– Джоржо, познакомься, это синьора Анжелика Эмери. Анжелика, это комиссар Джоржо Ризолли. Джоржо. – Данте стал объяснять ситуацию по-итальянски, но говорил так быстро, что Джели поняла только два слова: Inglese, Via Pepone.
– Синьора Эмери. – Комиссар приложил руку к сердцу. – Mi dispiace.
– Он очень сожалеет, что вам пришлось пережить такую ужасную неприятность. Сейчас мы пройдем в его кабинет, он запишет все подробно, хотя и уверен, что вы понимаете, шансы вернуть деньги невелики.
– Скажите ему, что я все прекрасно понимаю, и мне жаль отнимать у него время.
Составление отчета оказалось на редкость долгим делом. Помимо того, что все приходилось переводить, Джели казалось, что у всех полицейских, оказавшихся в это время в участке, от корнета, который едва начал бриться, до старика, давно перешагнувшего пенсионный возраст, нашлись неотложные дела именно для комиссара. Но он проявлял исключительное терпение, представляя ей каждого подчиненного, объяснял, что случилось, и доброжелательно улыбался, когда сотрудники предлагали ей всяческое содействие, жали руку и заглядывали в глаза.
Данте тем временем смотрел в окно, слушая, как она повторяет заученную фразу: "Mi dispiace, parli lentamente per favore", прося их говорить медленнее. У Джели возникло впечатление, что он старается не смотреть ей в глаза, боится рассмеяться. Это вызвало у нее странное теплое чувство. Будто они вдвоем участвовали в розыгрыше.
– Вы обещали, что я получу массу впечатлений, должна признать, они стоят того, чтобы быть ограбленной. Скажите, вам не кажется, что от женщин-полицейских гораздо больше толку, чем от мужчин? Я заметила, за все время ни одна из них не обратилась за помощью к комиссару.
– Думаю, вы сами знаете ответ.
Он не улыбнулся и, как только они спустились на скользкую слякотную мостовую, отпустил ее руку. Они двинулись в сторону кафе. Данте держался на некотором расстоянии от нее, застыв от напряжения.
Сделав шагов двадцать, Джели не выдержала и остановилась.
– Данте, вчера ночью… Сегодня утром… Просто хотела, чтобы вы знали, я действительно очень благодарна вам за все. И не собираюсь ни говорить, ни делать ничего, что могло бы расстроить планы Лизы.
– Я это ценю.
– И еще я постараюсь, чтобы ваше кафе-мороженое стало самым замечательным, какое только можно представить. Если, конечно, вы говорили всерьез о мастерской.
– Она ваша, но мне кажется, сейчас не та погода, чтобы стоять посреди улицы и обсуждать дизайн интерьера. – Джели не двинулась с места. Данте пожал плечами. – На задворках кафе есть небольшое помещение, выходящее в сад. Когда я увидел вашу работу, подумал, что кафе-мороженое в американском стиле вполне может подойти.
– В таком случае забудьте то, что видели. Лучше сделать его в стиле пятидесятых.
– Возможно. А ваша сестра не будет возражать, что я копирую ее идеи?
– Никакого копирования не будет. В конце концов, она сама позаимствовала идею у американцев, и потом, вы же не станете копировать ее мороженое, а будете делать свое gelato, как я полагаю.
– Вы слишком углубляетесь.
– Просто думаю наперед. Кстати, вы будете делать его сами или у кого-нибудь покупать? Здесь есть кто-нибудь из местных, кто мог бы поставлять вам что-то особенное?
– Хороший вопрос. Я подумаю. Может, пойдем?
– Да. Нет. Хочу, чтобы вы знали, я понимаю, почему вы были полностью – и даже несколько грубо – откровенны со мной сегодня утром.
– В самом деле?
– Вы сказали, никаких игр, по крайней мере, в том, что касается меня. А в отношении Лизы… что ж, это ваши с ней дела.
– Это все?
– Да. Нет.
– Вы могли бы немного расслабиться, подойти ближе ко мне, попробовать улыбнуться. Потому что сейчас мы смотримся так, будто собрались биться на саблях, а не ложиться в одну постель.
– Неужели? – Вопрос о том, как близко они вчера подошли к последнему, повис в воздухе. – Я тоже должен перед вами извиниться.
– Если вы о лошади, то чем меньше слов, тем лучше.
– Это слова Лизы, они засели у меня в голове и выскочили как-то сами собой. – Он выставил в сторону локоть, предлагая Джели взять его под руку. – Вы сами это сказали, Анжелика, мы играем в паре.
– Хорошо. – Она взяла его под руку, он подтянул ее ближе себе, чему она даже обрадовалась. – И забудьте про лошадь. Мне не следовало быть такой обидчивой. Не знаю, что бы я делала вчера ночью, если бы не ваша доброта.
– Вы бы справились. Вы женщина способная.
– Хорошо, что вы так думаете, мне бы хотелось воспользоваться моими способностями. Могу я отложить на час урок работы в баре?
– На сколько угодно. Лизе удалось растянуть свой на несколько недель.
– Это как же? – Чтобы овладеть всеми премудростями мастерства баристы могло потребоваться немало времени, но базовые навыки не представляли особой сложности.
– В то время я слишком погрузился в страдания и не мог понять, что Лиза нарочно притворяется идиоткой, чтобы я был постоянно чем-то занят. Она изо всех сил старалась заставить меня не думать о Валентине.
– Валентина? Это ваша невеста?
– Она мне никто. Она вышла за другого.
– Так быстро? – Не самый тактичный вопрос, но слова сами сорвались с языка.
– Мой отец был готов дать ей все, чего я никогда не смог бы дать. К тому же она, видимо, забеременела.
Его отец?
Они дошли до первой ярмарочной палатки, и, пока Джели пыталась переварить то, что он ей сказал, Данте убрал руку и сделал шаг в сторону.
– Дайте мне ваш телефон, чтобы я забил свой номер вам в "Контакты".
Джели машинально протянула мобильник, но мозг еще не справился с шокирующим откровением. Валентина изменила Данте с его отцом? Не мудрено, что он замкнулся, а Лиза так за него переживала.
Стянув перчатку, Данте набрал свой номер и вернул ей телефон.
– Позвоните мне, когда будете торговаться по поводу цены на дизайнерскую одежду или обувь.
– Что?
Он огорошил ее своим признанием, а теперь как ни в чем не бывало собирался торговаться о цене на обувь. Однако его предыдущее упоминание о Валентине нельзя назвать случайным. Он хотел сам рассказать ей об этом, прежде чем Лиза шепнет об этой истории. А потом, чтобы показать, что больше не хочет об этом говорить, нарочно сменил тему.
– О да. Grazie. Я люблю ходить по незнакомым ярмаркам, но боюсь, с одеждой и обувью придется повременить, пока не выяснится, готов ли банк вернуть мне деньги. А сейчас я первым делом собираюсь пойти туда, где нашла Крысенка, чтобы выяснить, не ищут ли его. Здесь принято вешать объявления о потере питомца?
– Я не видел ни одного. Может, стоит повесить объявление: "Найден котенок"?
– Пожалуй, это разумнее, чем если я начну стучаться в двери к незнакомым людям, притом что с трудом могу связать два слова по-итальянски.
– Не просто разумней, гораздо безопасней. В данных обстоятельствах вам не стоит делать ничего в одиночку.
– Вы сможете пойти со мной?
– Давайте ограничимся объявлениями. Могу я спокойно оставить вас побродить по ярмарке, пока сфотографирую Крысенка и напечатаю несколько объявлений? Когда они будут готовы, я вернусь и найду вас.
– Спокойно? А что, со мной может что-нибудь случиться?
– Если вам попадется какое-нибудь заблудшее существо на четырех лапах, пройдите мимо.
Джели обошла весь рынок, фотографируя на телефон самые красочные палатки и отсылая их сестрам как доказательство того, что она доехала, у нее все в порядке, и она занимается вполне естественным для туриста делом.
Она пыталась говорить по-итальянски, обменивалась с продавцами приветствиями, интересовалась ценой и пыталась понять ответы, пока не начала улавливать в языке улицы так не похожие на него тщательно произнесенные слова из своего краткого курса итальянского.
Несмотря на намерение просто побродить по ярмарке, Джели не смогла побороть себя и не обратить внимание на палатки с одеждой секонд-хенд, где заметила несколько совершенно потрясающих тканей. Когда вернулся Данте, она стояла у палатки, торговавшей аксессуарами, изучая роскошную коллекцию старых лент, бусин и бисера.
Увидев его, хозяйка палатки, маленькая толстушка средних лет, укутанная так, что наружу выглядывало только лицо, радостно вскрикнула и, вскинув руки, бросилась обнимать и целовать, лопоча что-то по-итальянски. Данте засмеялся и повернулся, чтобы познакомить ее с Джели:
– Ливия, questa e la mia amica, Анжелика. Анжелика, познакомься, это Ливия.
Джели протянула руку:
– Piacere, Ливия.
Ее неуверенный итальянский вызвал у Ливии широкую улыбку и очередной шквал непонятных итальянских слов. Женщина взяла в руки коробочку с черными бусинами, которые разглядывала Джели, и показала жестом, что может положить ее к себе в сумку.
– Пару месяцев назад я помог ей получить разрешение на торговлю, – объяснил Данте. – Таким способом она говорит вам "спасибо".
– Но она должна благодарить вас.
– Мне не нужны эти бусины, но, поскольку вы мой друг, она с радостью отдает их вам. Возможно, в другой раз вы купите у нее что-нибудь еще.
– Grazie mille, Ливия. Данте, скажите ей, что я без ума от ее палатки, и очень скоро вернусь сюда.
Он что-то сказал, отчего женщина улыбнулась во весь рот, снова последовали объятия и поцелуи. Взяв у Джели пакет, Данте заглянул в него.
– Вижу, вы не ограничились рассматриванием витрин.
– Я получила работу, бесплатное жилье и мастерскую, за которую буду платить своим временем, поэтому купила кое-какие потрясающие ткани, чтобы начать работать, как только распакую свою швейную машинку.
– Может, вам нужно еще немного времени? Уверен, здесь еще остались кое-какие вещи черного цвета. – Джели ткнула его локтем в ребра, и он улыбнулся. – Значит, нет. – Сунув руку в большой карман своей кожаной куртки, он достал пачку листков. – Тогда займемся этим?
Она посмотрела на фотографию котенка.
– Теперь, сухой и чистый, Крысенок выглядит гораздо приличнее. Trovato. Найден? – Он кивнул. – Contattare кафе "Роза". И номер телефона. Коротко и ясно. Ой. – Джели подняла голову, потому что на бумагу приземлилось что-то мокрое, и цвета начали расплываться. Снова пошел снег. – Если мы повесим их сейчас, они тут же превратятся в кашу. У вас есть ламинатор?
– Нет.
– Хорошо, что я прихватила свой.
Пока Данте, одевшись по погоде, отправился расклеивать объявления, Джели позвонила в отдел банка по борьбе с мошенничествами и передала номер дела, который ей дали в комиссариате.
– Все нормально? – спросила Лиза, протягивая ей длинный черный фартук.
Джели пожала плечами:
– Я сделала все, что могла. – Она повязала фартук поверх одежды и, прослушав лекцию о том, как пользоваться кофе-машиной, приготовила превосходный эспрессо, латте и капучино.
Лиза, сложив руки на груди, следила за ней прищуренными глазами.
– Ты это уже делала.
– Я четыре года училась в университете. Сестры платили за работу, которую я делала для них, но краски, ткани и профессиональные швейные машинки стоят недешево, так что приходилось подрабатывать.
– Ладно, маленькая мисс Всезнайка. Вот твой первый клиент. – Она показала на мужчину у стойки. – Иди, обслужи его.
– Ciao, signor. Che cosa desidera? Он улыбнулся:
– Ciao, signora Джели. – Он наклонился прочитать табличку с именем, которую Лиза приколола ей на фартук. – Il sono Marco.
– Ciao, Marco. Piacere. Che cosa desidera?
– Vorrei un espresso per favore. Che programme ha per stasera? Le va di andare a bere qualcosa?
Джели не знала слов, которые он произнес, но его взгляд и тон были ей определенно знакомы, она повернулась к Лизе:
– Похоже, он ко мне клеится. Как сказать, что я буду мыть голову?
– Он хочет узнать, есть ли у тебя планы на вечер, и, если нет, может ли он тебя угостить. Это было бы хорошо для бизнеса.
– Нет, я определенно мою голову.
Лиза передала ему плохие новости, мужчина, печально улыбнувшись, пожал плечами и допил кофе.
– Что ты сказала?
– Что сегодня вечером ты работаешь. А что? Передумала? Он довольно симпатичный.
– Очень симпатичный.
– И знает, где ты будешь сегодня вечером. Если захочет, может прийти сюда.
– Значит, я прошла тестирование?
– Когда можешь приступить?
– Было бы хорошо начать сегодня вечером, как ты думаешь? Мне бы не хотелось, чтобы Марко считал меня лгуньей.
– Да ради бога. Давай. Я все покажу, а потом тебе лучше пойти отдохнуть. В субботу вечером обычно бывает много работы.
– Можно мне сделать горячий шоколад навынос? Я заплачу.
– Платить не надо. Для персонала еда и вода бесплатно.
– Это не для меня. Для одной женщины, которая торгует на ярмарке. Она приятельница Данте.
– Там все его приятели, когда им что-то нужно, – скорчила гримасу Лиза.
– Неужели? Ну, ладно, в любом случае она подарила мне бусины, и мне хотелось бы угостить ее горячим шоколадом.
– Понятно. Это будет за счет заведения. Ты себе представить не можешь, Джели, как я рада, что ты остаешься. Мне правда не хочется бросать Данте одного.
– Ну, одного вряд ли. Похоже, он знает тут всех и каждого.
– Это его все знают. Приходят к нему за помощью, он их защищает, старается отстоять их дома, защитить от произвола чиновников и застройщиков. И им наплевать, чего ему это стоит. Ты – другое дело.
Джели пожала плечами, не желая углубляться, в чем именно разница. Ситуация и без того достаточно неловкая.
– Я знаю, что говорю. Ты первая женщина, к которой он проявил хоть какой-то интерес за последний год, несмотря на то что у него нет недостатка в утешительницах. Он был помолвлен.
– Он рассказал мне, что случилось.
– Вот видишь? Данте никогда не говорит об этом. Но, думаю, он не сказал тебе, что они сделали это в наказание за то, что он не пожелал поступать, как они хотели?
– В наказание? Я думала, они полюбили друг друга.
– Чувства здесь ни при чем. Он очень тяжело это переживал.
Так тяжело, что он не мог думать ни о каких новых отношениях. Вот почему так сказал ей. Теперь она поняла его нежелание идти на поводу очевидного влечения. Классическое "дело не в тебе, дело во мне".
– Мне бы не хотелось, чтобы ты обиделась.
В самом деле? Не поздновато ли ты об этом вспомнила, Лиза?
– Я не рвусь ни к чему серьезному. У обеих моих сестер счастливые браки, дети и все остальное, но я дитя своей матери.
– Своей матери?
– Она не верила в долговременные отношения. У нас с сестрами разные отцы. Во всяком случае, мы так считаем, поскольку совсем не похожи друг на друга.
– Ты не знаешь, кто твой отец?
– Она пользовалась донорской спермой. – Джели всегда так отвечала, когда к ней начинали слишком сильно приставать с расспросами. То, что она рассказала правду Данте, редкое исключение. Впрочем, с ним все не как с другими. – Так спокойней, тебе не кажется?
– М-м-м. – Неужели ей удалось лишить Лизу дара речи? Это впервые. – Ладно. Думаю, тебе надо прийти в семь, пока здесь еще спокойно. Матео за тобой присмотрит, пока ты окончательно не освоишься. Держись. Вот, возьми меню, ознакомься. – Она приписала что-то снизу. – А это будешь говорить, если кто-нибудь станет приставать с желанием познакомиться ближе, хотя достаточно пожать плечами и сказать "non capisco".
– Вот так? – Джели пожала плечами и с итальянским придыханием произнесла, – Non capisco.
Лиза усмехнулась:
– Если будешь говорить так, я ни за что не отвечаю!
В субботу вечером работа в кафе "Роза" кипела без остановки. Под аккомпанемент вчерашнего джазового квартета по залу сновали официанты. В отношении Джели все проявляли чудеса терпения, а Матео предотвращал любые назревающие проблемы еще до их появления. Она получила еще пару приглашений на обед и просто выпить, от которых удалось благополучно уклониться, хотя в отсутствие Лизы необходимость делать вид, что между ней и Данте что-то наклевывается, отпала.
– Джели, – она обернулась и увидела Лизу, – можешь сделать перерыв. Если не трудно, захвати это Дану, когда пойдешь наверх. И напомни ему, что сегодня суббота. Время работать, а не валять дурака. Похоже, сейчас затишье перед очередным наплывом, так что пользуйся моментом.
Данте слышал, что она идет. Странно, как быстро он научился узнавать ее быстрые легкие шаги, но когда Анжелика открыла дверь, не поднял головы. Если она увидит, что он занят, может пройти мимо. Разум подсказывал не связываться с ней, но тело не слушалось. Нужно держать дистанцию.
– Лиза прислала вам ужин.
Ну, конечно. Лизе годился любой предлог, чтобы свести их вместе.
Он что-то пробурчал в ответ, продолжая стучать по клавиатуре.
– Вы знаете, что это вредно?
– Что вредно?
– Работать во время еды. Заработаете несварение, язву и проблемы с сердцем.
Это казалось мелочью по сравнению с тем, что творилось с ним в ее присутствии.
– Вам разве нечем заняться?
– У меня перерыв. Лиза думает, что я сяду к вам на колени и буду ерошить волосы, рассказывая о мужчинах, которые клеились ко мне сегодня вечером.
– Она так сказала?
– Не в таких выражениях, но просила напомнить вам, что сегодня надо работать, а не развлекаться. И посоветовала не терять зря времени. Впрочем, возможно, от меня так мало толку, что она не чаяла, как бы избавиться от меня хотя бы на полчаса.
– А от вас мало толку?
– Я бы не сказала.
Нет. Лиза, очень довольная собой, уже сообщила ему о виртуозном обращении Анжелики с кофе-машиной.
Данте перестал делать вид, что работает, и поднял голову. Анжелика стояла перед ним в длинном черном фартуке. Убранные назад волосы она завязала бархатной лентой и выглядела холодно и по-деловому, но эти полные алые губы сводили с ума и за сто метров.
– Сколько их было, этих мужчин?
– Сейчас посчитаем. Роберто. Темные волосы, голубые глаза, черная байкерская куртка. Он сказал: "Andiamo in un posto piu tranquilo". И голос такой низкий, сексуальный.
– Я бы не советовал вам никуда с ним ходить. Ни в шумное, ни в тихое место.
– Что? Он плохой парень?
– Его жена сейчас в отъезде, ухаживает за больной матерью.