* * *
Случай выбраться в Теплые представился через пару дней. Девушка взглянула вверх на скалистую гряду, где в пятидесяти локтях от земли находился каменный уступ, образующий площадку. Там ей привиделся голубой отблеск в прошлый раз.
"Ганна бы не одобрила", - подумала Тиса, натянув брюки, холщевые солдатские с карманами. Кожаный толстый ремень продернула в лямки на поясе. За него заткнула подол юбки. Ватрушка, привязанная к сосне, укоризненно фыркнула.
- Чего фыркаешь? Думаешь удобно в юбке по скалам лазить? Попробуй сама. Или тебе не нравится, что я Агапу ничего не сказала? Зачем старику волноваться. Тут не особо высоко. Сама справлюсь.
В свои пятнадцать предоставленная сама себе она лазила в скалы просто ради развлечения. Наметив маршрут подъема, (выбирая более пологие места), Тиса закинула на плечо сумку:
- Не скучай.
Первые тридцать метров по насыпи у подножия гряды. Осторожно, чтобы не упасть и не съехать вниз. Затем с уступа на уступ, с глыбы на глыбу, придерживаясь за каменные откосы. Вверх и вверх. Когда половина пути осталась за спиной, Тиса взглянула вниз. Ватрушку закрывали пушистые кроны сосен. Расстояние до земли неожиданно показалось внушительным.
- Понесла ж меня нелегкая, - прошептала девушка себе под нос. Кажется, в пятнадцать лет все было намного легче. Тиса решила больше не смотреть вниз и быть предельно аккуратной. Широкий край скальной площадки, за которым, как ей верилось, как раз и голубела жила каховика, медленно приближался. Последние метры давались с трудом. Чем ближе подбиралась девушка к цели, тем более отвесной становилась скала.
Стиснув зубы, она карабкалась вверх, основательно прощупывая очередной узкий уступ, перед тем, как перенести на него вес тела. "Так. Еще немножко, подтянись. Ну же? Вот так". Хорошо, что она надела старые перчатки, иначе мигом стерла бы ладони в кровь. Ссадин и царапин и так вдоволь нацепляла. "Добралась!" - Тиса уцепилась за край площадки. Легла на локоть, чтобы подтянуться, и вдруг вздрогнула: на плато стоял человек. Темная мужская фигура. Девушка почувствовала, как ноги соскальзывают. Она громко вскрикнула, повиснув на одной руке. Далеко внизу качнулись насыпь и сосны. Неожиданно, сильные руки обхватили ее запястье.
- Я вам помогу. Давайте вторую руку. Держу вас, - говорил человек отрывисто и хрипло.
Тиса забралась на площадку, поднялась с колен. Когда она взглянула в лицо спасителя, облегченно вздохнула. И правда, у страха глаза велики. Ей помог выбраться паренек, лет семнадцати. С высоты ее двадцати шести - просто мальчишка. Худой до жалости. Невзрачной внешности. Словно пылью прибитый, сказала бы Камилла. Голову паренька стягивал обруч, а за ухом торчал кончик пера. Сразу ясно - из шкалушей. Шкалуши - народец Рудненских Облачных гор, любит украшать себя перьями и овчинными крашеными нитями. Как бы в подтверждение Тиса разглядела на пальце паренька моток цветных ниток - наподобие кольца, и еще моток - вокруг шеи. Льняная рубаха-косоворотка сидела на нем слишком свободно. В остальном же, - самый обычный парень, каких в Увеге полно.
Заметив, что мальчишка в ответ хмуро оглядывает ее одежду, Тиса хотела было высвободить подол юбки из-за пояса. Но передумала. Плевать, - не император, чтобы она тут смущалась как девчонка.
- Что вы здесь делаете? - спросил шкалуш.
- Я ищу… - Тиса запнулась. Разве она обязана отвечать?
- Что?
- Тебя это не касается, - закончила девушка, тон горца ей совсем не нравился.
Она оглянулась. Площадка уступа оказался шире, чем она предполагала, шагов десять от края до стены и не менее двадцати вдоль. Краем глаза Тиса заметила, что в нише скалы лежит мешок с дубинкой, очевидно, вещи паренька. Увы, к ее огорчению, голубой, как плесень, каховичной жилы здесь не оказалось. Зато справа от площадки ответвлялась тропинка, по которой можно наверняка пройти по-над стеной к следующему широкому уступу.
- Глупо было взбираться без страховки, - паренек покачал головой.
Тиса вспомнила о прочной и легкой веревке в сумке. Можно было действительно подстраховать себя на последних метрах. Дала маху, что называется.
- Да. Пожалуй. Сам-то, что здесь делаешь? - спросила Тиса.
- В Увег иду.
- Мне кажется, ты выбрал не самый легкий путь. В десяти верстах к северу - перевал.
Паренек показал пальцем на перо за ухом:
- Мне по бездорожью привычнее.
Ну да, конечно, - шкалуш.
- Удачи, - пожелала Тиса на прощание. Собираясь перебраться по скалистой тропинке на соседнюю площадку, Тиса перевесила сумку на другое плечо.
Шкалуш не ответил. Лицо его вдруг помрачнело. Он задрал голову, словно увидел что-то на вершине гряды. Тиса проследила за его взглядом, но ничего не увидела, кроме лоскутного неба и зубьев скал.
Паренек сжал ладони в кулаки.
- Как я мог забыть. Вы же кричали. А в Теплых обваливается порода от высоких звуков. Будет обвал!
Он что-то еще говорил, но Тиса уже не слышала. Последние слова поглотил нарастающий "рокот" над головой.
Время словно растянулось. Задрав голову, Тиса как во сне наблюдала, как от верхушки скалы откололся огромный кусок, и ринулся вниз. Надвигаясь, он с оглушительным треском раскалывался о преграды, дробился на множество каменных глыб. Еще доля секунды и рой камней заслонил собой полнеба. Тиса в панике оглянулась. Пока она ошарашено соображала, шкалуш уже успел укрыться в нише. Присел, сгорбился в обнимку с мешком. Вот как надо уметь спасать собственную шкуру! А ей тут пропадай, - ведь спрятаться в нише она не успевала. Тиса бросилась в сторону скалистой тропинки. Возможно, у нее еще есть шанс уйти из-под смертельного камнепада. За спиной раздался грохот. Скалу под ногами тряхнуло. Тиса покатилась и ударилась головой об каменный откос. Последнее о чем она подумала, прежде чем свет окончательно померк: "Это конец. Мама встретишь ли ты меня там".
Очнулась она в звенящей тишине. Сколько она пролежала без сознания, Тиса не знала, - минуту, час или больше. На зубах скрипел песок. В воздухе висело облако пыли. Тиса потрогала шишку на макушке. Пустяк. Так руки двигаются, ноги тоже вроде на месте. Девушка медленно поднялась. Ноги не дрожали, а вели себя очень прилично. И, не считая пощипывания на месте ушиба головы, - в целом Тиса чувствовала себя хорошо. А вот юному шкалушу похоже смертельно не повезло.
Тиса охнула. Ниша, которая должна была служить защитой юноше, вся оказалась доверху завалена породой. Мозгами понимая, что парня уже нет в живых, Тиса кинулась к завалу.
- Шкалуш! - звала она, не повышая голоса. Тишина в ответ. Почему-то мысль, что она не узнала имени незнакомца, сделала ее несчастной. Тиса постаралась сдвинуть гранитную глыбу. Тщетно. После еще нескольких неудачных, к тому же опасных, попыток, девушка отказалась от своих намерений. Физические, как и душевные, силы покинули ее. Упав на обломок скалы, девушка разревелась. По измазанным в пыли щекам потекли дорожки слез. Как бы она не хотела верить в обратное, но стоило смотреть правде в глаза - паренек мертв.
Тиса не знала, сколько времени она еще просидела у завала, пока заставила себя двигаться. Девушка подползла к краю плато и оглядела склон, пытаясь определить, с какой стороны удобно будет спускаться. Склон ей не понравился. Кинув взгляд в сторону, показалось, что спуск с соседней площадки более удобен. Тропинка над скалистой стенкой привела ее туда. Там набросив на выступ-якорь веревку, Тиса спустилась по ней на удобный валун, от которого благополучно добралась до подножия. На "сыпухе" Войнова поскользнулась и проехалась на мягком месте до твердой земли, разрывая брюки и юбку до дыр и добавив себе новых ссадин.
Спустя три часа Тиса миновала развилку и свернула на дорогу к Увегу. Багровый закат подчеркнул черный абрис опушки и пролесков. Прохладный ветер освежал щеки и плечи девушки. Уставшая телом и душой Тиса уныло покачивалась в седле. Через полчаса езды за спиной послышался шум. Обернувшись, Тиса разглядела вдалеке на петле дороги нагоняющую ее карету, запряженную парой лошадей. Странным образом лошади не поднимали пыли, но девушка этого не заметила. Не проявив малейшего любопытства, она просто повела Ватрушку по обочине, чтобы не мешать проезду. Тиса подосадовала, когда карета поравнялась с ней и остановилась: общаться с кем-либо сейчас совершенно не хотелось. Пришлось остановиться. Мужичок на козлах хотел было что-то сказать, но из окна кареты высунулась пожилая дама в чепце и властным голосом произнесла:
- Я сама. Э-э, милочка, мы верно едем к Увегу?
Она смерила Тису взглядом, от чумазого лица до пыльных разодранных брючин, видневшихся из-под юбки. Острый нос дамы подернулся, будто ей поднесли тухлое яйцо.
- Да, - кивнула Тиса, собираясь двинуться дальше.
- Подождите, я еще не закончила, - воскликнула женщина, она обернулась и произнесла кому-то сидящему рядом: - Вот куда ты меня везешь, Филипп! Здесь совершенно не знают, что такое этикет. Никакого уважения. Как я и предполагала - это кошмарное место.
- Ма, не начинай, - ответил ей приятный баритон. В сумраке кареты Тиса различила тонкий мужской профиль.
Острый нос дамы повернулся снова к Тисе.
- Скажите, милочка, сколько до Увега осталось? Я должна знать, сколько мне еще страдать от этой качки.
- Полтора часа, никуда не сворачивая, и вы будете в Увеге. Еще есть вопросы, сударыня?
Пожилая дама, сверкнув глазами, ничего не ответив Тисе, крикнула кучеру:
- Поезжай!
Карета тронулась. До Тисы долетели слова: "невоспитанная" и "оборванка".
Добравшись до дома, девушка воспользовалась сумерками и прошмыгнула в свою комнату никем незамеченной. Когда позже в комнату вошла Камилла, Тиса уже спала, укутанная с головой одеялом. Под кроватью скрытая от глаз лежала кучка грязной одежды.
Глава 5
Новобранец
Она плыла в тумане. Качалась на его ватных волнах.
- Я прибыл на место, - чей-то далекий невнятный голос привел ее в волнение.
- Ты знаешь, что делать, - второй голос словно толкнул ее. Ватные волны захлестали сильнее.
- Тотум слишком долго принадлежал одному владельцу… не забрать… владелец должен сам отдать его, затем уничтожь всех, кто прикасался к… - слова звучали глухо, появлялись и пропадали, словно пузыри со дна омута.
Туман рассеивался медленно, ввергая ее в непроглядную тьму.
Камилла закончила размешивать тесто в круглобокой кастрюле. Пухлые ручки ловко накрыли кастрюлю льняным полотенцем и поставили ее греться на уступок печи. На обеденном столе стояла тарелка с яблочным варением для будущего пирога. В другой раз Тиса уже бы макнула в него палец и облизнула. Но сегодня ее ничто не радовало.
- Не знаю, какое тесто получится. Мука новая. А на Жнухову Горку приготовлю пирог с орехами, медом и облепихой. Мне Петровна рецепт один дала. Пальчики у меня оближите! Яшка мой на следующей неделе в станицу заступает на пятую сторожу, как ноги носить-то будет. Говорю, забегай ко мне на кухню, сынок. Что в солдатской столовой Жич кашеварит? У него не разъешься. А он мне: "Мать, не кудахчи. Я не голоден".
- Проголодается, сам прибежит, - хмуро ответила Тиса.
Сегодня она проспала до обеда. Приняв горячую ромашковую ванну, Тиса заметила, что от вчерашних царапин мало что осталось. Вот только небольшие синяки на ногах напоминали о вчерашнем спуске по насыпи, да шишка на макушке. Бальзам клеверный помог.
Камилла взглянула на девушку.
- Ты что-то бледная сегодня. Не заболела ли?
Тиса отрицательно махнула головой. Не рассказывать же, что вчера из-за ее крика погиб мальчишка, и теперь ей предстоит тяжелый разговор с отцом. Как бы ни было, совесть настаивала, и она не могла утаить от отца гибель чужака в скалах. Девушка вздохнула, понимая, что последует за этим разговором. Отец снова поручит своим солдатам следить за ней. Конечно, она отделалется от такой охраны с легкостью, но все-таки не хотелось таскать за собой этот хвост и дня. Но это еще не все. Ночью опять активизировались видения. И блокировать их стало намного сложнее. Сплошной бред, от которого просыпаешься в поту.
Камилла тронула Тисин лоб:
- Вроде бы не горячий. Я чай мятный заварила. Налить тебе кружечку?
- Нет спасибо, просто голова немного болит, - соврала Тиса.
- По мне, так голова всегда болит от голода.
Стряпуха смахнула со стола остатки муки в ладонь.
Слушая кухарку в пол уха, девушка повисла на локтях на подоконнике и рассеянно наблюла за строем солдат, пересекающим двор.
Отряд солдат скрылся за голубиной башней. Тиса скользнула взглядом дальше ко второй проходной и увидела отца, разговаривающего с Витером и Кубачем. Они загораживали собой четвертого собеседника. Когда отец сдвинулся на шаг, она не поверила глазам. Четвертым оказался ни кто иной, как давеча усопший шкалуш.
- Живой, - радостно прошептала Тиса.
- Кто живой? - не поняла Камилла.
Но Войнова уже выскочила из кухни. Вылетев коридором на крыльцо, девушка замерла у столба, подпирающего козырек, и прислушалась.
- Говоришь, в Горной Рудне охранником работал? - спросил отец.
- Да, при кабачке, - кивнул шкалуш.
- Кабачок случайно не огородный был? - хохотнул Кубач.
- Никак нет, - промямлил паренек.
- Значит, опыт какой-то есть, - одобрительно кивнул отец. - Хорошо. Витер возьмешь к себе мальца.
- Но, капитан, - Витер явно не впечатлился сомнительным приобретением.
Отец взглянул строго на старшину, и тот не решился дальше обсуждать решение старшего по званию. Капитан похлопал паренька по плечу:
- Только служить в пограничной страже это тебе не двери кабака стеречь. Здесь брат, родину защищать придется.
- Постараюсь не подвести! - проникновенно сказал шкалуш.
Отец кивнул, за хмурым видом ощущалось его одобрение.
- Витер, распорядись по поводу белья, койки. Как обычно. И, уж больно тощий. Скажи Жичу, две порции мальчишке давать в течение месяца.
- Думаешь, откормим, Лазар? - Кубач продолжал потешаться.
- Будет сделано, Лазар Митрич, - Витер хлопнул новобранца по второму плечу. Ноги паренька дрогнули. - Проявлю особую заботу.
- А вы, молодой человек, осваивайтесь, учитесь. Не посрамите свое училище. Успехов.
- Спасибо, - поблагодарил капитана шкалуш.
Подождав, пока капитан и Кубач скроются из виду, Витер повернулся к новобранцу:
- Значит так, салага. Запоминай. Сначала в баню. Затем в цирюльню, патлы состричь. Бабью красотульку с головы снимешь.
- Это обод чести, - гордо произнес шкалуш. - У нас такие все мужчины носят.
- Будешь в Рудне, носи хоть юбку с панталонами. Здесь тебе пограничная часть, а не бордель. Я понятно выражаюсь?.. Не слышу ответа?
Шкалуш опустил голову:
- Так точно.
- А это что за нитки на шее?
- Оберег.
- Ну ладно. Баня за голубятней, как зайдешь, первая дверь налево, - Витер указал направление. - На складе у Шилыча получишь набор белья, сапоги, мыло…
- А оружие? - протянул шкалуш, поглядывая на боевую саблю в ножнах Витера.
Витер нахмурил брови:
- Не наглей, пацан. Обойдешься пока своей дубинкой. Кругом марш в баню!
Тиса проводила взглядом широкоплечего Витера и щуплого шкалуша. "Точно волкодав с котенком", - подумала она. На душе полегчало: парень-то жив оказался. Слава Единому и пятерым святым. Нужно в храм сходить, свечу поставить.
Когда позже она появилась в лечебнице, Агап как раз закончил процедуру Рича. Тиса отдала ребенку энциклопедию древних, к его большой радости. После вкусного шалфейного чая с кизиловым вареньем в теплой компании, девушка три часа провела с Агапом за перебором содержимого буфетных полок. Сортировали баночки, скляночки, мешочки и пакетики. Ненужное или просроченное летело в мусор. Ревизии они были обязаны Глафире, которая хотела вытереть пыль на переполненных полках и нечаянно разбила бутыль. Настойка лапчатки растеклась и замочила всю лекарскую утварь.
- Как дела в лавке? - Тиса вытерла влажной тряпкой пыль с пузатого кувшина. За все время она ни словом не обмолвилась о своем походе в скалы.
- Паршивец, опять поднял плату.
- Так я и знала, - Тиса цокнула я зыком. - И на этом, боюсь, не остановится.
Агап близоруко поднес бумажный сверток к глазам, развернул, понюхал, отложил в сторону.
- Не лучше ли свою лавку открыть? - капитанская дочь покосилась на старика.
- Мы уже говорили об этом, - буркнул Агап, поворачиваясь к девушке спиной.
- Ну почему, дед Агап? Почему - нет? - выглянула Тиса из-за плеча старика. - Я бы сама ею управляла. И убирала, и полы бы мыла, пока мы не будем в состоянии нанять человека.
- Говорю, нет, значит, нет, - Агап составил бутыли с настойками в сумку. - И полно об этом. Ландус продал сбор от мигрени, а также мази от мозолей. Последней у меня еще пять банок в погребе, а вот сбор нужно сложить.
Тиса вздохнула.
- Я не запомнила состава, - без выражения произнесла девушка. - Помню только, бузина нужна, листья сирени.
Агап качнул головой:
- Еще по ложке сушеной рябины на порцию. А после Жнуха, думаю, пора за свежей клюквой. Надо же тебе научиться силуч варить.
Знает старик, чем умаслить.
- Я на чердак поднималась, - примирительно сказала Тиса. - Шиповник хорошо сохнет. А черноплодку ворошить нужно. На нескольких плесень приметила, тоньше слоем бы рассыпать. А кладовщик лотки не дает.
- Шилыч еще тот скряга, - хмыкнул в бородку старик. - Я, помню, у него как-то пустых бутылей попросил, хоть один ящик из двадцати. На что ему столько стекла? Пылится в сарае токмо. А мне бы под настойки пригодились. Все одно - гарнизон пользовать будет. Так не дал, жадень несчастный. А ты батюшку своего попроси, чтобы повлиял.
- Это бесполезно. Отец скажет, что каждый должен заниматься своим делом, - Тиса усердней, чем требовалось, принялась надраивать бока очередной склянки.
- По-своему, он прав, - мирно сказал Агап. - Да, кстати, пару дней меня в корпусе не будет. Пойду к брату, опять дурака грыжа скрутила. Говорил: Прохор, не тягай мешки. Сыновья на что? Так нет же, сам все делать хочет, осел чиванский.
- Настойкой сабельника натрете спину?
- Да. И покажу Зинаиде, как массаж медовый делать.
- Хорошо. Привет передавайте им, - Тиса составила в авоську пузырьки.
Вернувшись из погреба, девушка не застала Агапа на кухне и заглянула в коридор.
На лавке у приемной сидели два новобранца в ожидании своей очереди. Худосочного шкалуша Тиса не сразу узнала. Стриженая голова, форма горчичного цвета. Вторым оказался рыжеволосый крепыш. Дверь распахнулась, и приемную покинула пара новобранцев. Шкалуш и рыжий поднялись.
- Здравия желаю! Василь Дворов и Трихон Якшин прибыли на медосмотр, - крикнул "Рыжий" в приоткрытую дверь.
- Проходите, коли не шутите, - приглушенный голос Агапа в ответ.
Тиса заметила как шкалуш, заглянув в приемную, побледнел и нырнул за спину товарища.
- Иди первый, я после тебя, - шепнул он "загорелому", который кивнул и пропал в приемной.