лишился его.
Теперь, когда шейх смотрел на свою наложницу, лежащую на постели, в которой он был зачат, то задумался о своей собственной семье. До этого момента, подобная перспектива казалась ему весьма отдаленной от реальности. Дети были тем, о чем он задумывался довольно редко. Но теперь он не мог отогнать от себя мысли о них. Он мог зачать ребенка с Пайпер. Этой ночью. И хотя она вполне могла прийти в ярость, он, мать вашу, пойдет на это, потому что не намеревался ее отпускать. Тал мог подарить ей самую лучшую жизнь, однако он не мог позволить ей уйти. Его член пульсировал. Она была распростерта перед ним, бережно преподнесенная ему младшими братьями.
Она принадлежала им. Их наложница. Их королева. Так почему же он колебался? Потому что его сердце ныло, когда он смотрел на нее. Потому что для нее он хотел быть лучшим мужчиной. Того человека, которого она могла бы полюбить, уже давно не существовало. Он погиб в амбаре, заваленном мусором и пропахшим мочой, когда прежний Талиб аль Муссад сломался под пытками. Новый Талиб был достаточно безжалостен для того, чтобы украсть ее девственность и надеяться поселить свое семя в ее утробе. Она никогда не узнает, что заставила его жаждать вновь стать тем человеком, которым он был прежде.
Шейх коснулся щеки Пандоры, ее кожа была такой мягкой под его пальцами. Каждый дюйм ее тела был совершенством, от великолепных, шелковистых каштановых волос, до дерзкой груди с темными сосками и ее миниатюрных ножек. Ее киска была идеально гладкой, раскрывая пышную, женскую плоть и розовую жемчужину клитора.
Он ни черта не мог с собой поделать. Ему было необходимо взять ее, забрать ее девственность, но сперва он жаждал испробовать ее сладость.
Талиб встал на колени и опустил голову. Запах ее возбуждения поразил его насквозь, заставляя член дернуться и изойтись ноющей болью. Она пахла дьявольски хорошо, пряно и женственно. Ни один мужчина прежде не разводил эти шелковистые бедра и не брал это тугое лоно. При мысли о том, что он будет первым, шейх возбудился так, как не должен был. Если у него есть хоть капля здравого смысла, он должен позволить Рафу лишить ее невинности. Традиция требовала, чтобы именно он был первым, но это действие подразумевало глубокую ответственность. Тем не менее, дикой частью самого себя Тал знал, что не позволит сделать это братьям. От самой этой мысли ему хотелось зарычать и оторвать брату голову. Он мог поделиться, да. Традиция допускала это. Но именно он будет первым у нее.
Талиб вдохнул, позволяя ее запаху заполнить свои легкие. Пайпер принадлежала ему, была его нареченной. Он с благоговением лизнул ее киску, собирая сладкие сливки и всасывая влагу языком. Такая сочная. Она была сладкой, сочной, и невероятно отзывчивой.
Ее легкий вздох пришелся прямо на его член. Мужчина прошелся языком вдоль ее лона, наслаждаясь тем, как вокруг него пульсировала ее влажность. Когда он проглотил ее сладость, она просочилась в него словно наркотик, разливаясь по венам.
Пандора была чистой и невинной. Хотя он наслаждался мыслью о том, что ее девственная плева была нетронута, более ценным было для него то, насколько чистой она оставалось душой. Наложница дарила им всю себя, не прося ничего взамен.
- Тал! Это изумительно, - выдохнула она, запуская свои пальцы в его волосы.
Каждое ее слово потрясло его. Он мог подарить ей наслаждение. Он мог сделать ее великой королевой. Она станет той, кем должна. Вне всяких сомнений. Разве их союз мог стать еще более совершенным?
Шейх тщательно исследовал ее языком. Каждая изящная складочка была восхитительна, нежна, упруга и отзывчива. Она превзошла все, о чем он мог мечтать.
- Тебе нравится, как Тал ласкает твою киску? - поинтересовался Раф.
Талиб поднял глаза и увидел, что брат играет с ее сосками. Те стали розовато-коричневыми под его пальцами. Зажимы для сосков. Он хотел увидеть ее в зажимах, оттягивающих эти вершинки весом драгоценных камней, которыми он их украсит.
Шейх владел наложницей, чтобы трахать ее, осыпать роскошью и любить.
Не любить. Нет. Любить он не мог. Все, что он любит, может быть отнято и сломлено, уничтожено. А она не заслуживала подобного обращения.
- Я схожу с ума от этих ласк. Но не могу насытиться. Прошу тебя, не останавливайся. Я не переживу, если ты остановишься.
Пайпер извивалась под ним. Он трахал языком ее девственную киску; каждый дюйм ее кожи был сплошным удовольствием, которым вскоре завладеет его член. Он поглощал ее лоно, задерживаясь на чувствительных точках и облизывая их со сладким восторгом.
Наконец, Тал подобрался к ее клитору, маленькой жемчужине, выпирающей и молящей о внимании. Он всосал его в рот, упиваясь тем, как содрогнулось ее тело, и стоном, что донесся до него.
- Подари ему себя, Пайпер. - прошептал Кадир в тишине.
Его братья отвлекали на себя ее внимание. Рафик удерживал девушку, лаская соски, а Кад опустил руку на ее живот. Это была его семья. Эта ночь послужит началом всего, что ожидало их в будущем. Аль Муссад падут, или же возвысятся от своего пристрастия к телу этой женщины.
Шейх всосал ее клитор, облизывая языком маленькую горошину. Его пальцы играли с ее киской, упиваясь тем, какой тесной она была. Ее упругие мышцы сжались вокруг его пальца. Боже, он погибнет, когда окажется внутри нее. Мужчина снова и снова сосал этот маленький комочек плоти, пока наложница не задрожала и не оросила его пальцы свежей влагой своего возбуждения. Пайпер корчилась под его ртом, крича и сотрясаясь всем телом, покрывая его язык свидетельством своего желания. Кончая, она хватала ртом воздух и стонала, выдыхая его имя.
С тяжелым разрывающим грудь дыханием, Талиб подтянулся вверх. Он не мог больше ждать ни мгновения. Его член нестерпимо болел. Он нуждался в ней. И к черту то, чего требовал его гребаный рассудок. Разум больше не управлял им. Его член требовал своего, а именно - взять ее. Взять Пайпер Глен и сделать ее Пайпер Аль Муссад. Королевой, и его женой.
Шейх развел ее колени, пока Раф нежно целовал девушку, а Кад склонил голову к ее груди. Его братья любили эту женщину. Это было кристально понятно. Он же не мог любить Пайпер. Просто не мог. Но Тал со всей страстью, горевшей в его теле, соединит ее с ними. И он будет защищать ее любой ценой.
Талиб раздвинул ее ноги своими бедрами, открывая себе путь к ее сердцевине. Его член пристроился к ее киске, мужественное к женственному, темное к светлому. Головка его члена расположилась у ее узкой киски, словно отыскав свое истинное место. Каждый мускул в его теле был напряжен. Он никогда прежде не брал девственниц. Ему следует быть осторожнее. Он должен быть достаточно терпелив, чтобы ей понравилось. От этого зависела его жизнь, и жизнь его братьев. Их счастье.
Сдерживая свои темные инстинкты, он аккуратно толкался вперед, медленно проникая в ее тугое лоно, которое до сих пор было распухшим от оргазма, поэтому каждый ее дюйм оказывал на его плоть восхитительное давление. Она сжалась вокруг него, обхватив ногами с обеих сторон.
- Ты прекрасна. Скажи, что тебе сейчас не больно.
Ему была невыносима эта мысль. Он хотел, чтобы ей понравилось то, как он овладевал ее телом. Пандора покачала головой. Девушка прижалась к его шее, обхватив ее руками и пытаясь притянуть мужчину ближе.
- Пожалуйста, Тал. Прошу тебя. Ты так сильно мне нужен.
Он двинулся вперед и почувствовал преграду. Ее девственность. Боже, вот оно, доказательство того, что ни один мужчина не брал ее прежде. Ни один мужчина не вкушал ее сладость, не коснулся ее невинности. Шейх замер, захваченный этим моментом. Она будет принадлежать ему. Ему и его братьям. Пайпер не была женщиной, предназначенной для игр. Она станет их женой, и эта мысль задела внутри него таившуюся нежность. С глубоким стоном наслаждения он двинулся вперед и погрузился глубже, забирая ее девственность одним продолжительным толчком своего члена.
Судорожно втянув в себя воздух, Пайпер напряглась и вскрикнула на один тревожный миг. Тал до конца врезался в нее своей плотью, наслаждаясь ощущением прижатой к нему упругой груди. Они подошли друг другу, словно кусочки паззла. Талиб замер, давая ей время приспособиться к своему жесткому присутствию внутри нее.
- Скажи мне, ты в порядке, хабибти?
Ее дыхание обдавало жаром его кожу.
- Думаю, да. Мне не слишком больно. Я чувствую такую наполненность.
На него нахлынуло облегчение. Он прилагал дьявольски усилия, чтобы не причинить ей боль. Тал знал, что все планы, которые он столь расчетливо претворял в жизнь, были безжалостны, но, в то же время, шейх стремился ее защитить. Искупать ее в удовольствии. Оргазмы, что они ей подарили, смягчили удар от потери девственности, и он был благодарен за это.
Но ничто не могло смягчить того, как она сжималась вокруг его плоти. Стенки ее киски беспощадно охватывали, крепко обнимая и окружая его своим жаром и скользкой влагой. Пандора была такой чертовски тугой, и пробка в ее попке лишь увеличивала ее натуральную тесноту. Однажды, она будет полностью заполнена всеми ими. Однажды, она будет окружена их детьми. Мужчина прекрасно осознавал тот факт, что не надел презерватив. Такое было впервые. За всю его жизнь.
Он знал, что она сейчас была слишком далека от реальности, чтобы осознать это. Ему следовало защитить ее, но он не сделал этого, потому что безумно сильно ее хотел. Талиб отчаянно хотел привязать ее к себе. Она была его будущим. Его надеждой.
Если наложница забеременеет, то не сможет сбежать и отвергнуть ту связь, что возникла между ними. Она будет принадлежать им навечно, и он сделает жизнь их супруги достойной. Пайпер пока не знала этого, но он был убежден, что их брак уже никогда не будет расторгнут. Тал немного отстранился, сотрясаясь от охвативших его ощущений. Он должен сохранять хладнокровие и не терять голову. Шейх заставил себя замедлиться, несмотря на то, что все, чего он хотел, было трахать ее как животное, которым он, в сущности, и являлся, под всем этим внешним лоском изысканных костюмов и безупречных манер. Он жаждал дать себе волю, но, вместо этого, ему удалось найти ровный ритм, чтобы доставить ей наслаждение.
- Лучше?
Она расслаблено откинулась на грудь Рафа, который выглядел совершенно довольным, держа ее и что-то шепча на ухо.
- Намного лучше. Все прекрасно, Тал.
Талиб приподнялся на руках, меняя свое положение так, чтобы Кадир мог беспрепятственно играть с ее грудью. Они все были частью этого. Она должна была понять, что у нее было три повелителя, три мужа, от которых она зависела. Двое из них раскроют для нее свои сердца и отдадут ей все, без остатка. Тал подарит ей целый мир, но у него не было сердца, поэтому отдавать ему нечего.
Шейх не стал сейчас об этом задумываться. Все, что имело значение, это закрепить их брак и убедиться в том, что она согласится остаться здесь по истечению тридцати дней. У них был месяц на то, чтобы сделать ее настолько счастливой, что она не захочет покинуть их страну. Четыре коротких недели, чтобы погрузить ее в удовольствие и молиться о том, что она простит их, когда, наконец, узнает о том, что они сделали. Так мало времени, чтобы заставить ее полюбить их.
Тал вонзился в тесное лоно, пытающееся удержать его в своей глубине. Он воззвал к своему самообладанию и замедлился, переходя на размеренные, плавные толчки, которые приближали его все ближе и ближе к раю. Трахать Пайпер было не похоже ни на что, что он испытывал прежде. До его похищения, секс всегда был для него увлекательной игрой, а затем просто потребностью, которую он удовлетворял с женщинами, не желавшими от него ничего, кроме денег и тех преимуществ, о которых они могли только мечтать.
Пайпер не хотела ни того, ни другого. Она хотела большего. Что, черт возьми, он делает? Это было неправильно. Он должен остановиться. Но пути назад уже не было.
- Помоги мне, брат.
Команда вырвалась из него с низким рычанием. Все его тело было готово к оргазму. Но сперва, он должен был позаботиться об удовольствии наложницы.
Кадир вобрал ее сосок в рот, в то время, как, проникнув рукой между ее бедер, он принялся потирать ее клитор.
- Кончи для нас, - прошептал Рафик ей на ухо, - Ты так прекрасна, когда кончаешь.
Глаза Пайпер расширились, и на ее лице застыл изумленный взгляд, когда ее киска порочно сжалась вокруг него. Ее тело задрожало, когда она закричала в экстазе, беспомощно дергая бедрами под напором шейха.
Но Талиб больше не противился наслаждению. Рука Када исчезла с места соединения их тех, и Тал сбросил маску благопристойности. Он начал жестко вколачиваться в нее, еще шире раздвинув ее бедра так, чтобы она могла впустить его глубже, принуждая девушку принять каждый сантиметр своего члена. Он нуждался в ней. Ему была необходима вся ее мягкость. Его тело горело, а туман удовольствия окутал его чувственной завесой, пока он вонзался в нее снова и снова. Он накрыл ее тело своим, нуждаясь в том, чтобы чувствовать ее шелковистую кожу всем своим весом.
Сквозь непроглядную пелену похоти, он услышал, как она снова кончила, и ее киска запульсировала вокруг него, буквально выжимая из него сперму. Он не мог держаться ни секундой дольше, поэтому кончил, содрогаясь всем телом раз за разом, с ее именем на своих губах. Шейх отдал ей каждую каплю своего семени, прижимая наложницу к себе и упиваясь этой близостью. Мужчина положил голову ей на грудь, его член все еще находился глубоко внутри нее.
- Спасибо тебе, Тал.
Она рукой коснулась его головы. Ему не нужно было ее "спасибо". Твою мать. Он хотел "я люблю тебя".
Что ж…кажется, у него большие неприятности. Тал знал это. Ему необходимо сохранить дистанцию, но обнаружил, что его глаза закрылись, и, заключенный в ее объятия, он отдался отдыху впервые за много лет.
Глава 9
Пайпер потянулась, каждая ее мышца отозвалась сладкой болью. Она приоткрыла глаза и увидела рядом с собой великолепное лицо Талиба. Он был невероятно красив, лежа подле нее, в лунном свете суровые черты его лица смягчились. На его лице был лишь легкий намек на небрежность. Она жаждала прикоснуться к нему, почувствовать эту щетину на своей коже. Но он, вероятно, попытается избежать ее прикосновения. Всегда, когда она его видела, он выглядел просто безупречно, но сейчас, с этой утренней щетиной и со спутанными волосами, он был воплощением Бога, до которого она могла дотянуться.
- Возвращайся ко сну, милая.
Она любила низкий рокот его голоса.
- Хорошо.
Шейх вздохнул и устроился поудобнее, явно еще не готовый к тому, чтобы встретить новый день. Но Пайпер нужно было размяться, а в постели это делать не полагается.
Она почувствовала давление другого теплого тела, прижатого к ее спине. Кад, подумала наложница. Ей с трудом удалось воскресить в памяти воспоминания о...
Прошлой ночью ее взял каждый из них лицом к лицу, и каждый занимался с ней любовью…своим ртом, членом и руками.
Она даже представить не могла подобного наслаждения и сомневалась, что испытает его вновь. Но сейчас, трое любовников стали причиной ее замешательства. Как же ей выбраться из постели, не разбудив их? Пандора хотела принять душ, почистить зубы и привести в порядок волосы прежде, чем они проснутся. Она наверняка выглядела не лучшим образом и искренне надеялась, что не храпела во сне.
Пайпер ринулась с места, потянув за собой шелковые простыни. Хорошей новостью было то, что прошлой ночью они практически не оставили ни одной из них на кровати, поэтому ей удалось соскользнуть с постели, ничего не зацепив. Плохой же новостью оказалось то, что она шлепнулась на ковер, приземлившись на свою еще довольно чувствительную задницу. Девушка подавила смешок.
Хороший секс не прибавил ей ни капли изящности. А еще она была голой. Пандора потянулась, вытянув руки над головой. Несмотря на ноющие мышцы, ее кожа все еще была до умопомрачения чувствительной. А тело подавало сигналы о боли - в самой приятной манере. Наложница до сих пор могла ощущать на себе мужские руки, дарящие ласки и занимающиеся любовью с каждым дюймом ее тела. Она никогда не забудет эту ночь.
Пайпер встала на дрожащие колени, до сих пор упиваясь чувством их близости и приятным ощущением собственной власти, которой не ожидала. Она приручила их троих. Они заснули с улыбками на лицах. Уголки ее губ приподнялись, когда она оглянулась на аль Муссадов.
Кад перевернулся на живот, предоставив на обозрение свою мускулистую задницу. Раф лежал на спине, вытянув руку. А Талиб внял собственному совету. Он заснул, касаясь ладонью того места, где подле него лежала Пайпер. Ее мужчины. Возможно, не навсегда, но сейчас они принадлежали именно ей.
По ней прокатилась волна удовлетворенности. С улыбкой на лице, она направилась на балкон в апартаментах Тала. Девушка хотела глотнуть свежего воздуха и почувствовать теплый бриз и солнце прежде, чем оно станет слишком горячим. Во второй половине дня в Безакистане становилось так же невыносимо, как летом в Техасе, но утренние зори, как правило, были просто чудесны, когда со стороны моря дул нежный ветер. Она любила это раннее время.