Жила-была девушка. И вроде все у нее хорошо. Успешно складывается карьера, есть легшее на душу увлечение, хорошие друзья. Только в личной жизни… А в любви Ева всегда оказывается третьей лишней…
На слет горных туристов Ева Штерн попала случайно, даже не чая, что на такой поступок способна. Еще на вступительных экзаменах в Губкинский познакомилась она с Леной Зверевой. Обе они поступили и даже оказались в одной группе. И сдружились. Лена, жившая в общежитии, стала часто бывать у Штернов. Дело понятное, в общежитии толком не постираться. Да и заниматься вдвоем веселее. После первого курса девушки вместе работали в приемной комиссии, вспоминая свои прошлогодние треволнения. Серьезных романов у подруг до четвертого курса не было. То ли держали себя слишком недоступно, то ли считали их парни не слишком привлекательными, то ли отваживали тем, что все время вместе держались, кто знает. А весной девяносто четвертого совершенно случайно Ева познакомилась с Никитой Обуховым. Евина школа отмечала юбилей - пятьдесят лет со дня основания, не шутка, а потому и собрали выпускников, кого нашли. Никита был первым, пригласившим Еву на танец. И единственным, потому что, разговорившись, они весь вечер танцевали только друг с другом. Расставаясь, договорились встречаться, обменялись телефонами.
Бывая у Евы, Никита познакомился и с Леной. Вскоре Лена зачастила к подруге, как бы ненароком делая так, что выходные они проводили вместе, когда вдвоем, а когда и втроем, с Никитой. Впрочем, в конце мая их общение прервалось: у подружек началась сессия, не до веселого времяпровождения, а в середине июня Никита - он работал во внешнеторговой организации - уехал на три месяца в заграничную командировку. После сессии Ева стараниями отца попала на двухмесячную преддипломную практику в компанию "Транснефть", Лена предпоследние студенческие каникулы провела дома, в Череповце. Вернувшись в Москву, она на следующий день пришла к Штернам. Пришла некстати, в самый неподходящий день. Младшая сестра Евы, Римма, накануне провалила вступительный экзамен в институт, у мамы Евы ночью был гипертонический криз, отец собирался к своему младшему брату прощаться: Исаак Соломонович со всей семьей уезжал в Израиль. Лена, сделав вид, что не замечает недовольства Евиных домочадцев, весело защебетала с подругой. Узнав, что за время ее отсутствия Никита не объявлялся и не звонил, Лена с трудом скрыла облегчение и радость. Мило извинившись за свое нежданное вторжение, она распрощалась. Родные Евы вздохнули с облегчением.
Никита вернулся в середине сентября. Упорство Лены - после того вторжения ее у Штернов принимали куда холоднее, нежели раньше - было вознаграждено. Пришедший к Еве Никита застал у нее и Лену, а потому был вынужден пригласить обеих девушек провести выходные у него на даче.
В субботу, восьмого октября, они встретились на Белорусском вокзале, сели в электричку. Когда же минут через пятьдесят Никита вышел в тамбур покурить, Лена вдруг набросилась на Еву с попреками.
- Зачем ты навязалась с нами?! - говорила она, чуть ли не рыдая от праведной обиды. - Не понимаешь, что ты третья лишняя, что мешаешь нам? Зачем тебе Никита, раз ты и так москвичка. У меня, может, это единственный шанс остаться в Москве, а ты вцепилась в него мертвой хваткой. Какая ты жестокая, завистливая, злая…
Ева с недоумением смотрела на подругу. А та распалялась все больше и больше, чуть ли не обвиняя Еву в том, что она, Лена, родилась не в Москве. Поняв, что вот-вот не выдержит, сорвется, Ева вскочила, взяла свой рюкзачок и, с трудом сдерживая слезы, убежала в другой вагон. Увидев на платформе в Полушкино Лену, прямо-таки льнущую к Никите, Ева вновь чуть не расплакалась. Наверное, разумным было выйти на следующей станции и вернуться домой, но силы покинули девушку. Она сидела неподвижно, уставившись в одну точку, боясь разрыдаться. Из оцепенения Еву вывело шествие удирающих от контролеров зайцев. Она вскочила, присоединилась к ним и вышла на первой же остановке. На платформе стояли ребята, весело и громко разговаривая. Рядом с ними стояли рюкзаки. Ева подошла к ним, заговорила. Оказывается, неподалеку от станции, в лесу, будет слет горных туристов. Ева робко попросила разрешения присоединиться. Ребята переглянулись.
- Одета ты больно не по-туристски, - усмехнулся один из ребят. - А, ладно. Слет - не поход, посидит ночь под тентом. Коль хочет вкусить горно-туристской жизни, пусть вкусит. Может, заинтересуется, для того и слет учредили. Вадим, возьми и ее.
Вскинувший уже на плечи рюкзак чубатый, светловолосый парень улыбнулся, подмигнул Еве и зашагал к спуску с платформы. Ева, еще несколько ребят и девушек пошли за ним. Сообразив, что этот слет продлится до завтрашнего дня, Ева втихомолку обрадовалась: б о льшая часть взятой для дачной вечеринки еды была именно в ее рюкзачке.
Идти пришлось довольно-таки долго. Пока шли по дороге, Ева шагала достаточно уверено. Но вот Вадим свернул в лес и пошел напрямик, ориентируясь по одному ему понятным приметам. Идти по лесу в туфлях, хотя и на низком каблуке, было трудно, однако девушка крепилась, не отставала. Наконец, открылась поляна, на которой уже стояли палатки. Ева пристроилась в сторонке, не пеньке. Когда же две женщины предложили пришедшим на слет девчатам заняться приготовлением обеда, Ева отозвалась в числе первых. Весело сходили за водой, собрали продукты, распределили их, чтобы хватило и на обед, и на ужин, и на завтрак. Над костром подвесили каны. Так назвала эти металлические емкости улыбчивая женщина лет сорока, назвавшаяся Аней. Она же, узнав, что в Евином рюкзачке кроме продуктов и необходимых женщине мелочей ничего нет, повела ее к своей палатке. Поняв, что Аня - жена руководителя этого слета, Ева оробела, попыталась уверить супругов, что вполне может просидеть всю ночь возле костра. Но Ростислав и Аня, рассмеявшись, выдали девушке взятый про запас спальник. Поняв, что спорить не стоит, Ева подчинилась. Если уж честно, то подчинилась более чем охотно. Перспектива просидеть всю ночь у костра ее пугала. Улучив момент, Ева отошла поглубже в лес, позвонила отцу. У нее с собой был отцовский мобильник, вещь тогда редкая. Еще утром Ева отнекивалась, мол, зачем он ей. А ведь пригодился.
- Я же тебе говорил, что навязчивость твоей подруги неспроста, - сказал отец, выслушав сбивчивый рассказ дочери. - И рад, что тебе повезло: горные туристы - ребята неплохие, обижать тебя не будут. Я же сам в молодости горами баловался. Не волнуйся, маму я настропалю, Ленку и Никиту мы за нос поводим. А Римка не сможет проболтаться. Твоя непутевая сестрица усвистала на какой-то девичник, вернется в понедельник.
Ева не сдержала улыбку: сестра, провалившись на вступительных экзаменах, к недовольству отца не торопилась устраиваться на работу, проводя время со своими подругами, большей частью со столь же непутевыми, как и сама Римма.
Разговоры о горных походах, разборка предполагаемых маршрутов заворожили Еву. А как задушевно пели у костра… Девушке показалось, что перед ней вдруг приоткрылась дверка в иной мир, прекрасный, чарующий. Не хотелось уходить с этой поляны, расставаться с людьми, ставшими вдруг родными. Но все кончается, даже самое хорошее. Закончился и слет, одарив Еву надеждой и желанием следующих встреч. Девушка уходила с поляны в числе последних, вместе с Аней и Ростиславом…
…Лена была уверена, что подруга позвонит им часа через три-четыре, успокоит. Номер мобильного телефона Никиты Ева знала. Не дождавшись звонка Евы в субботу, молодые люди осторожно позвонили на следующий день, около полудня.
- А разве Ева не с вами? - блестяще разыграл удивление Матвей Соломонович, Евин отец.
- Она уехала пораньше, - соврала Лена.
И тут же прикусила язык: вряд ли Ева подыграет им. И глупая ложь тут же вылезет наружу.
- А когда она уехала и почему? - стал допытываться Матвей Соломонович.
Пришлось спешно разыграть садящийся мобильник. Повторно Лена позвонила уже из Москвы, из автомата. Евы дома не было, и ее родители не знали, где дочь. Еще звонок, еще. Последний раз Лена позвонила около одиннадцати вечера.
- Небось опять твоя подруга, - ехидно сказал Матвей Соломонович дочери. - Поговоришь?
Ева отрицательно помотала головой, озорно усмехнулась.
- Может, и к лучшему, - обняла дочь Марина Леонидовна, мама. - Муж, готовый бежать за первой попавшейся юбкой, дешевка.
В понедельник на первую лекцию Ева не пошла. Не пошла специально, хотелось потомить подругу неизвестностью. Да и на вторую пришла с небольшим опозданием, вошла тихонько не с той стороны, где они обычно сидели с Леной, села рядом Таней Верчук, учившейся в параллельной группе, немало удивив ее. Таня была четырьмя годами старше большинства девушек с их курса, в институт она поступила с третьей попытки, успев попутно родить дочь. Девочка жила у Таниной мамы во Владимирской области, и Таня почти каждые выходные проводила у них. В понедельник девушка приезжала в институт с опозданием, порой и к середине первой пары. Никто из однокурсниц не дружил с ней, да и ребята Тани чурались.
В перерыве Ева не вышла из аудитории, а заговорила с Таней, еще больше удивив соседку. Пару раз Ева приметила Лену. Та стояла в самом низу и озабоченно вглядывалась в сидящих и снующих туда-сюда студенток. Поняв, что Лена выискивает ее, Ева хмыкнула и принялась еще оживленнее щебетать с Таней.
- Ева, тебя Лена Зверева ищет, - сказала проходившая мимо Марина Веселова.
- А чего меня искать? - усмехнулась Ева.
Марина недоуменно посмотрела на нее. Все уже привыкли, что Лена и Ева - подружки не разлей вода. Но продолжать разговор, расспрашивать, как и что, девушка не стала. Пусть сами разбираются.
Лена отыскала Еву только перед самым началом семинара.
- Ты где была? - озабоченно спросила она подругу.
- Там, где не было вас, - с усмешкой ответила Ева.
- Но мы же волновались…
- С чего это вы вдруг взволновались? - язвительно-насмешливым тоном спросила Ева.
- Но мы же твои друзья, - растерянно сказала Лена.
- Были, - отрезала Ева и прошла в аудиторию.
Лена ошарашено посмотрела ей вслед, помедлив, пошла следом. Увидев, что Ева подсела к Тане Верчук, нахмурилась. Разрыв с семьей Штерн в ее планы никак не входил: помимо удачливого замужества, надо же и на хорошую работу устроиться. А отец Евы не только сам занимает высокий пост, но и имеет обширные связи в нефтегазовой отрасли. Девушка закусила губу, призадумалась. Нет, она ничуть не раскаивалась в своем поступке, не считала себя хоть в чем-то виноватой перед подругой. Обида Евы ввергла Лену в недоумение: неужели та и впрямь не понимает, насколько Лене нужно такое замужество?
Ссору бывшие подруги переживали по-разному. Ева отныне относилась к Лене с подчеркнутым равнодушием. Лена же первое время пыталась оказать Еве какую-нибудь услугу, нарочито заговаривая при ней о возможностях достать интересную книгу, попасть на необыкновенный вечер. Но все эти потуги Ева встречала ледяным молчанием.
Вскоре иные заботы захлестнули Лену, куда более важные. Как и надеялась девушка, октябрьская поездка с Никитой на дачу, ночь, проведенная вместе, оказалась весьма результативной. Молодые люди подали заявление в ЗАГС.
Пригласить Еву на свадьбу, сыгранную сразу по окончании зимней сессии, Лена не осмелилась. Сразу после свадьбы молодые уехали на две недели в Италию, устроив себе свадебное путешествие. Когда же они вернулись в Москву, Лена сразу же переехала к Никите.
Ева, пережив предательство подруги и друга, которого она уже считала почти женихом, с головой ушла в учебу. Неожиданно для себя девушка сблизилась с Таней Верчук. Способствовала сближению и общность случившегося с обеими: и у Тани лучшая ее подруга отбила жениха. Причем учинила это, когда девушка была уже беременной. Аборт Таня делать не стала и теперь с помощью мамы растила дочку. Ева стала приглашать Таню к себе домой, познакомила ее с родителями. Матвей Соломонович, узнав Танину историю, принял в ее судьбе горячее участие. Его стараниями Евина новая подруга получила заявку от солидной фирмы, согласной предоставить молодой специалистке место в общежитии для семейных.
В апреле Ева затащила новую подружку на туристический слет, заранее экипировав ее. У девушек были хорошие, настоящие туристские рюкзаки, спальники, миски и кружки. Приобрела Ева и хорошую двухместную палатку. О том, что и где покупать, Ева проконсультировалась с Ростиславом и Аней, съездив к ним в марте. Тане на слете очень понравилось, но предстоящее лето было и так заполнено до отказу, потому обе подружки о походах и не заговаривали. Но на октябрьский слет пришли, выделяясь среди других его участников белизной. На слете обеих девушек встретили уже как своих, вовлекали в общие разговоры, рассказывали о походах, вместе с ними обсуждали экипировку. Пришли они и на апрельский слет. Когда все собрались вокруг общего костра, Ростислав подошел сзади к Еве, обнял девушку и поманил к своей палатке. Удивленная Ева последовала за ним.
- Ну как, обжилась на работе? - с улыбкой спросил ее Ростислав.
- Обжилась. Даже, как выражается мой папа, нашла свою нишу.
- Своя ниша это хорошо, это ты молодец, - одобрил ее Ростислав. - Хотим мы с Аней тебя в августе в Хибины позвать. Пойдешь на две недели?
- Пойду, - восторженно воскликнула Ева и тут же смутилась.
Ростислав причину смущения понял, улыбнулся.
- К подружке твоей мы с Аней еще присмотримся. Не волнуйся, и она в поле нашего зрения.
Первая в жизни горная автономка потрясла Еву. А первый день похода, наверное, врезался в память навечно. Первая переправа через настоящую горную реку. Робкая попытка Евы уверить, что вполне сможет перейти реку с рюкзаком, вызвала добродушные улыбки ее спутников. Впрочем, Ева и не настаивала: бурлящая на перекатах вода страшила девушку. Она шла посредине, налегке. Шедший впереди Ростислав помогал девушке на трудных участках, Анна подстраховывала ее сзади. Когда же Ростислав ушел за Евиным рюкзаком, Анна, по-доброму посмотрев на девушку, сказала негромко:
- И меня Ростислав не сразу допустил к самостоятельным переправам. Первые шесть-семь раз я переправлялась без рюкзака.
Ева ответила женщине благодарным взглядом. Она и сама уже поняла наивность и самоуверенность своего желания пройти переправу с полной выкладкой. Потом они часа три поднимались берегом реки и впадавшего в нее ручья. Когда же миновали лес и вышли к последним корявым и тонким березам, невысоким, едва достававшим Еве до плеча. Ева с удивлением узнала, что эти карликовые деревца много старше ее, только им трудно расти на этих скудных почвах, обдуваемых свирепыми ветрами. Выбрав среди зарослей карликовой березы полянку, Ростислав объявил обеденный привал. Пока он и Ева собирали сушняк и разводили костер, Анна достала из рюкзаков котелок, миски, припасы. Первый обед в горах под свист вдруг разыгравшегося ветра, обрывки спускающихся все ниже туч, языками заволакивающими их полянку, уплывающих вниз, в ущелье.
Пообедав, пошли дальше. Вскоре они подошли к пологому каменистому склону.
- Это курумник, - негромко сказал Ростислав, обернувшись к Еве. - Тут своя особенность движения. Не все камни надежны, иные могут выскользнуть из-под ноги, иные и накрениться. А потому идти по курумнику надо так, словно танцуешь. Ты же, танцуя, над каждым шагом не задумываешься?
- Не задумываюсь, - улыбнулась Ева.
Очень уж странным показалось ей сравнение передвижения по навалу камней с танцем.
- Вот и по курумнику надо идти также. Ступила одной ногой, уже знаешь, куда, не глядя, поставишь вторую ногу, а глазами следующие шаги присматриваешь. И касаться ногами камней надо легко, чтобы ненадежный камень из-под ноги не ушел. Смотри, куда я ступаю, и сама туда же ступай. И за палкой моей следи. На камнях не всегда опора справа, а потому палку надо легко перекидывать с руки на руку. О каверзах предупреждать буду.
Ростислав поправил рюкзак и непринужденно зашагал по камням. Ева нерешительно сделала первый шаг, замешкалась со вторым. Правая нога вдруг соскользнула с камня, и девушка наверняка упала бы, не подстрахуй ее Анна.
- На таких камнях не мешкай, - тихо сказала она. - Видела, на какие камни Ростислав ступал?
- Да.
- Вот и ты на них наступай.
Следующие шаги оказались успешнее. Но на середине курумника Ева вновь замешкалась, чуть не упала. Но все-таки зафиксировалась палкой, вытянула поехавшую в сторону ногу.
Нелегко давались Еве уроки горного туризма. И падала, и шла медленно, робея на трудных участках, останавливалась, не решаясь ступить на качнувшийся под ногой Ростислава камень. Спутники не корили ее, не выражали нетерпение. И благожелательность Ростислава и Анны поддерживала, ободряла Еву. А потому желание ходить в горы все сильнее овладевало девушкой. Разве в городе, да и в подмосковном лесу увидишь такие красоты. Горы завораживали ее, все сильнее манили к себе. И потому с каждым днем прибавлялось у Евы уверенность, потихоньку обреталась сноровка. За два дня до окончания похода девушка самостоятельно, с рюкзаком перешла достаточно широкую реку. Даже почти без помощи Ростислава и Анны.
- Всеми премудростями горного туризма ты еще не овладела, - с улыбкой сказал ей Ростислав, помогая выбраться на достаточно крутой берег. - Но начало положено. И желание ходить в горы есть. А потому готовься к следующему сезону. На слетах больше не байки слушай, а расспрашивай ходивших о маршруте, перенимай опыт, особенно негативный.
Да, в первом горном походе Еве было нелегко, но она изо всех сил тянулась за более опытными и сноровистыми спутниками. Хотя Ростислав и Аня были старше ее, не шибко превосходили ее физически, их опыт, навыки давали им большое преимущество. Ева тянулась за супружеской парой, крепилась, училась у своих спутников всему, что нужно знать и уметь в горных походах. И внимала горам. Когда же прошли последнее ущелье и вышли на дорогу, Ева украдкой вздохнула. Не хотелось верить в окончание похода, в неизбежность возвращения в Москву, к работе, цивилизации.
К удивлению девушки на осеннем слете к ней подошел Олег Данилов и самолично пригласил в Команду. Ева, не раздумывая, согласилась, хотя было обстоятельство, смущавшее ее. Слыхивала она, что в Команде новеньких девушек прозывают телками, что Олег при поддержке старичков вечерами измывается над такими девушками, ставя в строку не только каждую ошибку, но и неудачное слово, робость на трудных участках. Но желание ходить в горы переселило все. Ева понимала, что Ростислав и Анна оказали ей любезность, взяв третьей в их семейный поход, что напрашиваться ходить с ними, привыкшими быть в горах вдвоем, нельзя.