- Благодарю вас.
Броуди почувствовала, что Рэйчел хочет, чтобы она поскорее ушла и оставила ее в покое. Женщина вышла из комнаты, повторив, что готова оказать любую помощь, какая только потребуется.
Броуди спустилась в кухню, чтобы приготовить себе чай. Вошла Диана. Вместе они принялись гадать, а известно ли отцу малышки, что у него есть дочь.
- Интересно, сколько же ему лет? - вслух задалась вопросом Диана. - Рэйчел выглядит так, словно ей не больше четырнадцати.
- В самом деле? - забеспокоилась Броуди. - Мне она сказала, что ей уже шестнадцать.
- А разве детям до шестнадцати лет разрешается уходить из дому? - спросила Диана. - Я имею в виду, можно ли заставить ребенка вернуться обратно к родителям?
- Надеюсь, что нет. - Броуди содрогнулась, внезапно представив себе, что против нее возбудят уголовное дело за укрывательство несовершеннолетней.
Но в остальном, если не считать этого недоразумения, она была вполне довольна своими квартирантками. Диана оказалась милейшей девушкой. Броуди подозревала, что с Ванессой случилось нечто ужасное и "Каштаны" стали для нее своего рода убежищем от житейских бурь, в котором она надеялась перевести дух и прийти в себя. Что же касается маленькой Рэйчел и ее дочурки Поппи, то они нуждались в заботе и внимании, и Броуди поклялась про себя, что даст им и то, и другое.
Диана обмолвилась, что сегодня на работе встретила репортера из газеты "Ливерпуль-эхо".
- Он сказал, что хочет написать статью об Иммиграционном центре. А потом спросил, чем я здесь занимаюсь. Да, и еще он привел с собой фотографа, который снимал там всех подряд, и нас в том числе.
- И когда же появится статья? - полюбопытствовала Диана.
- Завтра, я думаю.
- Значит, надо не забыть купить газету.
На следующий день Гарт О'Салливан, который учился на последнем курсе Ливерпульского колледжа и которому вскоре предстояла сдача выпускных экзаменов на аттестат зрелости, сел на поезд, идущий с Центрального вокзала. Он устроился рядом с дамой в ярко-красном пальто, от которой пахло дезинфицирующим средством, хотя, не исключено, что это был очень модный аромат. Дама читала вечернюю газету. Как и полагалось представительнице слабого пола, читала она отнюдь не спортивную страницу, а раздел местных новостей, которые Гарту представлялись смертельно скучными. Он мельком взглянул на газетный разворот и отвернулся, поморщившись от отвращения.
Ему вдруг страстно захотелось, чтобы дома его встретила Ди. Стряпней Эммы он уже был сыт по горло. Каждый день повторялось одно и то же, она готовила однообразные и вдобавок невкусные блюда: мясо рубленое жареное, мясо рубленое вареное, мясо рубленое, запеченное в духовке. Как Гарт ни старался, он не мог припомнить, чтобы Ди готовила рубленое мясо, разве что под острой фруктово-овощной приправой с рисом. Кстати, это блюдо по праву считалось одним из ее коронных.
Кроме того, Эмма перестала убирать в доме - с тех пор как ушла Диана, никто ни разу не поменял постельное белье. Как-то они с Джейсоном попытались понять, чем же занимается Эмма целыми днями, но не придумали ничего толкового, кроме того, что она ездит к своей сестре в Уолтон-Вейл.
Или ходит по магазинам. Джейсон клятвенно уверял брата, что она каждый день меняет наряды.
- И серьги тоже, - добавил он. - Их у нее, должно быть, сотни две, не меньше.
Словом, оба брата постепенно образовали союз, направленный против Эммы. Обоих не покидало чувство, что если бы не она, Ди ни за что не решилась бы оставить их и уйти из дому. Жаловаться Дамиану было бесполезно. Эмма была его подружкой, она ждала от него ребенка, так что само собой разумелось, что он примет ее сторону.
- Почему бы вам самим не приготовить себе свой долбаный чай? - заявил он, использовав вместо "долбаный" более крепкое словцо. - И, если уж на то пошло, застилать свои долбаные кровати вы тоже можете сами.
- В таком долбаном случае, - разозлился Джейсон, - я перестаю платить свою долю. Я хочу сказать, за что я каждую неделю отстегиваю пятьдесят фунтов, если никто не может приготовить мне долбаный чай или застелить мою долбаную кровать?
Гарт был убежден, что Дамиан не мог не проникнуться логикой этого справедливого утверждения. Старший брат не стал спорить. Собственно говоря, он вообще не сказал ни слова, но с того дня их ожидал несколько более разнообразный ужин, когда они возвращались домой, а кровати были застелены, пусть и не так тщательно и аккуратно, как это делала Диана.
Женщина, сидевшая рядом с Гартом в поезде, перевернула страницу.
- Чтоб я сдох! - пораженно выдохнул он.
- Молодой человек, что вы себе позволяете? - возмутилась его соседка.
- Там фото моей сестры, вот что я себе позволяю. - Гарт с восторгом ткнул пальцем в снимок вверху страницы. - Это же наша Ди. Что там написано насчет того, где ее сфотографировали, миссис?
На лице соседки отобразился некоторый интерес.
- В Иммиграционном центре в особняке Уинстэнли на Казно-стрит. Здесь написано, что ее зовут Диана О'Салливан и что она там работает.
- Правильно, это наша Ди. Я сейчас же внесу ее номер в память своего мобильника и позвоню ей.
- Номер телефона указан в статье, молодой человек. Здесь просят звонить тех, кто хочет сделать пожертвование или поработать в Центре волонтером. - Она вслух прочитала номер телефона, и Гарт сразу же набрал его.
Трубку подняла сама Диана. Восторгу Гарта не было предела. Он был тронут, он был счастлив, он был так рад слышать голос своей обожаемой сестры, что на глаза у него навернулись слезы. И это несмотря на то что Гарт считал себя крутым и циничным семнадцатилетним молодым джентльменом, который уже давно забыл, что такое душевная слабость или сентиментальность. Женщина с газетой явно прислушивалась к их разговору, иногда кивая в знак одобрения.
- Но послушай, я ведь оставила записку, - всполошилась Диана, когда Гарт потребовал, чтобы она объяснила, почему ушла, не сказав им ни слова. - Я сунула ее за часы на каминной полке. И в ней был указан мой новый адрес.
- Мы не нашли никакой записки, Ди, хотя и обшарили весь этот долбаный дом.
- Не смей ругаться! - сурово одернула его Диана. - Надеюсь, это не вошло у вас в привычку только потому, что меня нет рядом, чтобы сделать вам замечание.
- Что ты, Ди, это у меня просто случайно вырвалось, - испуганно принялся оправдываться Гарт.
Диана стала расспрашивать его о Дамиане и Джейсоне. Наконец поинтересовалась и Эммой. Гарт заверил ее, что у них все в порядке, а потом спросил, когда он может зайти к ней в гости.
- Приходи, когда хочешь, родной мой. По вечерам я почти всегда дома.
- Назови мне свой адрес, Ди, и я обязательно приду. Сегодня же. Мы все придем.
Вечером мальчишки, все трое, отправились в гости к своей ненаглядной Диане, оставив встревоженную и изрядно напуганную Эмму дома, на Корал-стрит. Что будет, если они убедят Диану вернуться? Ведь на этот раз она наверняка не пожелает оставаться на вторых ролях и не позволит заткнуть себе рот, особенно когда узнает, что Эмма начала манкировать своими обязанностями на кухне. Нет, смотреть на кухню и все причиндалы в ней - одно удовольствие, но вот работать там до седьмого пота, причем каждый день, - дело совсем другое. Ее сестра Софи несколько раз приходила к Эмме в гости, когда мальчиков не было дома, и заявила, что ей чертовски повезло, - муж Софи попросту бросил их еще до того, как второй малыш появился на свет.
- Как бы мне хотелось иметь такого парня, как Дамиан, да еще такой славный домик в придачу, - с завистью проговорила Софи. - А ведь он ко всему прочему обращается с тобой, как с какой-нибудь чертовой принцессой крови. Когда я была беременна Карлой, то перестала ходить на работу всего за две недели до ее рождения. Твой ребенок должен родиться не раньше августа, а ты только и делаешь, что бродишь по дому, маешься дурью от безделья да куришь травку.
- Но я ведь регулярно навещаю тебя, верно? - возмутилась Эмма. Тем не менее она решила взяться за ум и стала смотреть по телевизору кулинарные шоу. В конце концов, она еще не замужем. Так что до тех пор, пока она не стала миссис О'Салливан, надо хотя бы постараться сделать вид, что она поглощена домашним хозяйством.
Диана прямо с порога радостно сообщила Броуди, что братья, все трое, придут к ней в гости сегодня вечером.
- Наш Гарт увидел мою фотографию в "Ливерпуль-эхо" и позвонил мне прямо с поезда. Уходя из дома на Корал-стрит, я оставила записку за часами на каминной полке. Но Гарт говорит, что ее там не было. Должно быть, ее унесло сквозняком или что-нибудь в этом роде.
- Надеюсь, все это не означает, что вы возвращаетесь домой, - сказала Броуди. - Потому что я действительно буду скучать по вас, если такое случится.
Диана заверила хозяйку, что не имеет ни малейшего желания уезжать из "Каштанов".
- Теперь я рада, что переехала сюда. Мальчики уже достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе самостоятельно. Я убедилась в этом, работая в Центре, там я встретила молодых людей, многим из которых пришлось пережить в своей стране настоящие ужасы, а ведь у них не было надежного и уютного родного дома, в котором они могли бы укрыться. Словом, как бы то ни было, - продолжала девушка, улыбаясь во весь рот, - пришло время пожить для себя. Поначалу, когда братья не отыскали меня, мне было очень плохо, я чувствовала себя заброшенной и ненужной. Но потом все наладилось, я вышла на работу и стала получать удовольствие от жизни, так что времени думать о прошлом у меня просто не осталось.
Какие славные мальчишки, подумала Броуди. Симпатичные, приветливые и вежливые, лучащиеся здоровьем, они, вне всякого сомнения, боготворили Диану. Учитывая, что мать бросила их, когда они еще учились в школе, и что их вырастила сестра, которая сама была не намного старше их, оставалось только удивляться, что братья не пошли по кривой дорожке. Словом, Диана имела все основания гордиться ими.
Сыграв мальчишкам одним пальцем на пианино собственную версию "Желтой подводной лодки", Диана повела братьев в сад. Самый молодой из них, Гарт, даже вскарабкался на дерево в тщетной надежде поймать рыжего кота.
- У тебя здесь просто супер, сестренка! - воскликнул Гарт, глядя на них сверху сквозь листву.
Это забавное зрелище навело Броуди на грустные мысли о том, как же так вышло, что они с Колином не смогли должным образом воспитать собственных детей. Дочь стала наркоманкой, а сын бездарно растрачивает свою жизнь на безнадежные предприятия, неизменно заканчивающиеся крахом. Да, они никогда не испытывали нужды в деньгах и не страдали от недостатка внимания или родительской любви. Колин помогал им делать домашнее задание, а Броуди следила за тем, чтобы дети всегда были чистыми, ухоженными и накормленными. Так в чем же дело - любви, которой они их окружили, было слишком много или слишком мало? Пожалуй, не будь их жизнь столь безоблачной, это пошло бы им только на пользу.
Взрывы смеха и радостные восклицания, долетавшие из сада, действовали Ванессе на нервы. Со злости она отправилась в универсам "Сейнзбериз" за продуктами, надеясь, что к тому времени, когда она вернется, визитеры уже уберутся восвояси.
Она бродила по огромному магазину, с вожделением глядя на шоколадные, вафельные и бисквитные торты, на булочки и пирожки с мясом, у которых, если разогреть их в микроволновой печи, образуется восхитительная хрустящая корочка. Но, увы, Ванессе пришлось довольствоваться низкокалорийным хлебом, обезжиренным домашним творогом и овощами. Для женщины, не страдающей отсутствием аппетита, выбор получился очень и очень непривлекательным.
Пожалуй, ей нужна такая диета, когда можно есть всего понемножку, а не давиться пресными листьями, заедая их всякой гадостью, на вкус похожей на горелую вату. Но проблема заключалась в том, что такие диеты действуют чертовски медленно. А Ванесса хотела избавиться от лишнего веса быстро, причем раз и навсегда. Она воображала, как складки жира исчезают с ее талии за одну ночь, словно по волшебству. Вот только чем более строгой диеты она придерживалась, тем больше становилась вероятность того, что она сорвется и возместит утраченные граммы килограммами жира.
Ванесса быстро вышла из продуктового отдела и направилась в секцию, торгующую компакт- и DVD-дисками, книгами и журналами, но здесь ничто не привлекло ее внимания, главным образом потому, что это нельзя было съесть. С некоторым душевным усилием она развернула тележку к выходу. Кассирша удостоила Ванессу сочувственным взглядом, когда та оплатила неаппетитный набор продуктов.
- В конце концов вы своего добьетесь, - сказала она, одобрительно кивнув.
- Добьюсь чего? - раздраженно поинтересовалась Ванесса. Только сочувствия ей сейчас и не хватало.
- Сами знаете чего, - ответствовала кассирша, нимало не смущенная холодной отповедью.
В течение следующих пяти дней Ванесса не выходила из дому, если не считать утренней прогулки по пляжу. Большую часть времени она проводила, лежа в постели, глядя в потолок и размышляя о том, что превратилась в беспомощное и бесполезное создание, одно из тех, которых всегда совершенно искренне презирала. Внизу, в кухне, часто трезвонил телефон, но поскольку никаких звонков она не ждала, то и отвечать на них не собиралась. Иногда раздавалась трель дверного звонка, но и на нее Ванесса тоже не реагировала.
Аналогичным образом вела себя и Рэйчел, обитавшая с малышкой в соседней комнате. Ванесса твердо вознамерилась пожаловаться, если ребенок будет докучать ей громким плачем, но ее опасения не оправдались. Иногда она задумывалась над тем, почему девчонка никогда не выносит дочку в сад. Разве детям не полагается как можно чаще бывать на свежем воздухе?
Столь подозрительно тихое и ненавязчивое соседство в конце концов стало действовать Ванессе на нервы. Она никогда не слышала, как Рэйчел спускается в кухню, и догадывалась о том, что ее соседка уже там, только когда до нее доносился лязг чайника, который девчонка ставила на плиту, или звук открываемой дверцы холодильника. То же самое относилось и к туалету - внезапно раздававшийся шум смываемой воды заставлял Ванессу испуганно вздрагивать.
Откровенно говоря, она не имела ничего против того, чтобы оставаться одной в доме после того, как Диана и Броуди уходили по своим делам. Но, следует признать, было нечто противоестественное в том, что две женщины, живущие буквально на расстоянии вытянутой руки, столь старательно избегают общества друг друга. Только один раз они столкнулись лицом к лицу.
Иногда, поздно ночью, Рэйчел негромко напевала своей малышке высоким и очень приятным голосом: "Спи, малыш ты мой прекрасный, баюшки-баю, тихо смотрит месяц ясный в колыбель твою…"
При звуках этой незатейливой песенки Ванесса обычно вздрагивала. Было в этом нечто странное и даже зловещее.
В воскресенье утром, когда Ванесса еще лежала в постели, хотя время уже приближалось к полудню, в ее дверь постучала Диана и крикнула, что к ней пришли гости.
- Кто там? - прокричала Ванесса в ответ. Приди к ней одна из сестер, она бы не знала, что делать - броситься к ней на шею или попросить немедленно уйти. Но вскоре выяснилось, что к ней пожаловал тот, кого она ожидала меньше всего.
- Это мистер Гослинг. Он говорит, что всю неделю звонил вам и даже дважды заходил сюда, но ответа так и не получил. Он хочет пригласить вас на ленч.
Ванесса с трудом выползла из-под одеяла.
- Скажите ему, что я спущусь через минуту.
- Не спешите. Я приготовлю ему чашечку чаю.
Впервые за долгое время Ванесса принялась, насколько это возможно, приводить себя в порядок - тщательно расчесала свои золотисто-соломенные волосы, так что они заискрились и засверкали, а потом собрала их в тяжелый узел на затылке. Взглянув на себя в зеркало, она обнаружила, что стала похожей на повзрослевшую версию Мэрилин Монро. Натянув черную майку и брюки, Ванесса решила, что выглядит не так уж и плохо.
Но, боже мой, как же ей хотелось, чтобы она вновь весила десять с половиной стоунов и собиралась на ужин с Уильямом, одетая в модную блузку и серебристые шелковые брюки, стоившие 350 фунтов!
Дверь в комнату Дианы была распахнута настежь. Должно быть, девушка очень гордилась тем, что может одним пальцем сыграть любую не очень сложную мелодию. Когда Ванесса вошла к ней, она наигрывала "Ночь и день" для Леонарда и Броуди. Когда Диана закончила, они дружно захлопали в ладоши и приветливо воскликнули:
- Добрый день, Ванесса!
Губы Ванессы сложились в ответную улыбку. В кои-то веки она вновь почувствовала себя хорошо, хотя знала, что долго это не продлится.
Получасом позже Леонард вез Ванессу в Саутпорт на своем старом, но ухоженном и прекрасно сохранившемся "моррисе мини". Диана собиралась отправиться на Корал-стрит в гости к Эмме и своим братьям, а Броуди с матерью договорились встретиться на Кросби-стэйшн, чтобы потом съездить в город за покупками. По крайней мере, ее мать намеревалась прогуляться по магазинам. Броуди пока что не могла позволить себе лишних трат и потому вынуждена была довольствоваться ролью спутницы.
Рэйчел старательно прислушивалась к тому, как дом постепенно погружался в тишину. Убедившись, что осталась одна, она принялась нажимать кнопки на своем мобильном телефоне.
- Можешь приходить, - прошептала она, когда абонент ответил на ее вызов.
Вынув Поппи из коляски, Рэйчел крепко прижала ее к себе. Малышка уткнулась носиком ей в шею, уютно устроившись на груди у матери.
- К нам идет папочка, любимая моя, - прошептала Рэйчел. - Скоро он будет здесь. Мы всегда будем с тобой, обещаю. И никому не позволим забрать тебя у нас.
Май - Июнь 2006 года
Глава Пятая
Идея устраивать раз в неделю чаепитие по утрам, на которое могли бы приходить все желающие, а не только эмигранты, принадлежала Диане.
- Четверг будет в самый раз, - заявила она Тинкеру. - Смотри на это как на способ сбора дополнительных пожертвований. Можно установить таблички с объявлениями в конце улицы, а возле нашего Центра разместить целый стенд со всякими безделушками. Если мы не станем заламывать слишком высокую цену за чашку чаю или кофе, то, думаю, пожилые люди с радостью потянутся к нам.
Тинкер напомнил Диане, что в задачу Иммиграционного центра не входит оказание услуг престарелым англичанам, но, тем не менее, разрешил ей взяться за реализацию своей затеи.
- Оставляю все организационные хлопоты на тебя, сердце мое, - сказал он, сопроводив свои слова обаятельной улыбкой. - Мысль о том, что наши клиенты и местные жители смогут пообщаться поближе и, таким образом, лучше узнать друг друга, мне по душе.
Диана рьяно взялась за дело. Черным маркером на белых картонках она написала объявления, а в уголках пририсовала цветы - просто так, потому что там оставалось свободное место. Покончив с этим, она прибила картонки гвоздями на угловых домах в обоих концах Уинстэнли-гроув.