- Ты ошибаешься, Брюс. Я все прекрасно слышала, но ты забыл предупредить меня, что твоя совесть и моральные принципы остались в тюрьме.
Желваки заиграли у него на скулах. Стиснув зубы, он бесстрастно обмотал полотенце вокруг ее мокрого тела и, закрепив конец, с непроницаемым выражением лица проговорил ровным, невозмутимым голосом:
- Я провел пять лет среди отбросов общества и выжил. Я способен даже на такое, чего ты и представить себе не можешь. Поэтому не советую тебе толкать меня на крайности. Вряд ли тебе понравится то, что может произойти.
Клэр почувствовала себя полностью опустошенной. Она подошла к двери и, взявшись за деревянную ручку, спросила:
- Почему ты так упорно отказываешься поверить, что я приехала сюда, чтобы исправить зло, которое причинил тебе мой отец?
- Ты не в состоянии вернуть мне пять лет жизни и веру в справедливость, - пробормотал он, но она уже вышла из ванной и не услышала его.
После того как Клэр ушла, Брюс некоторое время неподвижно стоял посреди ванной комнаты. Он глубоко дышал, стараясь успокоиться. Умению держать себя в руках он научился в тюрьме, но бывшая жена сводила на нет все его с таким трудом приобретенное самообладание.
Ругаясь себе под нос, Брюс снял одежду, которая все еще оставалась на нем, дрожащими от возбуждения руками вытерся большим полотенцем и облачился в купальный халат. Ему хотелось обвинить Клэр в своем неутоленном желании, но совесть не позволяла сделать это. Она не давала ему повода. Он намеренно возбудил и напугал ее, желая отомстить за ту боль, которую испытал, когда узнал, что она отказалась от него в самый тяжелый период его жизни, что избавилась от их ребенка, не желая иметь ничего общего с осужденным и отверженным.
Да, все эти годы он взращивал в себе ненависть и презрение к своей бывшей жене, но почему-то сейчас, когда у него наконец появилась возможность отомстить, собственное поведение вызывало у него отвращение. Он вспомнил лицо Клэр в тот момент, когда он грубо оттолкнул ее, после того как возбудил, и чувство вины против воли шевельнулось где-то в дальнем уголке его души. Но нет, он не позволит себе размякнуть от одного вида ее прелестей и растерянного страдальческого личика.
Протерев запотевшее зеркало, он скорчил самому себе гримасу. Обветренное лицо и вид отшельника яснее слов напомнили ему о том, что он потерял и какую высокую цену заплатил за то, что выжил. В его глазах был и цинизм, разъедающий душу, и желание отыграться. Стараясь быть честным с самим собой, Брюс молча соглашался с тем, что ему нужен был кто-то, кто мог бы заплатить за причиненное зло, за вопиющую несправедливость. Клэр отчасти виновна в его падении и не имеет значения, насколько сильно он желал ее как женщину, она предала его, а этого нельзя простить. Да, он хочет ее. Ему нужно удовлетворить свои потребности, и он удовлетворит их, но только на своих условиях.
Сваливая в кучу мокрую одежду, Брюс размышлял над истинными причинами, заставившими его бывшую жену приехать к нему в эту глушь. Да, когда-то в счастливый год их брака они мечтали, как однажды приедут сюда вместе, будут бродить по лесу, любоваться красотой горной Шотландии, подставлять лицо освежающему северному ветру и любить друг друга на ковре из сосновых иголок. Но то было тогда, а что сейчас? Зачем она явилась именно сейчас? Неважно, что она говорила ему про дневник. Он и мысли не допускал о том, что Клэр собирается вытащить на свет божий всю правду о своем отце, которого считала идеалом, чуть ли не божеством. Он не мог поверить, что она способна очернить его память, спасая репутацию бывшего мужа.
Выйдя из ванной, Брюс увидел, что Клэр стоит, прислонившись к выложенному керамической плиткой камину, глубоко погруженная в свои мысли. Чего бы он только не дал, чтобы прочесть их.
Брюс остановился и стал наблюдать, как она, не отрывая взгляда от огня, перебирает свои волосы, которые уже почти высохли и напоминали кудрявое красновато-каштановое облако. В этот момент Клэр выглядела еще более хрупкой и гораздо более невинной, чем была на самом деле. Внешность, как известно, обманчива.
Однако, несмотря на старательно культивируемую злость, желание с новой силой вспыхнуло в нем, пульс учащенно забился. Брюс смотрел на ее обнаженные руки и ноги, на соблазнительную линию груди. Воспоминания о ее чувственности, о том, как она трепетала и таяла в его объятиях, переплетались с эротическими видениями, которые он был не в силах отогнать, как ни старался. Он вспоминал, как у него замирало сердце, когда он исследовал ложбинки и впадинки ее тела, сладковатый аромат, исходивший от нее. Как ему хотелось прикоснуться губами к чувствительным соскам, осыпать поцелуями ее нежное тело, провести языком по бархатной коже… Он подавил стон, с трудом справившись с неистовым желанием, нахлынувшим на него. Клэр подняла глаза.
- Почему?
Брюс понял, что она имеет в виду, но не спешил с ответом. Он не настолько доверял своей бывшей жене, чтобы откровенничать с ней о своих чувствах, в которых он и сам еще толком не разобрался. Всматриваясь в тонкие черты лица Клэр, Брюс увидел разочарование, тревогу и боль в ее осененных густыми ресницами карих глазах. Это затронуло его больше, чем ему хотелось бы, задело какие-то струнки его души, о существовании которых он давным-давно позабыл и считал, что они умерли.
- Если ты настолько меня ненавидишь и презираешь, то почему не дал мне утонуть? - В ожидании его ответа она перевела взгляд на пылающие ярким пламенем поленья.
- Я бывший преступник, находящийся под наблюдением, и не собираюсь усугублять свое положение, пытаясь доказать властям, что какая-то идиотка утонула на моей территории во время сильной грозы не по моей вине, а из-за собственной глупости. Особенно если эта женщина - моя бывшая жена.
Клэр прикусила язык, слова правды едва не вырвались у нее. Но сказать ему сейчас было бы несвоевременно. Это наверняка только еще больше обозлит его.
- Я же не специально прыгнула в овраг.
- Я прекрасно знаю, что произошло.
- Ты не можешь знать. Тебя там не было.
Это напомнило ему, какой свиньей он был, что отправил ее в такую погоду одну, зная о том, насколько ненадежен мост, и чуть было не стал причиной ее гибели. Насколько бы ни было сильно его желание мести, так далеко оно не распространялось.
- Ты явилась сюда без приглашения, вот и пожинай плоды своей глупости и благодари Бога, что осталась жива, - раздраженно огрызнулся он, чтобы замаскировать чувство вины и недовольства собой.
Клэр в очередной раз поразилась его равнодушию. А он подошел ближе и потянул ее за руки, заставляя отлепиться от камина.
- За что ты так ненавидишь меня? - с отчаянием в голосе спросила она. - Неужели не можешь дать мне шанс? Или не хочешь?
- А мне кто-нибудь дал шанс? - зло выкрикнул Брюс.
- Ну хотя бы прекрати обвинять меня во всех смертных грехах. Я приехала сюда не для того, чтобы просто отметиться, Брюс. Я приехала сюда потому, что… - Она заколебалась, в ее глазах промелькнули испуг и сомнение.
Наконец-то, подумал Брюс. Сейчас правда выплывет наружу. Он жаждал и в то же время боялся услышать долгожданную правду.
- Итак, зачем в действительности ты приехала сюда?
- Затем, что, как я уже тебе говорила, считаю это правильным и хочу исправить зло, - едва слышно произнесла она.
Он покачал головой. Его надежда услышать правду не оправдалась.
- Я тебе не верю.
Клэр поднесла руки к голове и пальцами сжала виски. Полотенце на ней ослабло и съехало чуть ниже, наполовину обнажив грудь. Брюс узнал этот бессознательный жест боли и отчаяния, но отказывался признавать, что совсем недавно она перенесла шок, едва не погибла, не говоря уже о эмоциональной нагрузке, перенесенной за сегодняшний день. Упорно подавляя в себе чувство жалости и сострадания, он постарался убедить себя, что она намеренно завлекает его.
Схватив полотенце, прежде чем оно упало на пол и обнажило ее соблазнительное тело, он пальцами скользнул в ложбинку между ее грудями. Брюс вел себя как мужчина, который знает тело стоящей перед ним женщины как свои пять пальцев.
Клэр опустила руки и украдкой взглянула на него. Она немного отступила назад, но он не позволил ей уйти. Их глаза встретились - ее теплые карие и его холодные серые. Никто первый не отводил взгляда. Они оба знали, что она рискует потерять гораздо больше, чем полотенце, если попытается снова вырваться. Учащенно дыша, Клэр попросила:
- Пожалуйста, не надо. - Ее щеки горели, на шее лихорадочно пульсировала жилка.
- Не надо - чего? - издевательски усмехнулся Брюс.
- Не надо пользоваться своим преимуществом, тем, что ты сильнее меня. Ты не вел себя так, когда…
- …Когда мы были женаты, - закончил он за нее, отрывая взгляд от ее груди.
Клэр слабо кивнула.
- Я не даю обещаний, если не уверен, что сдержу их.
- Брюс, я не позволю тебе использовать меня.
- Но ты же хочешь меня, признайся, - возразил он.
Она отрицательно покачала головой.
Брюс резко втянул в легкие воздух. Нежный аромат ее кожи будоражил его. Оказывается, за эти годы он не забыл ее запах и узнал бы его даже с закрытыми глазами.
- Не лги мне, Клэр. Я вижу тебя насквозь.
- Я не заслуживаю того, чтобы со мной обращались как с уличной девкой.
- Ты и твой отец использовали меня. Не кажется ли тебе, что это будет только справедливо?
- Ты же благородный человек, Брюс. Ты на такое не способен.
- Я уже советовал тебе не питать никаких иллюзий на мой счет. Ты не знаешь меня и того, на что я способен, дорогая, - угрожающе прошипел он.
Клэр закусила губу и отвела взгляд.
- Я отказываюсь верить, что человек, которого я так хорошо знала и с которым провела год в счастливом браке, больше не существует. И я не верю, что ты можешь навязать мне себя силой. Тебе так же, как и мне, не может быть не дорого наше прошлое.
- Я начинаю думать, что переоценил твои умственные способности, - цинично проговорил Брюс, не желая признаваться даже самому себе, что она права. С одной стороны, ему дороги воспоминания о том счастье, которое они испытали вдвоем, но с другой - он изменился, стал бессердечным и бездушным по вине существующей уголовной системы, негодяя тестя и вероломной жены. - Прищурившись, Брюс изучающе разглядывал Клэр.
Его лицо не выражало ничего, кроме красноречивого желания заняться животным сексом и готовности унизить ее любым способом. Она задрожала то ли от возмущения, то ли от обиды, когда он оттолкнул ее от себя и смерил презрительным взглядом.
- Природа требует своего, и мне необходимо удовлетворять мои мужские потребности. Так что ты, как и любая другая мало-мальски привлекательная бабенка, вполне подойдешь.
Клэр побледнела, но решила не сдаваться. Еще крепче вцепившись обеими руками в полотенце, она прижала их к груди.
- Ты собираешься навязать свою любовь женщине силой?
- Любовь? - горько усмехнулся он. - Кто говорит о любви? Я имею в виду секс. Обычный горячий, энергичный секс. И могу поспорить на что угодно, что очень скоро ты сама будешь умолять меня об этом.
- Ты же человек, а не животное, - потрясенно прошептала она. - Почему ты так себя ведешь?
- Человек, говоришь, а не животное? - вызывающе переспросил Брюс. - Мои бывшие тюремщики, возможно, не согласятся с тобой.
- Неужели я совсем не знаю тебя?
Он пожал плечами и не ответил. Подойдя к камину с противоположной стороны, Брюс подбросил в огонь полено.
Взглянув на его профиль, словно высеченный из камня, Клэр еще раз попыталась достучаться до него.
- Мне кажется, что за огромной стеной жестокости и безразличия, воздвигнутой тобой в целях самозащиты, ты прячешь свои истинные чувства. Таким образом ты пытаешься сохранить то, что еще осталось от того благородного, доброго мужчины, которого я знала и любила.
Он замер. Ее неожиданная проницательность, прозвучавшие слова о любви были жестоким напоминанием о том, что в его жизни давно нет места радости и душевному покою. И еще его несколько испугало то, что она так быстро обрела присутствие духа и уверенность в себе.
Брюс вдруг отчетливо осознал, что чем дольше они будут вместе, тем труднее ему будет противостоять ее уму, женской силе и привлекательности.
- Ты набиваешь себе цену. Не теряй времени даром.
- Я не согласна, но думай как хочешь. - Она вздернула подбородок и расправила плечи. - Спасибо за то, что спас меня. Извини, что не смогла сделать то же для тебя, когда тебя обвинили в преступлении, которого ты не совершал.
Пораженный ее смелостью, он в замешательстве подкинул еще одно полено в камин. Стряхнув с ладоней кусочки коры, выпрямился и поймал ее взгляд. Лицо Клэр было печальным, но он не позволил себе смягчиться и проявить сочувствие.
- Прибереги признательность и жалость для кого-нибудь другого.
- Я не жалею тебя, - возразила Клэр. - То, что я чувствую, это сожаление.
- Ну и как же ты собираешься со мной расплачиваться? - Он вновь нацепил маску циника.
- За что? - недоуменно нахмурилась Клэр.
- За спасение твоей жизни, естественно. За что ж еще? В таких случаях по обычаю некоторых народов ты была бы по гроб жизни моей должницей. Забавно, не правда ли?
Клэр непроизвольно метнула испуганный взгляд на дверь. Брюс взглядом хищника наблюдал за ней. Она напоминала ему мышку в лапах голодного кота.
- Что, пути к отступлению отрезаны, да? Больше нет желания порассуждать на психологические темы? - Он продолжал стоять у камина, глумясь над ней.
Клэр разозлилась и оскорбилась, он видел это. Она гневно пересекла комнату, схватила с кухонной стойки сумочку и выхватила из нее кошелек. Сколько огня, сколько вызова было в ее действиях! Брюс еще раз убедился, что она тоже сильно изменилась за эти годы.
- Тебе как, наличными, чеком или послать почтовым переводом? - воинственным тоном поинтересовалась она.
Брюс больше не стал себя сдерживать. Он подлетел к Клэр и схватил ее чуть повыше локтей. Его глаза сверкали яростью, придавая ему сходство с диким зверем. Она вскрикнула и выронила чековую книжку на пол. Брюс рывком притянул Клэр к себе и впился в ее губы.
Он должен ее проучить. Ему хотелось наказать ее за дерзость и еще раз продемонстрировать свою силу и власть над ней. Она была настолько обольстительна, настолько неотразима, что Брюс не мог побороть в себе пьянящее чувство, которое охватило его, когда он сбросил с нее полотенце и положил руки на упругую грудь.
Клэр сопротивлялась как могла. Плотно сжав губы, она колотила кулачками по его крепкой как скала груди. Ее реакция еще больше распаляла его. Он пожирал ее губы с жадностью дикаря, много дней лишенного пищи. Он прикасался к ней повсюду: ладонями обрисовывал ее бедра, гладил нежную кожу спины и живота и, наконец, снова стал ласкать груди. Клэр разжала кулаки и схватилась за его плечи, разминая пальцами напряженные мышцы. Она задыхалась, ей нечем было дышать от его неистового натиска, и это дало возможность его языку проникнуть через ее полураскрытые губы. Она начала извиваться. Еще немного - и его самообладание разлетится на тысячи мелких осколков. Он подавил протяжный стон, не желая показывать, какую власть она имеет над ним.
Внезапно Клэр замерла. Брюс сразу же почувствовал перемену. Пользуясь случаем, он продолжал наслаждаться поцелуем и упругостью ее груди. Ему показалось или ее груди стали чуть тяжелее по сравнению с тем, какими он их помнил? Просто удивительно, как человеческая память умеет хранить, казалось бы, давно забытые ощущения. Он помнил, каковы они на ощупь, помнил их форму и как они раскрывались, словно лепестки роз, навстречу его рукам и губам. В эту секунду он понял, что никогда в жизни не видел ничего более совершенного по форме, более сладострастного, более восхитительного.
Клэр обольщала и соблазняла его уже только тем, что была собой, и он убедился, что в действительности она куда лучше, чем в его самых ярких воспоминаниях.
Она застонала, но это не был стон протеста. Ее соски затвердели и вонзились ему в ладони. Клэр вздохнула, и Брюс почувствовал, что она сдается. Но он не спешил праздновать победу. Он хотел убедиться, насколько велико ее желание. Ему уже больше не хотелось наказывать ее и демонстрировать свою власть над ней, ему нужна была ее страсть и даже ее нежность, хоть он и не желал признаваться себе в этом. Он наслаждался ее прикосновениями. У него перехватило дыхание, когда она развязала пояс купального халата и прижалась к его упругому телу. С разрывающей сердце нежностью она провела кончиками пальцев по его лицу, чего он никак не ожидал. Брюс стиснул ее бедра и притянул еще ближе. Теперь она с готовностью отвечала на его страстные поцелуи и ласки, все теснее и теснее прижимаясь к нему, словно хотела слиться с ним, стать с ним единым целым. Он вздрогнул, когда она, поменявшись с ним ролями, стала нежно покусывать его язык. Его сердце молотом бухало в груди, во всем теле пылал огонь, а он все никак не мог насытиться ею. Желание стало острым и болезненным. На короткий миг его затуманенное сознание прояснилось и заставило его остановиться.
Отпустив ее губы, Брюс сделал глоток воздуха, наполняя им легкие, и попытался трезво взглянуть на ситуацию, но у него ничего не вышло. Тогда он снова обнял Клэр, не желая расставаться с приятным ощущением ее тела. Она все еще неровно дышала, но ему уже удалось взять себя в руки настолько, насколько это было возможно.
Немного погодя Брюс негромко выругался. Клэр вздрогнула. Эмоциональный взрыв, который он испытал, заставил его усомниться в своем здравом рассудке. Он отпустил ее. Она даже не пыталась прикрыться. У него промелькнула мысль, что Клэр не сознают свою наготу, настолько была ошеломлена и оглушена.
Они уставились друг на друга. Ее растерянный вид и пылающее лицо терзали его совесть, но все еще не остывший огонь в крови не позволял укорять себя за то, что только что произошло. Брюс подобрал с пола полотенце, отдал ей и пошел прочь, но ее голос заставил его остановиться:
- Первое время, после того как тебя посадили, я часами стояла в твоей гардеробной. Я так по тебе скучала, что думала: я не вынесу этого и умру от одиночества и безысходности, но твоя одежда создавала иллюзию твоего присутствия, давала возможность окружать себя твоим запахом. Когда я ложилась спать, то надевала твои майки. Возможно, я ненормальная, но это помогало мне одолеть тоску день за днем. - Клэр засмеялась, но ее смех больше походил на рыдание. - Я повторяла себе снова и снова: не имеет значения, что случилось и когда я вновь увижу тебя, ведь ты останешься прежним и вернешься ко мне. Как же я ошибалась!
Застигнутый врасплох искренним признанием и тоскливым отчаянием, которое сквозило в ее словах, Брюс внезапно осознал, что Клэр тоже сполна заплатила за зло, причиненное им судьбой и ее отцом.
- Именно это я и пыталась тебе сказать. И еще, что я всегда верила тебе, - прошептала она. - Полагаю, теперь все будет зависеть от того, дашь ли ты мне время, чтобы узнать тебя нового.
- Зачем тебе это нужно? - выдавил он.
- Потому что я убеждена, что ты этого стоишь.
- Вряд ли, забудь об этом.
Клэр побледнела.
- Надеюсь, ты передумаешь, Брюс. Кроме того, я тоже изменилась. Мы сможем узнавать друг друга заново.
Он медленно повернулся и презрительно бросил: