Как ни странно, но она видела, что он говорит это серьезно. Джек безумно влюбился в нее. Его предложение звучало соблазнительно. Человек приятной наружности и богатый, может быть, не совсем отесанный, но ведь и Адам был не из вышколенных. Она встала из-за обильно уставленного блюдами стола, прошла по устланному ковром полу к зеркалу, чтобы взглянуть в него. Она знала, что этот кабинет - один из самых знаменитых в Европе. Шестнадцатый номер в кафе "Англэ" - "le grand Seize", как он был известен в Париже, - нередко становился местом совращения дам. Джек не один раз за прошедшую неделю старался соблазнить ее, но она не сдалась. А теперь ей надо было принимать решение, потому что он скоро должен возвращаться в Америку. Америка для человека, которого разыскивала английская полиция, выглядела вполне привлекательно, хотя мысль о том, чтобы выйти замуж за рабовладельца, вызывала у нее некоторое беспокойство. Однако Джек успокоил ее, сказав, что с рабами "не строг", как он выразился. Джека она не любила, но суровый факт заключался в том, что ее беременность становилась заметной. Она отчаянно нуждалась в отце для своего ребенка, и вот перед ней на одно колено опустился Джек, предлагая безопасность, законность и благосостояние. Лиза решила поступить с ним справедливо, частично открыв ему правду.
Она обернулась к нему:
- Я польщена, что удостоена чести, сэр, услышать ваше предложение. Но перед тем как ответить вам, считаю, что должна рассказать о себе правду. Меня зовут не Аделаида Маркхэм. Я придумала это имя, когда скрылась из своего дома в Англии.
Он медленно поднялся на ноги.
- Почему вы убежали из дома? - спросил он.
- Я обнаружила, что забеременела.
Он моргнул.
- От кого ребенок? - спросил Джек глухим голосом.
- От англичанина, которого, возможно, я никогда в своей жизни больше не увижу.
Она увидела, как он сжал кулаки. На лбу его выступила испарина. Он молчал почти целую минуту. Наконец прошептал:
- Позволите ли вы мне объявить о своем отцовстве?
Она заколебалась, потом ответила:
- Да. Почему бы и нет?
- Сохраните ли вы это в секрете?
- Да.
- Поклянетесь ли вы мне, что у вас никогда не будет другого мужчины, пока я остаюсь вашим мужем?
Она вся напряглась.
- Сэр, хотя я и не невинна, - произнесла она, - но никогда не стану обманывать. Конечно, я буду выполнять свои брачные клятвы.
Он лишь на мгновение проявил нерешительность, но затем кинулся к ней, заключил ее в свои объятия и прижал свои пахнущие вином губы к ее губам в страстном поцелуе. Потом вздернул голову и завопил:
- Яаху! Я-а-ху! Я оторвал себе самую красивую невесту в мире! Ах, радость моя, когда мои друзья дома, в Виргинии, увидят тебя, они позеленеют от зависти, как стручки гороха. Я-а-ху! Это надо отметить шампанским!
Он позвонил в колокольчик.
- Черт побери, - ухмыльнулся он, - не романтическая ли возникла ситуация? - Она заметила, что по мере опьянения его речь становилась все более простонародной. - Ты станешь самой замечательной штучкой во всем Глучестерском графстве! Но постой-ка, я даже не знаю твоего настоящего имени! Я же не смогу жениться на тебе, если не узнаю твоего имени, верно? Как тебя зовут?
- Елизавета Десмонд.
- Елизавета… Мне нравится это имя.
- Друзья зовут меня просто Лиза.
- Лиза, - он слегка вздохнул. - Послушай, любовь моя, это имя мне кажется самым прекрасным из всех, которые я когда-либо слышал. Самое красивое имя в мире. Я-а-ху!
"Я приняла правильное решение, - сказала она себе. - Да, уверена, что верное. Тогда почему же я сразу начинаю сомневаться?"
Глава пятая
Адам облокотился о борт корабля "Юпитер" и смотрел, как скользит мимо берег Темзы, гадая, что ждет его в Индии.
Хотя он и сказал Сибил, что второй убийца-сикх вернулся в Индию, доказательств этого у него не было. Не знал он также, имеются ли другие таггис в Лондоне, которые охотятся за ним и "Глазом идола", который он носил на себе в специально сшитом для этой цели поясе. Прошло уже шесть недель с того времени, когда убили его деда, но Скотланд-Ярд в лице инспектора Себастьяна Куеда, которому поручили это дело, все еще не располагал ни одной версией того, кто же стоит за этим убийством. Чтобы сбить со следа сикхов, Адам не только пустился в путь под своей старой фамилией Торн, а не под привлекающим большее внимание титулом "лорд Понтефракт", но и купил билет на "Юпитер", на котором было несколько дешевых кают для пассажиров в отличие от шикарного лайнера "Звезда Востока". К сожалению, он терял из-за этого много времени. Пароход "Звезда Востока" шел из Лондона в Александрию, Египет, откуда пассажиры ехали в Суэц через Каир по недавно построенной железной дороге, а оттуда уже плыли до Бомбея, потратив на дорогу в общей сложности два месяца. Но "Юпитер", на котором находилось множество грузов, должен был тащиться вокруг всей Африки, а стало быть, по Индийскому океану до Калькутты через Цейлон, а на это в общей сложности (с учетом ветров, так как "Юпитер" не был оборудован паровыми машинами) уходило полгода. Адам прихватил с собой книги по истории Индии, самоучители языков этой страны, решив с пользой провести время и как можно больше узнать об Индии.
- Взгляните в последний раз на нашу зеленую и замечательную страну, - сказал дородный мужчина с всклокоченной черной бородой, остановившись у борта судна рядом с Адамом. - В Индии вы не часто увидите такую зелень. Меня зовут Бентли Брент, молодой человек, и поскольку нам придется часто встречаться в последующие несколько месяцев, думаю, стоит познакомиться.
- Меня зовут Адам Торн.
Они пожали друг другу руки, потом Бентли облокотился на поручни.
- А почему вы едете в Индию, осмелюсь спросить?
- Я пишу книгу об этой стране, - уклончиво ответил Адам. Он никому не собирался говорить о бриллианте.
- Ну, об Индии можно написать большую книгу, потому что это огромная страна. Я провел там десять лет и все еще не могу считаться хорошим экспертом этой чертовой земли. Я капитан пятьдесят третьего национального полка пехоты, расквартированного в Коунпуре. Проводил дома полугодовой отпуск в Шропшире, но должен признаться, что скучал по Индии, какой бы грязной и жаркой она ни была. Кстати, у меня такое предчувствие, что пища на этой посудине отвратительная. Как вы думаете? А капитан вполне может сойти за пирата.
- Будем надеяться, что он им не является.
Адам воспринял с восхищением знакомство с этим рослым офицером, путешествующим в гражданской одежде. Он был уверен, что его спутник окажется золотой жилой достоверной информации о таинственном полуострове. И он угадал. В течение нескольких дней - предсказания Бентли о пище, к сожалению, оправдались - он рассказал Адаму о жизни в Индии, в частности дал краткий обзор истории Ост-Индской компании, устав которой был подписан еще королевой Елизаветой I в последний день 1599 года. В течение последующей сотни лет английские купцы соперничали с португальцами и французами из-за прибыльной торговли с Индией, по мере того как на полуострове ослабевала власть Великих Моголов. Когда умер великий император Аурангзеб и в борьбу за наследство вступили семнадцать его потомков, империя начала разваливаться. По мере того как центральная власть в Дели ослабевала, повсюду начали возникать новые центры власти. Появились иностранные завоеватели, которые захватывали, что могли, в таких государственных провинциях, как Хайдерабад, пытались установить там свое влияние за счет Дели. Закончилось все это хаосом. Английская Ост-Индская компания была вынуждена защищать свою торговлю военными средствами. К концу восемнадцатого столетия влияние этой компании настолько расширилось, что английское правительство решило национализировать ее. Территории Индии, контролируемые компанией, фактически превратились в колонию британского правительства под управлением назначавшегося из Лондона генерал-губернатора. В страну были введены английские войска, создали национальные подразделения под командованием английских офицеров вроде Бентли, национальную пехоту, называемую сипаи, и кавалерию под названием совас. Английское влияние возрастало, генерал-губернатор в Калькутте начал прибирать к рукам самостоятельные штаты, заменять там неугодных ему людей.
- Индия - это пороховой погреб, - подытожил Бентли, после того как они с Адамом в четвертый раз подряд отобедали вместе. - С тех пор как военные начали брать туда своих жен с их дьявольски высокомерными моральными принципами и начали обращаться с туземцами как с неграми, белые и туземцы готовы вцепиться друг другу в глотку. Если хотите знать, Индия вот-вот взорвется…
- Лиза, - рыгнул Джек Кавана, - я самый счастливый человек на свете. Нет, скажу иначе: стану самым счастливым человеком на свете, когда ты снимешь с себя это подвенечное платье, хотя оно и очень красивое. Я просто сгораю от нетерпения… ну, ты сама знаешь, какого.
Он снова плеснул в бокал шампанского. Они находились в гостиной его номера-люкс отеля "Лувр". Только что они приехали прямо из американского посольства в Париже, где торжественно отметили свое бракосочетание. За последние десять дней Джек просто засыпал свою невесту подарками. Купил ей полный гардероб одежды работы Люсьена Делорма, прекрасные бриллиантовое и рубиновое ожерелья с такими же серьгами от лучшего парижского ювелира Лемонье, а также обручальное кольцо с двумя прекрасными прозрачными бриллиантами, от которых у нее просто захватило дух. Несчастной дочери йоркширского священника кошелек Джека казался просто бездонным. И хотя, как оказалось, он крепко закладывает за воротник, все равно его доброта и внимание к ней были такими, что она прониклась убеждением, что все-таки поступила правильно, выйдя за него замуж. Ее сердце всегда будет принадлежать Адаму, но в качестве миссис Джеймс Рандольф Кавана она сама и ее будущий ребенок стали американскими гражданами и теперь неподвластны законам Англии, как ей казалось. Она нежно улыбнулась, подходя к мужу, обняла его и расцеловала.
- Я очень счастлива, - прошептала она.
Джек поставил на стол бокал с шампанским и хотел поднять ее на руки.
- Черт, не могу больше ждать, - воскликнул он. - Перенесу тебя через порог спальни как заправский молодожен и опущу на кровать.
- Нет, Джек, мне придется повозиться, чтобы снять с себя это платье. Дай мне пятнадцать минут.
Она еще раз поцеловала его и, торопливо пройдя через двойные раздвигающиеся двери в спальню, затворила их за собой. Закрыла глаза, на мгновение подумав об Адаме. Потом начала снимать с себя изысканное свадебное платье, которое изготовил для нее Люсьен. Сначала сняла с головы фату в форме полумесяца, отороченную нежными кружевами, потом спустила вниз и перешагнула через белое платье, кринолин, нижнее белье и трусики с оборками. Надела белую комбинацию, сшитую тоже по эскизу Люсьена, потом легла на большую кровать и стала ждать.
Точно через пятнадцать минут двойные двери разъехались, и в спальню вошел Джек. Он уже снял пиджак и галстук, его лицо покраснело от шампанского. Он задвинул двери и подошел к кровати, глядя на Лизу.
- Ты такая очаровательная, - прошептал он и начал расстегивать рубашку. - Такая прекрасная. Я самый счастливый человек на свете.
Раздевшись догола, он лег под шелковое одеяло и обнял ее.
- Должен предупредить тебя, сладость, моя, что я физически очень крепкий человек. Уверен, что это тебе понравится так же, как и мне. Предполагаю, что это так, потому что где-то по дороге ты потеряла свою девственность. Это отчасти и объясняет, почему я так безумно хочу тебя. У тебя есть опыт, ты не чета тем бледнолицым профессиональным девственницам у меня на родине.
Лиза подумала, что, возможно, это не самое тактичное замечание, которое она услышала в первую брачную ночь, но попридержала язык. Он поднял ее ночную рубашку и стал целовать соски, похотливыми руками ощупывая и гладя ее тело. Нежно и умело он снял с нее ночную рубашку, взобрался на нее, продолжая целовать и лизать ее тело.
- Твои сиси, - бормотал он. - Господи, как мне нравятся твои сисечки! Прелесть!
Когда он кончил, то, не выпуская ее из объятий, прошептал:
- Ягодка, тебе понравилось это? Получила ли ты удовольствие? Не подкачал ли я?
- Ты молодец, - шепнула она, почувствовав, что он нуждается в одобрении. И действительно, он хорошо показал себя в этом деле.
- Мне бы хотелось услышать от тебя "я люблю тебя". Любишь ли ты меня, Лиза?
- Да, дорогой мой, я люблю тебя.
- Ты не думала о нем… о другом мужчине?
- Конечно, нет.
Но она сказала неправду.
Сибил мелким галопом въехала на конюшенный двор, расположенный на задах Понтефракт Холла. Честер, конюх, вышел из добротной каменной конюшни, чтобы помочь ей сойти с лошади.
- Миледи, - сказал он, - мистер Масгрейв прибыл двадцать минут назад.
Сибил несколько удивилась. Потом вошла в дом, и мистер Хоукинс сообщил ей, что Эдгар находится в гостиной. Ее охватили противоречивые чувства. В школе она влюбилась в Эдгара Масгрейва, единственного представителя мужского пола, который возбудил ее еще до Адама. Но она прекрасно знала, что Эдгар был эгоистом, бессердечным и вероломным, который полагался в жизни на свои чары и довольно привлекательную внешность.
Сибил вошла в комнату. Эдгар стоял возле камина, листая книгу. Он взглянул на нее и улыбнулся, положив книгу на стол.
- Сибил… Или мне надо называть тебя леди Понтефракт?
- Не говори глупостей. Когда ты возвратился?
- Три дня назад. А когда просмотрел пришедшую почту, то увидел приглашение на твою свадьбу. Я впал чуть ли не в прострацию из-за того, что пропустил это событие. А теперь узнал, что счастливый молодожен отплыл в туманную Индию. Как он мог так быстро оторваться от тебя?
Он выглядел безупречно. Она знала об огромных счетах его портного, но портному очень везло, если он получал деньги хотя бы через год. Эдгар был мастер жить не по средствам. Но смотреть на него было несомненно приятно. Высокий, худощавый, с удлиненным узким лицом, с пронзительными голубыми глазами и густыми вьющимися золотистыми волосами. Ей всегда нравились его волосы.
- Если ты читаешь что-нибудь кроме своей чековой книжки, Эдгар, то мог бы вычитать в "Таймс", что мой муж отправился в Индию за тем, чтобы отыскать убийцу своего деда.
- Ах, я никогда не смотрю на свои чековые книжки. Мое банковское сальдо меня ужасно угнетает. Да, я слышал об убийстве или вернее будет сказать - об "убийствах". Похоже, что какой-то злонамеренный индус собирается истребить всю семью твоего мужа. К счастью, для своей защиты ты располагаешь мною.
- Очень галантно с твоей стороны. Но спасибо, я и так чувствую себя в безопасности.
- Полагаю, что и в безопасности, и в одиночестве. Ну, поскольку ты не хочешь, чтобы я оберегал тебя, то уверен, ты не будешь против, если я повеселю тебя. И, конечно, я с удовольствием останусь на обед.
Она рассмеялась.
- Вижу, что ты не расстался со своей экстравагантностью.
- Наоборот, шесть недель одиночества в Италии сделали меня экстравагантным как никогда. И абсолютно неотразимо обворожительным.
Он взял ее руку в перчатке и поднес к губам, многозначительно глядя на нее голубыми глазами.
- Эдгар, позволь сказать тебе раз и навсегда, - заметила она, - я очень люблю своего мужа.
- Ах, но ведь когда-то ты очень любила меня.
- Это было еще до того, как я научилась лучше разбираться в мужчинах.
Он отпустил ее руку.
- Но первая любовь всегда крепче. Мне сказали, что и у твоего мужа была первая любовь - к пресловутой мисс Десмонд. Говорил ли он тебе когда-либо о ней?
Сибил отвернулась.
- Боже мой, кажется, я наступил на больную мозоль. - Эдгар подошел к ней сзади и положил ладони на ее руки. - Я не произнесу больше ее имени.
Она повернулась к нему со слезами на глазах.
- Ах, Эдгар, - прошептала она, - если бы я только смогла заставить его забыть о ней!
- Если бы только я мог бы заставить тебя забыть о своем муже, - негромко отозвался он.
Дождь лил как из ведра, сверкали молнии, гремел гром, и Адам задавался вопросом, сумеет ли "Юпитер" пройти через этот шторм.
- Здесь всегда бывают такие ливни? - крикнул он что есть силы Бентли Бренту, который, как и Адам, торчал на обращенном к берегу борту трехмачтового судна "Юпитер", преодолевавшего бурные воды Бенгальского залива.
- Это просто слабый дождичек по сравнении с мансуном, - крикнул в ответ Бентли. - Когда нагрянет мансун, то будто Господь выливает вам на голову весь Индийский океан. Здесь у природы явная склонность к мелодраматизму. Когда жарко, то словно сидишь на жаровне. А когда хлынет дождь, то кажется, что ты утонул.
И все же было нечто возбуждающее в такой феерии природы, и ни Адам, ни Бентли не собирались уходить в тесные каюты корабля хотя бы потому, что впервые за последние десять дней спала невыносимая жара, а пропитанный влагой воздух доносил приятные запахи.
- Земля! - завопил наблюдатель, сидевший высоко над их головами. Адам прикрыл глаза рукой, пытаясь защитить их от дождя, чтобы разглядеть в тумане берег. Во время своих долгих разговоров с Бентли за последние семь месяцев - путешествие заняло утомительно много времени из-за поломки мачты, когда они огибали Южную Африку, и двухнедельного мертвого штиля - Адам скрыл от собеседника не только то, что является графом Понтефракт. Адам никому не сказал, в том числе и Сибил, что в его жилах течет индийская кровь. Его мучило сознание того, что он никому не может сказать об этом. Здраво рассуждая, он считал, что смешно хранить это в тайне. Только одна восьмая часть его крови была индийского происхождения, а выглядел он как настоящий англичанин, хотя волосы его были черны как смоль. К тому же, чего, собственно, он стыдился? Его прабабушка принадлежала к браминам, ко второй по значимости касте. И теперь он почерпнул достаточно сведений об истории и культуре Индии, чтобы понять: его английские предки еще разрисовывали свои тела красками, как дикари, в то время как его индийские предки уже наслаждались плодами утонченной цивилизации.
Но он все равно не мог заставить себя сказать: "Я частично индус". Бентли уверял, что с уважением относится к сипаям, но порой проговаривался, что из-за цвета кожи считает их более низкими существами. Он подтрунивал над их ленью, жуликоватостью или над их ребячеством. Иногда, следуя примеру жен английских офицеров, он критиковал их, даже называл черномазыми. Хотя собственное происхождение несколько беспокоило Адама и он стыдился этого, все же он сходил за безупречного англичанина.