– Куда уж конкретнее. Скажите, где ваш отец, и вы свободны.
Очень интересно! У незнакомца такой тон, словно она заключенная, а он тюремщик, который вправе распоряжаться ею. Неприятное беспокойство овладело Кларой, но она постаралась не обращать на это внимание.
– Вы, наверное, невнимательно слушаете. Повторяю, я понятия не имею, где находится Билл. Последняя весточка от него – рождественская открытка, присланная из Стокгольма. Но она вряд ли поможет вам. С тех пор прошло много времени, отец же обычно уезжает в Швецию лишь на несколько праздничных дней.
Дочь не добавила, что Билл путешествует с милой вдовушкой, которая уже много лет прекрасно ладит с ним, несмотря на его болезненное самолюбие и жадность к жизни. Эльза Нильсен ранее работала натурщицей и фотомоделью. Но постепенно ее божественное тело Юноны приобрело излишнюю полноту, и Эльза не могла выдержать конкуренции с молодыми красотками. И теперь, довольствуясь обществом Билла Хартли, она заново переживала дни своей буйной юности, когда была известна, богата, прекрасна…
– Значит, у вашего отца нет постоянного пристанища. – Судя по голосу и выражению лица странного посетителя, он явно не одобрял подобного образа жизни. И Клара не могла не согласиться с ним.
Однако ее отец прекрасно обходился и без постоянного пристанища. Благодаря "милым Эльзам" Билл в любом уголке находил кров, стол и теплую постель. Их с превеликой радостью дарили женщину талантливому, непрезентабельному, очаровательному художнику.
Билл никогда не расставался навсегда со своими любовницами. К великому раздражению и стыду дочери, он их просто коллекционировал – так другие собирают марки, монеты, открытки. Отец слишком любил женщин и не желал вычеркивать ни одну из своей жизни. А их, казалось, вполне устраивало такое положение. Разве они не подозревали, что не только их поймал в свои любовные сети Билл Хартли? Или им все равно? Увы, Клара, не понимала.
Она вздохнула и постаралась сосредоточиться.
– Зачем вам понадобился мой отец?
Конечно, не из-за денег. Билл, несмотря на взбалмошность, исправно оплачивал счета. Не испытывал материальных затруднений. Любители искусства оспаривают право приобрести его произведения, хотя они стоят недешево. Ах отец, отец! Он и не предполагает, насколько богат. Ведь его денежными делами занимается агент – Эдвард Джексон.
Впрочем, Клара поняла абсолютно точно, что синьор Висконти разыскивал отца не для того, чтобы пожать руку знаменитому художнику и выразить преклонение перед его талантом. Билл не слыл нежным внимательным отцом, и дочери часто приходилось краснеть за своего далеко не благонравного родителя, но она никогда бы не выдала его человеку, в безопасности намерений которого не была бы уверена.
– Значит, вы не догадываетесь, почему я разыскиваю Билла Хартли? – Черные глаза выражали явное недоверие. – Но о его легендарной репутации, я надеюсь, вам известно?
О, да! Гость нанес удар ниже пояса. Клара опустила глаза. Об этой стороне жизни отца она, чтобы не расстраиваться, старалась думать как можно реже. Месяцы напряженной работы, когда художник скрывался, одержимый творческой лихорадкой, сменялись неприкрытым загулом с шумными вечеринками и новыми связями. Словом, своей известностью Билл Хартли обязан не только таланту мастера, но и неисправимому характеру донжуана.
И все же. Разве мог отец увести жену или любовницу этого синьора? Трудно представить, чтобы женщина предпочла пожилого художника, пусть даже по-прежнему привлекательного, широкоплечему черноволосому красавцу со знойным взглядом.
Вдруг Клара заметила, что непроизвольно перекидывает связку ключей из рук в руки. Подобные жесты, выдававшие волнение или замешательство, были совершенно несвойственны ей. Прекрати немедленно, приказала себе девушка.
– Игра "А ну-ка отгадай!", конечно, очень забавна. Но, к сожалению, у меня совсем нет времени на подобные забавы. Поэтому, будьте добры, объясните ситуацию.
Голосом, в котором звучала явная неприязнь, Леонардо прорычал:
– Ваш отец осмелился соблазнить и похитить из дома мою сестру Глорию, которой едва исполнилось восемнадцать. Она жила без забот и тревог, в полной безопасности, пока на ее пути не появился демон.
В его черных глазах пылал яростный огонь. Слова, подобно пулям, вылетали из красивого рта, искаженного злобой. Казалось, его безграничная ненависть уже целиком заполнила кабинет.
Нащупав рукой кресло, Клара с облегчением опустилась в него, ибо ноги отказывались служить. Если сказанное – правда, то резкость синьора можно понять. Но так ли это? Билл, конечно, падок до женщин, но ни разу, насколько известно Кларе, он не связывался с неопытными девушками. Вкусу отца отвечали женщины более зрелые, способные, подобно матери, лелеять мужчину, окружая его заботой и лаской, не требуя ничего взамен, кроме возможности побыть в лучах его славы и обаяния. Пассии готовы ждать годами, когда его импульсивная творческая личность снова удостоит их своим вниманием.
– А вы уверены, что не ошибаетесь? – Девушка старалась изо всех сил, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. Однако уравновешенность давалась с трудом. Она начинала на себя злиться. Как ты можешь позволить незнакомому мужчине, нагло ворвавшемуся в офис, манипулировать собой, лишить самообладания, всегда выручавшего тебя? – внутренне кипела она от негодования.
Вместо ответа гость достал из кармана пиджака лист бумаги и бросил его на стол.
Клара взяла его похолодевшими пальцами. Послание, исписанное аккуратным почерком, выглядело изрядно помятым, по-видимому, его неоднократно перечитывали и складывали. Синьора Хартли смогла разобрать только имя отца.
– Я не знаю итальянского, – сказала она не поднимая глаз.
Смуглая ухоженная рука легла на стол и взяла письмо.
– О боже! – проворчал Леонардо Висконти, недовольный тем, что она не владеет его родным языком. – Слушайте, я переведу:
"Не пытайся искать меня. Я встретила человека, которому я и моя судьба действительно небезразличны. Его зовут Билл Хартли. Его имя говорит само за себя…"
С выражением негодования и отвращения он убрал записку в карман.
– Поскольку имя вашего родителя ассоциируется с дикими оргиями и бесчисленными любовницами, то у меня не возникает никаких сомнений по поводу случившегося. – Губы посетителя зловеще сжались. Он добавил: – Я убью негодяя, как только найду его.
– Извините, но вам не кажется, что ваше поведение выходит за рамки приличия? – как можно холоднее произнесла хозяйка офиса.
Она имела неплохой опыт общения с людьми, обладающими взрывным темпераментом. Практику Клара приобрела за долгие годы знакомства с такой неустойчивой творческой личностью, как ее отец. И дочь не раз убеждалась, что единственное оружие в подобной ситуации – холодный голос разума и ледяное спокойствие.
– Я рада помочь вам найти сестру, но я действительно не располагаю никакими сведениями. Возможно, агент отца осведомлен лучше, чем я.
Клара пододвинула телефон. Нужно что-то делать, чтобы выбраться из неприятной истории.
– Эдвард Джексон? Вы думаете, я не говорил с ним? Наверное, вы принимаете меня за идиота! – Девушка заерзала в кресле под взглядом, полным уничтожающего презрения. Синьор Висконти наклонился и, приблизив к ней красивое лицо, отчеканил: – Запомните, я не из тех людей, кто сидит сложа руки и ждет, когда судьба улыбнется. Я человек дела. Все мои действия направлены на то, чтобы скорее добраться до совратителя. Ни его агент, ни владелец галереи, где обычно выставляются новые работы Хартли, ни его постоянные заказчики – никто не знает о местонахождении вашего отца. Складывается впечатление, что он, подобно нечистой силе, бесстыдно растворился в воздухе, прихватив с собой мою наивную сестру… Безрезультативно обзвонив и повидав всех, кто только мог помочь мне, я оказался наконец в вашем офисе. Вы моя последняя надежда. Конечно, ни сын, ни дочь не согласятся отдать родного отца в руки человека, жаждущего его крови. Но, войдя в кабинет и увидев ваши ледяные глаза, я понял, что вы очень хладнокровная женщина и войдете в мое положение. – Гость поднял телефонную трубку и протянул Кларе. – Звоните Джексону. Возможно, он сообщит вам то, что не захотел сказать чужому.
Последняя фраза прозвучала уже как приказ.
Нервно покусывая нижнюю губу, девушка набирала номер непослушными пальцами. Зачастую первое впечатление бывает самым точным. Так неужели она дала незнакомцу повод считать ее бессердечной, готовой предать собственного отца? Тебя не должно волновать, что он думает, успокаивала себя Клара. Она ждала, пока на другом конце провода поднимут трубку, ее пальцы непроизвольно барабанили по столу. Желание помочь Леонардо возникло у нее чисто инстинктивно. Она не верила, что Билл, несмотря на свою распущенность, мог закрутить роман с невинным созданием, каким, по словам Висконти, была его сестра. Случилась какая-то ошибка, роковое стечение обстоятельств, и недоразумение сразу уладится, как только найдется юная Глория. Но как же тогда объяснить записку?
Тут в трубке раздался знакомый голос.
– Эдвард Джексон слушает…
Обменявшись с агентом отца обычными любезностями, Клара как можно равнодушнее спросила:
– Я давно не слышала о Билле. За последние четыре месяца ни звонка, ни письма. Ты не знаешь, где он?
Спиной она чувствовала, как глаза посетителя внимательно следят за ней, улавливая каждое слово. Клара бессознательно прижала трубку плотнее к уху. Даже если она узнает местонахождение отца, это не означает, что сразу сообщит адрес разъяренному психу, готовому растерзать Билла. Надо досконально разобраться в происшедшем.
– Представляешь, не только ты интересуешься персоной великого художника. Какой-то нахальный итальянский синьор пытался вытянуть из меня информацию о Билле, буквально угрожая мне инквизицией – в голосе Джексона прозвучала насмешка. – Но я, вероятно, огорчил его. Дело в том, что я действительно не знаю точно, где скрывается твой несравненный отец. Судя по его затянувшемуся молчанию, предполагаю, что он, как с ним еще случается, с головой ушел в работу. Более чем вероятно, наш творец заперся в своем домике в Италии.
– Спасибо, Эдвард, извини за беспокойство. Но если он все-таки объявится, дай мне знать, пожалуйста.
И Клара сменила тему разговора, расспросив агента о его семейных и служебных делах. Ей требовалось некоторое время, чтобы успокоиться и не выдать свою догадку насчет отца. Как она сразу не сообразила! Ведь так просто, как дважды два. Глория – итальянка. Внезапно покинула родной дом, который соответственно расположен в Италии, там же находится небольшая вилла, давно приобретенная Биллом. Именно она иногда становилась его длительным пристанищем. Когда девушка почувствовала, что снова контролирует эмоции, она вежливо распрощалась с Джексоном и повернулась к посетителю.
– Как вы, вероятно, догадались, агент мне тоже не сообщил ничего нового. – Ее голос прозвучал сдержанно.
Холодный взгляд аквамариновых глаз упал на смуглое лицо гостя. Признаться, Клара ожидала другой реакции. Она думала, что гость взовьется от негодования, и уже приготовилась дать ему вежливый, но решительный отпор. Но вышло совсем по-другому. С безразличным видом, словно ему все известно, Леонардо Висконти стоял прислонившись спиной к стене, скрестив на груди руки. Опущенные великолепные черные ресницы почти скрывали выражение глаз. Наконец он выпрямился.
– Что ж, синьора, тогда мне не остается ничего другого, как поблагодарить вас и извиниться за то, что отнял у вас столько времени. – Посетитель повернулся и не спеша вышел из кабинета.
Клара сидела неподвижно, пораженная резкой переменой в настроении странного незнакомца и его неожиданным уходом. Увы! Вместо радости, что инцидент исчерпан, она чувствовала странное неудовлетворение, если не сожаление: развязка наступила так быстро.
Голос разума между тем подсказывал другое: Леонардо Висконти ушел – так лучше. Тебе предстоит важное дело. Нужно скорее найти отца и узнать, что же произошло на самом деле. Так что нечего сидеть подобно кукле. Действуй! Время не ждет. Синьор не должен опередить тебя.
Девушка достала телефонный справочник. Отыскав номер аэропорта, заказала билет. Затем последовал звонок Джону Адамсу. Она не ожидала, что тот расстроится и даже разозлится, узнав, что совместный ужин отменяется.
Их знакомство длилось полгода, но отношения оставались чисто приятельскими, хотя иногда Клара задумывалась над тем, что они могут приобрести серьезный постоянный характер. Джон показал себя рассудительным, надежным человеком, как раз таким, какому она не побоялась бы доверить дальнейшую судьбу.
Но сейчас Клара засомневалась. Если она решится связать свою жизнь с мужчиной, то уж точно не с тем, который считает, что, кроме него, у женщины не могут возникать другие интересы и важные дела.
После утомительных объяснений с Адамсом Клара предупредила Сильвию, что отлучится на два-три дня. Затем вызвала такси. Тратить время на общественный транспорт – непозволительная роскошь для деловой особы.
Клара снимала четырехкомнатную квартиру в старинном особняке, располагавшемся довольно далеко от офиса. Договорившись с шофером, который отвез ее домой, что завтра утром он заедет за ней и доставит в аэропорт, Клара принялась собираться в дорогу. Она надеялась, что, возможно, следующим вечером ситуация прояснится и она разберется в загадочной истории, в которую совершенно непонятным образом оказались впутаны ее отец и незнакомая юная Глория Висконти.
Глава 2
Подпрыгивая вместе с вещами на заднем сиденье такси, Клара сожалела, что не поддалась искушению и не взяла напрокат машину. Ей предстоял неблизкий путь из аэропорта Линате возле Милана до города Павиа. Дорога, похоже, напоминает путь в ад. Слух коробило от резкой какофонии звуков, гремевших из радиоприемника. Воздух в салоне пропитался жуткой смесью дешевого табака и одеколона. В глазах рябило от множества блестящих талисманов и побрякушек, болтавшихся на нитке, натянутой вдоль лобового стекла.
Клара собиралась провести в Италии не более двух дней и решила, что обойдется услугами такси. Не потому, что намеревалась сэкономить. Просто выбрасывать деньги на ветер было не в привычке Клары Хартли.
Она сбросила строгий темно-серый жакет, оставшись в свободных брюках такого же цвета, только более светлого оттенка и легкой блузке. Но это не помогло. Жара стояла невыносимая. За несколько лет работы и жизни в туманном Альбионе девушка успела забыть, каким испепеляющим может быть солнце на юге Италии. Ей хотелось поскорее вернуться в Оксфорд, где сейчас царила прохладная весенняя свежесть. Такая погода Кларе нравилась, она соответствовала ее уравновешенному характеру. Путешественница с раздражением вытирала носовым платком верхнюю губу, на которой постоянно выступали капельки пота.
Дорога серпантином поднималась вверх. Вскоре пейзаж ей наскучил, и, закрыв глаза, Клара попыталась представить, как развернутся события. С одной стороны, она может застать отца, погруженного в работу, который живет уединенно, подобно отшельнику, предпочитая кисти, краски и холст шумному обществу. Значит, на следующее утро она с огромным облегчением и со спокойной совестью отправится обратно.
С другой стороны – и подобный вариант совсем не нравился Кларе, – она застанет отца в объятиях юной любовницы. Тогда ей придется наставлять заблудшие души на путь истинный, предупредив о суровой каре, которую Леонардо Висконти намерен обрушить на головы несчастных грешников и в первую очередь на седую шевелюру Билла.
В одиночестве или в весьма приятной компании, но отец точно находился, Клара не сомневалась, в живописном местечке, где они всей семьей проводили обычно начало лета. Климат и необыкновенная природа вдохновляли художника. Именно здесь увидели свет его самые удачные полотна.
После смерти матери – Кларе тогда исполнилось тринадцать лет – дом надолго опустел. Теперь он лишь изредка служил отцу убежищем, когда тот хотел сосредоточиться и серьезно поработать. Билл называл крошечную виллу своей резиденцией, хотя она почти затерялась в лабиринте узеньких улочек старинного городка. Отцу очень нравилось само внушительное слово "резиденция".
Девушка провела тыльной стороной ладони по влажному лбу. Видимо, на самом деле надежда умирает последней. Хотя письмо весьма определенно давало понять, что произошло между юной итальянкой и знаменитым художником. Клара отказывалась верить, будто ее отец способен на подобный шаг. Она молила Бога, чтобы история оказалась недоразумением. Возможно, избалованная взбалмошная девчонка решила убежать с каким-нибудь молодым повесой. А в письме, которое она оставила родным, благодаря фантазии или определенному умыслу появилось имя Билла Хартли, которое часто упоминается в прессе.
По словам Висконти, Глория до встречи с отцом находилась в полной безопасности под надежным присмотром родственников. Естественно подразумевалось, что она девственница. Несмотря на то, что Клара очень мало знала о семье итальянцев, она могла себе представить, как тяжело жилось восемнадцатилетней девушке рядом со старшим братом, обладающим властным, непреклонным и вспыльчивым характером. К тому же он, похоже, не понимал, насколько устарели жестокие традиции, согласно которым женщина не имеет права самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Разве можно осуждать девушку, решившую освободиться от подобных оков? Но зачем она впутала в личные проблемы знаменитого художника? Билл и сам был мастером создавать себе дополнительные проблемы и совсем не нуждался в помощи молоденькой красотки, решившей поводить за нос строгого аристократического братца.
Наконец ветхий автомобиль со скрипом и неимоверным скрежетом неуклюже затормозил на узкой улочке. Клара с чувством огромного облегчения покинула душный салон, расплатившись с шофером.
После того как такси, окутанное облаком выхлопных газов, исчезло за поворотом, девушка долго стояла на дороге, пытаясь прийти в себя после утомительного переезда. Да, нелегко далась ей тряска в машине, которую давно пора отправить на заслуженный отдых. А шофер – так тот вообще показал себя любителем резких поворотов и быстрой езды по извилистым горным дорогам. Клара расправила плечи… Глубоко вдохнула свежий горный воздух. Только сейчас она обратила внимание, что с крыльца соседнего дома за ней с нескрываемым любопытством наблюдает пышнотелая синьора в просторной черной одежде.
Здания на улице выглядели на удивление аккуратными и симпатичными. Свежепокрашенные стены казались праздничными благодаря причудливо вьющимся густым растениям с яркими цветами. И только знакомая резиденция имела обшарпанный вид: краска на фасаде осыпалась, металлические перила балконов покрывала ржавчина. Создавалось впечатление, что домик не развалился потому, что соседние виллы поддерживали его с двух сторон.
Впрочем, плачевное состояние ветхой обители не удивило Клару. Раньше мать наводила порядок. И где бы они ни жили, здесь в Италии или в каменном особняке, который снимали в Оксфорде, семью всегда окружали чистота и уют. Что касается Билла, то домашняя обстановка никогда его не волновала. Казалось, беспорядок и неразбериха гармонируют с внутренним миром художника.
Морально подготавливая себя к встрече с легкомысленным отцом, Клара толкнула крепкую деревянную дверь и почувствовала, что та наглухо заперта. Без особой надежды она все-таки постучала.