– Нина Сергеевна, вас беспокоит Федор Степанович. Завтра у меня выходной и у Кати значит тоже. Договорились, – положив трубку, заверил, – ну вот, видишь. Я сказал, отдыхай, значит отдыхай. Иди домой или куда ты там сама решишь.
– А вы?
– Я сейчас напишу, что надо делать нашему больному и все.
– Спасибо, – и она, приведя в порядок документы на столе, вышла.
Я написал, что требовалось, на что обратить внимание и покинул кабинет. Передав бумаги дежурной сестре, направился к выходу.
Глава 4. Охота
Я сидел вместе с моим другом Денисом в небольшом итальянском ресторане. Он был ресторатором и это был его ресторан. Познакомились мы давно, в те времена, когда я захаживал сюда в уютную обстановку, где к тому же была хорошая кухня. Иногда бывал с женщиной, иногда один. Меня хорошо знали все официанты, как постоянного клиента. Однажды, я сидел в одиночестве и он, проходя мимо, поинтересовался, все ли меня устраивает. Поняв, что это не просто служащий, я предложил ему присесть, и он не отказался. Так, между делом, за разговорами у нас нашлись общие интересы.
С тех пор, я иногда звонил ему сообщить что приеду. Он всегда интересовался один или нет, но в любом случае столик для меня всегда находился. Если я был не один, то он не походил. В это раз мы сидели напротив друг друга, и пили прекрасное итальянское вино.
– Я оставлю машину у тебя?
– Какой разговор. Первый раз что ли?
Если я позволял себе выпить, то оставлял машину у ресторана, за которой ночью присматривала охрана, а утром забирал.
– Какой-то ты усталый сегодня, Федор?
– Работы много.
– Женщины хотят быть красивыми. Это похвально. Не будем считать это их слабостью. Скорее силой, не всякая решиться лечь под нож, даже ради красоты.
– Это верно, но надо учесть, что решиться морально одно, а материально другое.
– Банально, но красота требует жертв, пусть и материальных.
– Красоте жертвы не нужны. Жертвы нужны, чтобы создать красоту.
– И ты жертвуешь? – смеясь, спросил Денис.
– А то. Даже не представляешь, какие жертвы приношу на алтаре операционного стола. Бывает увидишь вошедшую и думаешь, что она прирожденная старая дева и до того не привлекательна, что даже в своих модных тряпках и большим слоем грима выглядит как незадачливая гейша.
Он засмеялся: – И что ты с ними делаешь?
– То же что и с другими, препарирую.
Денис, сквозь смех выдавил: – Тебе не жалко потрошить лица и тела своих пациенток?
– Я не охотник, они не дичь.
– В твои силки они сами идут на манок. Но все вы так говорите, делая надрез по телу.
– Ты циник.
– Все мы циники по мере необходимости.
В это время, мимо нашего столика прошла женщина с превосходной фигурой, которую я проводил взглядом. Заметив это, друг произнес: – Ты на нее сейчас смотришь и оцениваешь, что с ней можно сделать как мужчина или как пластический хирург?
– Денис, между нами не операционный стол. И что с ней можно сделать я представляю.
– Или она с тобой!
– Тоже было бы не плохо.
– Удивляюсь тебе. Сколько женщин прошло через твои руки. Ты должен уже спокойно воспринимать женские формы, а ты все провожаешь их взглядом.
– Иногда эти руки бывают в печатках, что снижает остроту ощущений. Но заметь. Провожаю, а не раздеваю.
– Ну да. Они сами перед тобой раздеваются, что же руки свои утруждать.
– У них бывает одежда, на которой столько пуговиц, что если расстегивать все, то впечатление, словно на баяне играешь. Великое изобретение – молния.
– А как же сам процесс, прелюдия?
– Она должна быть, но не до такой же степени, чтобы настраиваясь на процесс, расстроится от подготовки к нему.
– А почему ты стал пластическим хирургом?
– Люблю, когда женщина смотрит на меня, широко открыв глаза с надеждой.
– Надежда в глазах женщины, многого стоит.
– Вот, вот. Что у тебя, что у меня, все дорого.
– В наших профессиях есть нечто общее, – заметил он.
– Это что?
– Мы оба приносим людям радость. Ты, исправляя дефекты внешности, а я, исправляя вкусы к еде. У каждого клиента вкусы свои, что необходимо учитывать.
– Да, у моих клиенток очень изощренные бывают желания, и иногда приходится много подумать, как все сделать.
– Это тебя изнуряет, – саркастически заметил Денис.
– Конечно. Не хочется тратить свое мозговое вещество на работу. Есть много других интересных вещей.
– Согласен.
Он подозвал официанта и попросил принести еще бутылку вина, первую мы выпили не заметив.
– А вообще сильно устаешь? – Продолжил он, когда вино было налито.
– Когда как. Иногда бывают сложные операции. Я ведь не только женщинам внешность правлю. Бывают и мужчины, но таких мало, к счастью, и их привозят из других клиник.
– После аварий?
– После войны, – с грустью произнес я, – очень жаль этих парней. Вот здесь я готов часами стоять у операционного стола, чтобы дать им возможность, не стесняясь, показать себя людям и чтобы девушки от них не шарахались. Не те, которые ко мне приходят со своими фантазиями. У большинства таких это просто желание стать еще лучше, как они думают. Нет, я про обычных девушек, которые ходят по улицам и довольны своей внешностью. Ради них, я стараюсь вернуть парням радость жизни. Поверь, там нет денег.
– Я понимаю.
– Это надо видеть. Я много видел, но привыкнуть не могу и всегда молчу. Древние римляне говорили "тем, что я молчу, я воплю". Вот я и воплю молча.
– Это хорошо, значит еще способен сопереживать и это говорит о твоей порядочности.
Я засмеялся и пояснил ему: – Отношения порядочных и непорядочных людей сложны. Это напоминает отношение порядочных женщин к проституткам. Они их всегда осуждают, но где-то в этом осуждении хранят про себя зерна зависти, которым не дают расти, и которую боятся высказать. По себя говорят одно, а вслух иное.
Денис засмеялся и произнес: – Понял. С вопросом твоей порядочности я поторопился. Но все-таки в отношении женщин элементы порядочности присутствуют?
– Конечно. Открываю дверь перед ними и пропускаю вперед. Всегда прощаюсь, уходя, даже оставляя их в не ведении дальнейшего, но никогда не говорю, что позвоню снова.
– Так уж никогда?
– Во всяком случае, до сего времени, если это не касается дел.
– Ты одноразовый мужчина.
– Не согласен. Это женщины мне встречаются одноразовые или временные. Постоянной пока не встретил.
– А хотел бы?
– Не задумывался, но думаю, да. Но вот, какая штука, – продолжил я, – мне нужна жена, чтобы я знал, что когда она ко мне обращается, я не обязан ей отвечать. Мало того, я могу вообще не прислушиваться к тому, что она говорит и при этом не будет скандала, потому как она мое молчание правильно поймет.
– Фантастики начитался?
– А что делать? Только и остается – фантазировать. Где найти идеальную, женщину.
– А ты сам насколько далек от идеала?
– В бинокль не увидишь.
– Грустный ты сегодня.
– Есть такое дело. Я сегодня операцию делал, как раз такую, о чем упоминал. И еще гложет меня одно дело.
Денис вопросительно посмотрел на меня.
– Я не знаю, что со мной произошло, но появились у меня некоторые способности. И это давит. Я тебе покажу сейчас, но прошу, зная тебя, как не болтуна, все – таки держать язык за зубами. Сейчас я попрошу официанта выполнить заказ, то, что будет после, ты увидишь, но не наказывай его. Это не его вина.
Я подозвал официанта, он приготовил блокнот для записи, но я попросил принести минеральной воды. Он кивнул, а я. посмотрев ему в след, про себя дал команду – "Забудь, что я сказал, ты вообще не помнишь и не походил".
Прошло минуты две, Денис ждал, не возмущаясь отсутствием официанта. Я снова подозвал его:
– Скажи, я тебя звал минуты две назад?
Официант смутился, не зная, что сказать, видя за столом хозяина. Тот сказал:
– Говори как есть, не бойся.
– Нет. Вы подозвали меня впервые.
– Правильно. Принеси минеральной воды.
Он ушел и быстро вернулся, неся бутылку.
– Оставь, не открывай, – велел я. Когда он ушел, Денис спросил:
– И что это было?
– Если бы я знал что это, я бы, хоть что-то понимал. У тебя есть диктофон?
– Есть.
– Неси.
Денис не спрашивая зачем, ушел и вскоре вернулся с диктофоном.
– Смотри. Включаем и несем всякую чушь. Говори.
– Я не знаю, что ты хочешь делать, но я ничего не понимаю. И пусть диктофон тому свидетель. Я говорю, что взбредет в голову. Федя – бабник, но классный бабник.
Я выключил диктофон, посмотрел на друга и мысленно произнес: – Забудь, что ты сейчас говорил мне.
Выждав паузу, я спросил:
– Ты сейчас что за чушь нес про меня, что я бабник?
– Да ты что Федя! Я ничего такого не говорил.
– Неужели? Давай проверим, – я отмотал время и включил диктофон на воспроизведение. Денис, молча, слушал, затем взяв бокал с вином, сделал глоток и вымолвил:
– Я не знаю, что сказать, но не помню, что говорил это.
– Вот в этом и суть. Я просто стер тебе кусочек памяти.
– Как?
– Не знаю. Дал команду и все.
– Это гипноз?
– Нет. Это не гипноз. Я вижу пленку и нужные кадры засвечиваю.
– Да. С одной стороны здорово, а с другой на фига это нужно?
– Вот и я о том же. Мне это не нужно.
– И давно эти способности обнаружил?
– Пару дней назад, совершенно случайно. Одна знакомая не смогла вспомнить, что мы с ней провели вечер.
– Хорошие способности для таких встреч.
– Может быть, но мысли одолевают, откуда это и что с этим делать?
– Не знаю. Наверное, использовать по мере необходимости.
– Вероятнее всего, что так, – я взял диктофон и стер кусок, что наговорил Денис.
– Ты заставишь мир удивиться!
– Все дело в выражении лиц, – парировал я, – а не послать ли все далеко и не отдохнуть ли мне душой и телом сегодня?
– Ты же устал после операции?
– Это другая усталость. Приятная усталость – это истома.
– Есть объект?
– Да хоть бы та женщина, что проводил взглядом.
– Я ее не знаю. Вижу впервые у себя.
– Тем лучше. Ресторан запомнит, а меня нет.
– Только постарайся не знакомится в зале.
– Конечно. Посижу, подожду, когда пойдет, если одна.
– А если не одна или не поймет тебя?
– Значит не судьба, и поеду домой баиньки.
– Ты же не охотник, а она не дичь? – поддел меня Денис.
– Все мы в этом мире то охотники, то дичь. Все зависит от того, где располагаешься в текущий момент, по какую сторону прицела.
– Значит все-таки я прав, – сделал он вывод, – ты ищешь дичь и в итоге все они становятся твоими пациентами по прошествии времени. Все зависит от меткости выстрела.
– Заметь, здесь только потенциальные пациентки и они не лежат на операционном столе.
– Надеюсь, тебя это не огорчает, и ты предпочитаешь более удобные ложа.
– Да, люблю комфорт и подвижных женщин, а не тех, что пахнут лесом.
– А что в них плохого?
– Лежат как бревно.
– Все охотник, оставляю тебя, не пропахни лесом и меткого выстрела, – он похлопал меня по плечу и ушел.
Глава 5. Ксения
Ждать пришлось не долго. Примерно через полчаса женщина прошла мимо моего столика. Выждав несколько секунд, я встал и направился следом за ней к выходу. Учитывая, что расплачиваться мне было не нужно, то никаких препятствий я не испытывал, чтобы не потерять ее из вида.
Она вышла из ресторана и направилась к ярко красному "Ситроену". Пока она не уехала, а только подходила к машине, я догнал ее и спросил:
– Не подвезете?
Она оглянулась: – Банально.
– А что еще можно придумать за несколько секунд идя следом за вами, тем более для оригинальности нужны мысли, а они путаются, глядя на вас.
– Мысли всегда надо иметь, хотя у некоторых их никогда не бывает, они просто стекают в брюки, не задерживаясь, – ухмыльнулась она, но не села в машину, – лучший экспромт, это экспромт придуманный заранее.
– Но мне так много предстоит сказать вам, так хочется сказать хоть что нибудь.
– О Боже! Еще один охотник за женскими телами.
– А что уже были конкуренты?
– Увы, были.
– И как это я упустил объявление об открытии сезона охоты. А так хотелось стать браконьером.
– Это лучше, чем бракоделом.
– Согласен, – понял я ее, – но чтобы отличить мастера от ученика бракодела, надо увидеть его работу, нет, не увидеть, а почувствовать.
– Эти сказки поет каждый. И все мастера, на слова, а на деле, увы, одни подмастерья.
– Да, мастерство надо доказывать, но иначе все равно не узнаешь, только через свой собственный опыт.
– Через тело, вы хотите сказать?
– Нет, не через тело, а телом. Так возьмете в попутчики?
– Садитесь, охотник, подвезу.
Она открыла машину, и я примостился рядом с ней.
– Куда?
Я назвал адрес: – Если не по пути, то я сойду на ближайшей остановке.
– Мне торопиться некуда. А что охотник делает в глуши и без машины? Судя по виду, машина должна быть.
– Если принимаю, даже глоток алкоголя, за руль не сажусь.
– Похвально. А что здесь делали?
– Общался с другом. Может, познакомимся? Меня зовут Федор.
– Ксения, – и она выехала со стоянки. Вела машину она спокойно, видимо действительно, торопиться ей было некуда.
– В гости, как понимаю, не согласишься? – решил я продолжить.
– Правильно понимаешь, – снова усмехнулась она, – я что, похожа на идиотку? Или думаешь, что вот так сразу прыгну в постель к тебе? Вижу тебя в первый раз.
– Прыгать не надо. Надо делать все легко и нежно. И никто не мешает увидеть во второй раз.
– Жене будешь делать легко и нежно.
– А ты предпочитаешь тяжело и жестко? Можешь не верить, но я не женат.
– А когда нибудь был?
– Я? Нет, конечно.
– Почему?
– Не знаю, – ответил я обреченно, – наверное, не встретил ту, на которой хотел бы жениться, да и опыт общения показывает, что буду ли я у нее один? – и при этом вновь скользнул по ней взглядом, ее формы приковывали.
– Поверю, но это тебя не красит.
– Неужели поверила?
– У женатых глаза другие. Они бегают по сторонам, чтобы заметить знакомых раньше, чем заметят их. А ты бесшабашный, простой, тебе все по фигу и не нужно подбирать слова. Подходишь и практически открыто предлагаешь переспать.
– Подкупает моя откровенность?
– В некоторой мере. Во всяком случае, не лебезишь.
– А хочешь честно?
– Хотелось бы.
– Могу предложить просто подняться ко мне. Никакого насилия, посидим, а там как дело пойдет.
– Не пойдет. Я тебя не знаю, чтобы идти к тебе домой. Береженого Бог бережет. Не известен же результат. Мужик ты видный, но опасения всегда остаются.
– Не буду спорить, а уж уговаривать тем более не в моих правилах, но у тебя еще есть время обдумать, как провести сегодняшний вечер, пока едем.
– Приняла к сведению. А чем на жизнь зарабатываешь, Федор?
– Потрошу тела людей, в основном женщин. Где-то что-то добавляю, где-то что-то убавляю. Кудесник, одним словом пластический хирург.
– Это уже интересно.
Я взглянул на нее и вызывающе оценил тело: – Тебе – то, что за печаль. У тебя все замечательно.
– Иногда хочется лучше.
– Только не говори банальность, что нет предела совершенству.
– Нервирует?
– Бесит. Всему есть предел, даже совершенству. Нет, пожалуй, ошибаюсь, человеческой глупости. Так чем тебя не устраивает твое тело?
– Грудь поправить со временем или еще что.
– Банально. Силикон захотела? А что если так без упругости, нежно – живенько?
– Это вам мужикам надо упругость. Но ты специалист, тебе лучше знать, что надо. Во всяком случае, хотя бы просто проконсультироваться не мешало. Так, чтобы себя успокоить.
– Это можно, хоть сегодня, – намекнул я.
– Я намек поняла – отдать свое тело для изучения врачу.
– Нет, отдавать не надо, мне своего хватает, а вот отдаться врачу, это иной смысл.
Она взглянула на меня и улыбнулась: – Банальности еще проскальзывают, но есть свежие мысли, во всяком случае, прямота твой конек. Не порть о себе мнение.
Я решил, что надо уходить от этой темы и перевел разговор на нее.
– А ты чем занимаешься?
– Руковожу.
– А вот это напрягает. Женщина руководитель вырабатывает более жесткий стиль общения.
– Иначе в бизнесе съедят.
– Как хорошо, что я далек от него.
– Не настолько, как кажется. Твои пациентки наверняка не бедные люди и, наверное, связей много.
– Да, это так, но эти связи мне ни к чему, их на операционный стол не положишь, и мои руки другими не станут.
– Устаешь?
– Всякое бывает. Вот сегодня, например, я не могу выдать тайны, но если коротко, мужчина был после травмы. Операция длительная, долго стоял у стола.
– И после этого ты предлагаешь заняться сексом? – удивилась она.
– Одно другому не мешает, – так она сама вернулась к разговору.
– А ты что изголодался по женской ласке и телу?
– Посмотри на меня, – я повернулся к ней, – у меня голодный взгляд?
Она посмотрела: – Нет. Лукавый. Уже въехали на твою улицу, куда подъезжать?
Я показал ей дом, и когда она подъезжала к моему подъезду попросил: – Вот здесь останови, – но она проехала мимо. Я повернулся к ней в ожидании объяснения.
– Поедем ко мне домой.
– Что так передумала?
– Не уговаривал и готов был выйти из машины.
– Ясно. А дома у нас?
– А дома у нас никого, муж уехал.
– Люблю замужних женщин, с ними проще и без последствий душевных травм. Все предельно ясно.
– Вот именно.
Она жила в другом районе города. Все-таки, как непредсказуемы люди, особенно женщины. Пока ехали, она изменила свое мнение на противоположное. И надо было ехать в другой район, чтобы сменить мнение. Или появилось желание? Вряд ли оно появилось вдруг. Оно, было, не было объекта, а так присмотрелась, и оказался ничего. Она была тоже не плоха. Внешность приятная. Но не красавица, а вот фигура да.
– А что ты делала в ресторане?
– Заехала после работы, был трудный день.
– И что у тебя нет друга? Чтобы скрасить возникающий порой одинокий вечер?
– Ты имеешь в виду любовника?
– Твоя откровенность пугает.
– Беру пример с тебя. В нашем с тобой случае нет смысла прикидываться невинной девственницей. Каждый знает, что он хочет и надеется это получить. А что касается любовника, то был, но длительные отношения подобного рода утомляют, и накладывают определенные обязательства, а мне обязательств и в других вопросах жизни хватает.
– И что меняешь мужчин?
Она взглянула:
– Не так часто, как ты. Это бывает редко, даже очень редко. Мне, в общем, все равно, что ты подумаешь, но это так для сведения. Я в ресторан зашла не для того, чтобы меня там кто-то "снял". Обошлась бы легко сегодня одиночеством, но вот познакомившись с тобой, захотелось прижаться к мужскому телу.