- Тайтус такой же ребенок, как и они. Потому не стесняйся его.
- Но здесь есть пожилая леди, мисс, - опять залилась краской Элиза. - Я боюсь ее.
- Это бабушка, - заметил Тайтус. - Но она лишь шутит, не правда ли, мисс Милдмей? Элизе не нужно бояться.
Они уже сделались союзниками; худенький маленький мальчик и несколько неловкая деревенская девушка. Казалось, за короткое время Тайтус успел повзрослеть на несколько лет. По крайней мере, ему усадьба Маллоу должна пойти на пользу.
И когда позднее леди Мальвина примчалась в детскую и возобновила свою любимую игру в медведей, Элиза, забившись в угол и вытаращив глаза, в изумлении наблюдала, как Тайтус, визжа, бегал от бабушки, которая с рычанием гонялась за ним и, поймав, прижимала к своей необъятной груди.
- Посмотрите, мисс Милдмей, - сказала леди Мальвина. - Сегодня никаких слез. Он уже становится сильнее. Сказывается морской воздух. Скоро он будет крепким и смелым, как его отец в этом возрасте. Отчего эта девчонка пучит глаза?
- Это Элиза, бабушка, - объяснил Тайтус. - Она боится вас.
Леди Мальвина сердито уставилась на Элизу. Должно быть, опасаясь простуды, старая дама надела еще больше нижних юбок, ибо значительно увеличилась в объеме. На пальцах рук сверкали бриллианты. Седые волосы вздымались башней под кружевным чепцом, покачиваясь в такт движениям головы.
- Они все боятся меня. Глупые создания. Но тебе, девочка, придется мириться с моим присутствием, потому что я буду проводить много времени с моим внуком в детской. Его следует приучать к шумным и энергичным играм. Итак, мисс Милдмей, какую комнату отвели вам? Можно взглянуть?
- Ради Бога. Она рядом.
Сара проводила леди Мальвину в свою комнату, и та внимательно осмотрела каждую мелочь
- У вас не так уж много вещей? Но вот это платье сшито из материала, который стоит недешево. Мне думалось, в гувернантки идут бедные девушки.
- Это платье мне подарили, леди Мальвина.
- Да неужто! Там, где вы работали в последний раз? Ну что ж, здесь вы, боюсь, не можете рассчитывать на подобные подарки. Уж никак от новой леди Маллоу.
Коротко рассмеявшись, леди Мальвина спросила:
- Как вам нравится усадьба Маллоу?
- Прекрасный дом.
- Который разваливается на глазах. Все требует ремонта: крыша, водостоки, печные трубы, полы. Ведь, в конце концов, этому дому сто лет, и хотя в те времена строили добротно, сырость и древесный жучок делают свое дело. Однако моя невестка намерена закрыть глаза на столь прозаические пещи и потратить целое состояние на приобретение обстановки. Ковров, занавесок, картин. Все рассчитано на внешний эффект. Она дождется, что на все это богатство рухнет крыша и стены.
- А ваш сын, леди Мальвина, согласен с ней?
- Конечно, нет. Он совершенно справедливо думает о сохранении наследства для Тайтуса. Деньги есть, но их не слишком много. Безмозглая жена разорит его. Леди Мальвина непрерывно перебирала перстни на пальцах. - И она забывает обо мне. У меня гоже есть потребности. Даме моего сложения просто неприлично иметь так мало украшений. Амалия забыла или предпочитает не помнить, при каких обстоятельствах я была вынуждена пожертвовать большей частью драгоценностей. Сегодня, мисс Милдмей, вы будете ужинать вместе с нами и присутствовать при поучительной беседе относительно достоинств итальянской парчи и турецких ковров. Советую помалкивать. Возможно, вам покажется безнравственным проматывать таким образом состояние Маллоу - или что от него осталось после увлечений моего мужа домом на Кенсингтон-стрит в Лондоне, - однако моя невестка терпеть не может советов и возражений. Ей очень хочется порисоваться, и впервые появилась такая возможность. Собственных талантов и достоинств не хватает, следовательно, без внешних атрибутов не обойтись. Разденьте ее, и вы обнаружите соломенное чучело, раздуваемое ветром. Откуда она родом, хотелось бы знать? Я расспрашивала сына, но он не говорит. Сохраняет лояльность жене, леди Маллоу, а та ждет не дождется захватить в свои руки как можно больше.
Значит, у Блейна уже по горло забот с двумя враждующими женщинами. Одна из них - его предполагаемая мать, а другая - несомненно его жена.
- В котором часу подают ужин, леди Мальвина?
Старуха с подозрением посмотрела на Сару.
- Вы думаете, я слишком много болтаю. Возможно, это и так, но мне нужно с кем-то разговаривать, а Полли безмозглое создание.
- Теперь дома ваш сын, - напомнила Сара. И вновь девушка почувствовала на себе подозрительный взгляд леди Мальвины. Не мелькнуло ли в нем что-то похожее на беспокойство?
- Мой сын очень занятой человек. Ему нужно управлять всеми делами усадьбы. Стараюсь отнимать у него как можно меньше времени. Однако на что я жалуюсь? - На одутловатом старческом лине вновь засветилась энергия. - Со мной мой внук. Мы научим его, мисс Милдмей, ездить верхом, стрелять, ловить рыбу, охотиться.
- И грамоте, надеюсь.
- Ах, вы мне нравитесь, мисс Милдмей. Вы не боитесь меня, как эти глупые пучеглазые служанки. Хорошо бы вы остались у нас надолго.
- Столько времени, сколько нужно, леди Мальвина.
- Хотите сказать, до тех пор, пока не найдете мужа. Вы очень привлекательная молодая женщина. Но за кого вы собираетесь выходить, моя дорогая? Гувернантки, как вам известно, попадают между двух стульев: между аристократией и простым людом. Но не отчаивайтесь. Возможно, нам удастся кое-что сделать для вас. Я могла бы уговорить викария - моего старого друга - найти для вас холостого священника. А если из этого ничего не выйдет, то я подарю вам что-нибудь. Не просто платье, а кольцо с бриллиантом или дорогую брошь… Однако хороший муж был бы желательнее, а?
Сердиться на эту старую даму было положительно невозможно; свойственные ей приземленность и грубоватая прямолинейность не соответствовали нравам той чопорной эпохи. Сара представила себе, какое лицо будет у леди Мальвины, когда в усадьбу въедет Амброс и устранятся все недоразумения с наследованием. Простит ли старуха ей невольный обман? Было бы печально, если бы не простила.
Для своего первого ужина в семье Сара одевалась с некоторым волнением. Если леди Мальвина заскучает или просто заспорит с Амалией, то вполне может ляпнуть все, что угодно, развлекая компанию и ставя присутствующих в неловкое положение.
Уже совсем стемнело, на лестницах зажгли лампы, которые создавали через равные промежутки острова света; высокие потолки терялись в непроглядной тьме. Дом стоял слишком далеко от города, чтобы к нему можно было подвести газ. А потому в помещениях приятно пахло воском и горящими свечами. Тяжелые гардины с бахромой по краям плотно закрывали большие окна, и шум ветра не проникал в комнаты.
Сара спустилась в столовую. В камине уютно потрескивали поленья, весело плясали, перемигиваясь, огненные язычки. Амалия была уже здесь. Она стояла повернувшись лицом к камину, пламя освещало ее светло-голубое платье, стройную изящную фигуру с очень тонкой талией. Нетрудно было представить, что Блейн гордится ею, а не ищет предлога отправиться спать в другую комнату.
Но когда женщина повернулась, Сара заметила прежнее угрюмое выражение на ее лице. Черные глаза мрачно поблескивали.
- Ну как, мисс Милдмей, ребенок вполне освоился?
- Все в порядке, леди Маллоу. И ему нравится новая няня.
- Великолепно. Хотя, как считает мой муж, не это главное. Важно не испортить, не избаловать мальчика, а он все еще такой маленький и слабенький. Пойду навещу его. Уф! Какие сквозняки в этом доме. Я никак не согреюсь с самого приезда.
- Значит, нужно послушаться совета моей мамы и надеть побольше нижних юбок, дорогая, - раздался от двери низкий приятный голос Блейна. - Добрый вечер, мисс Милдмей. Рад видеть вас вместе с нами.
Сара потупилась. Она вполне могла достойно ответить на его бесцеремонный взгляд, всегда знала, как поступить с мужчинами подобного типа в тех случаях, когда Эмилия и Шарлотта только краснели и хихикали. Но теперь, чтобы выдержать свою роль, она должна была тоже покраснеть и позволить ему думать, что его дерзости сходят ему с рук.
- Вы хорошо устроились, мисс Милдмей? Вы разделяете мнение моей жены, что этот дом холодный?
- Возможно, он еще не успел достаточно прогреться, лорд Маллоу.
- То же самое говорю и я. Но моя жена твердит, что виною всему общее плохое состояние внутреннего убранства. Нам следует закупить многие мили генуэзского бархата, целые акры ковров, обои с узорами, выполненными вручную, новые канделябры и массу других вещей. Какое Тайтусу до всего этого дело, спрашиваю я вас?
- Блейн! Это не только ради Тайтуса. Мы тоже живем здесь.
- Я вернулся исключительно ради Тайтуса, Насколько тебе известно. Давай позаботимся о том, чтобы просто сохранить имение для него, как мы намеревались с самого начала.
Сара вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд его черных глаз.
- Вам не кажется странным, мисс Милдмей, мое желание обеспечить наследство для сына?
Он был лучшим актером, чем она, но также и порядочным фарисеем, делая вид, что лично ему усадьба Маллоу не нужна, хотя отчаянно сражался за нее многие месяцы.
- Блейн, мисс Милдмей не интересуют твои личные планы, - одернула его Амалия.
Блейн ухмыльнулся. При этом на щеке обозначилась глубокая ямочка.
- Разве? Даже тот факт, что я пообещал завтра в церкви прочесть отрывок из Священного писания?
Амалия зажала рот рукой, сдерживая восклицание. Впервые за все время она как будто развеселилась.
- Ты?
- Да, я. Пока ты отдыхала, приходил викарий. Таков обычай. Мой отец всегда это делал.
Амалия весело рассмеялась.
- Прости, дорогой. Но сколько времени ты не касался Библии?
- Если ты полагаешь, что в море я чувствую себя более уверенно, то я готов с тобой согласиться. И, тем не менее, вы будете завтра в церкви вместе с Тайтусом. Пусть узнает заранее, что ему предстоит в будущем.
После этого ужин при свечах протекал довольно мирно; даже леди Мальвина воздерживалась от слишком скандальных реплик. Затем Блейн сидел, развалившись в кресле перед камином, задрав свой длинный нос к потолку, леди Мальвина дремала, а Амалия рассеянно бренчала на пианино, пытаясь изображать из себя светскую даму.
- Мы должны устраивать у себя званые вечера, Блейн.
- Разве ты забыла, мы приехали сюда отдохнуть.
- Какой вздор. Ты никогда не устаешь. А процесс не потребовал много сил, ведь ты не сомневался в том, что выиграешь его. Кроме того, здесь есть люди, которые ожидают приглашения в усадьбу. Старые друзья. Разве не так, мама?
Леди Мальвина, вздрогнув, пробудилась.
- О, конечно, многие ждут. Но я предупреждаю, все подобные вечера скучны до боли в скулах.
- Не составите ли список, мама? В конце концов, после двадцати лет отсутствия Блейн уже не знает, кто сейчас проживает в нашей местности.
- Верно, - пробормотала леди Мальвина. - Но ты помнишь Фортескью, сынок? - Ее голос внезапно прозвучал неуверенно и тревожно.
- Полковника? Ну, разумеется. Он все еще жив?
Леди Мальвина с облегчением вздохнула.
- Ты думаешь, что-то в состоянии убить его? Семейства Визи и Бланта тоже здесь.
- Вот видишь, - заявила Амалия с торжеством. - Мы устроим званый вечер при первой же возможности. Нам необходимо как-то участвовать в жизни местного общества. Начнем завтра утром с церкви. Блейн собирается читать из Священного писания.
Блейн сладко потянулся.
- Вполне респектабельное начало, как видишь. Но ты не боишься, дорогая, что здесь тебе станет слишком много известно из моего прошлого?
- Не думаю, - сверкнула глазами Амалия. - Даже о красавице Марии? А, мама? Мисс Милдмей шокирована!
Сара отрицательно покачала головой.
- Я не шокирована, а просто очень устала, позвольте пожелать вам спокойной ночи.
Блейн вскочил на ноги.
- Мы надеемся увидеть вас утром в церкви. - Он умышленно не сводил глаз с ее шеи, а затем, как бы спохватившись, весело добавил:
- Вы, быть может, даже научите меня правильной дикции? Судя по вашему скептическому взгляду, вы принимаете меня за совершенно безграмотного матроса.
- Блейн, - проговорила Амалия резко. - Мисс Милдмей устала. Не задерживай ее. Спокойной ночи, мисс Милдмей.
- Спокойной ночи, - пробормотала Сара и поспешила вверх по освещенной лестнице.
Как может человек быть таким лицемером? Ей казалось, что он догадывается о ее подозрениях и находит ситуацию забавной.
Но, по крайней мере, он не имел ни малейшего представления о планах Амброса. У нее в руках самый крупный козырь.
ГЛАВА 8
Заполняя дневник этой ночью, Сара столкнулась с серьезными трудностями. Она хотела прежде всего выпукло отразить откровенное лицемерие Блейна, связанное с предстоящим чтением в церкви отрывка из Библии, но одновременно в памяти всплыли его слова, в которых выражалась решимость сохранить усадьбу Маллоу и все состояние для своего сына. Никто не усомнился бы в искренности Блейна, когда он произносил эту фразу. И он вел себя так, будто привык считать себя хозяином обширных владений. Причем все его поступки были не заученными, а совершались бессознательно и выглядели вполне естественно, словно эти качества были свойственны ему от рождения.
Между тем не подлежало сомнению, что леди Мальвина была все-таки не совсем уверена в нем и старалась заполучить как можно больше - денег или драгоценностей, - пока существовала такая возможность. Но с другой стороны, старуха искренне привязалась к Тайтусу и была абсолютно убеждена - или сознательно заблуждалась, - что он ее внук.
"Все необычайно сложно переплелось, - писала Сара в растерянности при свете свечи, горевшей на колике рядом с кроватью. - Пока нет никаких реальных доказательств. Но завтра я смогу понаблюдать вблизи за местными прихожанами и посмотреть, как они станут приветствовать новое семейство".
Закрыв дневник, Сара вновь положила его в свою сумочку - чтобы никому даже случайно не попался на глаза, задула свечу и легла спать.
Под утро Сара услышала плач Тайтуса. Нащупав спички, она зажгла свечу. Доносившееся из детской комнаты хныканье звучало приглушенно и как-то особенно тоскливо. Подойдя к кроватке, Сара увидела, что ребенок находится не в полусонном состоянии, но явно чем-то напуган. По его словам, он слышал странный шум. Своими тонкими ручками мальчик крепко обхватил Сару за шею.
- Какой шум? - спросила она. Ветер утих, и в большом доме было абсолютно тихо.
- Не знаю. Вон там.
Ребенок показал на потолок, и у Сары невольно екнуло сердце. Над ними располагалась мансарда с комнатами для прислуги. И именно в одной из них пятьдесят лет назад повесилась несчастная служанка. С тех пор комната пустовала: слуги избегали ночевать здесь. Эту печальную историю рассказала ей и потрясенной Элизе горничная Бетси.
- Вероятно, то была чайка, - заметила Сара - Возможно, канарейка. Или за стеной заскребла мышь. Ты ведь спал и как следует не расслышал.
- Значит, это была мышь? - спросил Тайтус
- Мне думается. Ложись поудобнее и постарайся заснуть. Я оставлю гореть свечку.
Мальчик смотрел на нее своим понимающим и покорным взглядом. По комнате гуляли сквозняки, и пламя свечи постоянно трепетало. Сара решила завтра позаботиться о ночнике, который бы не мерцал и не отбрасывал на стены мелькающие тени, болезненно влияющие на воображение ребенка. Например, можно поставить свечу в стеклянный шар.
В доме царила мертвая тишина. Скрытая в этом безмолвии тревога, безусловно, являлась продуктом ее собственной фантазии.
Наступило ясное, прохладное утро. Все семейство собиралось в церковь. Сара, сошедшая с Тайтусом во двор раньше всех, имела возможность потолковать с Соумсом, подкатившим карету к крыльцу. Амброс подозревал, что именно этот человек поведал Блейну многое из прошлого семьи и усадьбы Маллоу. По мнению Сары, предположение имело под собой определенную почву. Во-первых, у Соумса было длинное узкое лисье лицо, а во-вторых, вся его внешность выражала столь явное подобострастие, что невозможно было смотреть без раздражения.
- Молодому хозяину нужен пони, - заметил Соумс. - У меня как раз есть один, приходится братом тому, на котором катался отец молодого господина.
- Ты учил его ездить верхом, Соумс?
- О да. Он был отчаянным наездником, все норовил прыгать через препятствия еще до того, как научился скакать галопом. Этот малыш будет осторожнее.
- Ты заметил большие перемены в хозяине?
Саре было ужасно неприятно внешне непринужденно болтать с этим человеком, который посматривал на нее с хитрой усмешечкой. Его придется уволить, как только Амброс вступит во владение усадьбой, хотя бы за нынешнюю вынужденную фамильярность.
- Не очень значительно, мисс. Он еще прежний сорвиголова, каким и был всегда. Такие лица запоминаются на всю жизнь. Спросите старую Бетси. Единственная из прежней прислуги и хорошо помнит его. - Соумс смерил взглядом стройную фигуру Сары. - Счастливый день для усадьбы, мисс. Никогда не поверил бы, что доживу до этого.
- Ты, значит, не особенно бы обрадовался, если бы хозяином здесь стал его кузен?
- Ничего не имею против мистера Амброса, - проговорил Соумс елейным тоном. - Никаких личных претензий. Но если хотите знать, он не подходит для усадьбы Маллоу.
Было пора кончать беседу. Щеки Сары уже горели от сдерживаемого негодования. Подумать только: Амброс не подходит для Маллоу! Совершенно верно, Амброс никак не устраивал Соумса - эту мерзкую, коварную креатуру; ведь он прекрасно понимал, что будет уволен, как только Амброс вступит в свои права. Данное обстоятельство лишний раз подтверждало мнение Амброса об участии Соумса в заговоре. Он, должно быть, всю жизнь ждал возможности проявить свои таланты хитрой лисы.
Их было двое: Соумс и неуловимый Томас Уайтхаус, которого в данный момент Амброс искал в Тринидаде.
Однако где же все-таки неопровержимые улики, свидетели, доказательства подкупа? Не полагает ли Амброс, что ей следует постараться во что бы то ни стало завести дружбу с Соумсом? Добиться его расположения и доверия? Здесь могла бы помочь свойственная леди Мальвине грубоватая прямолинейность. Ну что же, вздохнула Сара, если потребуется, она не только проявит необходимое качество, но и станет обхаживать противного Соумса. Ради усадьбы Маллоу и ради Амброса.
Но в церкви Сара вновь почувствовала, как исчезает однозначность уже сложившихся представлений и утрачивает ясность, казалось бы, совершенно четко обозначенная цель. Ее заворожил голос Блейна, когда он стоял - высокий и уверенный в себе - на кафедре и читал из Священного писания. Судя по манере, можно было предположить, что он делал это каждое воскресенье на протяжении всей своей взрослой жизни. Тон голоса был в меру торжественным и проникновенным. Он не торопился, не спотыкался на словах и, очевидно, загипнотизировал всех присутствующих, потому что в церкви, кроме степенного красивого голоса, не было слышно ни звука.
"Этот человек - превосходный актер, - подумала Сара сердито. - Как может он так прекрасно читать Библию, будучи насквозь фальшивым?"