Предупреждение для любителей жанра и нейтральных любопытствующих: В тексте присутствуют сцены эротического характера, претензии о моральном ущербе не принимаются) Любовь - игра азартная, и выигрыш в ней достается беспечным, а не благоразумным. Но если ты не готов рисковать по-крупному, эта игра не для тебя.От автора:Мои почтеннейшие и любезнейшие читатели! Итак, я предлагаю Вашему вниманию очередной роман из серии "Стая". История посвящена Ивану Царевичу сыну Дениса Шаурина. Не могу в двух словах обрисовать, чего Вам ждать, дорогие мои. Зато точно могу сказать, чего в этой истории не будет. Не будет насилия - ни морального, ни физического, - ибо герой любит героиню нежно и трепетно *и очень часто*) Не будет обсценной лексики, - ну если только разочек, когда героиня доведет героя до белого каления. А будут - большая и чистая.., бабочки в животе и розовые бегемотики) Ах да, если написанное нашло в Вашей душе отклик, не сочтите за трудность - поделитесь впечатлением. Отзывы читателей очень способствуют плодотворному творческому процессу. А иначе всю порнушку запру в блог и буду тихо грустить за кадром. Все исключительно цензуры ради, а не из-за рейтинга, будь он неладен! Шутка. Выдохните) Удачи всем нам. Игра начинается. С глубочайшим уважением, Ваш Автор.
Книга предоставлена группой в контакте "Ольга Горовая и другие авторы журнала САМИЗДАТ"
(Ксения Авдашкина)
Сергеева Оксана
Книга 3
Серия: Стая
Жанр: Современный любовный роман
Рейтинг: 18+
Предупреждение для любителей жанра и нейтральных любопытствующих: В тексте присутствуют сцены эротического характера, претензии о моральном ущербе не принимаются)
Любовь - игра азартная, и выигрыш в ней достается беспечным, а не благоразумным.
Но если ты не готов рисковать по-крупному, эта игра не для тебя.
От автора:
Мои почтеннейшие и любезнейшие читатели!
Итак, я предлагаю Вашему вниманию очередной роман из серии "Стая". История посвящена Ивану Царевичу сыну Дениса Шаурина.
Не могу в двух словах обрисовать, чего Вам ждать, дорогие мои. Зато точно могу сказать, чего в этой истории не будет.
Не будет насилия - ни морального, ни физического, - ибо герой любит героиню нежно и трепетно и очень часто ) Не будет обсценной лексики, - ну если только разочек, когда героиня доведет героя до белого каления. А будут - большая и чистая.., бабочки в животе и розовые бегемотики)
Ах да, если написанное нашло в Вашей душе отклик, не сочтите за трудность - поделитесь впечатлением. Отзывы читателей очень способствуют плодотворному творческому процессу.
А иначе всю порнушку запру в блог и буду тихо грустить за кадром. Все исключительно цензуры ради, а не из-за рейтинга, будь он неладен! Шутка. Выдохните)
Удачи всем нам. Игра начинается.
С глубочайшим уважением, Ваш Автор.
ПРОЛОГ
На звонок Шаурин ответил не сразу, а только с третьего раза. Но если бы понадобилось, Алёна и раз сто бы его набрала.
И плевать с высокой башни на его занятость!
- Да, Алёна.
Приветливое безразличие в его низком голосе ни капли не удивило, но взорвало. Хотя сегодня ее и нежный шепот взорвет, и даже молчание.
- Ты совсем охренел?! - вскричала безо всякого приветствия, совсем сейчас не до реверансов. Переживет как-нибудь Иван Царевич. - Ты что о себе возомнил!
- Подожди, - внушительно попридержал он ее пыл, и Алёна дрожаще вдохнула, набирая в легкие жаркий воздух городской улицы.
Шаурин, наверное, там опешил от ее истеричного выпада. Еще бы! Такого ни разу от нее не слышал. Дождался! Да и проораться как следует повод есть. У всех свой предел, она тоже не железная.
В трубке ясно слышались голоса и какой-то посторонний шум. Потом что-то громыхнуло, похоже, дверь захлопнулась. Стало тихо, и Ваня, теперь уже с явным раздражением и странной готовностью выслушать ее вопли, сказал:
- Продолжай. На чем ты там остановилась.
- Меня сегодня уволили!
- Очень скорблю по этому поводу. Только какое я к этому имею отношение?
- А что – нет?! Твоему Величеству мало, чтобы я просто исчезла с поля зрения, хочешь меня совсем со свету сжить? Прям удивительно, как это я своим недалеким умишком смогла связать наш последний разговор и увольнение! Это же только ты у нас мастер по причинно-следственным связям. Действительно, удивительно! - саркастически изливалась она, не замечая внимания прохожих.
Завизжали тормоза машины, ухо резанул яростный рев клаксона. Алёна отскочила на тротуар и замерла, не отнимая телефон от уха. Покрывшись ледяной испариной, словно на землю вернулась: плечами почувствовала палящее солнце, глазами выхватила из текучей людской толпы недоуменные взгляды.
- В гробу я тебя видела, Шаурин, и в зернах бурмицких*, - тихо сказала и выключила телефон. Хотя так недолго и самой в ящик сыграть. Совсем разум потеряла, как ослепла, выскочила в запале на проезжую часть, чуть не попав под машину.
Сунув телефон в сумку, Алёна перекинула длинный ремешок через плечо и быстро пошла домой. Куда еще? Домой. Чтобы в одиночестве наглотаться соленых слез и наораться в подушку. Почти бежала, благо босоножки на плоской подошве позволяли. В прихожей на диване бросила сумку и ключи, поспешила в ванную, посмотрела в зеркало, неровными движениями вытерла мокрые щеки. Все молча, без всхлипов и стонов. Ринулась с спальню, чтобы скинуть с себя одежду. Разделась, сбросила все и, оставшись в одном белье, начала метаться по комнатам, словно забыла, что должна сделать. Никак не могла выбрать, что на себя надеть, будто от этого что-то теперь зависело; а взявшись за чашку с чаем, осознала, что ни пить, ни есть, не может. Носилась по квартире не в силах усмирить колотящееся сердце, трясущимися руками вытирала слезы. И силой воли соскребала со скулящего разума остатки здравого смысла.
Понятно, что без работы она не останется, у нее и опыт, и имя. Но чтобы вот так в одночасье выбить почву из-под ног…
Дверной звонок ударил в виски тупой болью. Алёна пружинисто соскочила с дивана. Она и чувствовала себя скрученной до отказа пружиной, кажется, лишь капли, чтобы сорваться, не хватало. Понеслась к двери, уже в прихожей притормозив. Да и то, потому что увидела в темной дверце гардеробного шкафа свое отражение. Себя увидела в лифчике и трусиках. А рванула так по привычке, потому что последнее время только одному человеку открывала дверь. Его могла и голой встретить. Но то было раньше. Черт подери! Вернулась в спальню, натянула шорты, нырнула в первую попавшуюся майку.
Дверь открыла с внутренним ожиданием Шаурина, а как увидела, так захотелось его за порогом оставить, а самой на все замки закрыться. Доли секунды не хватило, он, разумеется, не стал спрашивать разрешения войти, вломился, силой толкнув дверь, так что Алёнка отлетела назад.
Думала, что Иван с порога начнет орать, но нет. Он быстрой собранной походкой проследовал за ней в гостиную и застыл перед диваном, на который сама Алёна забралась с ногами. Сначала долго и пристально Шаурин изучал ее заплаканное лицо. Потом его подбородок чуть поднялся вверх, губы сильнее сжались, и на лице мелькнуло высокомерие.
- Объяснись.
- А что объяснять? Я тебе сказала: меня сегодня уволили. - Слава богу, что голос не дрожал!
- И ты решила, что я этому как-то поспособствовал?
- А что – нет? - оцепенело замерла, с трудом выдерживая его яростный взгляд.
- Страсти-то какие. Нет! - сказал, как заклеймил.
- Нет? - не веря, переспросила она. - Тогда я вообще ничего не понимаю… - запустила пальцы в светлые волосы, затем потерла горящие щеки. И тут же остановила себя, запретила делать эти бессмысленные движения.
Ваня шевельнулся, подался немного вперед, Алёна, напротив, попыталась вжаться в мягкую спинку дивана.
- И у тебя на работе не было проблем? - опасно вкрадчиво начал выяснять подробности конфликта.
- Никаких.
- Ни выговоров, ни жалоб? Ты не нарушала этический кодекс?
- Нет.
- И твое руководство, как я понимаю, совсем не волнуют возможные проблемы с трудовой инспекцией и прочими службами?
- Это у меня будут проблемы, если я завяжусь с трудовой инспекцией или подам в суд, или еще что-то предприму. Я потом не смогу никуда устроиться и вообще работать по профессии. Ты прекрасно знаешь нашу специфику. Удалят из реестра психологов и аминь.
Его напускное спокойствие сошло. Он побагровел, ринулся к стеллажу с книгами, нашел там какую-то тетрадь и карандаш.
- Пиши, - швырнул ей то, что взял с полки.
- Что? - непонимающе посмотрела на него.
- Полное название вашей конторы. Кто руководитель.
- Зачем тебе?
- Пиши!
Алёна не притронулась ни к листку, ни к карандашу.
- Пиши и не трать мое время, или я сам узнаю! - оглушил ее криком, и она, раскрыв тетрадь, тут же нацарапала все, что он просил, матерясь про себя, что рука у нее дрожит. Разумеется, это дрожание от Шаурина не укрылось. Едва поставила точку, Иван выхватил у нее листок и несколько раз пробежался глазами по строчкам. Выдохнув, достал сотовый. Набрал номер и, пока шли гудки, снова перечитал написанное. Когда ему ответили, отбросил тетрадь.
- С Олегом Николаевичем меня соедините, - уверенно сказал он. - Шаурин… Иван Денисович. Подожду.
Показалось, или у него в телефоне что-то прозвучало про "приемную губернатора"?
Шаурин не стал разговаривать при ней, вышел на лоджию и прикрыл дверь. Алёна только слышала его гулкий голос. Иногда смех. Такой выученно-мягкий заготовленный смешок.
Показалось, что разговаривал он целую вечность. Когда вернулся, был спокоен.
- Твое начальство там подохренело маленько, да, Мурка? Ничего, сейчас минут через пятнадцать-двадцать тебя пригласят обратно. Можешь даже повыделываться, пусть поуговаривают. - Остановился перед ней, поглядывая на телефон и держа его так, словно готов поднести трубку к уху. Как будто звонка ждал.
- Ты надеешься такой вопрос решить за пятнадцать минут? - удивилась она, чувствуя, как отвратительно уютно стало находиться с ним в одной комнате после того, как он привычно назвал ее Муркой.
- Я не надеюсь, я решу. Иначе ваша шарашка исчезнет с лица земли.
- Кому ты звонил? - голос ее совсем стих. - Ты же не Крапивину звонил?
- Почему не Крапивину? - усмехнулся он.
- Зачем?
- Как – зачем? Кто-то, имея проблемы, звонит знакомому гаишнику; а я, когда у меня неприятности, звоню знакомому губернатору.
- Ваня, это слишком… Я все равно теперь не смогу там работать, - выдохнула она шокировано.
- Кому слишком – тебе? Мне – нет. Или ты так и не поняла, с кем встречалась? И ты будешь там работать! Я человека побеспокоил, оторвал от дел! Потому ты будешь и дальше там работать! Можешь не переживать, для тебя теперь вообще все дороги открыты, с тебя будут пылинки сдувать и рта не посмеют против открыть.
- Да я не хочу!.. - Ее затрясло. - После всего этого маразма!
- Тогда какого черта ты меня дернула? - рявкнул.
- Я дернула? - удивленно воскликнула. - А разве я просила решать мои проблемы? - принялась защищаться, хотя прекрасно знала, что Шаурин не из тех, кого можно утопить одним веским доводом. Он и сам может долго водить по кругу, а потом все равно ловко загонит в угол.
- И правда не просила, - подумав, согласился он и улыбнулся холодно. - Что вполне объяснимо, ведь правда? Это же, как ты тогда сказала, паттерн. - Снова улыбнулся и продолжил издевательски. - Доктор, тебе ли не знать, как непросто ломать устоявшиеся схемы поведения. Тут не обойтись без квалифицированной помощи. А если клиент не настроен на глубокую личностную проработку, то это практически невозможно, да? У тебя майка шиворот-навыворот, - вдруг сказал он.
- Что?.. - принялась осматривать себя.
Твою ж мать… И правда напялила белую майку швами наружу. Пальцы дрогнули: снять бы ее да вывернуть, надеть как положено. Но не при нем же теперь раздеваться, но и уйти в другую комнату себя заставить не могла.
- Когда ты меня потеряла, ты так не убивалась, не ревела, как сейчас из-за своего увольнения, - сказал напряженно.
То, что не ревела, правда. Все эти дни не ревела, а сегодня словно прорвало. Думала, с ума сойдет.
- Ты спросил… или думаешь, что я так и не поняла, с кем встречалась. Я поняла. С первой секунды поняла. В том-то и дело, Ванечка, что встречалась я с тобой. С тобой! Не с сыном Шаурина, не со знакомым губернатора, а с тобой! И если ты этого не понял, то тогда… - Ее пылкая речь оборвалась. Алёна заикнулась и сглотнула.
- Тогда – что? Ну? Договаривай, - мягко подтолкнул он. Она молчала, только вздыхала глубоко, словно воздуха не хватало. - Самое примечательное, что вопрос: "Почему ты со мной встречалась?" для нас неактуален. Главное, как ты со мной встречалась. Хочешь я расскажу тебе – как?
ГЛАВА 1
- Небритый, лохматый… И в кого ты превратился?
- В чудовище, мама. Надо срочно найти принцессу, пусть расколдует.
Привычная ирония сына вызвала улыбку. С нескрываемой нежностью Юлия провела рукой по его темным волосам и отошла, чтобы налить кофе.
- Почему таблетки не пил? Ничего не тронуто.
Иван усмехнулся: мама удивительно владела голосом, мастерски быстро перескакивая с ласкового тона на менторский, командный. Издержки профессии, что поделать.
- А может, я хочу, чтобы ты их мне, как в детстве, в кашу подмешала.
- Ваня, это не смешно, - одернула строго. - Ты же знаешь, как я переживаю. Я из-за каждой мелочи переживаю.
- Знаю, - кивнул сын, голосом выражая понимание. - Все же хорошо. Ты лучше овсянки свари - дай покайфовать.
- Кайфуй, - положила перед сыном таблетки и поставила стакан с водой. - Кате позвони, пусть спускается кофе пить.
Таблетки Иван, конечно, проглотил. Позвонил сестре, потом несколько секунд наблюдал за матерью. Как плавно и степенно она двигалась, все делала с каким-то особым шиком. Что называется, жила со вкусом и не терпела небрежности – ни в словах, ни в действиях.
- А ты парикмахера сменила? - взял чашку с кофе и вдохнул крепкий аромат, прежде чем отпить. - Как-то не так тебя в этот раз постригли.
- Да, пришлось. Моя девочка уехала в Америку. - Юлия чуть подтянула на коленях широкие льняные брюки и уселась на высокий стул. - Нравится? - поправила пышные пряди.
- Да. Оригинально. Стильно. Ярко. Тебе идет, - одобрил новую прическу матери - градуированное каре с удлиненными передними прядями. - Пошли в ресторан.
- Приглашаешь? - хмыкнула.
- Конечно, - улыбнулся сын.
- Давай завтра, сегодня уже нет.
- Давай. А что отец сказал? Оценил? Ему понравилось?
- Ему все нравится. Ему всегда и все нравится.
- Это же классно.
- Классно. Но мне хочется слышать комплименты почаще и своего мужа, а не только от сына и посторонних мужчин.
- Мама, ты шикарна. Вот только Денису Алексеевичу не говори про посторонних мужчин, - ухмыльнулся.
- Ты же меня не выдашь?
- Я? Нет, - заверил с улыбкой и посмотрел в сторону входной зоны.
- Я все слышу! - крикнула приближающаяся сестра. - Мама я тебя сдам. Считай – уже сдала. Это же моя святая обязанность. - Повисла на Ваньке, обхватив его сзади за плечи. - Ва-а-нечка, - протянула манерно и ласково, и принялась расцеловывать брата, пригибаясь то к одной, то к другой щеке.
- Катюша, осторожно, - укорила Юлия, - у него в руках горячий кофе, обожжетесь оба.
- Значит – надо убрать кофе, - пробормотала дочь, последний раз смачно чмокнула брата и крепко прижалась к его спине. - Мама, ну как я могу не повисеть на нем? Он же только вчера прилетел, весь такой загореленький, красивенький, еще свеженький и чистенький, никем не зацелованный и не пахнущий женскими духами. Сейчас же снова начнет шляться по бабам.
- Прям сегодня и начну. Кофе вот только допью и сразу пойду шляться.
- Конечно. Будешь шляться по своим непорядочным шлюхам, - шутливо рыкнула сестра.
- У меня все шлюхи порядочные.
- А что шлюхи бывают порядочными? - съязвила Юлия. - Вы не могли бы обсуждать это там где-нибудь… у себя в кулуарах?
- Могли, - усмехнулся Иван.
- Ой, мама прости, - ахнула дочь, - я и забыла, что я таких гадких слов не знаю.
- В общем, - подвел Ваня итог, - ты поняла, Юлия Сергеевна, что как мать ты провалилась.
- Определенно.
- Вот такая у нас жестокая реальность, - отчеканила Катя. - Она такая жестокая, что пишется через "ы".
- Все – Ванька вернулся теперь я снова на последнем месте, - прозвучал сзади голос отца, и Катя вздрогнула, радостно засмеявшись.
Юлия улыбнулась: заметила, как Денис неслышно вошел сквозь стеклянные двери террасы, но виду не подала.
- Папенька, вот что ты такое говоришь! - с преувеличенной страстностью воскликнула Катя. - Твое место никто и никогда не займет. Ты всегда на первом. У нас с Ванечкой давно все поделено: он – маменькин сынок, а я папенькина дочка.
- Видимо, только это позволяет вам сосуществовать мирно, - хмыкнул отец.
- И это тоже, - просияла Катюша и, бросив Ваньку, тепло прижалась к груди отца. - Вот как ты мог… взял и сам снял галстук, - шутливо нахмурилась дочь, стаскивая с шеи развязанный галстук.
- Все Катечка, теряешь позиции, отец сам с себя галстук снимает. Никакого к тебе доверия, - поддел Ваня.
- Да не может такого быть! - Катя взяла свою чашку и отхлебнула, потом отошла, чтобы налить кофе для отца. Денис сел рядом с женой, вздохнул устало.
Ваня отставил свою чашку.
- Папенькина дочка, иди собирайся, а то я сейчас поеду.
- Уже пошла, - отсалютовала Катя.
- Дурки вы оба, - улыбаясь, мама покачала головой. - Одному двадцать восемь, второй – семнадцать, а ума…
- А ума у меня уже на двадцать семь, - заявила дочь.
- Вот кого ты воспитал? - шутливо упрекнул Иван отца. - Принцесса.
- Не принцесса я, королевна! - крикнула Катюша, удаляясь. - Екатерина Великая я!
- Я воспитал? Это ты ее воспитал, - усмехнулся отец. - Сам как? Живой? - спросил коротко, но посмотрел тепло и участливо.
- Нормально, горло только болит. Акклиматизация, как обычно.
- Еще бы ты таблетки вовремя пил… - снова упрекнула Юлия сына.
- Работать собираешься? - спросил Денис, приникая губами к чашке.
- А чё надо? Если сильно надо, то могу собраться.
- Сильно надо, сильно.
- Эх, ну что за жизнь… - простонал сын. - Мне прям сразу захотелось снова свалить на Гоа.
- Ванечка, ку-ку, - позвала сестра, перекидывая ремешок сумочки через плечо.
Иван прокашлялся и слез с высокого стула. Друзья уже ждали его в ресторане. Не очень хотелось ехать, не то было самочувствие для компанейских посиделок, но обещал.
- Вернешься к нам сегодня? - поинтересовалась мать.
- Нет. К себе поеду. Голова трещит как после хорошей попойки.
- Позвони.
- Обязательно. Всех обнял, поцеловал.
_____