- Я что вам, столичный ломбард? - недовольно скривил тот морду, но в свой информационный транс, все ж таки, ушел. - ... За тридцать девять сребеней очень похожий приобрела полгода назад графиня Перепелкина... Это цена двух нормальных дойных коров, - тут же пояснил Зигмунд в ответ на недоуменный взгляд Ветрана.
- О-о-о... - удивленно протянул тот. - Получается, деньги магу не нужны, украшением дорогим он тоже пренебрег. Остается... Да много еще чего остается: конкуренция, личные счеты, случайность, в конце концов.
- Это точно, - согласно мотнула я головой. - Вот завтра всем и займемся. А сегодня...
- Не знаю, как вы, а я - баиньки, - демонстративно запрыгнул умник на свой диван.
- Вы оба - баиньки. А у меня еще дела в избушке, ненадолго. Надо мыло закончить для... сильно волосатых клиентов, - насупившись от, вдруг набежавшего ночного бреда, встала я с одеяла. Теперь опять будет преследовать... Гном - мыло... Мыло - гном. Понять бы еще, к чему...
Нет, спать он, конечно, не пошел. Но, и у моей двери в избушку во второй раз судьбу искушать тоже не стал. А, вдруг, передумаю, да и начну слезно молить: 'Останься, всеми Богами твоими заклинаю!'. Мать моя Ибельмания, а ведь искушение и вправду велико. Особенно сейчас, когда стоишь вот так, вблизи от него, приткнувшего склоненную голову к опоре навеса, такого родного, что даже дух захватывает... Только руку протяни...
- Анастэйс?.. Ты чего?
- Извини, минутная слабость и... руку отпусти.
Ветран, еще раз хлопнув сонными веками, поднял на меня глаза. В темноте ночи, даже при магическом зрении смотрелись они и в правду, сумрачными озерами и были сейчас совсем близко. Мужчина ослабил хватку на моем запястье, а потом, вдруг, развернул ладонь и притянул ее к своим губам.
- И ты меня прости.
- За что? - замерла я.
- За то, что я сейчас... Нет. Не могу, - скользнул он челкой вдоль моих пальцев. - Хотя, хочу этого так, что дух захватывает, - и, разжав свои, подскочил с крыльца.
'Дух захватывает?.. Ну, что ж, ты сам напросился... любимый!'
- Пошли со мной, - кинула я ему уже в спину.
- Куда?
- Туда, где сбываются мечты... Что, испугался? - зря я это сказала... А может и не зря...
Ночной ветер, неожиданно теплый для такой большой высоты, тут же раскинул объятья, а пол под ногами возмущенно заскрипел. Еще бы. Кому это вздумалось нарушить покой давно забытого всеми места? Хотя, меня-то оно должно помнить. Ну а дух... Дух, действительно, захватывало. Независимо от того, кто ты и в который раз здесь оказываешься.
- Это... Мы где? - надо отдать мужчине должное, если он и растерялся в первый момент, то очень быстро взял себя в руки. - Анастэйс, это Мэзонруж? - глаза Ветрана были сейчас даже не озерами, а целыми морями, полными детского восторга.
- Ага. Самая высокая в Ладмении пожарная каланча к вашим услугам. Пятьдесят один ярд, шесть ярусов, включая этот балкон, четыре разных по форме окна и один флюгер с поющим петухом, - тоном экскурсовода доложила я. - Ее построил еще прежний деревенский глава, в доказательство того, что казенные деньги он тратит исключительно на славу родного края. С тех пор мы и ославились на всю страну, как каланчовая деревня. Хотя, этой достопримечательностью так по назначению и не пользовались. Уж слишком лазить на нее трудно... Ну, как, тебе здесь... нравится?
- Да, нравится, - подергал мужчина руками перила, проверяя их на прочность. - Я на нее часто внимание обращал, с улиц внизу. Ее ведь из любой точки в деревне видно. Вот только и подумать не мог, что когда-нибудь сюда... сразу на самую высоту... Спасибо.
- Да не за что. Наслаждайтесь, а я пока делом займусь.
- Что ты имеешь в виду? - повернул он ко мне, подставленное ветру лицо.
- Хочу посмотреть, где у нас в это позднее время магией балуются.
- А-а-а...
Мэзонруж отсюда, с самой его окраины, заплатами огородов вылезшей к Шалбе, виделся, как затихший на ночь в улье пчелиный рой. Редкие мерцающие огоньки, натыканные по площадям, перекресткам улиц да вокруг таверн лишь схематично обозначали сейчас его темные границы. А прямо за нашими спинами под округлившейся пока наполовину луной, переливалась река. На дальнем ее берегу, пологом и песчаном через убранное поле чернела неровным контуром дубовая роща, сотни лет назад облюбованная местными дриадами. А уж если совсем выпустить свое воображение вслед за юго-западным ветром, то можно представить за много миль отсюда и стену священного Лазурного леса, и топкие берега шумных в любое время суток Склочных болот. Но, мне сейчас нужно было сконцентрироваться на совсем противоположной стороне и, старательно прищурившись, я ухватилась руками за холодные перила балкона.
Постепенно темень внизу начала раскрашиваться мутными разноцветными пятнышками-светлячками, зависшими над отдельными постройками. Ну, надо же, как интересно у нас, оказывается, по ночам люди живут? Хотя, про Цветиху я и так... догадывалась. Да и магия ее деревенская, примитивная, никому вреда, не приносит... Ага, гораздо восточнее ее, под самым носом у старосты нечто по интереснее творится. И это уже не так безобидно, как 'антиопохмельный' заговор на самогон. Надо будет приглядеться с пристрастием к супружеской паре лекарей. А вот что касается моей приятельницы, Алены, то с ней придется, уже в который раз откровенно поговорить. Потому что цвет ее зависшего между башенками 'светлячка' мне совсем не понравился. Опять не тем покровителям в ночи за удачу свечки ставит? Да и у самих этих свечек цвет тоже не... Ого! Ярким всполохом отвлек мое внимание от домика художницы, радужный перелив над алантским особняком. Да... Полноценной жизнью живут многодетные супруги. От такой силы 'взрывающей изнутри муки' даже у меня кровь к щекам прилила... Прочистив, запершившее от смущения горло, я переместилась взглядом к серому пятну храма, от которого в этот неурочный для служб час шел серебристый столп света прямо в ночную высь. Ну, ничего себе! Оказывается, для такой силы энергии даже и других составляющих не нужно. А вот какое над храмом 'светопредставление' творится, когда колокола звонят?.. Надо будет обязательно посмотреть.
- Ветран, а почему ты на службы в наш храм не ходишь? - не отрываясь от искрящегося креста, спросила я.
- В храм? - удивленно отозвался он. - Я дома... Точнее в саду молюсь.
- Ясно. В уединении, значит. Или боишься, что нам вред своими святыми речами нанесешь?
- Нет... Не знаю, Анастэйс... Ты мне ответь.
- Отвечаю: можешь молиться дома и иконку свою поставить, куда положено. Я... Мы - не против. Ведь у твоей матушки есть особый угол, и домовой тоже есть. Не сбежал, собрав пожитки от такого соседства?
- Угу... Этот угол у нас 'красным' называется... Я понял.
Вид же моего собственного, мгновеньем раньше упомянутого дома, с такой точки, меня тоже искренне удивил. Правда, заметны были хорошо, сквозь соседские деревья и постройки, лишь две его неполные стороны, зато иллюминация, какую они выдавали вместе с 'сеткой' колокольчиков, накинутой на весь двор и сад... Я раньше никогда именно так на него не смотрела, о чем искренне сейчас пожалела. Потому что зрелище действительно, впечатляло. И тот золотистый свет, волнами бегущий по бревенчатым углам вверх, и скользящий дальше по стыкам четырехскатной крыши прямо к центральной трубе... Да, есть от чего флюгеру скрипеть, когда этакий поток через него, как сквозь громоотвод проходит...
'Надежная охрана... Слишком надежная для такого тихого места, как Мэзонруж', - нахмурившись, развернулась я к реке и попыталась сейчас вглядеться за ее крутой, уходящий на запад изгиб...
- Что там? - спросил за моим плечом Ветран. - Ты уже очень долго туда смотришь.
- Там?.. Старая деревенская пристань. С постоялым двором и складами. Все, как положено, только уже ветхое и заброшенное. Ею раньше, лет восемьдесят назад очень оживленно пользовались, пока, после очередного паводка, Шалба окончательно русло не изменила. Бухлюй сегодня сказал, что, если у нас в округе и появились фонари дураков, то они могут квартироваться только у старой пристани. Завтра мы это узнаем... А вообще, место там, действительно, нехорошее. Как Зеня говорит, 'неспокойное'.
- И в чем это выражается?
- Да в разном. То свистом в ночи, то здания все разом трещать по швам начинают. Я сама не видела, а вот... друга моего наш староста четыре года назад собственноручно нанимал, чтобы он порядок навел, а то на пастухов селяне жаловались. Там вокруг как раз луга заливные, а пастухи туда стада гонять категорически отказывались.
- И что твой друг, навел порядок? - профессиональным тоном поинтересовался воин духа.
- Ага... А прошлой осенью там Прокурат со своими кадетами(4) поисковые учения провел. И после тех учений, говорят, - ехидно скривилась я. - опять веселье началось. Это же кадеты - накидали своей непредсказуемой магии по всем углам, а почистить за собой забыли... Вот, видимо она сейчас так и светится... синюшно, - вновь прищурила я глаза к темному горизонту.
- Магия... За все в этой жизни нужно нести ответственность, тем более, за такое, - глухо произнес мужчина. - А давать магическую силу в руки детям...
- Это конечно. Только в том, что у Мэзонружа опять старый чирий на заднице вылез, виноваты, не пацаны неопытные, а те, кто ими руководил тогда. Это они должны были все до конца проконтролировать, - с чувством пробубнила я и резко развернулась к Ветрану. - А скажи мне, почему ты сегодня на меня злился? Неужели, только из-за того, что я против Фионария решила свой магический знак применить?
- Что? - удивленно отпрянул от меня Ветран. - Хотя, ты знаешь, да - злился. Потому что, на мой взгляд, методы такие тебя недостойны и существуют другие, куда более...
- Достойные? - выкатила я глаза. - Бегать по деревне и всех подряд спрашивать: 'А не видели ли вы'? А ТЫ знаешь, мне нисколько за свой поступок не стыдно. Никто в результате не пострадал, разве, кроме самомнения этого селадона(5). А вот тебе, воин духа, наоборот, сейчас должно быть стыдно, за то, что ты всей правды не говоришь.
- И в чем же она выражается, на твой взгляд? - склонил голову набок Ветран.
- А в том, что ты меня элементарно ревновал, но признаться в этом тебе твои заповеди не позволяют: как же так, я, воин духа, могу ревновать какую то там магичку? Да она и гвоздя с моей высокодуховной подошвы не стоит.
- Ну, знаешь ли? - уперся руками в перила мужчина. - Стыдно... Тебе трудно понять, что для других могут существовать непреложные истины, которые не оспариваются. Я тебя в этом не виню. Как ты говоришь, - тоскливо усмехнулся он. - 'Такова твоя природа'... Скажи мне, Анастэйс, а тебе когда-нибудь, за что-нибудь бывает... стыдно?
Слова его ударили прямо в сердце и больно отозвались там именно потому, что были, отчасти, правдой. Но, у меня, вдруг, пропало все желание продолжать и дальше этот бессмысленный спор, который я сама же так глупо сейчас затеяла:
- Бывает, Ветран... А особенно мне стыдно за то, что я большая трусиха и до сих пор не исполнила последнюю просьбу своей бабушки. Хотя я тогда и не знала, что она была последней... Я трусиха, потому что до сих пор боюсь учиться левитации, хотя из-за этого уже один раз чуть не погибла. Вот поэтому мне и стыдно. Правда, я стараюсь бороться со своим страхом. Отчего и бываю здесь иногда, на этой каланче, но до сих пор так и не научилась его преодолевать. Поверь мне, для мага это непростительно...
- Расскажи мне, - тихо произнес Ветран.
- Что?
- Расскажи мне все, Анастэйс.
- Про мою... ба-абушку? - нервно всхлипнула я, глуша подступившие слезы.
- Да, и про нее тоже расскажи.
- Зачем тебе это?
- Просто расскажи...
- Просто, - эхом повторила я и шерканула пальцем под носом. - Только, если ты будешь надо мной смеяться, я тебя отсюда скину без всякой надежды на удачное приземление, - этим же пальцем погрозила я мужчине...
Луна, сильно напоминающая мне сейчас (а надо было нормально ужинать), ополовиненную на сковороде яичницу, заглядывала уже в следующий между опорами балконной крыши проем. А я, к своему великому облегчению, наконец, закончила 'печальную повесть про недоученную магичку и ее карточную башню'. А потом мне, вдруг, стало очень легко. Будто груз этот, ни разу ни перед одним человеком и даже магом наружу не выложенный прямо с самой высокой в Ладмении пожарной каланчи, камнем ухнул долу. Да там, об землю и разбился на мелкие-мелкие кусочки. Ветран, ни проронивший ни слова, стоял сейчас рядом со мной и тоже смотрел вниз. Неужели, и он это почувствовал?
- А здесь очень высоко, - поднял мужчина ко мне улыбающееся лицо. - Я думаю, начинать надо, как ты говоришь, с самого простого. Вот с этого и начнем. А отсюда ты еще успеешь слететь.
- Маги летать не умеют, - осторожно уточнила я. - Летают лишь аланты, да еще эльфы. А маги левитируют, то есть парят. А вообще, причем здесь ты?
- Анастэйс, - страдальчески вздохнул мужчина. - Послушай меня внимательно. Бояться - не стыдно. Страх отличает разумных существ от безмозглых идиотов. Лишь вторые ничего не боятся, поэтому и живут не долго. Ты мне очень помогла. Ты заставила меня поверить в себя, в собственные силы. И я тоже в тебя верю... как в себя самого. И я хочу тоже тебе помочь. Скажи только, как это сделать?
- Как мне поверить в себя? - удивленно уставилась я на Ветрана.
- Угу.
- А ты в меня уже... веришь?
- Угу. Как в себя самого. И мне безразлично при этом, маг ты, эльф или обычный человек.
- Ну так... Ой, да здесь много разных нюансов. Понятие веса и антивеса, например. Понятие разности полей, - пустилась я в перечисления, а потом широко открыла рот. - А моим подопытным будешь?
- Это как? - вскинул брови Ветран.
- Да очень просто. Ведь себя поднимать или другого, принцип левитации один и тот же - надо лишь сдвинуть центр заклятия в нужную точку.
- Угу-у... - задумался на мгновение воин духа. - Хорошо. Давай попробуем. Тем более, я вижу, в теоретической части ты уже подкована. Только... может, сначала спустимся пониже?
- А что? Ты же в меня веришь?.. Ну, хорошо, давай, а вообще-то... О-ой-й... - вдруг, передернуло меня от боли, спицей пронзившей оба виска сразу. - Ветра-ан, - прихлопнула я к голове руки.
- Анастэйс, ты чего?
- Зеня... Охранный знак. Надо срочно...
- Ты сама сможешь?
- Ага... Могу, - взметнула я в знаке руку и первой качнулась в проступивший на лунном фоне подвал...
Окончательно боль отпустила уже через секунду и еще в подвале я успела подумать, что кот, скорее всего, по какой-то непонятной причине сейчас вне пределов дома, но начинать надо оттуда...а потом я увидела его... точнее их. Зигмунд, забившись в угол своего любимого дивана, с расширенными от ужаса глазами пытался отодвинуться еще дальше, но, лишь лихорадочно скреб лапами, собирая под собой покрывало, а прямо над ним нависло нечто. Сначала мне показалось, что это просто серое пятно, но, оторвав свой ошалелый взгляд от кота, я разглядела в этом пятне вполне человеческую фигуру, только очень тощую и сутулую, облаченную в длинный мешковатый плащ. Фигура угрожающе дернулась, заставив несчастного тут же, зажмурив глаза, тихо пискнуть, а потом обернулась к нам. Да, это был человек, достаточно пожилой и с едкой ухмылкой на крупноносой физиономии, но в следующий момент, когда Ветран, метнувшись из-за моей спины, бросился в его сторону, незнакомец, вдруг, яркой вспышкой разлетелся по комнате, оставив после себя лишь угарный смрад.
- Что это было? - растерянно тормознув у дивана, огляделся по сторонам Ветран.
- Н-нет, не надо... - еще не придя в себя, затряс головой умник и в два огромных прыжка, на которые обычный кот, казалось, не способен, очутился на моих руках. - Стася, он меня... нашел. Мне стра-ашно, Стася, - сердечко его бешено колотилось прямо у меня под пальцами. - Стася... Стася... - совсем по-собачьи заскулил, обхватив мою шею лапами кот.
- Та-ак... - попыталась я собрать свои мысли в кучу. - Какого ахирантеса в этом доме происходит?.. Ветран.
- Да? - развернулся ко мне, уже с той стороны дивана мужчина.
- Здесь больше ничего нет. А ты, Зеня, можешь успокоиться. Это был не тот, о котором ты нам сейчас расскажешь... когда успокоишься, а всего лишь мастерски наведенная иллюзия. И меня сейчас очень сильно интересует, - постепенно начала я повышать голос. - Какого ахирантеса она здесь делала?! При такой-то сильной охране дома. Груша!.. Груша!!!
Домовиха обнаружилась, как только Ветран откинул крышку погреба, а я пустила туда свой световой шар. Она лежала, раскинув ручки, прямо на картофельной куче в нашем потайном отсеке и мелко дрожала. Встопорщенные волосы грушины и кончики пальцев искрились остатками только что лопнувшей наверху, у дивана магии.
- Я сейчас, - пренебрегая лестницей, спрыгнул мужчина вниз и через несколько секунд появился оттуда с обвисшей Грушей на руках. - Анастэйс, - осторожно сгрузив тельце на диван, распрямился воин духа. Явно, такое зрелище было ему в новинку. Да и мне самой, правду сказать, тоже. - Ты можешь объяснить, что с ней?
Я, не выпуская из рук кота, склонилась над дрожащей крохой:
- Не знаю. Такое ощущение, будто она с этой иллюзией... дралась, что ли? На ней та же энергия. Да и запах... Зеня?
Умник, отцепив от моей кофты лапу, завис над Грушей и принюхался. А потом, вдруг, утробно заурчал. Домовиха в ответ, лишь приоткрыла глазки:
- Я ничего не помню, хозяйка, - не отрывая от кота пустого взгляда, пролепетала она. - Я ничего не помню.
- Вот и приехали. Дальше пёхом...