Лесли решилась и осторожно покосилась в его сторону, желая понять, как же Гарри отнесся к ее неожиданной выходке. В первое мгновение она, испугавшись, деланно-легкомысленными фразами заставила его замолчать. С тех пор он не произнес ни слова. Ни единого. Неужели…
Но нет, выражение его лица тут же убедило ее в том, что Гарри далек от презрения или негодования. На нем было написано нечто, напоминающее блаженную улыбку то ли святого, то ли слабоумного, что, впрочем, почти одно и то же.
Лесли моментально успокоилась и, как ей всегда было свойственно, принялась думать о неотложных делах. Первым из которых, как ей казалось, была настоятельная необходимость показать Гарри врачу. Какое-то смутное внутреннее беспокойство подсказывало ей, что пока не следует забывать об осторожности, а поэтому и медицинскую помощь стоит искать по пути, а не там, где они остановятся на ночлег.
Благодарение Господу, ее опасения за здоровье Гарри оказались беспочвенными. Осмотревший его лекарь заявил, что больному необходимы сейчас только покой и усиленное питание для восстановления сил. Перевязку, сделанную утром, одобрил и посоветовал продолжать бинтовать грудную клетку еще неделю, а лучше дней десять.
- И естественно, рекомендую воздержаться на некоторое время от дальних увеселительных прогулок, - закончил он, с неодобрением заметив припаркованный рядом с его приемной непрезентабельный "додж" с калифорнийскими номерами.
- Спасибо, доктор, мы постараемся, - холодно ответила Лесли, помогая Гарри натянуть футболку. - Всего вам доброго.
Они продолжили путь к северу в комфортабельном молчании. Каждый думал о чем-то своем, и, судя по выражению их лиц, в высшей степени приятном.
Первым заговорил Гарри:
- Слушай, Лес, не обращай внимания на старого филина. Что он понимает? Я хочу сказать, что эти доктора, когда им нечего сказать, всегда рекомендуют покой. Надо же им как-то оправдывать свои гонорары. Мы можем ехать столько, сколько надо. Мне это никак не повредит. Какой у тебя план?
- Думаю, нам стоит придерживаться северо-восточного направления. Не знаю, как тебя, но меня немножко утомило это чудовищное пекло. К тому же там цивилизация, там большие города, там можно затеряться. Да и работу найти проще.
- Да, работу… - вздохнул Гарри. - Наверное, ты права. Только кто возьмет меня, неудачника из даже не второсортной, а пятьесортной газетенки…
- Ты не неудачник! - возмущенно перебила его Лесли, но он невозмутимо продолжил:
Не говори о том, чего не знаешь. Я самый настоящий неудачник. За последние пять лет я не написал ни строчки, стоящей чернил, потраченных на это.
- Ха! Ничего удивительного. О чем можно было писать в этом ужасном, занюханном Эль-Дентро?
- Если у человека есть что сказать миру, он скажет об этом, - твердо возразил Гарри.
- Правильно. Но о чем говорить в парализующей разум и чувства провинциальной атмосфере? И кому? Кроме того, такая жизнь засасывает. Так что, может, этот мерзавец Грязный сделал первое в жизни доброе дело - оказал тебе услугу.
Он изумленно посмотрел на нее. Такая мысль как-то не приходила ему в голову.
- А что? - пожала плечами Лесли, заметив его взгляд. - Уверенный в себе человек всегда сможет начать все заново, выбравшись из наезженной колеи.
О да, она была права, надо признать, совершенно права! Единственная сложность заключалась в том, что он как раз и не был уверен в себе. Дженни унесла с собой его уверенность, его твердость, его целеустремленность, оставив лишь полупустую оболочку, которую только по привычке продолжали называть Гарри Джодци.
Несколько лет он даже не задумывался о том, что принесет с собой новый день. Ему это было глубоко безразлично. Он каждое утро отклеивался от мокрой от пота простыни, натягивал джинсы и майку и отправлялся в ту конуру, что гордо именовалась редакцией "Вестника". Отсидев у телефона восемь-девять часов, поднимался и усилием оставшейся в его распоряжении воли вытаскивал себя на улицу и кое-как коротал несколько часов, прежде чем вернуться в темный и душный пенал, который считал своим жильем. Вернуться лишь затем, чтобы погрузиться в тяжелое забытье, отделяющее день сегодняшний от дня завтрашнего…
А ведь если поразмыслить трезво и здраво, почему, собственно говоря, он докатился до такого состояния? Неужели только потому, что женщина предпочла ему другого мужчину и ранила его гордость?
Гарри хмыкнул.
- Что? - немедленно откликнулась Лесли.
- Да нет, ничего. Просто… странные тебя идеи посещают, Лес. Получается, я спасибо должен сказать Грязному Тедди.
- Ну, это уж излишне, но…
- Давай поменяемся местами, - неожиданно предложил он.
- Это еще с какой стати? - удивилась Лесли.
- Я поведу.
- Твое дело сидеть тихо и…
- Нет. Я чувствую себя в силах сделать хоть самую малость для нас обоих. Так что…
Она покосилась на Гарри и впервые за время их знакомства увидела на его лице решимость. Значит, ее слова расшевелили-таки в нем то, что еще оставалось от его достоинства. И это настолько обрадовало ее, что Лесли без дальнейших возражений свернула на обочину и освободила водительское место.
Несмотря на твердое намерение внести лепту в их совместное предприятие, Гарри был слишком слаб, чтобы долго вести машину. Лесли прекрасно понимала это и примерно через час обратила его внимание на небольшой указатель.
- Взгляни, Гарри, по-моему, они предлагают лучшие цены из всех, что мы видели за сегодня. Давай там остановимся.
Он не стал спорить и тут же свернул и проделал последние полмили по тряскому гравию, после чего с невыносимым облегчением покинул машину. Внутри у него все болело, но зато душа ликовала.
Лесли оглядела их новое временное пристанище, потрогала матрасы, обследовала ванную и удовлетворенно заметила:
- Вполне прилично. И прохладно. Нам повезло.
- Угу, - отозвался Гарри и опустился на кровать.
- Я есть хочу. А ты?
- Да не отказался бы пожевать. Может, пиццу закажем? - предложил он.
- Закажем? - Лесли засмеялась. - Да кто же ее сюда повезет? Нет, сейчас я приму душ и быстренько скатаю в город.
- Почему ты? Я пое…
- Потому что мне надо позвонить Пату. Я обещала держать его в курсе, - перебила она.
- Я сам могу позвонить, - упрямо возразил Гарри.
- Безусловно. Но мне надо купить еще кое-какие дамские мелочи, и я предпочла бы сделать это самостоятельно, если не возражаешь, - моментально нашлась Лесли.
Она ясно видела, что сил у него совсем не осталось, но не хотела обижать его. И ее маленькая хитрость сработала - Гарри тут же прекратил сопротивление.
Когда она вернулась, он спал, но, услышав звук открывающейся двери, встрепенулся и приподнялся.
- Лес, это ты?
- Да. - Она бросила на пустую кровать два пакета с покупками, положила на стол необъятного размера плоскую коробку с пиццей и присела рядом с ним. - Как ты, Гарри? Хорошо себя чувствуешь? Отдохнул немного?
- Да, вполне.
- Отлично. Тогда сейчас поедим, потом часа три-четыре поспим и двинемся дальше.
- Почему? - Он попытался разглядеть ее лицо, но в сгущающихся сумерках сделать это было не так-то просто. - Что-нибудь случилось?
Лесли поколебалась, потом решила, что не стоит скрывать правду. Это только оскорбит его, ничего больше.
- Я говорила с Патом.
- Да, и что?
- Вчера какой-то парень был в заведении у Берта, долго смотрел, а потом во всеуслышание заявил, что "все эти коровы ни в какое сравнение не идут с милашкой, что вертит задом у Боба в Ногалесе". Сегодня утром Грязный Тедди отправил Стоннерта и еще двоих своих ребят в Ногалес. Они скоро будут там, Гарри, если еще не добрались. И через час-два узнают, что мы уехали.
Гарри вздохнул. Да, дела неважные… Он ощутил противное трепыхание в желудке, но попытался скрыть свою тревогу от девушки.
- Ну и что? - небрежно бросил он. - Они же не могут искать нас по всему штату.
- Нет, безусловно, не могут. Зато могут опросить ближайшие заправки и узнать, в какую сторону мы направились.
- Черт, Лесли, неужели мы теперь будем постоянно скрываться? Давай обратимся в полицию и…
- Погоди. Не спеши. Почему мы должны сдаваться?
- Мы сдались, когда пустились в бега, - возразил Гарри.
- В общем, ты, пожалуй, прав, хотя в тот момент мне так не казалось. Но зачем сейчас начинать геройствовать, если можно потихоньку ускользнуть?
- А если нас будут преследовать?
- Они же не ФБР. Ну, поспрашивают-поспрашивают в самых очевидных местах и бросят. Если мы сейчас свернем с основного шоссе, то легко затеряемся. Ну, давай, Гарри, пожалуйста, соглашайся! Не хочу я в полицию обращаться…
- Почему? - Он взял ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. - Почему нет? У тебя… проблемы с законом?
Лесли рассмеялась и легко поцеловала его в нос.
- Нет. Конечно нет. Честно. Но есть некоторые причины, по которым мне не хочется обращаться за помощью, пока не будет крайней в том необходимости.
- Ты расскажешь мне о них?
Девушка посерьезнела, пожевала нижнюю губу, подумала.
- Да, но не сейчас. Попозже. Я обещаю тебе, что ничего криминального за мной не числится. Пожалуйста, поверь мне, Гарри. Я прошу тебя. Пожалуйста.
- Да. Да, конечно, - насколько мог твердо ответил Гарри, хотя не знал, что и думать.
Единственное, в чем он был абсолютно, совершенно, непоколебимо уверен, так это в том, что такие глаза лгать не могут.
- Не обижайся, хорошо? - попросила Лесли. - Мы с тобой так мало знакомы… Ты ведь тоже не готов рассказать мне все. Это же естественно…
Ну да, с горечью подумал Гарри, конечно, мы пока еще практически незнакомы. Что мне известно о ней, кроме того, что, как только я окончательно приду в себя, она перестанет чувствовать себя обязанной опекать меня и спокойно исчезнет? Ведь именно об этом и шла речь тогда, в самом начале, разве нет? А вслух он сказал:
- У меня была самая обычная, совершенно неинтересная жизнь. Школа, потом университет. Затем Эль-Дентро и редакция "Вестника". И вечная скука.
- И когда учился, тоже скучно было? И почему ты выбрал журналистику? Это у тебя наследственное или сам захотел? А как ты из Лос-Анджелеса попал в ту дыру?
Лесли буквально засыпала его вопросами. И Гарри понял, что действительно пока не готов отвечать.
Он попытался незаметно сменить тему, но сделал это так неловко, что она сразу поняла и, чуть усмехнувшись, заметила:
- Вот видишь, я все же была права. - Лесли поднялась, включила свет, рассеяв атмосферу напряженной недосказанности, и открыла привезенную коробку. - Ух, как пахнет! Обожаю пиццу! Давай поднимайся, пока совсем не остыло. Пиво будешь? Я купила, только не знаю, устроит ли тебя такое. Я в нем не очень-то разбираюсь…
- А почему покупаешь? Зачем деньги переводишь, раз сама не пьешь?
- Но тебе же нравится. - Она пожала плечами. - Не вижу пока необходимости экономить по мелочам. У нас не настолько тяжелое положение…
- Что ж, с удовольствием. А ты что пьешь?
Лесли мотнула головой в сторону большого пластикового пакета.
- Сок. Апельсиновый с мякотью. Хочешь?
- Нет, спасибо.
Они быстро поели, перекидываясь ничего не значащими словами, и Лесли поднялась.
- Я в душ. Поставь, пожалуйста, будильник на половину третьего.
- Я поспал до твоего прихода, так что поведу первым, идет?
Лесли взглянула на него со странным выражением лица, словно хотела о чем-то спросить, но боялась, кивнула, вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Закрыла, но не заперла…
Гарри собрал то, что осталось от их ужина, выкинул в корзину, осмотрел комнату, снял покрывало с той кровати, что предназначалась для Лесли, и нежно, почти любовно разгладил подушку. Потом выключил свет, вернулся на свою кровать и лег, напряженно вслушиваясь в доносящиеся из ванной звуки. Он вдруг осознал, что она впервые оставила дверь незапертой.
Случайно или…
Эта мысль не давала ему покоя, и Гарри ворочался с боку на бок.
Случайно или…
Ты что, спятил, что ли? - возмутился голос здравого смысла. С какой стати такая девушка… Да что там девушка, не девушка, а богиня оставит дверь открытой? Думаешь, она ждет тебя там? Чтобы ты ей спинку потер? Даже не мечтай, Гарри, жалкий неудачник. Она устала, снова проведя почти целый день в дороге, да еще на жаре, причем опять-таки по твоей вине. Да-да, именно по твоей! А потом еще занималась вашими общими делами, пока ты соизволил отдыхать. Утомился, бедняжка… Перетрудился…
Он снова вздохнул, опять перевернулся, накрыл голову подушкой и приказал своему ироничному собеседнику заткнуться.
А Лесли тем временем стояла под тугими струями горячей воды и тоже прислушивалась, не менее напряженно. Войдет или нет? Решится или побоится? Или даже и не подумает?
С ума сойти! Десятки, сотни мужчин за последние несколько недель выкладывали деньги, и немаленькие, чтобы только посмотреть на ее ноги и грудь, на то, как она бросает в зал клочок блестящей ткани, обливая презрением и их, и их сладострастное восхищение, и их похоть, и их вожделение, источником и целью которого было ее великолепное тело, а он…
Больше получаса простояла Лесли под душем, с минуты на минуту ожидая его появления и в то же время твердя себе, что он не такой, что он рыцарь, дважды кинувшийся на защиту ее чести. И когда наконец-то поняла, что смутным надеждам сбыться не суждено, закрыла воду и завернулась в огромное пушистое махровое полотенце и выглянула из ванной.
Гарри лежал на боку и мерно дышал, вроде бы спал. Она улыбнулась, на цыпочках подобралась к его кровати, нежно тронула губами его щеку и еле слышно шепнула:
- Спокойной ночи. Отдыхай, Гарри.
Излишне, наверное, объяснять, что это легкое прикосновение окончательно лишило его даже надежды уснуть. И когда Лесли наконец уступила усталости и погрузилась в сон, Гарри поднялся, осторожно, чтобы не разбудить, присел на край ее кровати - и смотрел, смотрел, смотрел, впитывая мельчайшие подробности прекрасного лица.
- Богиня, настоящая богиня, - несколько раз тихо произносил он, не в состоянии сдерживать охватившего его восторга и почти что благоговения перед ее красотой.
6
Настойчивая трель будильника с трудом пробилась сквозь плотную пелену сна. Не открывая глаз, Лесли нашарила рукой обидчика, разорвавшего приятное сновидение, попыталась выключить его… и смахнула на пол. И только этот грохот смог разбудить Гарри, совсем недавно заставившего себя прервать более чем трехчасовое бдение возле нее и улечься.
- О черт, - простонал он, обхватив руками пульсирующую болью голову.
Ему всю жизнь было необходимо не меньше шести часов непрерывного сна. В противном случае организм энергично протестовал.
- Прости, я не нарочно, - пробормотала Лесли, протирая глаза. - Полежи пока. - Она обнаружила, что все еще завернута в полотенце, и на ощупь добралась до ванной, откуда появилась через несколько минут свежая и полная сил и энергии. - Я пойду заводить машину. Собирайся. Нам лучше поскорее убраться отсюда.
Гарри посидел на краю кровати, пытаясь прийти в себя и проклиная ту минуту, когда решил немного вздремнуть. Услышав, как ее каблучки простучали по лестнице, заставил себя подняться и добраться до ванной, надеясь, что холодная вода поможет проснуться. Увы, то, что потекло из соответствующего крана, имело температуру не ниже тридцати градусов.
- Спасибо, хоть мокрая, - пробормотал он.
Но облегчение все же наступило, и Гарри даже вспомнил, что собирался первым занять водительское место. И заспешил. Потер рукой колючую щеку, но быстро отказался от мысли потратить четверть часа на бритье, и вслух сказал себе:
- Черт с ним, лучше потом, на какой-нибудь заправке.
Он поспешно умылся, почистил зубы, натянул джинсы и футболку, сунул ноги в кроссовки, подхватил то, что оставалось из их вещей, и последовал за Лесли.
К его крайнему удивлению, она сидела на пассажирском месте. К удивлению, потому что он уже составил себе представление о ней как о крайне своевольной и привыкшей добиваться своего девушке. Но Лесли, хоть и считала, что ему необходимо больше отдыха, чем позволяла жизнь на колесах, все же уступила его желанию вести машину.
Гарри бросил барахло на заднее сиденье и уселся за руль. Мотор уже работал. Он взглянул на Лесли и шутливо спросил:
- Ну что, штурман, маршрут уже проложен? Она усмехнулась.
- Да, капитан.
- Ну, тогда вперед.
Они проделали первые сто миль за полтора часа и даже не заметили этого. Потому что, пожалуй, впервые за все время их знакомства разговаривали. Не обсуждали, что необходимо сделать, где остановиться, чего поесть и сколько это стоит, а беседовали. О том, что нравится ей, а что ему, кто какие фильмы любит, книги, музыку. И очень быстро обнаружили, что их вкусы практически совпадают. Так же, как и чувство юмора, ироничное, даже немного циничное.
- С тобой так легко разговаривать, - заметил Гарри, - словно с хорошим приятелем.
Он, однако, умолчал о том, что за те часы, что провел на краю ее кровати, ни разу не подумал о ней как о приятеле, только как об очень красивой и даже… даже в высшей степени желанной женщине. О да, надо признать, что впервые после расставания с Дженни в нем пробудилась чувственность - то, что долгие годы Гарри искренне считал безнадежно утраченным.
- Это потому, что ты мне нравишься, - спокойно ответила Лесли и сделала вид, будто не заметила, как ее спутник вздрогнул. - И ты хороший собеседник. Образованный, эрудированный, начитанный. Никогда бы не подумала, судя по тому угрюмому зануде, с которым мне пришлось провести первые сутки.
- Зануде?! - возмутился было Гарри, но тут же вспомнил, как непрерывно брюзжал, захотел извиниться, но подумал получше и вместо этого заявил: - Зануде? Да ты еще понятия не имеешь, что такое настоящий зануда. Дай срок, и я тебе продемонстрирую.
Лесли неудержимо расхохоталась. Через минуту, вытерев слезы и переведя дух, она вдруг воскликнула:
- Боже, ты только посмотри, какой восход! Вот это чудо!
Гарри кинул быстрый взгляд направо, притормозил, свернул на обочину.
- Выходи, разомнем немного ноги и полюбуемся. Кто знает, когда еще доведется такое увидеть?
Лесли выскочила из машины, потянулась, глубоко втянула носом уже раскаленный воздух.
- Господи, красота-то какая! А пахнет как приятно…
- Да ничем не пахнет, - возразил Гарри, потянув в свою очередь носом.
Не-а… - Лесли прищурилась и начала вглядываться вперед, в ту сторону, откуда донесся нежный, почти неуловимый не то цветочный, не то фруктовый аромат. - Что-то он мне напоминает, но никак не вспомню…
- Скоро город, наверное, это барбекю или гриль из какого-нибудь ресторана, - предположил Гарри, но она возмутилась и в шутку хлопнула его по руке.
- Да ну тебя! Что за прозаичное заявление!
Налюбовавшись вволю одним из самых роскошных зрелищ, которыми природа так щедро позволяет нам наслаждаться совершенно бесплатно, они продолжили путь и на протяжении ближайших минут убедились в том, что ни один из них не ошибся.
Сначала они проехали ферму, где возле дома росло около десятка апельсиновых деревьев, чей аромат уловила Лесли, а потом и придорожное кафе, возле которого мрачного вида мексиканец жарил ребрышки.