Веки ее опустились, и против своей воли она страстно застонала. Лила не могла поверить, что такое могло произойти. Нет, это неправда, это все несерьезно, это случилось не с ней. Еще несколько недель назад Лила Мэйсон могла бы поклясться самым дорогим, что у нее есть, что она никогда не влюбится в своего пациента. Это правило стояло под первым номером в кодексе ее профессионального поведения.
И вот она сидит тут в полном смятении, нервы натянуты до предела, и она ничего не может с этим поделать.
Никогда раньше с ней такого не случалось. Да, она свое получила. Далеко не одна шаловливая рука пыталась пробраться ей под юбку, пока она делала массаж. Многочисленные пациенты, думающие, что они в нее влюблены, старались не упустить своего, и все потому, что ее руки так часто прикасались к их телу. Лила хладнокровно отметала эти неосторожные прикосновения, не обращала на них внимания, считая издержками профессии, и мгновенно об этом забывала.
Но этого ей не забыть. Скорее всего никогда. И уж конечно, ей не избавиться от этих воспоминаний к завтрашнему дню. Ей так хотелось сделать вид, что ничего не было. Более того, ей хотелось забыть о собственных ощущениях. Но это произошло. Адам имел над ней власть. И отрицать это невозможно. Ее тело, ее грудь, ее губы не дадут ей забыть того, что случилось.
Лила расстегнула лифчик и посмотрела на свою грудь. Да, все случилось на самом деле, никакой игры воображения. Его заросшие за день щеки и подбородок оставили заметные следы на ее нежной коже. Соски все еще оставались розовыми, влажными, мягкими. Она осмелилась прикоснуться к себе.
И тут зазвонил телефон на ночном столике. Лила подпрыгнула, словно в нее выстрелили. Схватив трубку, она с трудом выговорила:
- Ну что еще? - И тут же опомнилась. - Я хотела сказать: алло? То есть это резиденция Кавано.
- Лила? Что случилось?
- А что случилось? Сейчас я тебе расскажу, что случилось, - капризно воскликнула она. - Ты меня разбудила, вот что случилось. Ты хоть представляешь, сколько у нас сейчас времени?
- Нет. А который час?
- Не знаю, черт побери. Уже поздно, и этого достаточно.
- Прости, пожалуйста. - В голосе Элизабет слышалось искреннее раскаяние. - Но я хотя бы звоню с добрыми вестями.
- Ребенок родился? - У Лилы немедленно изменилось настроение.
- Нет, пока нет. Доктор говорит, что осталось еще несколько недель.
- Как ты себя чувствуешь?
- Как дирижабль.
- Я сообщу в ассоциацию воздухоплавания твою фамилию и телефон. Возможно, ты им пригодишься.
- Как Адам?
- Он… Он… гм… отлично. Да, отлично.
- Ему лучше, он окреп?
Лила громко сглотнула, вспомнив то, что упиралось в ее бедра, когда она сидела у него на коленях.
- Ну, гм, определенно он стал крепче.
- Вы еще там друг друга не поубивали?
- Не совсем. Но мы близки к этому.
- Вот поэтому я и звоню. Мы, наконец, нашли тебе замену.
Лила окаменела:
- Замену?
Повисла пауза. Потом Элизабет недоуменно переспросила:
- Я правильно набрала номер? Это моя сестра Лила Мэйсон, методист по лечебной физкультуре, работающая сейчас на магната гостиничного бизнеса Адама Кавано?
- Прости меня, Лиззи. - Лила потерла висок. - Я понимаю, что мои слова звучат глупо. Мы так давно с тобой об этом говорили. Я почти об этом забыла.
- Забыла?! - недоверчиво переспросила Элизабет. - Ты была так решительно настроена.
- Я была… То есть я и сейчас настроена решительно. - Лилу еще больше беспокоила собственная реакция. Ее совершенно не обрадовало известие о нашедшейся замене. Но вот об этом Элизабет точно не следовало знать, и она раздраженно поинтересовалась: - Почему ты так долго искала?
- Мы обратились за помощью к менеджеру той клиники, где ты работаешь, и она назвала нам несколько фамилий. Мы со всеми побеседовали, но я как-то не могла представить, что Адам с кем-то из них поладит. Но вот вчера мы говорили с мужчиной средних лет. У него отличные рекомендации. Мы с Тедом пришли к выводу, что этот человек отлично справится с работой. Он готов, хочет и может немедленно приехать. Если скажешь, он будет у вас завтра же.
- Понятно.
- Что-то я не слышу радости.
- Я рада, но… Ты сказала - мужчина средних лет?
- Ему за пятьдесят.
- Гм.
- Лила, что-нибудь не так?
- Нет, я просто плохо соображаю. Ты же меня разбудила, помнишь? Мне требуется время, чтобы все переварить.
Да, действительно, ей потребуется время, чтобы понять, почему она не прыгает от радости при известии о том, что появилась возможность завтра же покинуть дом Адама Кавано.
Во-первых, они с Адамом, кажется, уже привыкли друг к другу.
Во-вторых, они с Адамом широкими шагами двигаются к его полному выздоровлению.
И, в-третьих, они с Адамом только что обнимались в его инвалидной коляске.
Лила постаралась честно решить, какая именно из трех причин не позволяет ей оставить Адама именно сейчас. Это правда, что ей хочется увидеть, как он начнет ходить. Она хотела быть свидетельницей его первых шагов. Ей хотелось вместе с ним пережить победу над недугом. И она хотела еще раз его поцеловать.
Но этого не случится. Лила этого не допустит. Поступок Адама - это классический пример из учебника. Но то, что заставило ее поцеловать Адама, совершенно абсурдно, и поверить в это невозможно. Именно поэтому ей следует считать сегодняшний случай просто помутнением рассудка и сделать все, чтобы такое больше не повторялось.
Но если так, тогда просто глупо все бросать из-за одного недоразумения. Если Адаму придется привыкать к новому методисту, это может отбросить его назад. Хорошо ли это будет для пациента? Нет. А должно ли ее решение основываться на том, что лучше всего для пациента? Несомненно.
- Мне не нужна замена.
- Что? - Лила повторила свое заявление, на этот раз уже более уверенно.
И Элизабет взорвалась:
- Да ты понимаешь, сколько времени и сил мы с Тедом потратили, чтобы найти другого методиста?
- Я понимаю и прошу меня простить.
- Ты могла хотя бы сообщить нам, что передумала.
- До этой самой секунды я и сама об этом не подозревала. Честное слово, Лиззи. Прости меня. И извинись за меня перед Тедом.
Элизабет утомленно вздохнула:
- Все в порядке. Честно говоря, эти собеседования помогли мне скоротать время. Признаюсь, что мы с Тедом не проявили должного энтузиазма. Мы всегда считали, что ты самый лучший специалист. И мы оба рады, что Адам в твоих надежных и способных руках.
"Руки Адама тоже способны на многое, - некстати подумала Лила. - Вот только надежны ли они?" При одной только мысли о его ласках у нее повлажнели ладони.
- Ладно, Лиззи, если это все, то я отправляюсь обратно в постель.
- Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты как-то странно разговариваешь.
- Со мной все отлично. Обними за меня ребятишек. И поцелуй моего красавчика-зятя. Пока. - Лила быстро повесила трубку и отдернула руку, словно телефон мог заподозрить ее в неискренности.
Но от своей совести ей не так легко было убежать. Укладываясь на прохладные простыни, она поздравила себя с тем, что поступает благородно, раз решает испить чашу до дна.
Но в глубине души она понимала, что ее мотивы сугубо эгоистичны и ничего общего с благородством не имеют.
Глава 7
- Ты всегда спишь голая?
- М-мм?
- Ты всегда спишь голая?
Лила лениво потянулась под атласной простыней, потом широко зевнула, медленно открыла глаза. И буквально подскочила на кровати.
- Адам?!
- Ты еще помнишь, как меня зовут? Я польщен.
Лила убрала с лица спутанные пряди волос, судорожно натянула на себя простыню, придерживая ее на всякий случай локтем.
- Что ты делаешь в моей спальне? Как ты сюда попал?
- Ты так и не ответила на мой вопрос.
- Какой вопрос?
- Всегда ли ты…
- Да! А теперь расскажи, как тебе удалось заставить Пита пустить тебя сюда.
- Пит даже не знает, что я здесь. Я все сделал сам.
Лила свесилась с кровати и увидела, что Адам сидит в инвалидной коляске.
- Ты сам пересел с кровати в кресло?
- Ты мной гордишься?
- Разумеется, горжусь. - Она просияла радостной улыбкой, которая, правда, мгновенно увяла. - Но это все равно не ответ на мой вопрос. Что ты делаешь в моей спальне?
- Я посягаю на твое личное пространство?
- Именно так. Не будешь ли ты так любезен выйти отсюда? - И тут вдруг Лила вспомнила еще кое-что. - Откуда ты узнал, что я сплю голая?
- Я заглянул под простыню. - Девушка недоверчиво уставилась на него, рот у нее приоткрылся.
Адам не выдержал и расхохотался:
- На самом деле, твой купальник валяется на полу, а на твоих плечах я что-то не заметил бретелек ночной рубашки.
- Ах вот оно что! Что ж, если вы будете столь любезны, мистер Кавано, - ледяным кивком Лила указала на дверь, - то я хотела бы принять душ и одеться.
- Я тебе кое-что принес. - Лила уже заметила цветы, но не сразу поняла их назначение. Адам надел гирлянду из светлых плюмерий ей на шею. - Добро пожаловать на Гавайи, Лила.
- Ты опоздал на несколько недель, Адам!
- Ну что ты цепляешься к мелочам?
Лила опустила голову и посмотрела на нежные душистые лепестки и с благоговением прикоснулась к ним. Они влажным, холодным ожерельем обвивали ей шею.
- Спасибо, Адам, они так красивы!
- Ты же знаешь, что следует за поднесением гирлянды? - Девушка быстро взглянула на него и опустила веки. Вокруг глаз Адама разбежались морщинки смеха. - Ага, вижу, что знаешь.
- Мы пропустим эту часть церемонии.
- Но именно из-за этой, как ты выразилась, "части" традиция и просуществовала так долго.
Обхватив голову Лилы ладонями, Адам притянул ее к себе и поцеловал - медленно, со знанием дела.
- Но ты сам не следуешь традиции, - напомнила ему Лила. - Мне кажется, что она предполагает поцелуи в щеки.
- Обычно это так.
- А я-то думала, что ты никогда не нарушаешь традиций.
- Пока дело не касается твоего рта и моего языка.
И Адам поцеловал ее снова, прежде чем Лила успела остановить его. Наконец, она собралась с силами:
- Уходи! Мне нужно встать и одеться.
Его глаза скользнули по простыне, которая едва скрывала очертания ее пышной груди.
- Мне кажется, ты и так неплохо выглядишь. Так что ради меня одеваться не стоит.
- Но именно для тебя я и собираюсь принарядиться. Тебе потребовалось много мужества и сил, чтобы самому сесть в коляску. Мы должны отметить это.
- У меня есть идея получше. Давай устроим себе выходной и отпразднуем мою победу.
- И как же мы станем праздновать?
Он коснулся ее полной нижней губы большим пальцем.
- Мы останемся в кровати. - Адам поднял на нее свои неотразимые черные глаза. - В одной постели. Вот в этой самой постели. И уж тогда мы точно отметим мои успехи.
На какое-то мгновение его хрипловатый сексуальный голос буквально околдовал Лилу, и предложение Адама показалось ей заманчивым. Но она мгновенно пришла в себя, доводы разума взяли верх. И Лила поспешно произнесла:
- Не будь смешным. И кроме того, выходной ни тебе, ни мне не положен.
Адам весьма добродушно воспринял ее отказ и двинулся прочь от ее кровати.
- Этот номер у тебя не пройдет, Лила.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты пытаешься вести себя так, словно вчерашнего вечера просто не было. Но я проголодался, мне пора завтракать, так что пока я тебя оставлю. - Кавано развернул коляску и направился к двери. Доехав до порога, он обернулся через плечо:
- Кстати, я все-таки заглянул под простыню.
Она хмуро посмотрела на него.
- Ты блефуешь, Кавано.
- Да что ты говоришь? Мне очень понравилась та маленькая родинка, что внизу на бедре, - нараспев проговорил он.
И прежде чем Лила сумела подобрать слова для ответа, Адам уже выехал в коридор. Она отбросила в сторону простыню и пулей пролетела через комнату. Лила шумно закрыла дверь ванной и закрылась на задвижку, делая все так, чтобы Адам ее услышал. Потом она вошла в душевую кабину и открыла воду.
Адам просто издевается над ней после вчерашнего вечера. Он считает ее жеманной и не принимает ее отказ всерьез. Вполне возможно, что накануне они дали выход своим страстям, но вряд ли это принесло Адаму пользу как пациенту. Прежде всего, он должен захотеть ходить, а не заниматься любовью. Он должен видеть в ней свою помощницу, а не любовницу. Придется принять отчаянные меры.
Когда часом позже Лила вошла к нему в комнату, Адам бросал баскетбольный мяч в корзину, которую Пит прикрепил к стене.
- Тридцать семь раз попал, три раза промазал, - с гордостью доложил он.
Лила подошла к нему - воплощение суровости - и отобрала у него мяч.
- На сегодня игр достаточно. Ты можешь этим заниматься в свое свободное время. Следующие полтора часа ты будешь тренироваться под моим наблюдением. - Она сделала несколько шагов к стереосистеме и выключила музыку. Голос Уитни Хьюстон замолк на высокой ноте.
- Что с тобой случилось? - удивился Адам. - У тебя критические дни?
Лила резко развернулась к нему:
- А вот это вас абсолютно не касается, мистер Кавано.
- Может быть, твое плохое настроение - это следствие сексуальной неудовлетворенности?
- Считай, что этого я просто не слышала.
- У тебя ничего не выйдет. Точно так же ты не сможешь сбросить со счетов вчерашний вечер. Где гирлянда, которую я тебе подарил?
- Я храню ее в холодильнике в моей комнате.
- А почему она не на твоей шее?
- Будь благоразумным. Я же не могу в ней работать.
- Так когда же ты ее наденешь?
- Не знаю.
- Может быть, сегодня за ужином?
Настало время все расставить по своим местам.
- Послушай, Адам, мне стало ясно, что в последние дни мы слишком много времени проводим вместе. Методист по лечебной физкультуре может быть надсмотрщиком или доверенным лицом, но никогда не… не…
- Любовницей, - закончил за нее Адам.
- Я не это хотела сказать.
- Неужели?
Усилием воли Лила удержала себя в руках.
- Мы не можем быть с тобой добрыми приятелями, Адам.
- Я никогда не одаривал приятелей французским поцелуем.
- И мы не влюбленные.
- Верно. Эту стадию мы миновали. На самом деле, у нас как раз в разгаре любовная прелюдия. Мы уже готовы к кое-чему более серьезному.
От его провокационных речей у Лилы по телу прошла мелкая дрожь, тонкие волоски на шее поднялись. Стараясь не обращать на это внимания, она откашлялась и упрямо проговорила:
- Если так будет продолжаться, я потеряю весь авторитет в твоих глазах. Я в последний раз прошу тебя прекратить эти подростковые заигрывания. С сегодняшнего дня все пойдет по-другому. И тебе придется по-настоящему нелегко.
Лила говорила, а лицо Адама становилось все мрачнее и мрачнее. Девушка и сама едва сдерживалась, а вспышка Адама казалась неминуемой. К тому времени, как она закончила, его кулаки беззвучно молотили мягкие подлокотники кресла.
- Хуже, чем было? Что же может быть хуже? Ты и так час за часом издевалась надо мной, заставляя делать то, что я сделать не могу.
- Никто не говорил, что все дается без труда.
- Ладно, согласен! - крикнул Адам. - Кто говорит, что я не тружусь?
- Хватит причитать. Давай начнем, - не допускающим возражении тоном приказала Лила.
Утреннее занятие оказалось полной катастрофой. Лила предложила Адаму новые упражнения, чтобы возвратить мышцам утраченный тонус. Он выполнял все кое-как, а когда Лила отчитала его за лень, он перестарался, и ногу свела судорога. Поэтому девушке пришлось массировать ему ногу, пока Адам ругал ее на чем свет стоит и стонал от боли. Тогда она велела ему укладываться в кровать и отдыхать, откатив коляску так далеко, чтобы Кавано не смог до нее дотянуться. Тогда на нее обрушилась еще одна лавина сочных эпитетов.
Последнее время Лила не уходила из комнаты Адама в перерыве между занятиями. Они смотрели телевикторины и "мыльные оперы" по телевизору, слушали музыку, играли в настольные игры и в карты или просто разговаривали. На этот раз Лила ушла и не возвращалась до вечерних занятий.
Они прошли еще хуже, чем утренние. Лилу начало трясти, как только она вошла в комнату и услышала злобный рык с кровати:
- Не смей больше никогда так далеко откатывать коляску.
А когда Адам отказался сгибать колени со словами: "Я не хочу больше этого делать", Лила взорвалась.
- Отлично! - Она убрала руку. Нога тяжело упала на кровать. - Раз ты сегодня в таком настроении, я, пожалуй, возьму выходной, о котором ты говорил утром. Ты напомнил мне, что с момента моего появления здесь я ни разу еще не отдыхала.
Спустя час она вышла из своей комнаты, распространяя аромат духов. Лила надела красное хлопковое платье без бретелек, обнажавшее загорелые плечи и ложбинку между грудями, а юбка с запахом раскрывалась при каждом шаге, открывая взгляду красивые ноги в изящных босоножках на высоченных каблуках. Она зачесала волосы на одну сторону и закрепила яркой заколкой. Гирлянда из цветов украшала ее шею.
Когда Лила вошла на кухню, мужчины уставились на нее в изумлении.
- Не жди меня, Пит. Я скорее всего вернусь поздно.
Адам сидел за столом в коляске и ужинал. Лила вела себя так, словно его вообще не было на кухне. Она приветливо махнула рукой дворецкому и выплыла в холл.
Ведя машину по извилистой горной дороге, Лила гадала, не слишком ли она перегнула палку.
Нет, не слишком, ответила она самой себе. Адам не воспринял ее слова всерьез, когда она говорила, что прошедший вечер ничего не значит. Если она собирается заставить его ходить, то мужчина должен думать о ней, как о методисте, а не как о женщине, за которой можно приударить. Да, она будет для него неумолимым надсмотрщиком и строгим тренером. Будет его подбадривать и хвалить. Но Адам не должен обращаться с ней, как с подружкой и объектом сексуальных притязаний.
Легкий флирт? Замечательно! Это только подстегнет его уверенность в себе, его "я". Ухаживание всегда помогает пациентам держаться в тонусе. Но вчерашний вечер никак не был похож на легкий флирт.
Лила поужинала одна в очень приличном восточном ресторане, заказывая изысканные блюда и стремясь продлить удовольствие. Потом отшила двух моряков, приставших к ней на улице и предлагавших деньги и ночь, полную сомнительных удовольствий. Лила отправилась в кино, посмотрела один фильм, потом второй. Первый оказался посредственным, а на втором она почти заснула.
Проведя в городе достаточно много времени, Лила, наконец, отправилась домой. Она тихонько открыла дверь, сняла босоножки в прихожей и направилась к лестнице.
Инвалидная коляска Адама неожиданно выкатилась из гостиной и чуть не сшибла ее с ног. Лила испуганно вскрикнула.
- Почему бы тебе не смотреть по сторонам, а? - рассердилась она. - Ты чуть не отдавил мне ноги.
- Хорошо провела время?
- Это было нечто.
- Куда же ты ездила?
- В Лахаину.