На его месте стояли светлые резные ворота, настолько высокие, что их вершина терялась в тумане.
Ворота из костей.
* * *
Костяные ворота бесшумно распахнулись, обнажив пещеру настолько черную, что такой чернильной тьмы я в жизни не видела, даже Под Горой.
Я сжала амулет на шее - металл чуть теплел под моей ладонью. Амрен выбралась. И я выберусь тоже.
Рис положил теплую руку мне на спину и повел меня внутрь. Три сферы лунного света возникли перед нами.
Нет, нет, нет, нет, нет…
- Дыши, - сказал он мне на ухо. - Один вдох.
- Где охранники? - мне удалось перебороть скованность легких.
- Они живут в самом камне горы, - пробормотал он. Найдя мою руку, он сжал ее в своей и потянул меня вперед, в вечную тьму. - Они выходят только во время кормления или для того, чтобы разобраться с беспокойными заключенными. Они всего лишь тени мысли и древнего заклинания.
Маленькие огоньки света плыли впереди, и я старалась не смотреть слишком долго на серые стены. Особенно когда они были настолько грубо высеченными, что зубчатые сколы походили на нос или на отвесный лоб, или на насмешливые губы.
На сухом полу не было ничего, кроме гальки. Полнейшая тишина. Мы завернули за угол, и последний свет туманного мира позади нас растворился в чернильном мраке.
Я сосредоточилась на дыхании. Я не могу оказаться здесь в ловушке, я не могу быть заперта в этом ужасном, мертвом месте.
Тропа уходила глубже, в середину горы, и я крепче сжала пальцы Риса, чтобы не споткнуться и не упасть. Второй рукой он все еще держал меч.
- Все Высшие Лорды могут сюда попасть? - мои слова были настолько тихими, словно и их поглотила тьма. Даже гудящая в моих венах силах исчезла, прячась где-то в моих костях.
- Нет. Тюрьма сама себе закон. Остров вообще можно считать Восьмым Двором. Но он попадает под мою юрисдикцию, и моя кровь является ключом к вратам.
- Ты мог бы освободить заключенных?
- Нет. После того, как вынесен приговор, и узник проходит через эти ворота… Он становится собственностью Тюрьмы. И она никогда его не отпустит. Я отношусь очень, очень серьезно к приговору людей к заточению здесь.
- Ты когда-нибудь…
- Да. Но сейчас не время говорить об этом, - он сжал мою руку.
Мы стали спускаться сквозь мрак.
Не было ни дверей, ни света.
Никаких звуков. Даже журчания воды.
Но я чувствовала их.
Я чувствовала, как они спят, ходят, шаркают руками и когтями с другой стороны стены.
Они были древними, и настолько жестокими, даже хуже чем Амаранта. Они были вечными и терпеливыми, и выучили язык тьмы и камня.
- Сколько, - я выдохнула. - Сколько она пробыла здесь? - Я не решилась произнести ее имя.
- Азриэль однажды заглянул в архивы в наших самых древних храмах и библиотеках. Все, что он нашел, это смутное упоминание, что она вошла сюда еще до того, как Прифиан был разделен на Дворы, а вышла после того, как они были созданы. Ее заключение предшествует письменному слову. Я не знаю, как долго она пробыла здесь - несколько тысячелетий, кажется, будет в самый раз.
Ужас бурлил в моем животе.
- Ты никогда не спрашивал?
- Зачем? Она скажет мне, когда это будет необходимо.
- Откуда она взялась? - брошь, которую он ей подарил - такой скромный подарок для монстра, который когда-то обитал здесь.
- Я не знаю. Однако существуют легенды, согласно которым, когда вселенная зарождалась существовали… разрывы в ткани между мирами. И в хаосе Создания твари из других миров могли пройти через эти разрывы и попасть к нам. Но, в конце концов, разломы затянулись, и существа оказались в ловушке, не имея возможности вернуться домой.
Это было страшнее, чем я могла представить - и то, что монстры прошли между мирами, и ужас остаться запертым в чужом мире.
- Ты думаешь, она была одной из них?
- Я думаю, что она единственная в своем роде, и нет никаких сведений, что подобные ей когда-либо существовали. Даже Суриэли имеют численность, хоть и небольшую. Но она… и заключенные здесь, в Тюрьме… я думаю, они пришли откуда-то извне. И они долго, очень долго искали путь домой.
Я дрожала в подбитой мехом кожаной одежде, мое дыхание клубилось облаком.
Мы спускались все ниже и ниже, и я потеряла счет времени.
Прошли часы, а может и дни, и мы останавливались только когда мое бесполезное тело требовало воды. Он не отпускал мою руку даже тогда, когда я пила. Как будто камень может поглотить меня навсегда. Я старалась, чтобы эти остановки были быстрыми и редкими.
И мы шли дальше, глубже. Только огни и его рука удерживали меня от чувства свободного падения в темноту. На мгновение я почувствовала вонь своей собственной тюремной камеры и щекой ощутила щекотку и хруст перепревшей соломы..
Рис крепче сжал мою ладонь.
- Еще немного.
- Мы уже должны быть у самого подножия горы.
- Уже прошли. Костерез заперт гораздо ниже основания горы.
- Кто он? Какой он? - меня коротко проинформировали только о том, что говорить - и нечего о том, что ожидать. Несомненно для того, чтобы не дать мне окончательно запаниковать.
- Никто не знает. Он появляется тем, кем хочет появиться.
- Он оборотень?
- И да, и нет. Ты можешь увидеть одно, а я могу стоять рядом и увидеть совсем другое.
Я попыталась не заблеять как овечка.
- А резьба по кости?
- Увидишь, - Рис остановился перед гладкой каменной плитой. Коридор продолжал уходить вниз, вниз в вечной темноте. Воздух здесь был плотный, сжатый. Даже облачка моего дыхания в прохладном воздухе, казалось, быстро рассеивались.
Рисанд наконец отпустил мою руку, только чтобы еще раз положить свою ладонь на гладкий камень. Он зарябил под его ладонью, превращаясь в дверь.
* * *
Рисанд наконец отпустил мою руку, только чтобы еще раз положить свою ладонь на гладкий камень. Он зарябил под его ладонью, превращаясь в дверь.
Как и предыдущие ворота, она была кремового цвета - из кости. А на ее поверхности были выгравированы бесчисленные изображения: флора и фауна, моря и облака, звезды и луны, младенцы и скелеты, прекрасные и ужасные существа…
Она отворилась. В камере была кромешная тьма, едва отличимая от той, что была в коридоре.
- Я вырезал двери для каждого заключенного здесь, - сказал тихий голос внутри, - но моя собственная остается моей самой любимой.
- Должен с этим согласиться, - сказал Рисанд. Он шагнул внутрь. Сферы света качались впереди, освещая темноволосого мальчика, сидящего у дальней стены. Его невероятные синие глаза остановились сначала на Рисанде, а затем скользнули туда, где я притаилась в дверях.
Рис полез в сумку, которую я не заметила, чтобы он брал с собой - нет, он достал ее из кармана между мирами, который он использовал для хранения. Он бросил предмет в сторону мальчика, которому на вид было не больше восьми. Что-то белое блеснуло и со стуком упало на грубый каменный пол. Еще одна кость - длинная, прочная и с зазубринами на одном конце.
- Берцовая кость, которая добила Мидденгардского Червя, когда Фейра сражалась с ним, - сказал Рис.
Моя кровь застыла в жилах. Там было столько костей - в ловушке, которую я соорудила, что я не заметила, какая именно добила чудовище. И не думала, что кто другой заметит.
- Входи, - сказал Косторез, и не было в его детском голосе ни невинности, ни доброты.
Я сделала один шаг вперед.
- Прошла вечность, - сказал мальчик, глядя на меня, - с тех пор как что-то новое приходило в этот мир.
- Привет, - я выдохнула.
Улыбка мальчика была насмешкой над невинностью.
- Ты боишься?
- Да, - сказала я. Ни в коем случае не врать - было первое, что мне сказал Рис.
Мальчик встал, но остался на другой стороне камеры.
- Фейра, - пробормотал он, склонив голову. Шар фэйского света посеребрил его чернильные волосы. - Фей-ра, - сказал он снова, растягивая слоги, словно пробуя их на вкус. Наконец, он выпрямился. - Куда ты попала, когда умерла?
- Вопрос за вопрос, - ответила я так, как меня проинструктировали за завтраком.
Костерез повернул голову в сторону Рисанда.
- Ты всегда был умнее своих предков. - Но его взгляд вновь остановился на мне. - Расскажи мне, где ты была, что ты видела там, и я отвечу на твой вопрос.
Рис слегка кивнул мне, но его глаза были настороженными. Потому что то, о чем спросил мальчик…
Я старалась успокоить свое дыхание чтобы подумать. Чтобы вспомнить.
Там была кровь, смерть, боль и крики - и она ломала меня, медленно убивая, и там был Рис, ревущий от ярости, когда я умерла, Тамлин, молящийся за мою жизнь, стоя на коленях возле ее трона… Там было слишком много мучений, и я хотела прекратить все это, я хотела чтобы все закончилось…
Рис, следящий за каждым движением Костереза, словно окаменел. Как будто мои воспоминания свободно текли сквозь ментальные щиты, которые, как я проверила утром, были целы. И я хотела бы узнать, считал ли он, что я в тот момент сдалась.
Я сжала руки в кулаки.
Я выжила. Я выбралась оттуда. И сегодня я выберусь и отсюда.
- Я услышала хруст, - сказала я. Риса повернул голову ко мне. - Я услышала хруст, когда она свернула мне шею. Он был не только у меня в ушах, но и внутри моего черепа. Меня не стало прежде, чем я успела почувствовать больше, чем первую волну боли.
Фиалковые глаза Костереза, казалось, засияли ярче.
- А потом тьма. Другая, не такая как здесь. Но еще была… нить, - сказала я. - Привязь. Я рванула ее - и вдруг смогла видеть. Но не своими глазами, а… а его, - сказала я, кивком указывая на Риса. Я разжала пальцы татуированной руки. - И я знала, что была мертва, и этот крошечный клочок души, держащийся за нить нашей сделки - было все, что от меня осталось.
- Но был ли там кто-нибудь, видела ли ты что-то?
- Была только эта связь во тьме.
Лицо Рисанда побледнело, его губы сжались в тонкую линию.
- И когда меня Создали заново, - сказала я, - я последовала за этой связью обратно - в свое тело. Я знала, что дом был на другом конце этой нити. Затем был свет. Словно ты плывешь сквозь игристое вино.
- Тебе было страшно?
- Все чего я хотела - это вернуться… к людям вокруг меня. Я хотела этого так сильно, что не было места для страха. Худшее уже произошло, и тьма была спокойной и тихой. И это было бы не так уж плохо - раствориться в ней. Но я хотела домой. И я последовала за связью.
- И там не было никакого другого мира, - подтолкнул Костерез.
- Даже если и был, то я не видела.
- Ни света, ни портала?
"Куда ты так хочешь уйти?" - вопрос почти сорвался с моего языка.
- Там было только спокойствие и тьма.
- У тебя было тело?
- Нет.
- Ты…
- Этого для тебя достаточно, - промурлыкал Рисанд - звук был похож на бархат поверх острейшей стали. - Ты сказал "вопрос за вопрос". Теперь ты задал… - он прикинул на пальцах. - Шесть.
Костерез прислонился спиной к стене и присел.
- Не каждый день мне доводится увидеть кого-то, кто вернулся из настоящей смерти. Прости меня за желание узнать, что там за занавесом, - он деликатно махнул рукой в мою сторону. - Спрашивай, девочка.
- Если нет тела - нет ничего, кроме, возможно, кусочка кости, - я сказала это настолько твердо, насколько могла, - есть ли способ воскресить человека? Вырастить новое тело и вложить туда его душу.
Его глаза вспыхнули.
- Была ли душа каким-то образом сохранена? Запечатана?
Я старалась не думать о глазе в кольце, которое носила Амаранта, о душе, которую она заточила в нем, чтобы была свидетелем каждого ужаса, каждого насилия.
- Да.
- Это невозможно.
Я почти вздохнула с облегчением.
- Если только… - мальчик растопырил пальцы, его рука была словно бледное, дергающееся насекомое. - Давно, задолго до появления Высших Фэ, задолго до человечества, был Котел… Говорят, что внутри него была собрана вся магия, и что мир был рожден именно в нем. Но он попал не в те руки. И с его помощью были сделаны великие и ужасные вещи. Выкованы вещи. Настолько опасные, что Котел в конце концов выкрали обратно, но ценой многих жизней. Его нельзя уничтожить, потому что он Создал все, и если его повредить, то жизнь на земле исчезнет. Поэтому он был спрятан. И забыт. Только с помощью Котла можно выковать, воскресить что-то, что мертво.
На лице Рисанда снова была маска спокойствия.
- Где они его спрятали?
- Расскажи мне свой секрет, который никто не знает, Ночной Лорд, и я расскажу свой.
Я внутренне приготовилась услышать любую ужасную правду.
Но Рисанд спокойно сказал:
- Мое правое колено простреливает болью во время дождя. Я повредил его на Войне, и оно болит с тех пор.
Костерез издал резкий смешок, в то время как я уставилась на Риса.
- Ты всегда был моим любимчиком, - сказал он, улыбаясь так, что эту улыбку ни за что на свете нельзя было назвать детской. - Ладно. Котел был спрятан на дне замерзшего озера в Лаппланде…
Рис начал поворачиваться ко мне, как если бы он собрался отправиться туда прямо сейчас, но тут Костерез добавил:
- И исчез оттуда давным-давно.
Рис замер.
- Я не знаю, куда он делся или где он сейчас. За тысячелетия до того, как ты родился, три ножки котла, на котором он стоит, успешно откололи от его основания в попытке разрушить часть его силы. Это сработало - но не полностью. Убрать ножки было равносильно удалению первой фаланги пальца. Неприятно, но с некоторым трудом можно пользоваться дальше. Ножки были спрятаны в трех разных храмах: Цесире, Сангравах и Итике. И если они пропали, то скорее всего Котел снова активен, и это значит, что его обладатель хочет владеть всей мощью Котла, не теряя ее ни капли.
Вот почему храмы были разграблены. Чтобы заполучить ножки, на которых стоял Котел, и вернуть ему всю силу.
Рис уточнил:
- И ты конечно не знаешь, у кого сейчас Котел?
Костерез указал тонким пальчиком на меня.
- Пообещай, что ты отдаешь мне ее кости, когда она умрет, и я подумаю над этим.
Я напряглась, но мальчик засмеялся.
- Хотя нет, я не думаю, что даже ты пообещаешь мне это, Рисанд.
Я могла бы назвать выражение лица Риса предупреждающим.
- Спасибо за помощь, - сказал он, положив руку мне на спину, чтобы вывести меня отсюда.
Но если он знал… Я снова повернулась к существу, выглядящему как мальчик.
- У меня был выбор - в Смерти, - сказала я.
Его глаза горели кобальтовым огнем.
Рука Риса напряглась на моей спине, но осталась. Теплая, надежная. И мне показалось, что это прикосновение было больше для того, чтобы он убедился, что я здесь и все еще дышу.
- Я знала, - продолжила я, - что я могла бы уйти в темноту. Но я решила бороться - чтобы задержаться еще ненадолго. И все же я знала, что если бы захотела, то исчезла бы в темноте. И может быть, это был бы новый мир - царство покоя и тишины. Но я не была к нему готова - не была готова идти туда в одиночку. Я знала, что что-то еще ждет меня вне этой тьмы. Что-то хорошее.
На мгновение эти синие глаза вспыхнули ярче. Затем мальчик сказал:
- Ты знаешь у кого Котел, Рисанд. Кто разграбил храмы. Ты пришел сюда только для того, чтобы подтвердить свою догадку.
- Король Хайберна.
Ужас растекся по моим венам и заполнил меня изнутри. Я не должна была удивляться, должна была знать, но…
Костерез больше ничего не сказал. Ожидая еще одного признания.
И я предложила ему еще одну разрушенную часть меня.
- Когда Амаранта заставила меня убить тех двух фейри, если бы третьим не оказался Тамлин, я бы вонзила последний кинжал в свое сердце.
Рис застыл.
- Я знала, что мне нет пути назад после того, что я сделала, - сказала я, и мне стало интересно, могли ли синие глаза Костереза сжечь мою душу, оставив только пепел. - И как только я разрушила проклятье, как только я узнала, что спасла их, мне просто нужно было достаточно времени, чтобы успеть направить кинжал на себя. И я решила, что хочу жить, только когда она убила меня. Я поняла, что не закончила что-то… что-то, для чего была рождена.
Я осмелилась взглянуть на Риса. Его прекрасное лицо было опустошенным. Мгновение, и это выражение исчезло.
Костерез мягко сказал:
- С Котлом можно не только воскрешать мертвых, но и многое другое. Например, разрушить Стену.
Единственную вещь, охраняющую и отделяющую земли людей - мою семью - не только от Хайберна, но и от других фейри.
- Вполне возможно, что король Хайберна молчал столько лет только потому, что охотился за Котлом и изучал его секреты. Воскрешение конкретного человека вполне может быть первым испытанием сил Котла после того, как ножки были воссоединены - и после этого он обнаружит, что Котел - это чистая энергия, чистая сила. Но как и любая магия, он может истощаться. Король даст ему покой, даст ему время на восстановление - пока будет изучать его тайны, чтобы наполнить его еще большей энергией, большей силой.
- Есть ли способ остановить это? - выдохнула я.
Молчание. Ждущее молчание.
Голос Риса был хриплым, когда он сказал:
- Не давай ему еще больше..
- Когда Котел был создан, - перебил Костерез, - его темный создатель использовал остатки расплавленной руды, чтобы выковать книгу. Книгу Дыханий. В ней между вырезанными словами написаны заклинания, способные свести на нет силу Котла или полностью его подчинить. Но после Войны она была разделена на две части. Одна часть осталась у Фэ, одну отдали шести человеческим королевам. Это было частью Договора, чисто символически, так как Котел был утерян уже на протяжении тысячелетий и превратился в миф. Книга считалась безвредной, потому что подобное притягивает подобное - и только тот, кто был Создан сможет произнести заклинания в ней и призвать ее силу. Ни одно существо на земле не может воспользоваться ей, поэтому Высшие Лорды и смертные хранили ее части как реликвию прошлого, не более. Но если Книга попадет в руки кого-то, выкованного заново… Конечно, вам придется проверить эту теорию, но… это может быть вполне вероятно, - его глаза сузились до довольных щелок, как только я поняла… поняла…
- Теперь Высший Лорд Летнего Двора владеет нашей частью, а другая хранится у правящих смертных королев, погребенная в их сияющем дворце на берегу моря. Часть, хранящаяся в Прифиане, защищена заклинаниями крови, привязанными к самому Летнему Двору. Та, что у смертных королев… О, они были очень изобретательны, когда получили свою часть. Они наложили заклятие на Книгу, привязали ее с помощью нашего же народа - и если ее попытаться украсть, скажем, Высший Лорд рассеится в их замок… Книга расплавится и будет потеряна. Смертная королева должна отдать ее по собственному желанию, никаких уловок, никакой магии, - смешок. - Какие умные, чудесные создания люди.
Костерез, казалось, потерялся в давних воспоминаниях - затем покачал головой:
- Соединив две части Книги Дыханий можно свести на нет силы Котла. Хотелось бы надеяться, до того, как он войдет в полную силу и разрушит Стену.