- На первый взгляд - это самоубийство. В организме нет следов приема наркотиков, содержание алкоголя - минимальное, нет ран или синяков, что указывало бы на самооборону. Он не утонул, положение надрезов на руке… - Моррис подъехал поближе и приподнял одну из рук Фицхью. Раны на ней напоминали надпись на древнем языке. - Все говорит о том, что они были нанесены самим погибшим. Сделаны правой рукой, чуть с наклоном. - Он показал, как это могло происходить. - Движения были быстрыми и четкими, надрезы глубокие, задета артерия.
Ева уже рассматривала и даже фотографировала эти раны, но сейчас снова стала их разглядывать.
- А не мог кто-нибудь подойти сзади и сделать эти надрезы под тем же углом?
- Вероятность такая есть, но в таком случае скорее всего остались бы следы борьбы. Если бы кто-нибудь попытался перерезать вам вены, вы бы наверняка рассвирепели и стали бы сопротивляться, - усмехнулся Моррис. - Не думаю, что вы бы послушно улеглись в ванну истекать кровью.
- Значит, вы все-таки считаете, что это самоубийство?
- Не торопитесь. Поначалу я склонялся к этой мысли. Но потом я провел исследование мозга - в случае предполагаемого самоубийства это обязательно. И тут кое-что меня озадачило.
- Он подкатил кресло к стеллажу, знаком приглашая Еву подойти туда же.
- Это его мозг, - он ткнул пальцем в некую массу, плавающую в прозрачной жидкости. От контейнера отходили какие-то провода, ведущие к компьютеру. - Эбби Нормал.
- Простите, не поняла.
- Видно, времени на знакомство с классикой кинематографа у вас никогда не было, - усмехнулся Моррис. - Это из истории о Франкенштейне. Я хочу сказать, что мозг не нормален.
- У него была мозговая травма?
- Травма? Я бы назвал это по-другому. Посмотрите на экран. - Он развернулся, нажал на несколько кнопок, и на экране возникло изображение мозга крупным планом. - Сколько всего было в этом комочке, - пробормотал Моррис. - Мысли, мечты, желания, музыка, поэзия, злоба, ненависть… Люди говорят о сердце и душе, но все тайны человеческие хранит именно мозг. Он делает нас неповторимыми. Секреты мозга! Боюсь, многие из них так и останутся неразгаданными. Посмотрите повнимательнее. На поверхности все в порядке, но в разрезе…
Ева наклонилась поближе, пытаясь разглядеть то, что он показывал.
- По-моему, мозг как мозг. Орган малопривлекательный на вид, но необходимый.
- Я и сам это не сразу разглядел. Здесь ткани мозга показаны разными цветами - от темно-синего до бледно-голубого и почти белого. Кровеносные сосуды - красные. Как вы видите, нет узлов или спаек, что могло бы указывать на неврологические расстройства. Но сейчас я увеличу один квадрат…
На экране появилось изображение отдельного участка мозга. Ева сначала пожала плечами, потом взглянула пристальнее.
- Что это? Похоже на… Что это за пятно?
- Вы тоже его заметили? - На экране было видно крохотное затемнение. - Я считаю, что больше всего это напоминает ожог.
- Но как может появиться ожог на мозге?
- Вот именно. - Моррис обернулся к мозгу, лежавшему в контейнере. - Никогда ничего подобного не видел. Это не могло появиться в результате кровотечения или травмы. Я пропустил эту штуку через все известные программы, однако причины так и не смог установить.
- Но эта штука есть!
- Действительно, есть. Возможно, она всего лишь иногда вызывала боли или головокружения. Ничего особенного. Но все же - странно. Я послал за медицинской картой Фицхью, чтобы узнать, проводилось ли обследование его мозга, и понять, когда этот ожог появился.
- Мог ли он вызывать тревогу, депрессивные состояния?
- Не знаю. Ожог находится на левой лобной доле правого полушария. Современная медицина считает, что здесь располагаются участки мозга, которые отвечают за личностные особенности индивидуума. По-видимому, здесь локализовано то, что мы называем идеями и мыслями. Я не могу утверждать, что понял, где надо искать причину смерти, - пожал плечами Моррис. - Но должен сказать, что это дело меня заинтриговало, и я не успокоюсь, пока не найду разгадку.
"Ожог в мозгу", - повторяла про себя Ева, открывая кодовый замок квартиры Фицхью. Она пришла сюда одна, решив, что пустота и тишина помогут ей сосредоточиться. Чтобы как-то отвлечься от постигшего его горя, Фоккс временно переехал на другую квартиру.
Ева поднялась наверх, зашла в ванную, но ничего интересного не обнаружила. "Ожог в мозгу", - снова подумала она. Логичнее было бы, если бы это оказались наркотики. Какое-нибудь вещество, еще неизвестное науке.
В комнате отдыха был полный набор игрушек, которыми мог на досуге ублажить себя состоятельный господин. Ева попыталась воссоздать картину происходившего. Фицхью не мог заснуть, зашел сюда расслабиться, выпил коньяку. Вытянулся в кресле, посмотрел видео и решил немного позабавиться.
Она надела виртуальные очки, лежавшие у кресла, заказала последнюю из просмотренных сцен и оказалась в белой лодке, плывущей по широкой реке. Над головой пели птицы, в воде плескалась рыба, играя на солнце серебристой чешуей. По берегам под раскидистыми кронами деревьев росли цветы. Ева опустила ладонь в воду. День клонился к закату, едва слышно жужжали пчелы, стрекотали кузнечики. Лодка плавно качалась на волнах.
Ева подавила зевоту и сняла очки. Совершенно безобидная картинка, очень успокаивающая. Ничего такого, что могло бы побудить человека перерезать себе вены. Возможно, вода навела на мысль принять ванну, что он и сделал. А если Фоккс был достаточно осторожен, он вполне мог пробраться в ванную и совершить задуманное…
Больше Еве здесь искать было нечего. Она решила в ближайшее время вторично допросить Фоккса.
Глава 6
Ева изучала отчеты о допросах соседей. В большинстве из них не содержалось ничего неожиданного: Фицхью и Фоккс вели жизнь тихую и замкнутую, но с соседями были дружелюбны. Только одно из заявлений заставило ее насторожиться: молодая пара с первого этажа видела, как Фоккс вышел из дома около половины одиннадцатого.
- А ведь он не говорил, что куда-то выходил, да, Пибоди? Ни слова о ночной прогулке.
- Нет, ничего не говорил.
- У нас есть записи охранных камер в лифте и холле?
- Они уже в компьютере. В файле Фицхью.
- Давайте-ка посмотрим. - Ева повернулась к компьютеру.
Пибоди смотрела на монитор через ее плечо и ни слова не говорила о том, что рабочий день давным-давно закончился. Работать с лучшим следователем Центрального участка было почетно и к тому же страшно интересно. Если бы Даллас услышала нечто подобное, она бы только презрительно фыркнула. Пибоди была в этом твердо убеждена. А самым главным потрясением ее жизни стало то, что за последние несколько месяцев они с Евой еще и подружились.
- Стоп! - На экране замерло изображение красавицы блондинки, входившей в здание в 22 15. - Вот и наша Леонора.
- Она назвала время почти точно, - заметила Пибоди.
- Понимала, что врать глупо. Как вам кажется, это деловой визит или дружеский?
- Костюм, во всяком случае, деловой. - Пибоди с завистью разглядывала строгую и явно дорогую тройку. - И в руке у нее портфель.
- Но из портфеля выглядывает бутылка вина, Что-то здесь не так… Давайте-ка поглядим, что записала камера в лифте. Ага, смотрите, она прихорашивается, - сказала Ева, наблюдая за тем, как Леонора, зайдя в кабину, достала из портфеля позолоченную косметичку, припудрила нос, подкрасила губы. - И три пуговицы на блузке расстегнула.
- Готовится к свиданию, - уверенно заявила Пибоди и, поймав на себе Евин взгляд, пожала плечами. - Во всяком случае, мне так кажется.
- Мне тоже.
Леонора вышла на тридцать восьмом этаже и позвонила в дверь Фицхью. Ева перемотала пленку чуть вперед. Пятнадцатью минутами позже из квартиры вышел Фоккс.
- А вид у него не слишком счастливый, - заметила Ева.
- Точно. - Пибоди прищурилась. - Я бы сказала, такой, словно его выбросили за борт. Причем головой вниз.
Спектакль продолжался. Двадцать восемь минут спустя вышла и Леонора - раскрасневшаяся, с сияющими глазами. Она взяла портфель под мышку и впорхнула в лифт. Вскоре вернулся Фоккс с каким-то пакетом.
- Она пробыла в квартире не двадцать-тридцать минут, а почти сорок пять минут. Что же в тот вечер происходило? - стала размышлять вслух Ева. - И что принес Фоккс? Созвонитесь с их адвокатами, Пибоди. Я хочу допросить Леонору здесь. Фоккс назначен на девять тридцать? Вызовите ее на то же время. Устроим им очную ставку.
- Вы хотите, чтобы я участвовала в допросе? Ева выключила запись и потянулась.
- Надо же когда-то начинать. Встречаемся здесь в восемь тридцать. Нет, лучше заезжайте ко мне домой к восьми, будет больше времени подготовиться.
Зазвонил телефон. Ева сначала решила не отвечать, но потом все-таки взяла трубку.
- Даллас.
- Привет! - услышала она радостный голос Мэвис. - Я уже боялась, что не успею тебя поймать. Как дела?
- Все нормально. Я действительно собралась уходить.
- Как я вовремя! Великолепно. Слушай, я в студии у Джесса. Мы сегодня заканчиваем запись и по этому случаю собираемся немного повеселиться. Леонардо уже здесь. Намечается вечеринка, так что давай, мотай сюда.
- Мэвис, послушай, я весь день работала как каторжная. И только собралась…
- Да ну тебя! - перебила ее Мэвис. - Мы заказали еду, а напитки у Джесса такие, что ты за двадцать секунд разучишься соображать. Он считает, что если мы сегодня сделаем что-то стоящее, то с этим можно будет выходить на публику. Я очень-очень хочу, чтобы ты приехала. Ну, моральная поддержка, и все такое. Хоть на полчасика заезжай, а?
- Хорошо, постараюсь. - Отказать Мэвис было невозможно, к тому же Ева хотела посмотреть на этого Джесса. - Только предупрежу Рорка, что задерживаюсь. Но учти, совсем ненадолго.
- Рорку я уже позвонила.
- Что?!
- Несколько минут назад. Знаешь, Даллас, я даже представить себе не могла, что у него такой офис. Ну, просто Организация Объединенных Наций! Я поговорила, по крайней мере, с тремя секретаршами. В конце концов сказала, что я твоя подружка, и меня соединили с ним прямо посреди какого-то совещания. Так что, - хихикнула Мэвис, заглушив своим смехом тяжкий вздох Евы, - я рассказала ему о том, что у нас намечается, и он обещал приехать после своей конференции - или саммита, кто их разберет.
- Похоже, ты все устроила. - Ева поняла, что с мечтой о горячей ванне и бокале вина с бифштексом придется расстаться.
- На высшем уровне! Если Пибоди с тобой, пусть тоже приходит. Погуляем. До скорого.
- Мэвис! - крикнула Ева, поняв, что та собирается положить трубку. - Ты бы хоть сообщила, где находишься.
- А я что, не сказала? Студия на Восьмой авеню, В, вход с улицы. Просто постучитесь, вам кто-нибудь откроет. Ну, я побежала, - крикнула она, и Ева услышала, как там грянуло что-то, отдаленно напоминающее музыку. - Они уже настраивают инструменты. Жду-у!
Ева облегченно вздохнула, откинула со лба волосы и обернулась к Пибоди.
- Пибоди, вы жаждете отправиться со мной на запись, оглохнуть там от дурной музыки, поесть отвратительной жратвы и напиться мерзкого вина?
- Знаете, лейтенант, с преогромным удовольствием, - ответила она не задумываясь.
Они довольно долго колотили в серую стальную дверь, такую покореженную, что казалось, будто она пережила несколько авиа - и автокатастроф. После утреннего дождя по улице текли потоки воды, вонявшие отработанным бензином, мусоросборники здесь наверняка не вывозили несколько дней.
Ева с отвращением, но без особого служебного рвения наблюдала за парой наркоманов, которые при тусклом свете уличного фонаря совершали какую-то явно противозаконную сделку. На форму Пибоди они не среагировали никак. Терпение у Евы лопнуло, когда она увидела, что один из них стал нюхать какую-то гадость в трех метрах от них.
- А это уже просто наглость! Ну-ка, задержите его, Пибоди.
Пибоди мрачно направилась к наркоману. Он посмотрел на нее, что-то наконец сообразил и, сунув в карман пакетик с порошком, бросился наутек, но, поскользнувшись на мокром тротуаре, въехал головой прямо в фонарный столб. Когда Пибоди подошла, он лежал на спине, и из носа у него хлестала кровь.
- Отключился, - сообщила она Еве.
- Идиот. Вызывайте патруль, пусть его забирают. Наручники нужны?
Пибоди оценивающе посмотрела на валяющееся тело.
- Ни к чему. И так справятся. - Она достала рацию, вызвала наряд и вернулась к Еве. - А торговец вон там, на другой стороне улицы, прячется за машиной. Думаю, догнать его я смогу.
- Энтузиазма в голосе не слышу. - Ева, прищурившись, взглянула на торговца наркотиками. - Эй ты, кретин! - крикнула она. - Ты что, полицейского не видишь? - Она ткнула пальцем в сторону Пибоди. - Обделывай свои делишки подальше отсюда, иначе я велю ей открыть огонь, вот тогда ты в штаны наложишь.
- Сука! - прорычал он в ответ и что есть силы помчался прочь.
- У вас прирожденный дар общаться с простым людом, Даллас.
- Что есть, то есть.
Ева развернулась к двери, собираясь снова постучать, и вдруг увидела перед собой огромную бабишу чуть ли не шести с половиной футов росту с широченными плечами, выпиравшими из кожаной безрукавки. Ее мускулистые руки были испещрены татуировками, в носу красовалось медное колечко, коротко стриженные волосы лежали плотными черными кольцами.
- Ох уж эти гребаные наркоторговцы! - сказала она громовым голосом. - Вонь от них по всему кварталу. Это вы та самая легавая, подружка Мэвис?
- Так точно. И со мной еще одна.
Женщина окинула Пибоди пристальным взглядом.
- Понято. А я - Большая Мэри.
- Это заметно, - вежливо ответила Ева. Прошло секунд десять, и лицо Мэри расплылось в кривой улыбке.
- Ну, входите. Джесс как раз начал разогреваться. - Самым доброжелательным образом она подхватила Еву под локоть и почти внесла в узкую прихожую.
Тесный лифт явно не предназначался для троих, особенно когда третья - Большая Мэри. Ева чувствовала себя не слишком уютно. Трудно сохранять собственное достоинство, когда твой нос упирается в подмышку собеседника.
- Деньги у вас есть? - неожиданно поинтересовалась Мэри.
- А что? - удивилась Ева.
- Мы заказали еду. Каждый оплачивает свою долю.
- Хорошо. Рорк уже здесь?
- Никакого Рорка не видала. Мэвис говорила, что он крутой парень, так что его бы я не пропустила.
Двери лифта открылись, и Ева с наслаждением вздохнула полной грудью. Но у нее тут же заложило уши - от визгливо-пронзительного голоса Мэвис, заглушавшего даже сопровождавший ее ансамбль.
- Классно у нее получается, - одобрительно заметила Большая Мэри.
- О, да, - поспешила согласиться Ева, мечтая о какой-нибудь звукоизолированной комнатушке.
- Сейчас принесу вам выпить. Джесс раздобыл нечто умопомрачительное.
Мэри удалилась, оставив Еву и Пибоди в небольшом застекленном помещении рядом со студией, где на разрыв сердца и легких пела Мэвис. Ева подошла вплотную к стеклянной стене, чтобы разглядеть подругу получше.
Мэвис забрала свои пурпурные волосы в хвост, перетянув пестрой лентой. На ней было некое подобие комбинезона, черные кожаные лямки которого едва прикрывали обнаженную грудь. Босоножки на десятисантиметровых шпильках полностью открывали стопу, и, отчаянно на них балансируя, Мэвис отплясывала какой-то лихой танец.
Ева сразу поняла, что этот костюм создал для Мэвис ее возлюбленный Леонардо. Его она тоже разглядела: он стоял в уголке и с восторгом наблюдал за своей подружкой. На нем был какой-то пушистый джемпер, в котором он походил на элегантного медведя-гризли.
- Какая парочка! - пробормотала она и засунула руки в карманы своих потертых джинсов.
Обернувшись к Пибоди, Ева хотела поделиться с ней впечатлениями, но увидела, что ее внимание полностью сосредоточено на левом фланге. Взгляд у Пибоди был восхищенно-мечтательный.
Посмотрев в ту же сторону, Ева впервые увидела Джесса Барроу. Он был прекрасен - оживший портрет работы прерафаэлитов, чудо с копной волос цвета темного дуба. Глаза у него были почти серебряные, с длинными густыми ресницами. Лицо - гладкое, смуглое, с высокими скулами и сильным подбородком, рот - крупный, прекрасно очерченный. Он сосредоточенно смотрел на пульт и нажимал на какие-то кнопки, его руки, порхавшие над пультом, казались выточенными из лучшего мрамора.
- Придите в себя, Пибоди, - посоветовала ей Ева. - А то споткнетесь и расшибетесь.
- Господи боже мой В жизни он еще прекраснее, чем на фотографиях. Никогда не видела ничего подобного.
- Ну что ж, Пибоди, действуйте, - усмехнулась Ева.
Пибоди, опомнившись, покраснела до корней волос.
- Я просто восхищаюсь его талантом, - сообщила она, напомнив себе, что разговаривает со старшим по званию.
- По-моему, прежде всего вы восхищаетесь его мужской статью. Но она действительно незаурядна, так что я вполне понимаю ваши чувства.
- Это невозможно понять, - прошептала Пибоди, и тут вошла Большая Мэри, неся в руках две темно-коричневые бутылки.
- Джессу присылают это с юга. Отличная штука! Этикеток на бутылках не было, и Ева безропотно приготовилась нанести сокрушительный удар своему желудку, но, сделав первый глоток, была удивлена приятным бархатным вкусом.
- Просто отлично. Спасибо.
- Вы сделали свой взнос, так что, когда понадобится, принесу еще. А я пока что пойду вниз, поджидать вашего Рорка. Говорят, денег у него море. А вы скромновато выглядите, совсем не похожи на жену богача.
Ева была несколько задета, но не стала рассказывать ей о брильянте размером с кулачок младенца, висевшем у нее на груди, под рубашкой.
- Зато у меня исподнее из чистого золота. Тяжеловато, конечно, но придает уверенности в себе.
Шутка опять дошла не сразу, но через несколько секунд Мэри разразилась радостным хохотом, хлопнула Еву по плечу так, что она едва не прошибла головой стекло, и неторопливо удалилась.
- Хорошо бы заполучить ее к нам в полицию, - сказала Ева задумчиво. - Ей не нужны ни оружие, ни бронежилет.
Музыка взвилась в ультразвуковом крещендо и вдруг резко оборвалась. Мэвис испустила победный вопль и кинулась в объятия Леонардо.
- Отлично поработала, лапочка. - У Джесса был бархатный и чуть ленивый выговор настоящего южанина. - Передохни минут десять, побереги свое золотое горлышко.
Но вместо того, чтобы поберечь горлышко, Мэвис испустила еще один вопль и стала радостно махать рукой Еве.
- Даллас, ты здесь?! Правда, бесподобно получилось? Я сейчас к тебе выйду, никуда не уходи. - И она зацокала каблучками, пробираясь по студии.
- А, так это и есть Ева Даллас?
Джесс встал из-за пульта. Он был строен и изящен - в таких же потертых, как у Евы, джинсах и простенькой с виду рубашечке, на покупку которой у полицейского ушла бы вся месячная зарплата. В ухе у него сияла бриллиантовая серьга, а на тонком запястье поблескивала золотая цепочка, которая легонько звякнула, когда он протянул руку Еве.
- Мэвис нам все уши прожужжала про свою подружку из полиции.
- Мэвис любит пожужжать, и в этом - часть ее обаяния.