Амариллис с интересом рассматривала каменный водопад ступеней, ведущих к покрытым резьбой дверям парадного входа. Это был дом Лукаса. Она не могла себе представить его живущим в таком фантастическом творении архитектуры. И все же это причудливое сооружение подходило для него как нельзя лучше. Сам он необычная личность, и дом его не походил на остальные.
- Как ты находишь время присматривать за таким огромным домом и садом?
- У меня нет на это времени, - чуть заметно улыбнулся Лукас. - Садом занимаются несколько садовников, а в доме днем работает целый штат прислуги.
Амариллис покраснела от своей наивности.
- Я все время забываю, что ты богат. - Она смущенно кашлянула. - Удивляюсь, что тебе не предлагали организовать экскурсии по дому и саду.
- Общество охраны памятников пыталось добраться до дома, ты же знаешь, что это за публика. Все, что старше пятидесяти лет, для них уже памятник старины. Я им ответил, что мы обсудим вопрос с экскурсиями, если дела со "студнем" пойдут из рук вон плохо.
Последовало молчание.
- Мне нужно домой, - попросила Амариллис. - Я должна кое о чем поразмыслить.
- О Гифорде Остерли?
Она замерла от неожиданности.
- Ты успел заметить его имя в записях?
- Не забывай, я вырос в джунглях. - Он невесело улыбнулся, задумчиво глядя в полумрак. - Меня с детских лет приучили к наблюдательности.
- Да, конечно, - она не знала, что еще сказать.
- Зайди в дом, Амариллис, нам нужно поговорить, - пригласил ее Лукас, открывая дверцу машины.
- Не знаю, почему его имя оказалось в записях профессора Ландрета, - говорила Амариллис, расхаживая по просторной гостиной с высокими потолками, отделанной в старом стиле. - Не могу найти разумного объяснения. По словам моих университетских знакомых, около двух месяцев назад между Гифордом и Ландретом произошло серьезное столкновение, из-за чего Гифорд подал заявление об уходе. Во всем этом столько неясного.
- Возьми, - Лукас подал ей маленький бокал, - попробуй.
- А что это? - Амариллис нахмурилась, взглянув на темную, пряно пахнущую жидкость.
- Коньяк из лунного дерева.
- Боже милостивый, да ведь он же страшно дорогой. - Амариллис крепче сжала бокал, словно боясь расплескать легендарный напиток.
- Не беспокойся, - улыбнулся Лукас, - я берегу его для особых случаев.
- А-а! - Она осторожно вдохнула стойкий запах. - Большое спасибо, но, правда, не стоило его открывать.
Для Амариллис коньяк из лунного дерева казался чем-то невероятным, сказочным. Конечно же, ни у кого из ее родственников в Лоу-Белли никогда не водилась такая роскошь. Причина уникальности и необычайно высокой стоимости напитка заключалась в том, что его производство ограничивалось особым режимом плодоношения лунных деревьев. Плоды появлялись на них в тех редких случаях, когда происходило полное затмение обеих лун Сент-Хеленс: Челана и Якимы.
Ученым-ботаникам не удалось установить природу синергетической связи между находящимися в стадии затмения лунами и механизмом образования плодов. Все попытки выращивать и заставить плодоносить лунные деревья в искусственных условиях потерпели неудачу.
- Пей маленькими глотками, он очень крепкий, - посоветовал Лукас.
- Да, я знаю. - Амариллис чуть пригубила свой бокал, и у нее тотчас перехватило дыхание: рот обожгло, словно огнем, но вслед за этим она ощутила необыкновенную сладость.
- Понравилось? - спросил Лукас.
- Вкус очень своеобразный, - ответила Амариллис и снова заходила по комнате.
- Ты собираешься поговорить с Остерли, я правильно угадал?
Амариллис остановилась у окна и стала смотреть на призрачный сад.
- На мой взгляд, мысль не блестящая, хотя понимаю, что бесполезно тебя в этом убеждать.
- Я должна с ним поговорить.
- Почему?
- Потому что он, возможно, последний, с кем разговаривал профессор незадолго до своей гибели.
Лукас со стуком поставил на стол недопитый бокал. Он пересек гостиную и подошел к Амариллис.
- Все это зашло слишком далеко. Оставь это дело, не вмешивайся. Не нужно тебе заниматься расследованием гибели Ландрета.
- Я уже не могу остановиться, - прошептала она. - С того момента, как я узнала манеру работавшего в паре с Шеффилдом, меня не оставляет какое-то гнетущее чувство. Можешь считать это интуицией концентратора.
- А я вижу в этом недостаток здравого смысла. Однажды я уже говорил и теперь повторяю снова, но, скорее всего, напрасно, обратись в полицию, если действительно считаешь, что есть основания для повторного расследования несчастного случая с Ландретом.
- Я не могу идти в полицию, пока у меня нет убедительных доказательств.
- А ты уверена, что нет другой причины, по которой ты отказываешься идти туда? - Лукас положил ей руки на плечи и повернул к себе лицом.
- На что ты намекаешь?
- Я понимаю, что ты хочешь найти всему объяснение, но мне начинает казаться, что тебя пугает правда, которая может открыться. Возможно, тебя беспокоит, что в этом деле окажется замешан кто-либо из твоих знакомых.
- Ты считаешь, что я стремлюсь утаить истину, защищая чьи-то интересы?
- Если тебе небезразличен этот человек, то так и есть. - Лукас взял в ладони ее лицо, его пальцы нежно скользнули по ее щеке. - Мне кажется, чувство преданности в тебе сильнее чувства профессиональной ответственности.
- Это тебя не касается, Лукас.
- Вот именно. - И он закрыл ей рот поцелуем, лишая возможности что-либо возразить.
На следующее утро секретарь проводила Амариллис в шикарный кабинет Гифорда. Увидев ее, тот вежливо поднялся.
- Здравствуй, Амариллис. Какой приятный сюрприз! Что привело тебя к нам в "Юник кристалз"? Ищешь работу?
- Нет, дело личного свойства.
- Садись, пожалуйста, - пригласил Гифорд.
Амариллис украдкой рассматривала его. Она всегда считала Гифорда интересным мужчиной. За последние полгода он внешне совершенно не изменился, и все же в его чертах Амариллис не находила для себя прежней привлекательности, в их точеных очертаниях проступила какая-то вялость, придавая ему лениво-самодовольный вид. Раньше Амариллис этого не замечала.
Она подумала, что в то время ее восхищение научными достижениями Гифорда лишали ее возможности оценивать его объективно. На факультете он был второй величиной после Ландрета. Никто не мог сомневаться в глубине его познаний.
Глаза Гифорда по-прежнему поражали своей синевой. Он стал носить прическу в стиле Западных островов. Его светло-каштановую шевелюру перетягивал черный шнурок. Амариллис начинало казаться, что в Нью-Сиэтле один только Лукас оставался равнодушен к веяниям моды.
Амариллис отметила, что Гифорд сохранял отличную форму. Он даже стал еще стройнее, с тех пор как они виделись в последний раз. Она подумала, продолжает ли он, как и раньше, играть в гольф и теннис. Амариллис взглянула на руки Гифорда, и они показались ей излишне изнеженными. Своими же мозолями он был обязан клюшке для гольфа и теннисной ракетке.
Она явно становилась слишком придирчивой, раньше его руки показались бы ей достаточно красивыми.
Самые большие изменения произошли в его одежде. Отошли в прошлое неуклюжий пиджак, хлопчатобумажные брюки и кроссовки, излюбленная экипировка сотрудников факультета. Сейчас на нем был серый с отливом костюм и в тон рубашка, придававшие ему солидный вид преуспевающего бизнесмена. Красный галстук-бабочка вносил в его элегантный облик оттенок эксцентричной щеголеватости.
- Ты стал лучше одеваться, Гифорд, - улыбнулась Амариллис.
- Могу себе это позволить.
Она окинула взглядом кабинет, в высшей степени соответствовавший своему хозяину. Светло-серый ковер на полу, отливающая черным глянцем мебель подчеркивали деловую атмосферу. В то же время красные цветы в красной вазе оживляли спокойную элегантность интерьера, придавая ему законченный вид, совсем как красный галстук Гифорду.
- Прими мои поздравления, - произнесла Амариллис, устраиваясь в дорогом кресле, - как я вижу, дела идут хорошо?
- Очень хорошо, - довольно хмыкнул Гифорд, снова занимая свое место за столом. - Я совсем не жалею об университете. Мне следовало давно уйти с факультета. Не знаю, почему я ждал так долго. Так ты по какому делу ко мне?
- Я сразу перейду к сути. Ты встречался с профессором Ландретом в день его гибели?
Гифорд вздрогнул от неожиданности и растерянно заморгал, затем на его лице появилось задумчивое выражение.
- Вопрос несколько неожиданный и странный. И почему тебя это интересует?
- В прошлую пятницу мне позвонил аноним и намекнул, что с именем профессора Ландрета связана какая-то тайна. Я решила выяснить, что за этим скрывается.
- С каких пор ты занимаешься расследованиями? Это дело полиции.
- Им не удалось найти никаких следов преступления.
- Возможно, потому, что никакого преступления не было, - негромко сказал Гифорд. - Единственный, кто мог усмотреть в гибели профессора что-то подозрительное, так это его секретарь, Ирен Данли. Она много лет была увлечена им, и теперь ей тяжело смириться с его гибелью.
Пришел черед удивляться Амариллис.
- Я знаю, что миссис Данли была всегда очень предана профессору Ландрету, даже испытывала к нему симпатию, но почему ты считаешь, что она была влюблена в него?
Гифорд криво усмехнулся.
- Как-то я зашел в приемную - это было вскоре после твоего ухода - и застал ее в слезах. Она узнала, что Ландрет регулярно встречался с какой-то грязной стриптизершей из клуба в районе Фаундерс-сквер. Должно быть, ей попалась его пометка о свидании, и она, заинтересовавшись, набрала номер. Как говорится, любопытство до добра не доводит.
Амариллис слова Гифорда поразили до глубины души.
- Чему ты так удивилась? - Потрясение Амариллис явно развеселило Гифорда. - Не можешь себе представить Ландрета в обществе стриптизерши? А разве ты не знаешь, что у чопорных пуритан, гордящихся своей высокой нравственностью, очень часто оказывается весьма необычное отношение к сексу? Естественно, присутствующие не в счет.
Амариллис гордо выпрямилась, она не позволит Гифорду смутить себя. Это ему следует стыдиться своего поведения.
- Прошу тебя ответить, виделся ли ты с профессором в тот день?
- Тебя это не касается, тем не менее отвечу. Нет, я его не видел.
- Как следует из записи профессора, у него была намечена встреча с тобой на три часа.
- Ты узнала об этом от миссис Данли?
- Нет, я сама видела твое имя, написанное его рукой.
- Неужели? К твоему сведению, нам не о чем было с ним разговаривать. Могу рассказать тебе, если ты не знаешь, что мы с профессором крупно поспорили пару месяцев назад. Из-за этого старого пня мне и пришлось уйти из университета.
- Почему ты так резко говоришь о нем?
- Ты что, серьезно? - Гифорд театрально закатил глаза. - Я тебе сейчас объясню. Возможно, когда-то Ландрет и был видным ученым, но его время ушло. Он не желал учитывать новые веяния. Его методы устарели, если не сказать большего. Ландрет не хотел и слышать о каких-либо изменениях в работе факультета. И он был просто одержим своими этическими принципами.
- Да, они всегда были у него на первом месте, - вспылила Амариллис. - Он создал "Кодекс этики". По сути дела, наша профессия достигла нынешних высот благодаря его заслугам. Да если бы не он, ты бы не сидел сейчас в этом шикарном офисе.
- Ты совсем не изменилась, - с сожалением покачал головой Гифорд, - а жаль. Я полагал, что шесть месяцев пребывания в реальном мире - достаточный срок, чтобы хоть частично изменить наивные представления о жизни.
Амариллис стиснула в руках сумочку и встала.
- Так ты действительно не встречался с профессором в день его гибели?
- Определенно нет. Если бы он мне попался на улице, я бы постарался перейти на другую сторону.
Вот уж кого мне меньше всего хотелось видеть, так это его.
Казалось, никто в мире не испытывал теплых чувств к Джонатану Ландрету. Амариллис молча направилась к выходу.
- Амариллис.
- Да. - Она остановилась на пороге.
- Я видел твой снимок в газете. В прошлый четверг ты была на приеме в музее с Лукасом Трентом.
- Ну и что?
- Полагаю, это не было обычным свиданием, хотя в заметке на это намекалось. - Гифорд со значением посмотрел на нее. - Вы не очень подходите друг другу. Скорее, свидание носило деловой характер. Ты фокусировала для него в тот день?
- Я не обсуждаю дела клиентов.
- Ясно, встреча была деловой. - Гифорд кивнул с явным удовлетворением. - Я так и подумал. Говорят, у него талант девятого уровня, но бедняга всего лишь детектор. Вы вели что-то вроде расследования, верно? Трент заподозрил, что какой-то ловкий мошенник собирается похитить его находки? Или вопрос скорее частный? Слышал, одного из его вице-президентов уволили без официального предупреждения. А именно Миранду Локинг.
Амариллис отметила про себя, что Гифорду нельзя было отказать в уме.
- Ты прекрасно осведомлен.
- Я взял себе за правило всегда быть в курсе событий, - снисходительно пояснил Гифорд.
- Извини, меня ждут дела. - Амариллис открыла дверь.
- И еще одно. Амариллис, если ты захочешь получать настоящие деньги, добро пожаловать к нам в "Юник кристалз". Я хорошо плачу. У меня за полгода ты заработаешь столько, сколько у Клементины Мэлоун за целый год.
Логика и интуиция слились воедино - Амариллис внезапно осенило.
- На приеме в музее с Шеффилдом работал кто-то из твоих подчиненных, верно?
- Как ты догадалась насчет Шеффилда? Или, возможно, Трент пользуясь своим талантом, следил за ним?
- Я узнала о таланте сенатора Шеффилда совсем случайно. - Амариллис приказала себе сохранять спокойный, бесстрастный тон. - Он силен, наверное, десятый уровень, да?
- Кто знает? Он отказывается проходить тест. - Гифорд погасил улыбку. - Шеффилд заявляет, что это насилие над личностью. По его словам, Основатели никогда бы не потерпели такого беззастенчивого нарушения прав человека.
- Значит, фокусировал в тот вечер один из твоих концентраторов. Это кое-что проясняет.
- О чем ты?
- Мне показались знакомыми приемы работы. Сначала я подумала, что специалиста готовил Ландрет, но ведь концентратор мог пройти подготовку и у тебя. Твоя методика сходна с техническими приемами профессора, потому что ты его ученик.
- Знаешь, тебе действительно стоит подумать о моем предложении. Мы предоставляем услуги на очень высоком уровне, все наши клиенты - влиятельные люди.
- А как насчет этики?
- Уж не хочешь ли ты обвинить меня в нарушении Кодекса, дорогая Амариллис? Ты меня просто оскорбляешь.
- В тот вечер один из твоих сотрудников помогал Шеффилду фокусировать харизму.
- Всем известно, что харизма не талант. Это свойство натуры. - Гифорд развел руками. - Что я могу сказать, Шеффилд пользуется популярностью у избирателей.
- Ты можешь называть это как хочешь, но, на мой взгляд, Шеффилд наделен мощным талантом, которым может воспользоваться в своих интересах в ходе предвыборной кампании.
- Но все политики этим и занимаются.
- Он "пережег" своего концентратора, тебе это тоже безразлично?
- В каждой работе есть свои издержки. Кроме того, концентраторы выходят из строя на короткий период.
- Фокусирование таланта в корыстных целях не только противоречит этическим нормам, это противозаконно.
Гифорд принужденно улыбнулся.
- Повторяю, харизма - не талант. Она не указана ни в одном из перечней талантов. Ее никогда не относили к парапсихологическим способностям. Это индивидуальная особенность, черта характера. Как, например, твои ханжеские взгляды на секс и этику.
- Теперь, Гифорд, я поняла, почему ты никогда не ладил с профессором Ландретом. - Лицо Амариллис залилось краской возмущения. - В конечном итоге профессор всегда оставался джентльменом.
- Хорош джентльмен, регулярно посещающий стриптизершу.
Амариллис вышла из кабинета и беззвучно прикрыла за собой дверь.
Глава 10
- Итак, дорогая, думаю с разделом "Внешние характеристики" покончено, - подвела итог Ханна на другом конце провода. - Я должна сказать, в последнее время ты стала с большим пристрастием подходить к выбору мужа.
Амариллис вертела в руках ручку и смотрела на лежащий перед ней лист бумаги с заметками.
- Чем больше я об этом думаю, тетя, тем яснее понимаю, что у меня есть определенные пожелания.
- Давай посмотрим, все ли я правильно записала. Темные волосы, серые глаза, возраст между тридцатью и сорока, преуспевающий предприниматель, родом из небольшого городка или сельской местности, ты хочешь, чтобы он владел приемами рукопашного боя, не боялся риска. - Ханна остановилась. - Да, вот еще: консерватизм в одежде.
- Полагаю, описание достаточно полное.
- Капризы, капризы, слишком много требований, - пробормотала Ханна. - Прекрасно, остальную часть вопросника я для тебя заполнила, на этом первый этап завершен. Твоя тетя Софи мне кое в чем помогала.
Услышав эти слова Ханны, Амариллис почувствовала некоторое облегчение.
- Тетя Софи хорошо меня знает.
- Как раз она и посоветовала мне не волноваться из-за того, что ты неожиданно стала такой разборчивой, - сухо заметила тетя. - По ее мнению, это добрый знак, говорящий о проснувшемся в тебе интересе.
Несмотря на плохое настроение. Амариллис не могла удержаться от улыбки. Тетя Софи всегда отличалась свежим взглядом на вещи. В памяти возникли давние детские воспоминания. Амариллис увидела себя семилетней девочкой.
Был знойный летний день. Городок Лоу-Белли уже целый месяц изнемогал от невыносимой жары. Солнце нещадно жгло землю. Софи захватила с собой в город Амариллис с подругой Линдой. Девочки зашли в кафе за мороженым, а Софи тем временем направилась по делам в банк.
Когда довольные девочки стояли с мороженым на улице, они увидели эффектную женщину, выходившую из дорогого автомобиля.
- Знаешь, кто это? - Линда лукаво посмотрела на Амариллис. - Это твоя бабушка.
Амариллис внимательно оглядела элегантную темноволосую женщину.
- Это не моя бабушка. У моей бабушки светлые волосы, и она ниже ростом.
- У всех людей две бабушки, глупая. Эта леди - мать твоего отца. Ее зовут миссис Бейли. Значит, она твоя бабушка, так говорит моя мама.
- Я тебе не верю.
- Подойди и сама спроси, - предложила Линда.
- А вот пойду и спрошу, - решительно шагнула вперед Амариллис. Вопрос был поставлен. Он требовал ответа. Она докажет Линде, что та говорит глупости, и делу конец.
Чем ближе подходила Амариллис к незнакомке, тем большее впечатление та на нее производила. Элизабет Бейли своими дорогими нарядами, надменным видом и аристократичными манерами неизменно привлекала к себе внимание, особенно эффектно она выглядела на улице такого маленького городка, как Лоу-Белли.