- Какое это имеет отношение ко мне?
- Вы с самого начала задали мне загадку. Вы слишком хорошо воспитаны и умны, чтобы следить за знаменитым судебным процессом только из любопытства или ради сильных ощущений. Вы обдуманно пришли в мой дом просить должность гувернантки.
- Я нуждалась в работе.
- С вашими рекомендациями не составило бы труда устроиться в любом месте. Если, конечно, ваша красота не служит препятствием. Особенно там, где муж чересчур восприимчив к женским прелестям, а жена относится к нему с прохладцей.
- Вы говорите абсурдные вещи, лорд Маллоу.
- А вы, мисс Милдмей, обманщица.
Резко повернувшись, Сара посмотрела ему в лицо, а он расхохотался.
- Вы считаете меня самозванцем, а я думаю то же самое о вас. Разве не так?
- Множество людей помимо меня строило различные предположения о вас, лорд Маллоу. Но вы крайне несправедливы ко мне. Вы думаете, я пошла бы работать гувернанткой, если бы у меня был выбор? - В ее голосе зазвучала горечь. - Едва ли это профессия на всю жизнь. С восприимчивыми, как вы изволили выразиться, мужьями и ревнивыми женами. Можете поверить, что я добровольно выбрала для себя подобное существование? Мои две сестры обречены на такую несчастную жизнь. Это вас убеждает?
- Как их зовут?
- Эмилия и Шарлотта. Почему вы спрашиваете?
- Люди становятся для меня более реальными, когда я знаю их имена.
- Вы полагали, что я их выдумала!
Блейн не обратил внимания на упрек.
- Они такие же красивые, как и вы?
Внутри у Сары все напряглось. Она очень рассердилась и в то же время была сильно смущена. Спастись от его близости можно было, только спрыгнув с козел. Но она не собиралась терпеть его фамильярное обращение.
- Лорд Маллоу, я возвращаюсь в ваш дом лишь потому, что болен Тайтус. По вашим словам. Это единственная причина. Но как только он поправится, я подготовлю его к моему отъезду. А пока я была бы вам очень благодарна, если бы вы прекратили допрашивать меня.
- Итак, вы все-таки решили покинуть нас. Новизна прошла - сделалось скучно.
- Можете расценивать это как вам угодно.
- Вы в конце концов пришли к выводу, что я не самозванец, а потому я вас больше не интересую?
Свет от фонарей экипажа скользил по придорожным кустам, но лицо и глаза Блейна освещала лишь луна. Сара едва различала его черты и не в состоянии была угадать выражение лица. Почему-то у нее неистово колотилось сердце.
- Ответьте мне, мисс Милдмей.
Ситуация была ей явно не но плечу. Амбросу делалось бы за нее стыдно. Отчего она не может состязаться с Блейном в хладнокровии и находчивости? Почему у нее так дрожат губы, что она не в состоянии выговорить слова?
- Как вас звать по имени, мисс Милдмей?
Сара наклонилась вперед.
- Нельзя ли ехать побыстрее? Если Тайтус серьезно болен…
Блейн взял кнут и слегка хлестнул лошадей. Они ускорили бег, и коляску стало сильнее раскачивать из стороны в сторону. Девушка попыталась найти, за что бы ухватиться. Твердой рукой он поддержал се.
- Сара! - произнес он тихо.
Он всего-навсего сообщал ей, что ему известно ее имя. Но нужно ли было говорить таким ласковым тоном?
Леди Мальвина сидела в детской и тихо укачивала Тайтуса. держа его на коленях.
- Он только что уснул, - прошептала она. - Жар как будто немного спал.
При виде Сары ее красное, одутловатое лицо радостно просияло.
- Это очень благородно с вашей стороны, мисс Милдмей, что вы вернулись.
Сара присела на корточки рядом с Тайтусом.
- Я не знала о его болезни. Ни за что бы не уехала.
- У детей температура поднимается порой внезапно. А мать сообщила ему о вашем отъезде довольно неделикатно. Слава Богу, что Блейн успел догнать вас, прежде чем вы уехали в Лондон. С вами все в порядке, мисс Милдмей? - Леди Мальвина внимательно осмотрела Сару. - Вы не простудились, будучи в дороге холодной ночью? Вы что-то заметно раскраснелись.
- Меня знобит, - ответила Сара, в самом деле не в силах унять дрожь.
- Попросите Элизу согреть молоко. Мы все немного выпьем. Быть может, и Тайтус, теперь, когда вы вернулись. С капелькой портвейна. Нам будет полезно.
В этот момент Тайтус зашевелился и проснулся. Увидев Сару, он широко открыл изумленные глаза
- А мама сказала, что вы уехали, - проговорил он укоризненно.
- Только на несколько часов. Ведь это ненадолго, правда?
- Да. А я заболел и все звал вас.
Мальчик протянул руки, и Сара прижала его к своей груди. На этот раз он не дулся и не сердился. Был слишком счастлив видеть ее.
- Вы останетесь? - спросил он ясным голосом.
- Останусь.
Довольный Тайтус что-то пробормотал и взглянул мимо ее головы.
- Папа, мисс Милдмей возвратилась и останется с нами.
Сара не слышала, как вошел Блейн. Она увидела его, стоявшего в дверях, высокого, молчаливого. В глазах не было ни иронии, ни торжествующего блеска. Все это, вероятно, тогда, при лунном свете, ей просто почудилось. Он выглядел усталым и печальным.
- Это великолепно, мой мальчик… Где Амалия? - повернулся он к своей матери.
- Она отправилась немного отдохнуть. Обещала прийти позже.
- Как вы находите мальчика, мисс Милдмей?
Тайтус снова задремал. Сара чувствовала горячее, безвольное тельце.
- Я уложу его в постель. Думаю, утром ему уже станет лучше. Дети быстро поправляются.
- Блейн, скажи Амалии, чтобы пока не приходила, - заявила леди Мальвина. - Она только будоражит ребенка.
- Я не могу запретить ей видеться с собственным сыном.
- В сложившихся обстоятельствах ты можешь. Она лишь расстраивает Тайтуса.
- Амалия женщина с очень тяжелым характером, - сказала леди Мальвина, когда уложенный в кровать мальчик уснул, а Блейн вышел из комнаты. - Произошел грандиозный скандал после вашего отъезда, - добавила она, потирая руки от удовольствия - Блейн страшно рассвирепел. Просто пришел в бешенство. Он заявил, что вас нужно немедленно вернуть, а если этого не случится, то он бросит все и отправится снова плавать по морям и океанам, и пусть она остается здесь одна среди этого великолепия. Тогда она сможет вести себя как ей хочется. О, то была, скажу я вам, чудная перебранка. Хуже всего, мой сын никогда не бросает слов на ветер. Я это усвоила давным-давно. И уверена, что в действительности ему наплевать на усадьбу Маллоу. Он только хочет сохранить ее для своего сына.
- Мне кажется, он до некоторой степени жестокий человек.
- Вы имеете в виду его отношение к жене? Она полное ничтожество. Я никогда не смогу понять, зачем он женился на ней.
- Он унижает ее и из-за кого? Из-за меня, прислуги.
- Я не думаю, что мой сын считает вас прислугой, мисс Милдмей, - пробормотала старуха с хитрой улыбкой.
Тайтус задвигался и проговорил что-то во сне. Сара потрогала его горячий лоб. По крайней мере, слова о болезни ребенка не были ложью.
- Но ведет он себя, по-моему, несносно.
- Он всегда был несносным. Но в глубине души он добрый.
- Вы в самом деле верите в это, леди Мальвина?
- Теперь верю. Было время, когда я, должна признаться, очень тревожилась. Мой муж тоже. Блейн не был дурным ребенком; просто ужасно своевольным. Но с тех пор он сильно изменился. В своей основе он совсем не плохой. Для меня это большое облегчение.
- Если предположить, - сказала Сара, - что мы говорим об одном и том же человеке.
Леди Мальвина коротко взглянула на девушку и затряслась в своем беззвучном смехе.
- У вас, мисс Милдмей, это превратилось в навязчивую идею. А как же быть с Тайтусом, как две капли воды похожим на моего сына в этом же возрасте? Внешние признаки не в состоянии обмануть. А, наблюдая за вашим лицом, я могу с уверенностью сказать, что и манеры моего сына остались прежними. Поездка в Ярби длилась слишком долго?
Сара ничего не ответила, и леди Мальвина продолжала:
- Достойно сожаления, но подобных осложнений трудно избежать женщине в вашем положении. Советую вам рассматривать это как комплимент.
- Как комплимент?
- Моя дорогая, не надо лицемерить. Вам, как и всякой нормальной женщине, должно нравиться настойчивое мужское внимание.
- Но почему же он тогда не обращается более великодушно со своей женой? - спросила Сара с горячностью. - Почему он заставляет ее так страдать? Ее нельзя упрекнуть за то, что она ревнует. Почему он запирает от нее дверь спальни?
Поняв, что проговорилась, Сара в испуге зажала ладонью рот, но было уже поздно. На лице леди Мальвины появилась кривая усмешка.
- Значит, вы и это выведали, мисс Милдмей. Как вам это удалось?
- Совершенно случайно…
- О, разумеется. Я не стану расспрашивать вас о причинах вашего странного любопытства, касающегося моего сына. Думаю, что ваш вывих, задержавший вас в Лондоне, тоже был случайным. Милая моя, у вас прелестный цвет лица, когда вы сердитесь. Мне нравятся девушки с характером. Оставайтесь у нас и доставляйте радость моему внуку, и мы больше не станем затрагивать эту тему.
Леди Мальвина быстро вышла из комнаты, не дав Саре ответить. Да и что можно было сказать в ответ?
Ведь леди Мальвина не питала к ней вражды. Это была немного вульгарная, но добродушная старая дама с известной практической сметкой.
Через некоторое время вернулся Блейн справиться о Тайтусе.
- Он крепко спит, и жар, как видно, спал, - сообщила Сара.
- Превосходно. Теперь вам тоже нужно немного вздремнуть, мисс Милдмей, - проговорил он вежливо и серьезно.
В его голосе не было и следа от той задушевности, которая звучала по дороге из Ярби. Она принадлежала к продуваемому ветрами ночному мраку и зимнему пустынному деревенскому пейзажу и явилась лишь результатом игры воображения.
- Спасибо, я в самом деле прилягу, - ответила Сара тоже серьезно. - Надеюсь, что и леди Мальвина сможет отдохнуть.
- Она уже отдыхает. Я уговорил ее принять снотворное. Позвольте пожелать вам спокойной ночи, мисс Милдмей. Присылайте, не стесняясь, сразу за мной, если мальчику ночью станет хуже.
- Ночь уже почти кончилась, лорд Маллоу.
- Вы правы. И вы, должно быть, очень утомились. Поспите, сколько сможете.
Сара оставила дверь открытой, чтобы своевременно услышать малейший звук из комнаты Тайтуса. Она намеревалась лишь слегка вздремнуть, но усталость взяла свое, и она с трудом разомкнула веки, когда у окна раздался шелест отодвигаемой шторы. В комнату хлынул бледный свет холодного раннего утра, и Сара различила Амалию в халате с ниспадающими до плеч темными волосами.
- Доброе утро, мисс Милдмей, - сказала она дружелюбно. - Уже рассвело. Посмотрите, отсюда хорошо видно озеро сквозь голые ветви деревьев.
- Тайтус… - резко села Сара.
- Тайтусу как будто лучше, чему я весьма рада. Он все еще спит. Мне очень жаль, что он так разволновался вчера вечером. Мой муж попросил меня сказать вам об этом.
- Он чрезвычайно нервный, легко возбудимый мальчик.
- Все говорят мне то же самое. Я не умею обращаться с детьми, даже с собственным сыном.
Стоя при тусклом свете зарождающегося утра, она казалась такой несчастной и беспомощной, почти призраком.
- Полагаю, вам известно, что я предпочла бы больше у вас не работать, леди Маллоу.
- Я понимаю. По-моему, я дурно обошлась с вами. Действовала чересчур импульсивно. Рада, что вы согласились вернуться. Мой муж говорит, я больше не должна поступать подобным образом - нанимать и увольнять людей без серьезной причины. Он не возражал против ухода миссис Стоун, но в вашем случае он не видит достаточно веского основания. - Амалия коротко рассмеялась. - Мой муж очень властный человек.
Она повернулась, чтобы уйти, но затем, словно влекомая неведомой силой, снова подошла к окну.
- Я не знала, что отсюда открывается такой вид. Мне кажется, ваша комната более приятная, чем моя. Я сейчас вижу почти все озеро. Летом нам нужно устрашить там на берегу пикники. Если, - она приблизилась к кровати, - к тому времени вы еще будете с нами.
Голос Амалии звучал абсолютно дружелюбно и приятно. И было тем более страшно видеть ее глаза, сверкающие жгучей ненавистью.
ГЛАВА 16
Но, наверное, сумеречный свет раннего утра способен ввести в заблуждение. Полный ненависти взгляд, видимо, Саре лишь померещился. В последующие дни Амалия вела себя вполне дружественно. Она много времени проводила с Тайтусом поправлявшимся от болезни, которую доктор определил как острую простуду в сочетании с последствиями падения с лошади. Амалия также усердно рассылала приглашения на бал и деятельно занималась подготовкой, улаживая бесчисленные детали. К Саре, когда они оставались одни, она относилась почти заискивающе.
- Мисс Милдмей, вы выглядите чересчур бледной. Вам нужно больше двигаться на свежем воздухе. Вы должны как-нибудь погулять со мной.
- Благодарю вас, леди Маллоу. Когда Тайтусу станет лучше.
- Он уже практически здоров. Еще день или два, и, как утверждает доктор, ему можно будет выходить из дома. Все беды от сурового английского климата, который трудно переносить после тропиков. Но у вас нет оснований из-за этого портить свой цвет лица, мисс Милдмей.
Любезность Амалии и ее приподнятое настроение озадачивали. Она была до приторности доброжелательна.
- Что вы наденете на бал, мисс Милдмей? У вас есть красивое платье?
- Не думаю, что я смогу танцевать, - ответила Сара, припоминая недавнее пренебрежительное обхождение Амалии.
- Не обижайтесь на мои слова, мисс Милдмей, но поскольку у вас нет бального туалета, я была бы только счастлива уступить вам одно из моих платьев. Мне кажется, наши талии почти одинаковы.
Вглядываясь в худое, заискивающее лицо, Сара почувствовала подступающую к горлу тошноту. Дерзость Амалии была ей больше по душе.
- Благодарю вас, леди Маллоу, вы очень добры. Но у меня есть вполне подходящее платье. Однако я убеждена, что не смогу танцевать.
Амалия смотрела на нее точно глухая.
- А я надену свои бриллианты, - сказала она.
Положительные ответы сыпались с такой быстротой, словно вся окрестная знать давно и с нетерпением ожидала приглашения на бал в усадьбу Маллоу. Амалия была чрезвычайно польщена и чувствовала себя на седьмом небе. Она, несомненно, вообразила, что ее и Блейна уже полностью считают своими. Сара же сильно подозревала, что большинство приглашенных влекло обыкновенное любопытство, и леди Мальвина соглашалась с ней. Вместе с тем, слыша, как леди Мальвина с вызовом провозглашала: "Мы всем покажем: дух Маллоу еще жив", Сара размышляла о том, что бал представит прекрасную возможность собрать ценную информацию. И на этот раз никаких угрызений совести, никаких раскаяний! Блейн вынудил ее вернуться, а значит, сам заварил кашу.
Сара отчаянно ждала весточку от Амброса, то же время страшилась ее возможного содержания. Складывалась почти невыносимая ситуация.
До самого бала ничего особенного не произошло, только однажды Саре удалось подслушать обрывок разговора между Блейном и Амалией.
- Мы должны избавиться от Соумса. Он становится дерзким.
- Соумс! Его нельзя уволить.
- Отчего же?
- Тебе хорошо известно почему. Нужно проявлять определенную терпимость. Он в усадьбе с самого моего детства.
Амалия рассмеялась с явной иронией.
- Конечно, я понимаю, период довольно продолжительный, но это не дает ему право вести себя столь нагло. Я хочу, чтобы ты его уволил. Если ты этого не сделаешь, то прогоню его я.
- Не думаю, дорогая. Не думаю.
Блейн произнес эти слова уверенно и холодно. А Амалия, напротив, сразу же вышла из себя и пронзительно крикнула:
- Тебе не удастся проделать то же самое с Соумсом, что ты проделал с этой девкой, Сарой Милдмей!
- Давай не будем сравнивать. Соумс останется. Тебе доставляет удовольствие вышвыривать прислугу. И я очень хочу надеяться, что ты тогда не ошиблась.
- Но ведь ничего не произошло, не правда ли? Значит, я поступила правильно.
- Не верю, что все это так легко обойдется.
- О, Блейн, перестань беспокоиться. Ничего не случится, если ты будешь вести себя осторожно.
- Скоро вернется Амброс. Одному Богу известно, до чего он докопается. Скорее всего, найдет Сэмми.
Непонятно отчего, но Амалия звонко рассмеялась.
- Забудь Сэмми. И Амброса. Я толкую тебе о Соумсе. Он сделался чересчур нахальным. - После некоторого молчания Амалия тихо добавила: - Он следит за мной.
- Как хозяйка большого поместья, ты должна привыкнуть к тому, что за тобой следят много глаз. Этим занимаются все слуги.
- Да, конечно, включая твою ненаглядную Милдмей. Я уступила с ней только ради Тайтуса, но Соумс ничего не значит для ребенка. И он постоянно наблюдает за мной. - В ее голосе явно прозвучал страх. - Не знаю, как долго я смогу все это выдержать. Возможно, в конце концов, я приду к выводу, что игра не стоит свеч. И что ты предпримешь тогда?
- Тогда я возьму себе другую жену. Не подбивай меня на это, любовь моя.
- Ты на такое способен! - прошептала Амалия. - Вполне способен.
Соумс тронул лошадей. В последнее воскресенье перед балом семейство Маллоу направлялось в церковь. Тайтус занял место между Мальвиной и Сарой, напротив, лицом к ним, сидели Амалия и Блейн.
Внезапно Сара воскликнула:
- А ведь на вас капор из голубого бархата, Леди Маллоу. Значит, миссис Стоун его все-таки не украла?
Эти слова вырвались у Сары внезапно, помимо ее воли. Но они не произвели бы более сильного впечатления, если бы она специально разучивала их, чтобы неожиданно огорошить и произвести драматический эффект.
Все уставились на красивую шляпку Амалии с французскими розами. Леди Мальвина проговорила хрипло, задыхаясь, словно астматик:
- Тогда она ушла вообще без капора. Как странно!
- Я не утверждала, что она взяла именно этот, - отрезала Амалия. - Речь шла о другом капоре, тоже голубом.
- А я и не знала, что у вас два одинаковых.
- Не говорите глупостей, мама. У меня их целая дюжина.
- Вероятно, у миссис Стоун была серьезная проблема с выбором, - пробормотал Блейн с легкой иронией. Он пристально смотрел на жену.
- Миссис Стоун забрала также мой меховой палантин и кое-какие драгоценности, - угрюмо заметила Амалия.
Она уже оправилась. Только на какое-то мгновение на ее лице промелькнул страх. Затем он исчез, переместившись в сердце Сары, хотя девушка не могла бы сказать, что конкретно ее испугало. Ей только вдруг стало ужасно душно в тесноте экипажа, от близости всех этих лиц, и захотелось немедленно бежать отсюда.
Однако ничего не случилось до дня, предшествовавшею балу. В то утро Элиза, которой раз в неделю разрешалось ночевать в своей семье в Ярби, вернулась с секретным известием.
- Мисс Милдмей, у меня есть для вас важное послание.
- Для меня?
- От человека, который остановился "У Джорджа". Он сказал, чтобы я отдала его только лично вам в руки. Это очень важно, и я не должна никому говорить.
Сара выхватила у Элизы помятый конверт. Должно быть, наконец-то новости от Амброса.