Сидевшая у окна Маргарита первая увидела незнакомку. Впечатление было мимолетным, потому что экипаж англичанки быстро проехал мимо них, чтобы занять место почти в конце обоза. Однако она успела разглядеть прелестное с тонкими чертами лицо, обрамленное мягкими темно-рыжими локонами.
- А как зовут служанку? - спросила Роза, как только кортеж тронулся с места. - Она тоже англичанка?
- Нет, - отозвалась Виолетта. - Ее зовут Бланш Шамье, она родом из Франции, кажется, из Булони. Она уже довольно долго путешествует вместе с этой англичанкой. Она крепкая и сильная. Если потребуется, для нее не составит никакого труда поднять на руки свою госпожу.
- Неужели та дама так плохо ходит? - спросила Роза, кладя в рот половинку карамельки, купленную только что у торговца сладостями, другую половинку она протянула Изабелле.
- Нет, конечно, нет. Она приехала сюда, заболев в дороге, и вынуждена была провести в Дрездене несколько недель, пока немного не поправилась. Она направляется к мужу, чтобы быть с ним вместе, но из-за внезапной болезни ей пришлось задержаться. Она еще не совсем оправилась от своего недомогания. По мнению Бланш Шамье, ей следовало бы провести в постели, по крайней мере, еще недельки две. Однако она, как верная жена, обещала мужу приехать к нему в Россию как можно скорее, не оттягивая слишком своего приезда. Ей просто не терпится снова тронуться в путь. На что только не готовы женщины во имя любви! - Виолетта картинно воздела руки кверху.
- О, нам хорошо известно, на какие жертвы ты готова! - добродушно пошутила Жанна, толкая ее локтем в бок, и обе они звонко расхохотались.
- А почему она не поехала сразу вместе с мужем? - задала вопрос не менее любопытная Роза, недоуменно нахмурив свои очаровательные тонкие брови. Девушку поразило, как осмелилась одинокая женщина пуститься в столь далекое путешествие в сопровождении одной лишь служанки.
- Ему пришлось срочно уехать из дому три месяца тому назад. Жена осталась, чтобы упаковать вещи, найти того, кто снял бы на долгий срок их дом во Франции, где они прожили четыре года.
- А где они жили?
- В Версале, при дворе короля. Ее муж садовник, но не совсем обычный. Он занимается разбивкой и обустройством парков, - Виолетта тараторила без умолку. - Его пригласили, чтобы он украсил и благоустроил королевские парки в Версале. И это ему удалось. Он разбил такие аллеи, дорожки и сады, что слух о красоте версальских парков достиг ушей русской императрицы. Она в свою очередь пригласила его к себе в Россию. Точно так же, как она послала за тобой, Маргарита. Бланш говорит, что…
Но тут ее внимание привлек всадник, проскакавший мимо кареты и кричавший впереди едущим людям, чтобы они немного обождали. Роза первая выглянула в окно, чтобы узнать, в чем там дело.
- Он что-то говорит. Вот он подъехал к экипажу графини и о чем-то просит, наклонившись к ее окну. - Роза оживленно передавала все, что она видела. - Кажется, все уладилось. Графиня, по-видимому, согласилась немного повременить с отправлением, потому что всадник улыбается и кивает ей головой. Какой же он видный мужчина, настоящий красавец.
Виолетта привскочила и тоже выглянула из окна, отталкивая в сторону Розу.
- Дай-ка мне посмотреть! Да, ты права. - И она завистливо вздохнула. Ничего удивительного в том, что она удостоила его своим благорасположением. - Ага! Они закончили разговаривать. Он скачет назад.
Виолетта демонстративно села у открытого окна, но, к ее досаде, он промчался мимо, даже не взглянув на нее. Другие девушки тоже успели разглядеть его мужественный профиль, быстро промелькнувший в окне, Теперь вместо Розы обо всем, что происходило снаружи, сообщала Виолетта.
- Не мешало бы разузнать, что это за птица! Вот он спрыгнул с лошади и отдал поводья конюху, тот повел лошадь в конюшню. - Виолетта, вертя головой во все стороны, следила за тем, что будет дальше. - Ага, кажется, задержка будет продолжительной! Графиня вышла из экипажа и направилась в трактир. Следом за ней, как на привязи, ее горничная, и, как всегда, в одной руке сундучок с драгоценностями, а в другой куча шалей. Не пора ли и нам, девочки, выйти. Похоже, можно еще разок пройтись по здешним лавкам. Тут неподалеку в одной ювелирной я видела такое ожерелье, хотелось бы еще разок взглянуть на него.
Выйдя вместе со всеми прогуляться, Маргарита неожиданно увидела англичанку, которая медленно шла сквозь суетящуюся на площади толпу к стоявшей чуть поодаль кофейне. Рядом с крепкой и плотной фигурой своей горничной она выглядела удивительно маленькой и хрупкой. Бланш Шамье на вид было лет тридцать, стоило лишь посмотреть на ее пышущее здоровьем круглое доброе лицо, чтобы понять, как верно заметила Виолетта, что миссис Уоррингтон попала в надежные и заботливые руки.
Задержка, вызванная просьбой незнакомого всадника, оказалась весьма длительной. Только часа через три наконец показались долгожданные карета и две повозки с тщательно уложенной и привязанной поклажей. Незнакомец, нетерпеливо шагавший взад и вперед по площади, тут же устремился в трактир и вскоре вышел из него, почтительно сопроводив графиню до ее экипажа. Несмотря на то что задержка оказалась более продолжительной, чем ожидалось, графиня не выражала недовольства, напротив, она даже улыбалась, беседуя со своим кавалером, показывая тем самым, в каком хорошем расположении духа она находится. Как только она удобно уселась в экипаже, кавалер откланялся и поспешно направился к собственной, только что прибывшей карете. На площади поднялся привычный перед отправлением в путь шум и гам: возницы кричали и щелкали кнутами, трещали рессоры экипажей, скрипели и стучали по мостовой колеса.
Портнихи оживленно судачили между собой, строя разные догадки насчет того, что везли в этих повозках. Что же такое могло находиться под несколькими слоями просмоленной парусины, крепко перехваченной веревками? Наверное, что-то очень ценное и нужное, иначе графиня д’Онвиль ни за что не согласилась бы ждать так долго! Вряд ли только мужское обаяние заставило ее повременить с отъездом. Девушки высказывали одно невероятное предположение за другим. Может быть, там какое-то секретное оружие? Или бриллианты и драгоценности для императрицы? Чем нелепее становились их предположения, тем веселее и звонче звучал их дружный смех! Маргарите понравилось их новое развлечение. Что бы девушки ни делали и ни болтали, лишь бы это отвлекало их от дорожного уныния.
Во время следующей остановки на постоялом дворе и пересмены лошадей Виолетта с явным намерением все выспросить у возниц устремилась к загадочным повозкам, кокетливо покачивая бедрами. Когда она присоединилась к своим спутницам, скромно сидевшим за угловым столиком в трактире, она успела выяснить все, что ей хотелось узнать.
- Этот приятный мужчина - голландец, его зовут Хендрик ван Девэнтер. - И она кивнула головой в его сторону. Мужчина стоял возле очага и с рассеянным видом покуривал трубку с длинным чубуком. - В этих повозках картины, которые он везет в Россию, где его поджидает брат Ян. Они торговцы картинами, у них собственная галерея в Амстердаме. Сейчас в России продается все больше и больше картин, а он занимается тем, что своевременно доставляет их туда брату.
Как и всех прочих, Маргариту заинтересовал новый попутчик.
- Неужели он тоже едет в Россию? - переспросила она. - Должно быть, груз очень ценный, если его нельзя доверить простым возницам.
Она невольно окинула голландца взглядом. Одет он был просто, но не без изысканности: дорожная куртка, короткие штаны вроде панталон, ярко-зеленый жилет. Он не пудрил свои светло-русые волосы, а просто завязывал их сзади черной лентой в форме хвостика. Его одежда, осанка, манеры - все выдавало в нем преуспевающего дельца. Маргарите хотелось хотя бы краешком глаза увидеть эти картины, но она понимала, что этому желанию никогда не суждено осуществиться.
Затем ее взгляд скользнул мимо англичанки, сидевшей на противоположной стороне зала вместе со служанкой. Случайно их глаза встретились. Сара Уоррингтон улыбнулась и кивнула в знак приветствия. Маргарита в ответ тоже наклонила голову, ее радовало завязавшееся знакомство: во время такой длительной поездки им, наверное, еще представится случай сойтись поближе.
И действительно, через неделю они столкнулись лицом к лицу на площадке перед лестницей в гостинице, где ночевали.
- Вы путешествуете в очень веселой компании. - Эту фразу англичанка произнесла на французском языке, причем несколько удивленно, одновременно мотнув головой в сторону комнаты, где раздавался оживленный гомон женских голосов и откуда Маргарита только что вышла.
- Мне приятно признаваться, но мы действительно неплохо уживаемся друг с другом, - улыбнувшись, отозвалась Маргарита. - Во всяком случае, никто из нас не жалуется на дорожные трудности.
Они начали спускаться вниз. Англичанка шла впереди.
- До меня дошел слух, что вы едете в Россию шить платья для императрицы Елизаветы. Вы ведь знаете, как быстро во время путешествий всем становится все известно обо всех.
- Что верно, то верно.
Сара немного помолчала, затем, обернувшись через плечо, сказала:
- Мне также говорили, что картины, которые везет голландец, предназначены для самой императрицы. Вы что-нибудь слышали об этом?
- Нет. Но груз, наверное, очень ценный. Видимо, поэтому он взялся лично сопровождать повозки с картинами, - заметила Маргарита. Теперь она поняла, почему графиня д’Онвиль, отложив отъезд, так терпеливо ждала прибытия повозок голландца. Она не хотела лишний раз вызывать гнев у могущественной императрицы России, став причиной задержки в пути купленных ею картин.
После этой встречи Маргарита и Сара часто беседовали друг с другом во время остановок. Обнаружив, что они обе любят читать, девушки обменялись книгами, взятыми в дорогу. Чуть позже Сара пригласила Маргариту проехаться вместе с ней в ее карете от одной станции до другой. Маргарита поменялась местами с Бланш, которая, пересев в карету с портнихами, внесла приятное оживление в компанию своих соотечественниц.
Вскоре Маргарите довелось узнать голландца с лучшей стороны. Она случайно оказалась рядом с ним, когда хозяин гостиницы сообщил, что свободной осталась лишь одна комната. Хендрик ван Девэнтер отступил назад.
- Для дам, конечно. Я переночую в другом месте.
Хозяин только покачал головой:
- Свободных помещений нет, господин. Могу вам предложить лишь место на сеновале или на конюшне.
- Ну что ж, на конюшне так на конюшне.
Утром чуткая Маргарита спросила Хендрика, не слишком ли неудобно ему было.
- Нет, напротив, - ответил галантный Хендрик, хотя в уголках его серых глаз пряталась усмешка. - Несколько охапок чистого сена, чего же лучше.
После этого случая при каждой встрече с Маргаритой он всегда вежливо раскланивался с ней, снимая свою трехцветную шляпу, однако в разговор не вступал.
Однажды утром, забираясь в карету, Жанна тяжко вздохнула, а затем призналась уже рассевшимся по местам спутницам, в чем причина ее вздоха.
- Я так устала, дорога вконец измотала. Все едем, едем и едем. Как было бы хорошо отдохнуть дня два-три в какой-нибудь гостинице.
Все одобрительно загудели, кроме Маргариты. Наступил момент, которого она ожидала с тайным трепетом. Все явно устали от тягот дальнего пути, да и новизна дорожных впечатлений потускнела. Ей стало ясно, что поднять упавший дух путешественниц будет нелегко.
Вскоре началось то, чего так опасалась Маргарита, - мелкие ссоры из-за пустяков. Виолетта, на которую она рассчитывала, сама находилась в мрачном и подавленном настроении, жизнерадостность оставила ее, как только ее кавалер, вооруженный слуга, стал обходить ее вниманием.
К удивлению Маргариты, на что в начале пути она никак не рассчитывала, всех сумела подбодрить тихоня Изабелла. Казалось, дальняя дорога ей не в тягость, а в радость. Изабелла никогда не унывала и ни на что не жаловалась. Однажды она негромко запела песенку, хотя прежде никогда не присоединялась к певшим во время пути девушкам. К общему удивлению у нее оказался звонкий и чистый голос, когда она допела до конца, все невольно захлопали в ладоши и попросили ее спеть что-нибудь еще. Изабелла зарделась от смущения, но была явно польщена похвалой своих спутниц. С того самого дня она пела очень часто. Казалось, запас ее песен неистощим: одни были веселыми, другие шутливыми, третьи о любви, утраченной и вновь обретенной. Кроме того, она знала множество детских песенок, другие девушки тоже помнили их и дружно ей подпевали.
- Как ты сумела запомнить столько песен? - спрашивали они ее.
Изабелла объясняла все очень просто:
- Когда я слышала новую песню, то старалась ее запомнить. Если с первого раза я не запоминала все слова, то, услышав эту песню еще и еще раз, я выучивала ее до конца, а если больше не слышала, то подбирала к мелодии свои слова.
С того времени, как только общее настроение падало и все становились мрачными, Изабелла принималась тихонько напевать, сначала как бы для себя, а потом и погромче. Хотя ее песни не всегда прогоняли плохое настроение, они тем не менее притупляли тоску по дому, уменьшали раздражение, а порой даже оживляли в памяти ее подруг счастливые минуты из их прошлого, которые, конечно, есть у каждого человека. Все это вместе помогало легче переносить разбитость и усталость, вызванные дорогой.
Когда обоз графини д’Онвиль въехал на земли Пруссии, где города были редки, а расстояния между ними велики, не всегда стало возможным останавливаться на ночлег в городе. Зачастую приходилось ночевать в какой-нибудь деревушке, на каком-нибудь грязном и тесном постоялом дворе или просто в убогом придорожном доме.
Кроме того, в этом пустынном и бедном крае стало совсем непросто поменять лошадей. Поскольку в каждую карету впрягали от четырех до шести коней, после каждого перегона требовалось сменить около восьмидесяти животных. Из-за желания получить нужное число, а также лучших лошадей в упряжку между кучерами и форейторами нередко возникали ссоры, перераставшие порой в настоящие потасовки. Поскольку лошадей не хватало, их приходилось искать и набирать по всей округе. Дело оказывалось хлопотливым и долгим, вызывало утомительные задержки в пути. Во время одной из таких заминок Жанна повторила свою просьбу задержаться на день-два в гостинице, но, к сожалению, тамошние гостиницы были очень дурны: ничего кроме общества крыс и скверной пищи они не сулили уставшим странницам.
До сих пор погода благоприятствовала путешественникам, только иногда мелкий дождь омрачал их настроение. Но теперь с каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Погода портилась на глазах: почти весь день непрерывно шел дождь, часто резкими порывами налетал промозглый ветер. Дороги развезло, колеса карет то и дело увязали в топкой грязи, заполнявшей глубокие колеи. Мужской половине прислуги под непрекращающимся дождем приходилось выталкивать и выпихивать из ям застрявшие кареты. В это время слуга графини принес обещанные пологи для ног. Теперь можно было кое-как согреться, особенно если удавалось раздобыть горячие угли для грелок, что случалось не всегда.
Однажды, когда кортеж графини продвигался по дороге, проходившей через густой лес, на путешественников внезапно напала шайка разбойников. С диким ревом они выскочили из лесной чащи, размахивая саблями и стреляя в охрану из мушкетов и пистолетов. Однако конвой не дрогнул, охранники, крича и ругаясь, стали отстреливаться и отбиваться от нападавших бандитов. Дверцы кареты, в которой ехали портнихи, внезапно резко распахнулись; двое свирепых с виду разбойников, увидев сидящих женщин, с радостным воплем ринулись внутрь. Один из них, быстро и грубо схватив Жанну за лодыжки, сильным рывком сдернул с сиденья, отчего она больно ударилась бедром о пол кареты, и потащил наружу, как куль с мукой. Одновременно другой бандит потянул испуганную Розу за подол платья.
В тот же миг в карете поднялся пронзительный крик и визг, все женщины бросились на помощь своим попавшим в беду подругам, Маргарита, как и все, отчаянно царапалась и пихалась, только одна Изабелла еще сильнее забилась в угол кареты. Женщины, всем скопом отбивавшиеся от мерзавцев, невольно вывалились кучей из кареты, и тут их увидели другие бандиты, часть которых бросилась к их карете.
Однако им на выручку поспешно пришла вооруженная охрана. Негодяй, схвативший Жанну, упал, крича от боли и хватаясь за раненое плечо. Его приятель повалился навзничь, убитый выстрелом в голову. Метким стрелком оказался не кто иной, как Хендрик ван Девэнтер, он велел женщинам быстрее забираться назад в карету и сидеть там не высовывая носа.
Они повиновались немедленно. Другие разбойники, которые направились к их карете, были рассеяны охранниками. Пули по-прежнему свистели в воздухе, женщины легли на пол кареты, обняв друг друга. Изабелла, которую била крупная дрожь, всхлипывая, бормотала себе что-то под нос, тогда как Роза и Софи плакали от пережитого страха. Жанна откровенно ругалась ровным, тихим, но напряженным от гнева голосом, напоминавшим басовитое жужжание шмеля. Она хорошо представляла, как долго еще будут болеть ее ушибы и ссадины и сколько неудобств они ей доставят во время дальнейшего пути.
Как только прекратилась стрельба, все, за исключением Изабеллы, повскакивали с пола. Опасность миновала, и женщины гурьбой выбрались наружу, чтобы немного прийти в себя на холодном воздухе. Рядом с каретой лежал убитый разбойник, кто-то уже успел прикрыть его лицо дерюгой. Они осторожно, стараясь не задеть, обходили его тело. Грабители давно скрылись в лесу, бросив убитых, но подобрав с собой раненых. Среди оборонявшихся никто не был убит, только несколько раненых, хотя один мужчина конвоя очень тяжело: пуля раздробила ему ногу.
К портнихам подбежала Бланш, держа в руке флягу:
- Все живы? Моя госпожа посылает вам коньяк. Вам всем сразу полегчает, как только отхлебнете по глоточку.
- Передайте ей благодарность. - Маргарита взяла протянутую флягу. - А как сама миссис Уоррингтон? Никто из грабителей не ворвался к вам в экипаж?
- Нет, не успели. Мы спрятались, упав на пол. Да, если бы наша охрана действовала не столь быстро и решительно, то сегодня графиня могла бы лишиться своих драгоценностей.
Софи ловко достала чашки, и Маргарита поровну разлила в них коньяк. Жанна заставила Изабеллу проглотить свою порцию, силой всунув край чашки в ее стучавшие от страха зубы.
Маргарита пошла лично возвращать флягу. Сара выразила ей свое сочувствие.
- Я ношу с собой пистолет в муфте, - призналась она. - Том настоял, чтобы он находился постоянно при мне во время путешествия, но я забыла о нем от испуга.
- Думаю, что Бланш лучше справится с этой задачей. Если бы у нее был пистолет, то она сумела бы защитить вас от разбойников. Будет лучше, если вы отдадите пистолет ей.
- Да, да, я так и сделаю.
Оставив Сару, Маргарита направилась к экипажу графини, чтобы справиться о ее самочувствии, но заметила, что, хотя внутри кареты горела лампа, шторки на окнах были опущены, как бы предупреждая, что не стоит беспокоить ее сиятельство. Видимо, графиня д’Онвиль находилась в шоке, а раз так, то лишние свидетели были ей ни к чему.
Возвращаясь назад к своей карете, Маргарита столкнулась с Хендриком, который, увидев ее, широко улыбнулся: