- Вот в этом ты, Михаил, не прав! - решительно вмешался профессор. - Когда речь идет о спасении ребенка, не место гордыне и личным счетам! Светочка права! Даша и думать не будет о своих обидах и сделает все, что в ее силах. Она очень хороший человек!
- Я тоже считаю, что Дарья Васильевна может нам очень помочь в поисках, и уже на этом этапе, - поддержал его Сальников. - Она неплохо освоилась в Соединенных Штатах и наведет все нужные справки намного быстрее, чем мы.
- Значит, "цель оправдывает средства"? Удобная, но порочная философия! Никогда с ней не соглашусь, - горячо возразил Михаил Юрьевич. - Это ведь все равно что просить о помощи своего врага.
- Ну какой же Дашенька враг? - с укором взглянула на зятя Вера Петровна. - Она сейчас обижена на Петю, но, как знать, может, они еще поладят?
Но гордая натура Михаила Юрьевича не мирилась с враждебным и низким, по его мнению, поступком снохи.
- А кто же она нам, если бросила Петю в таком тяжелом положении? Когда находился в тюрьме, когда его обвиняли в убийстве! - гневно произнес он. - Жены декабристов шли за ними на каторгу, а она поспешила начать новую жизнь.
- Но согласись, Миша: у нее ведь были причины для глубокой обиды на мужа, - попытался защитить Дашу старый профессор. - А декабристов считали героями и мучениками.
- Уверен, что и Даша не поверила, что ее муж убийца. И вряд ли в семьях декабристов все было так уж гладко, - горячо возразил ему зять. - Но хорошие, верные жены способны на прощение, помнят клятву, данную ими перед венцом, и не бросят мужа в беде!
Михаил Юрьевич перевел дыхание и твердо заключил:
- Давайте закроем этот вопрос. У нас сейчас наметился план, который и без ее помощи приведет к успеху. Витек, - кивнул он Сальникову, - расскажи всем о том, что мы задумали!
Все взоры обратились на Виктора Степановича, и он, не мешкая, сообщил:
- Как только узнали, что Оленьку у нашего обанкротившегося посредника приобрела американская ассоциация "Охрана здоровья нации", мы первым же делом навели о ней справки и выяснили: такая фирма действительно существует! Более того, - довольным тоном добавил он, - нам удалось установить, что среди сотрудников этой фирмы есть человек но фамилии Ричардсон.
- Это тот американец, который увез тогда Оленьку? - вырвалось у Светланы Ивановны. - Надо его найти, и мы все узнаем!
- Конечно, Светочка! Мы этим и занимаемся, - вмешался Михаил Юрьевич. - Продолжай, Витек, - бросил он Сальникову. - Скажи самое главное!
- Наш ближайший план таков, - продолжал тот. - Ждем получения справок о руководстве этой фирмы и персонально о Ричардсоне. Ведь это может оказаться однофамилец, хотя вряд ли, - успокаивающе взглянул на Светлану Ивановну. - После этого готовим все необходимые документы, с которыми Миша должен обратиться в эту фирму, когда прилетит в Штаты.
- Но почему вы думаете, что эти мошенники вам все откроют? - усомнился старый профессор. - Они постараются спрятать концы в воду!
Виктор Степанович бросил на него лукавый взгляд и с усмешкой ответил:
- Мы не так просты, как вам кажется. Миша отправится к ним под видом предприимчивого дельца, предлагающего свои услуги. Сейчас готовим нужные документы. Всю необходимую нам информацию, разумеется, будем собирать исподволь, чтобы нас раньше времени никто не заподозрил.
- Вот, пожалуй, и все, что мы пока можем вам сообщить, - решив закончить разговор на эту тему, объявил Михаил Юрьевич. - Не пора ли уже нам немного подкрепиться, - вопросительно посмотрел он на женщин, - и, главное, выпить за столь желанный успех?
На следующий день, ближе к обеду, к Петру в офис позвонила мать.
- Ты не мог бы заехать? Мне нужно с тобой поговорить. Заодно покормлю, - предложила Светлана Ивановна. - Нам никто не помешает.
- А где Наденька? И разве папа не приедет обедать? - удивился Петр.
- У папы деловая встреча, а твою сестричку с утра увезли на дачу, - объяснила ему мать. - Мы с тобой пообедаем вдвоем.
"Наверное, разговор пойдет о Даше, - сообразил Петр. - Интересно, что мама хочет сказать?" Он быстро прикинул в уме, что у него запланировано на полдень и, убедившись в отсутствии препятствий, коротко ответил:
- Хорошо, мамочка, приеду. Привезти что-нибудь вкусное?
- У меня все есть, - заверила его Светлана Ивановна и добавила: - Постарайся приехать не позже двух, а то вечером могут зайти коллеги из театра.
Покончив с наиболее важными служебными делами, Петр отправился на Патриаршие пруды и, к удовольствию матери, прибыл в назначенное время.
- Мой руки и садись за стол, - бросила она ему, выглянув из кухни. - За обедом и поговорим.
Вера Петровна, славившаяся своей стряпней, научила и свою дочь неплохо готовить. На столе красовались салат с крабами и заливной карп - те блюда, которые у нее получались лучше других и которые, как она знала, сын больше всего любил.
- Ты хоть и обедаешь в лучших ресторанах, но такого там не найдешь, - с довольным видом сказала Светлана Ивановна, когда Петр уселся на привычное с детства место у окна. - Ведь у карпа нужно все косточки вытащить, а им лень. Думаю, не откажешься принять немножко для аппетита, - улыбнулась она, ставя на стол графинчик с домашней настойкой. - Не на своей же приехал?
- За рулем водитель. Но один пить не буду, - тоже с улыбкой ответил Петр.
- Ладно, поддержу, - весело согласилась мать. - Я вообще стала вести себя предосудительно. Вот решила пойти против мнения мужа.
Видя, что сын глядит на нее с недоумением, Светлана Ивановна объяснила:
- Ты, Петя, привык к тому, что я всегда и во всем поддерживаю папу. Делаю это, поскольку, сам знаешь, какой он у нас умный и благородный, никогда не идет на сделку с совестью. Но на этот раз я с ним не согласна!
Петр удивленно молчал, и она, налив ему и себе по рюмочке ароматной настойки, продолжала:
- Папа, как всегда, рассуждает правильно. Согласно своим принципам. Но сердце мне подсказывает, - печально взглянула на сына, - что по отношению к Даше он не прав. Хочу знать, что думаешь ты?
- И я думаю так же, - с подавленным видом признался матери Петр. - Папа осуждает ее, не зная всего, что случилось. Он не ведает, в чем истинная причина, по которой Даша подала на развод.
- Он знает, что ты ей изменил. Не могу понять, как ты мог совершить такое? - невесело произнесла Светлана Ивановна. - Папа считает, что это можно простить, хотя я иного мнения.
"Стоит ли ей знать всю правду? Что это даст? - мысленно колебался Петр, но его честная натура взяла верх. - Открою все как есть, чтобы не обманывалась!" - решил он и, потупившись, сказал:
- Думаю, Даша мне это простила бы, мама. Но вот то, что произошло потом, намного хуже. Из-за этого она решила от меня уйти!
- А что произошло потом? - с округлившимися глазами испуганно спросила Светлана Ивановна. - Неужто ты еще чего-нибудь натворил?
Нет, мамочка, это был удар судьбы! - подавленно объяснил Петр. - После выкидыша врачи объявили Даше, что она не сможет иметь детей.
Светлана Ивановна была поражена и сразу как-то сникла.
- Так вот оно в чем дело, - печально произнесла она, своим чутким сердцем осознав беду, постигшую невестку, и глубину ее горя. - Утешить ты ее, конечно, не смог?
- Я пытался, но все было бесполезно, - с безнадежным видом ответил Петр. - Даша ведь знает, как папа мечтает о продолжении своего рода, и считает, что он не примирится, если у нас не будет детей.
Возникло напряженное молчание, поскольку Светлана Ивановна теперь уже ясно сознавала всю тяжесть сложившейся ситуации и ее безысходность.
- Хочу, чтобы ты знала, мама, - нарушив затянувшееся молчание, признался Петр. - Несмотря ни на что, я продолжаю любить Дашу и во всем происшедшем виню только себя! Не думаю, что буду счастлив с другой женщиной.
Светлана Ивановна не ответила, и он добавил:
- Ты понимаешь, что Даша права. С папой возникнет проблема, если она не сможет родить. Но ведь не я один могу продлить наш род? Это сделают Оленька и Надя. А Оленьку мы найдем, не сомневайся!
- Может, ты и верно рассуждаешь, Петенька, - выйдя, наконец, из задумчивого состояния, откликнулась Светлана Ивановна, - однако папа вряд ли примирится с отсутствием наследника по мужской линии. Но я теперь твердо знаю одно: осуждать Дашеньку он не имеет права! Она ни в чем не виновата.
- Вот и я так считаю! Ну сама подумай: а что было бы, если у вас с папой родились одни дочки? Он ведь не бросил бы тебя из-за этого?
Мать и сын обменялись понимающим взглядом. Они были единодушны в оценке происшедшего и своем отношении к Даше.
После долгого перерыва Даша получила сразу два письма. Одно было от матери. В нем Анна Федоровна писала:
"Дорогая доченька! Мы с папой были очень рады твоей весточке, и особенно тому, что ты откровенно написала нам о своих переживаниях. С кем же еще ими поделиться, как не с самыми близкими людьми?
Известие о том, что у тебя новое увлечение, а быть может, и новая любовь, с одной стороны, нас, конечно, порадовало, но, с другой - все же озаботило. Радует, что это придаст тебе уверенности в своих силах и способности найти новое счастье. А огорчает, ты уж прости мать за откровенность, твоя поспешность и готовность броситься в объятия первого встретившегося достойного парня.
Не знаю, Дашенька, как далеко зашли ваши отношения, но мой материнский долг - напомнить тебе простую истину, о которой ты вполне можешь забыть в угаре горячих чувств. Я имею в виду достоинство и порядочность, которые должна сохранить женщина, если хочет, чтобы ее уважали. Не забывай, что ты венчана в церкви и пока еще не разведена! Если этот Боб тебя по-настоящему любит, то обождет, пока не станешь свободной.
Очень тревожит нас с папой и другое. Ты ведь сама нелестно отзывалась об американцах. Мы верим, что этот парень не такой, как они все, тем более в нем отчасти наша кровь. Но неужели, доченька, ты и вправду хочешь всю жизнь провести вдали от нас, от своей родины? Почему так низко себя ценишь? Ведь тебе мало равных и у себя дома! Почему считаешь, что, если разлюбила Петю, не найдешь свое счастье здесь, на родной земле?
Кстати, о Пете. Так получилось, что мы с ним встретились и поговорили. Он не собирается препятствовать разводу и твоему новому счастью. Но сказал, что любит тебя по-прежнему и во всем винит только себя. Говорит, что консультировался с лучшими специалистами, и они считают, будто твои дела не безнадежны, и он готов сделать для тебя все, если захочешь. Само собой, как и ожидалось, все обвинения с него уже сняты.
Подумай обо всем хорошенько, доченька! Ты ведь у нас умница. Главное, не сделай ошибки, оставшись жить на чужбине! Мы надеемся, что пребывание там - это временная работа, пока не восстановишь душевное равновесие. Все в нас противится тому, чтобы ты стала американкой.
В нашей жизни никаких перемен. Все мысли только о тебе. Желаем здоровья и всего самого доброго. Мама".
Чувства родителей, откровенно высказанные матерью, и их нежелание, чтобы дочь прочно связала свою жизнь с Америкой, были вполне предсказуемы и не вызвали у Даши удивления. Что ее поразило, то это перемена, происшедшая у Анны Федоровны по отношению к Петру. "Надо же! Неужели мама ему все простила? Наверное, это потому, что для нее он все же свой, а Роберт - чужак. Боится, и справедливо, что не вернусь в Россию. Интересно: что Пете сказали врачи?" - подумала она и впервые поймала себя на том, что рассуждает о муже без озлобления и обиды.
Второе письмо было написано Светланой Ивановной. В нем говорилось:
"Дашенька! Несмотря на то дурное, что произошло у вас с Петей, и твой скоропалительный отъезд в далекую Америку, я все еще считаю тебя женой своего сына. И буду считать до тех пор, пока вас не разведет суд! Казню себя за то, что слишком много внимания уделяла искусству в ущерб семье. Если бы не это, удалось бы избежать многих несчастий, в том числе и вашего разлада.
Пишу тебе, так как только вчера узнала от Пети о приговоре врачей и поняла причину твоего безнадежного отчаяния. И хотя теперь я полностью на твоей стороне, все же считаю, что ты роковым образом ошибаешься насчет моего сына. Он такой же мужественный и благородный, как отец, а Михаил Юрьевич, как бы ни мечтал о наследнике, не оставил бы меня, если бы Господь лишил материнства!
Ты, конечно, сразу скажешь: а как же с этим вяжется его измена? Нисколько не оправдывая сына, поскольку поступила бы так же, как ты, лишь могу, зная его, объяснить. К этому его толкнула уязвленная гордость, когда он счел, что ты им пренебрегаешь. Ну и, разумеется, физический голод. Это - проявление слабости с его стороны, но нужно все же учесть состояние нервного стресса, в котором находился Петя в связи с похищением сестер. Такое, он говорит, никогда с ним не повторится, и я ему верю.
Однако пишу тебе, Дашенька, не для того, чтобы оправдывать сына, хотя, чего скрывать: буду очень рада, если вы помиритесь. Ты знаешь главную мою заботу: мы все еще не нашли Оленьку. Вот и решилась попросить тебя нам помочь. С трудом удалось выяснить, что за нее уплатила посредническая фирма "Охрана здоровья нации", находящаяся в Атланте. А увез дочку сотрудник этой фирмы некий Ричардсон. Если бы ты сумела побыстрее узнать их подробные данные: адреса там и прочее, это бы сильно продвинуло поиски.
Мне почему-то кажется, Дашенька, что не откажешь. Чтобы там ни было, но я не могу относиться к тебе, как к чужой. И не верю, что такая большая любовь, как у вас с Петей, может враз кончиться! Поэтому буду ждать ответа.
С пожеланием здоровья и успехов, твоя свекровь".
Письма, особенно второе, всколыхнули в Даше противоречивые чувства. Не то чтобы она ощутила сожаление о том, что порвала с Петром. Слишком свежи были обида и боль от потери ребенка, о котором она так мечтала. Но все же ей были приятны аргументы матери и свекрови, которые оправдывали мужа, и боль становилась уже не такой острой.
Ведь мама права: мне надо справиться со своей слабостью и отказаться от близости с Бобби, пока не оформлю развод, - подумав, решила Даша. - Ему это не понравится, но будь, что будет! Пусть уж лучше поможет мне выполнить просьбу Светланы Ивановны. Вот на что я потрачу все свободное время.
Не прошло и двух недель, как Светлане Ивановне пришло от Даши ответное письмо. В нем говорилось:
"Дорогая Светлана Ивановна! Спасибо за теплые слова и участие. Но прошу вас наших отношений с Петей не затрагивать. Слишком сильна еще эта боль, и необходимо время, чтобы она утихла. Ни к чему вам волноваться из-за этого, когда столько горя испытываете в связи с поисками Оленьки!
Можете не сомневаться: со своей стороны я сделаю все, что только в моих силах, чтобы помочь вам поскорее ее найти и вернуть домой. Ваша просьба уже мной выполнена. С помощью местных друзей удалось получить интересующие вас сведения, и ниже я их сообщаю.
Фирма, проворачивающая дела под вывеской Американской ассоциации по "Охране здоровья нации", на самом деле является небольшим маклерским бюро с сомнительным происхождением капитала. Возглавляющий его мистер Маркус Донован, делец с криминальным прошлым, в настоящее время отбывает срок в тюрьме штата за неуплату налогов. Адрес офиса этой фирмы, имена всех членов правления, их должности и телефоны приведены в приложении к письму. Там же домашний адрес и телефон мистера Джеймса Ричардсона, который является менеджером фирмы и проживает в Атланте.
Если смогу еще в чем-нибудь быть полезна, то напишите или сообщите мне по телефону. Адрес гостиницы, где я проживаю, и номер моего телефона указан на почтовом конверте. Так что пишите мне и звоните, если потребуется!
Желаю всем сердцем, чтобы нервотрепка из-за Оленьки поскорее кончилась, и все благополучно завершилось! Даша".
Письмо доставили утром, когда Михаил Юрьевич еще не успел отправиться на работу. Быстро прочитав его, Светлана Ивановна с радостной улыбкой тут же передала мужу.
- Это от Даши. Прости меня, Миша, что я ей написала, но сердце подсказало: она нам поможет!
- Ты все же поступила по-своему. Недостает тебе, Света, чувства гордости, - недовольно поморщился Михаил Юрьевич, разворачивая письмо, но по мере чтения его лицо разгладилось. - Ну она и молодчага! Это то, что нам надо! - невольно вырвалось у него. - Теперь можно, не откладывая туда двигать!
Он перевел дыхание и возбужденно объявил жене:
- Сегодня же закруглю свои дела в агентстве и закажу два билета в Штаты. Паспорта с визами готовы, а на сборы потребуется не более трех дней.
- Но тебе же надо еще подготовить письма в адрес этой фирмы, - усомнилась Светлана Ивановна. - Разве успеешь?
- А Витек уже все, что надо, сделал. Оставалось лишь указать на документах, кому адресованы. Теперь же, - потряс он письмом, - благодаря Дашеньке мы их можем окончательно оформить.
"Похоже, Миша, оттаял и благодарен ей за помощь, - обрадованно отметила в уме Светлана Ивановна. - Это очень хорошо! Ведь ему, кроме Даши, не на кого там опереться".
- Вот видишь, дорогой, она нам не чужая. Сразу откликнулась и сделала, что могла. Будь к ней справедлив! - напомнила она ему. - Ведь Дашенька потеряла ребенка, помогая спасти наших девочек.
Она перевела дыхание и горячо попросила мужа:
- Ты, Мишенька, не пренебрегай ее помощью. Пока не приедет Петя, она во многом сможет тебе пособить. Особенно если попадешь в беду! Нужно поступиться гордостью, когда на карту поставлена судьба Оленьки и наше счастье! Тогда Бог нам поможет.
По их посветлевшим лицам было видно, что полученная возможность приступить, наконец, к энергичным действиям по спасению дочери, вызвала у обоих прилив новых душевных сил. Они понимали, как тяжело придется в далекой и чужой стране Михаилу Юрьевичу, но трудности не пугали, и их сердца были полны решимости преодолеть любые преграды и испытания, которые пошлет непредсказуемая судьба.