– Не по средствам говорите? Вот-вот, – заржал Ковальчук.
– Ничего смешного, я теперь деньги не трачу. Я их складываю. Коплю. Не известно еще, как там в этой Канаде с работой для меня будет.
– В банку складываете или в коробочку на шкафу? – ехидно поинтересовался Ковальчук и, увидев выражение моего лица, опять заржал. – Угадал! В коробочку на шкафу.
– Вам это знание не поможет. У меня квартира на сигнализации. Враг не прорвется.
– Ну, и бог с ней с этой вашей заветной коробочкой. Нам с вами наших суточных для приличного шопинга хватит за глаза и за уши. Кормились-то мы за чужой счет. А если вам не хватит, я вам свои одолжу. У меня еще и карточка есть, тоже заветная.
– А ведь вы меня сейчас искушаете.
– Точно. Вас в Канаде муж в случае чего прокормит. Там у них в Канаде зарплаты хорошие, и приличные жёны не работают. А вам, как я погляжу, туфли новые нужны, – Ковальчук посмотрел на мои измученные этой командировкой туфли, вернее на их остатки, – сумка тоже не помешает, да мало ли чего еще деловой женщине необходимо закупить! Предлагаю посетить "Галери ля Файет".
И я согласилась, особенно, когда сама постаралась посторонним взглядом посмотреть на свою любимую сумку. Сумка бывалая, что и говорить. Очень эффектная, а главное большая. И документы туда все войдут, и туфли, в случае чего, тоже поместятся. Однако углы уже все потерлись. Я, конечно, потертости эти регулярно замазывала фломастером, но при определенном освещении, эти потертости, особенно замазанные, выглядели весьма непрезентабельно. Ковальчук был прав. И я решилась, но дала себе слово, что куплю только сумку и туфли. Ну, может быть, еще шарфик. И баста!
На следующий день мы бродили по "Галери ля Файет" и у меня разбегались глаза. Ощущение было, что я в музее. Наконец, Ковальчук не выдержал и подтолкнул меня к одному из отделов. Там он оглядел ряды одежды и выхватил одну из вешалок.
– Вот. То, что нужно.
На вешалке болталось платье. Платье, как платье. Ничего особенного, но когда я его надела, мне совершенно не захотелось его снимать. Я вывалилась из примерочной, демонстрируя платье Ковальчуку. Он поднял большой палец вверх. Однако, я и без его пальца, по глазам других покупателей и покупательниц поняла, что платье надо брать. После этого история повторилась еще несколько раз. Ковальчук каким-то сверхъестественным чутьем угадывал необходимую мне вещь, отправлял меня в примерочную, после чего я демонстрировала себя в обновке ему и другим покупателям. Все были довольны. Так я купила не только платье, но и парочку костюмов, туфли, три блузки, сумку и кашемировый палантин. Последнее, на что уговорил меня Ковальчук, были широкие удобные брюки, в которых я так и осталась. Эта вакханалия длилась практически целый день с небольшим перерывом на кофе. Я истратила все наши с Ковальчуком суточные и еще залезла в долг к нему на карточку.
Надо сказать, я впервые в жизни ходила по магазинам с мужчиной. Серёга это дело категорически терпеть не может, и когда в отпуске мне вдруг удается его завлечь куда-нибудь в магазин, с трудом отбывает эту повинность, всем своим видом изображая несчастную жертву. О том, чтобы порекомендовать мне что-либо или одобрить, речь даже не идет. В большинстве случаев, глядя на меня в обновке, он пожимает плечами, а потом ругает меня, что я купила такую дорогую вещь. Так что по магазинам я в основном хожу либо одна, либо с Жанкой. И то, и другое совершенно неинтересно. А вот с Ковальчуком в магазине мне очень даже понравилось. Даже закралось подозрение насчет его ориентации, уж больно хорошо он в шмотках разбирается. Однако внешность Ковальчука никак не вязалась с моими представлениями о лицах нетрадиционной ориентации. Хотя, кто его знает? Вон сколько певцов разных вполне себе брутальных и не писклявых оказываются вдруг совсем не женолюбами. А из-за чего он в результате развёлся с женой, Ковальчук ведь мне так и не рассказал. Подумаешь, ворчала, что он не по средствам живет. Это разве повод? Опять же на меня Ковальчук никогда толком не пялился. Конечно, как выяснилось, я только местами роковая женщина, но некоторые вещи вызывают у мужчин вполне себе определенную реакцию. Я бы назвала её адекватной. Правда, я не помнила, чтобы я когда-либо ставила себе цель этой адекватной реакции добиться у Ковальчука. То есть, я определенно, перед ним хвостом не вертела и никак не заигрывала. Ну, так я и с Руденко Сергеем Сергеевичем не заигрывала, а оно вон как обернулось. В любом случае я решила к Ковальчуку на этот счёт присмотреться повнимательнее. А вдруг, и правда, он того. Сейчас, какой фильм не глянь, обязательно кто-то из героев того этого, нетрадиционный.
Закупив себе всё, по мнению Ковальчука, самое необходимое, я приобрела в подарок Жанке манерные домашние тапочки на каблуках, маме купила шикарное портмоне красного цвета, чтобы его сразу же было в сумке видно, и задумалась над подарком для свекрови.
– Не мелочитесь, Екатерина Андреевна, – пробасил мне на ухо Ковальчук. – Свекрови надо угождать.
– Вот еще! С чего бы это?
– А как же? Ведь она, если я не ошибаюсь, в настоящий момент заботится о вашем сыне. А могла бы пить кофе с подружками, или вот, как мы с вами, по Парижу гулять.
Мне стало стыдно. Действительно, свекровь, в отличие от моей собственной матери, мне в помощи никогда не отказывала.
– Вот, смотрите, какой замечательный шарфик, – Ковальчук вытянул шарф из кучи разномастных платков и шарфиков, сваленных на прилавке.
Мне сразу захотелось взять этот шарф себе. Я тут же накинула его на шею.
– Екатерина Андреевна, а вы, оказывается, жадина, – с укором в голосе заметил Ковальчук. – Жадина – говядина – соленый огурец!
Я сняла шарф и отдала его Ковальчуку.
– Но этого для свекрови мало, – строго сказал Ковальчук.
– Вы о ней печетесь прямо, как о своей матери.
– Правильно. Моя мать тоже потенциальная свекровь. Так же, между прочим, как и вы. А ну как ваша невестка будет вам на подарки денег жалеть?
– Точно, поступайте с людьми так, как бы вы хотели, чтобы они поступали с вами! Наверное, надо купить ей еще и духи.
– Правильно. А вот духи мы с вами будем покупать в аэропорту в магазине "Дьюти фри".
Вечером после похода по магазинам усталые и довольные мы с Ковальчуком ужинали в близлежащем к отелю ресторанчике. Я придирчиво изучила меню и заказала всё самое дешёвое.
– Вот что значит питаться за свой счет, – заметил Ковальчук. – Очень способствует стройности фигуры. – Он тоже выбрал в меню самые дешевые блюда. – А вот вина возьмем дорогого. В Париже на вине экономить просто неприлично.
– Но в Париже и недорогое вино в тысячу раз лучше того дорогого, которое продается у нас, – мне совсем не улыбалось углубляться в свою уже такую большую долговую яму.
– Не беспокойтесь, за вино буду платить я.
– Не выйдет. Вы мне сотрудник, а не ухажер какой-нибудь.
– Ха! Вы думаете, что я вдруг возьму пример со старших товарищей? Угощу вас хорошим вином, приглашу на танец, а потом трагически скажу, что у нас с вами ничего быть не может, так как мы сослуживцы. Не льстите себе! Просто у меня зарплата выше, поэтому за вино плачу я.
Эк он меня по носу отщелкал, а я ведь уже действительно подумывала не перейти ли мне с ним "на ты". Ну, уж фигушки! Теперь он от меня этого не дождется. Ишь ты! "Не льстите себе"!
– Знаете, Роберт, я настаиваю на том, чтобы нести все расходы по ужину пополам! Заказывайте ваше дорогое вино.
– Вот еще, раз не хотите угощаться, будем пить, чего-нибудь попроще.
Однако вино, которое нам принесли из раздела попроще, оказалось чрезвычайно вкусным, в результате чего мы заказали еще одну бутылку и, в конце концов, опять вполне прилично наклюкались, чего делать с сослуживцами тоже категорически нельзя.
– А скажите, Кать Андревна, почему вы к мужу своему в Канаду ехать не хотите? – вдруг спросил меня Ковальчук.
– С чего это вы взяли? – удивилась я.
– Как с чего? Он уже три месяца, как уехал, а вы даже на курсы английского не записались, да к оформлению визы не приступили.
– Во-первых, у него еще стажировка не закончилась и рабочий контракт с ним еще не заключили.
– А что говорят? Заключат или нет?
– Заключат, но ему еще надо будет дом снять, машину купить, так что раньше следующего лета вряд ли что-нибудь получится.
– То есть вы с мужем согласны проживать только на условиях отдельного дома и при наличии автомобиля? Ишь, какая меркантильная!
– Ничего я не меркантильная! Дом и машина постольку поскольку. Главное ребенок. Нельзя же его посреди учебного года из школы срывать.
– Почему нельзя?
– У вас дети есть?
– Нет пока. – Вот, когда будут, тогда поймете.
– Нет, не пойму. Ребенку вашему в любом случае придется подстраиваться под другую школьную программу, и разницы нет, произойдет ли это в начале или в середине учебного года. Это раз. Расставаться с любимым человеком на столь долгий срок можно только в том случае, если он моряк, хотя и им уже даже разрешено жен в плавание брать, или если он полярник или если он, не дай бог, сидит в тюрьме. Ну, или окочурился, в смысле умер. Это два.
– Типун вам на язык.
– Причем тут мой язык. Вы не хотите ехать к мужу. Вы его не любите. Это ясно, как божий день!
– А вам-то, Роберт, какое до всего этого дело?
– Абсолютно никакого.
– Вот и славно.
– Трам-пам-пам.
Всю ночь я не спала, раздумывая над словами Ковальчука, и к утру поняла, что он прав. Я хоть уже и испытывала к Серёге некоторое уважение, но совершенно не скучала по нему. Ни капельки. Ни грамулечки. Однако, весь следующий день я исправно на Ковальчука дулась, всем своим видом изображая оскорбленную невинность. Единственный раз я снизошла к нему только в магазине "Дьюти фри", где потребовался его совет насчет духов для свекрови.
– Только "Шанель", – категорически сказал Ковальчук. – Другую марку ваша свекровь просто не поймет!
В самолете он демонстративно отвернулся от меня к окну, а потом и вовсе задрых. Даже бизнес-питание проспал.
В аэропорту на выходе с зоны таможенного контроля, моему взору предстала удивительная картина. В толпе встречающих во всем своем богемном великолепии, с раскинутыми по плечам волосами, да еще и с букетом цветов стоял джедай собственной персоной. Я не смогла удержаться, чтобы не подойти и не задать ему логичный вопрос, не меня ли он встречает. Джедай отчего-то смутился, покраснел, сказал, что ожидает маму из Берлина, но букет он может уже отдать мне, так как только что объявили, что берлинский самолет задерживается, и цветы этого могут не пережить. Я стала отказываться, но он настоял, заверив меня, что маме он легко купит новый букет. Пришлось взять. Не пропадать же таким хорошим цветам. Я подхватила цветы, поблагодарила джедая и кинулась догонять Ковальчука. Тот поджидал меня на выходе из здания прилета.
– Ну, что я говорил?! – Ковальчук скептически глянул на букет. – Вы совершенно ветреная особа. Не удивительно, что ваш муж от вас сбежал.
– Здрасьте вам! Вы уж определитесь, Роберт! То я, по-вашему, мужа не люблю, то он от меня сбежал, – возмутилась я.
– И то, и другое. Эти вещи взаимосвязаны, а любовь штука обоюдная!
– Ха! Сейчас узнаем, кто от кого сбежал! – Я сунула Ковальчуку букет и достала из новой сумки телефон. Старую сумку вместе с туфлями Ковальчук мне велел непременно выкинуть, чтобы не нарушать плавный ход вращения денег в пространстве. Это теория у него такая. Чем денег больше потратишь, тем больше получишь, главное освободить для них место. Поэтому старые вещи надо безжалостно выкидывать. Ну, это мы еще проверим. С помощью айфона я быстро вышла в скайп и нажала Серёгины позывные. Через некоторое время из трубки раздалось:
– Кать, ты охренела совсем? Какого черта? Сейчас же ночь уже! Или случилось что? – голос был сонный и хриплый. Картинки не было, наверное, отключил.
– Ой, Серёж, извини, я забыла! Все в порядке. Спи, – я быстренько отключилась.
– Любовь до гроба, оно и видно! – Ковальчук сунул мне обратно букет джедая, развернулся и энергичным шагом направился в сторону ожидавшей нас машины "Теплоинжиниринга". Я вприпрыжку последовала за ним. Мне, конечно, палец в рот не клади, и последнее слово обязательно должно быть за мной, но препираться расхотелось. Скорее бы уже домой к Павлуше. Там, правда, опять похозяйничала свекровь. Зато чисто и полный холодильник. Может, мне надо было уродиться мужчиной? Чтобы вот так вот приезжать усталому из командировки, а дома и убрано, и ребенок накормлен, и мне обед готов. Правда, ко всей этой замечательной картине еще прилагалась бы какая-нибудь жена. А вот жена мне совершенно не нужна. Б-р-р-р-р! Фу, какая гадость. Нет уж, лучше пусть свекровь Алевтина Ивановна будет. Она всё-таки молодец. Старается мне даже на глаза не показываться.
Когда я приехала домой, свекровь, можно сказать, уже сидела на чемоданах. Её сумки собранные и готовые к выходу стояли в прихожей. Сама Алевтина Ивановна при полном параде сидела там же, на пуфике. Павлуша играл на компьютере у себя в комнате. Я сунула свекрови в руки букет и тут же достала из новой сумки приготовленные заранее шарф и коробочку с духами.
– Спасибо вам, Алевтина Ивановна, – я чмокнула свекровь в щёку.
– Ой, "Шанель"! – вдруг всхлипнула свекровь. – Настоящие?
– А то! Вы прыснете, прыснете.
– Уж больно коробка красивая, боюсь даже открывать.
– Давайте, я открою, а вы пока шарфик примерьте.
Свекровь положила букет на столик, отдала мне коробку с духами и приблизилась к зеркалу. Она повязала шарфик, и глаза её засверкали слезами. Шарфик идеально подходил ко всему гардеробу свекрови. Секрет таился в спокойных бежево-оливковых тонах и особой комбинации различных тканей. И как только Ковальчук такую красоту углядел? Не зря же мне сразу захотелось оставить шарфик себе. Я тем временем вскрыла коробку и прыснула духами свекрови на шарфик. По комнате поплыл одуряющий аромат.
– Господи, Катенька, это же моя мечта! "Шанель"! Спасибо тебе, девочка моя, – свекровь полезла в сумку за носовым платком и утерла глаза. В это время в прихожей объявился Павлуша.
– О мамульчик! – он с разбегу повис у меня на шее, и я чуть не грохнулась на пол.
– Осторожней, слоненок! Ты ж с бабушкой целую неделю был, небось, поправился.
– Мы старались, – с достоинством заметила свекровь.
После этого мы разбирали подарки для Павлуши. Новые кеды он тут же нацепил на себя и помчался в гостиную смотреть какой-то очередной мультик.
– Алевтина Ивановна, давайте я вас все-таки довезу, – предложила я свекрови.
– Не надо, Катюш, ты устала, с дороги.
– Отвезу, – сказала я решительно. – Павлуша прилип к телевизору, он сыт, я летела бизнес-классом и тоже сыта. Как вы с вещами через весь город потащитесь? Да еще с цветами. Я вот тут еще бутылочку вина вам привезла. А она тяжёлая. – Это меня уже понесло, понравилось делать подарки. И, в конце концов, не буду же я пить это вино одна сама с собою без компании. Пусть уж хорошие люди выпьют. – Так что не сопротивляйтесь.
– Уговорила, – рассмеялась свекровь. – Уж если еще и бутылочку вина, тогда поехали.
Всю дорогу свекровь прижимала к груди цветы, нюхала шарфик и радостно смеялась, а я думала, что со свекровью мне очень повезло.
Вечером я залезла в заветную коробочку и пересчитала свои накопления. Денег, чтобы рассчитаться с Ковальчуком за покупки, хватало. Я переложила их в сумку и закинула коробочку на шкаф. Исходя из теории Ковальчука, скоро там должно было появиться денег еще больше, чем было. Ну-с, как говорится, будем посмотреть.
* * *
В понедельник я приползла домой с работы еле живая. На меня свалилось всё, что накопилось за неделю моего отсутствия, и весь день я скакала белкой в колесе. Готовить ужин просто не было сил, и тут, как нельзя кстати, пришлась чудомультиварка. Еще бы она и продукты сама в себя закидывала, цены б ей просто не было. За всеми своими проблемами я сразу и не заметила чрезвычайной хмурости собственного ребенка. Еще, когда он выглянул в прихожую посмотреть, кто пришёл, я заподозрила, что что-то не так. Никаких вам, Екатерина Андреевна, радостных воплей, никаких прыжков на шею. Так, буркнул чего-то себе под нос и удалился. Но тут мне позвонил с каким-то вопросом Гадецкий, и я отвлеклась. Потом уже за ужином я обратила внимание, что ребенок тихо сидит, уткнувшись носом в тарелку. Обычно он с набитым ртом рассказывает мне о событиях прошедшего школьного дня, кто в кого плюнул, кто чего неправильно ответил, кто с кем подрался, а тут – ни гу-гу!
– Павлуш, у тебя ничего не болит? – поинтересовалась я и на всякий случай проверила ребенку лоб на предмет температуры. Конечно, что еще больше всего волнует мамашу, как не здоровье родного отпрыска.
– Нет, – хмуро доложил ребенок, ковыряя ложкой в тарелке.
– Тогда рассказывай, что случилось? Я же вижу, что что-то случилось.
На самом деле у меня сердце в пятки ушло и даже в животе ёкнуло. Как же я не люблю, когда заканчиваются каникулы! В каникулы у ребёнка обычно всё в порядке, он здоров, весел и беззаботен. Разве что иногда поцарапаться может или шишку набить. Но стоит только ему после каникул пойти в школу, как тут же начинается всякая галиматья. То заразу какую-нибудь подцепит, то подерётся с кем-нибудь, то потеряет какую-то школьную нужность типа тетрадки или дневника. Я уж не говорю про успеваемость! Про эту вечную битву за пятерки. Хорошо хоть у нас львиную долю этих проблем берет на себя няня. Она и уроки проверяет, и дневники с тетрадями находит.
Павлуша горестно вздохнул, вылез из-за стола и нога за ногу поплелся к выходу из кухни.
– Павлуш, ты куда? – затрепыхалась я. Вот еще новости! Из-за стола выходить, не доев и не поблагодарив. Куда ж это годится?
– Щас, – раздалось из коридора.
Через несколько минут ребенок вернулся, сунул мне в руки дневник и уселся обратно на свое место. Взял вилку и продолжил ковыряние в тарелке. Я вздохнула с облегчением. Слава богу, а я-то думала, что случилось что-нибудь страшное. Подумаешь, чего там страшного может быть в детском дневнике. Ну, трояк, ну, замечание. Делов-то? Конечно, этими своими соображениями делиться с Павлушей я не собиралась, а сурово нахмурив брови, открыла дневник. На нужной странице, аккуратно заложенной закладкой, красовалась огромная жирная двойка, исполненная красными чернилами, и замечание от классного руководителя с просьбой родителям срочно придти в школу.
– Двойка?! – удивилась я. Двоек мой сын еще никогда не получал. – За что?
– За ответ, – уныло доложил Павлуша.
– Какой ответ?
– По русскому.
– Ты не мог ответить по русскому?!!
– Щас, – Павлуша опять вылез из-за стола и пошлепал к себе в комнату. На этот раз двигался он куда энергичней. Вернулся он быстро, держа под мышкой какие-то книги.
– Вот, – он сунул мне под нос одну из них.
Я посмотрела на название. "Учебник по русскому языку для 5-го класса. Теория". Интересно, что бы это значило? С другой стороны, что бы это не значило, а сначала надо доесть приготовленный ужин. Разберемся после.