Я раскрыла дверь в гардеробную, и мы стали перебирать мои платья и костюмы. Я их практически не носила, но Ольга Ивановна, которая следит за домом и убирает здесь, за одеждой следила тоже. Все было аккуратно развешано на плечиках, а мех упакован в пластиковые пакеты.
- Цены нет Ольге Ивановне, я и сама такой порядок не смогла бы поддерживать.
И показала рукой на кронштейны с одеждой:
- Выбирай, что понравится.
Лина остановилась на темно-вишневом сильно декольтированном платье с собольей меховой накидкой, а меня уговорила на темно-зеленое, отделанное тугим шнуром по корсажу. Мы подкрасились и соорудили себе приличествующие прически. Надо видеть лица мужчин, когда мы к ним вышли. Если бы их поразила молния, и то они не выглядели бы лучше.
Игорь первый пришел в себя:
- Ну и что, прикажете лакея посылать за смокингом? Мы же собирались в боулинг!
Но Лина была неумолима:
- Платья не снимем. Ведите в лучший ресторан, гулять будем.
Тут ожил и Алексей:
- Ну, вы даете, - и восхищенно покрутил головой. - Ладно, едем. Вы не возражаете, что мы будем хвастаться вами напропалую?
Мы не возражали и отбыли в Лексусе. За рулем сидел Алексей, он косился на нас в зеркало, а Игорь вертелся, пока Алексей не посоветовал ему пересесть назад, чтобы обошлось без членовредительства.
Ресторан "Ямал", куда нас привез Игорь, находился за городом, рядом с одноименным пансионатом, открылся он, видимо, недавно. Я, во всяком случае, о нем и не слышала. Но мне там искренне понравилось. Живая музыка, представленная немолодым уже бородачом и совсем молоденькой девушкой. Репертуар, правда, слегка напоминал о лесоповале, но пели душевно, и публика была довольна.
О публике скажу особо. В основном в зале присутствовали люди с достатком, дамы сверкали бриллиантами, мужчины - золотыми зубами. Так что мы в своих сногсшибательных платьях тут пришлись ко двору. Даже больше того, приход наш в зал был замечен и отмечен положительно: пока Лина с Алексеем шли к столику за метром, компания молодых людей кавказской национальности только что шеи себе не свернули.
Эти были совсем другого рода, чем основная публика. Четверо парней, скорее всего, охрана, сидели за одним столом, а двое, видно рангом повыше, отдельно. У четверки на столе спиртного не было вовсе, а старший пил коньяк. Судя по всему, они кого-то ждали.
Лина в своем движении по залу напоминала героический линкор, раненые и убитые в зале уже были. Но тут произошло нечто странное. Второй парень из тех, что сидели отдельно, заметил, наконец, движение за столом соплеменников, и оглянулся. Они с Линой встретились взглядами, парень просто остолбенел, а Лина бросилась ему на шею.
После того, как столбняк у всех прошел, выяснилось, что это давние соседи ее родителей, когда-то они с тем, что постарше, жили в одном подъезде, а второй, его племянник Дени, часто вместе с матерью гостил у дяди. Нас, конечно, тут же пригласили за стол, чтобы отметить встречу. Алексей и Игорь возражать не стали, потому что и так на нас уже весь зал пялился.
На Дени в присутствии Лины напал временный столбняк, поэтому разговор вели в основном Лема и Лина. Он очень уважительно выспрашивал об отце, сказал, что многим ему обязан. Вспомнили еще каких-то общих знакомых, посетовали, что жизнь так всех разбросала. Лина сказала:
- Я после отъезда ни разу не была дома. Говорят, город теперь не узнать. Мне иногда снятся каштаны возле моей школы...
И без того суровое лицо ее собеседника окаменело:
- Не надо тебе туда ездить. Дома нашего совсем нет, и школы, где вы учились, тоже.
Лина спросила:
- А как поживает тетя Марета? Где она сейчас?
Дени нахмурился и опустил голову:
- Мама умерла.
Лина в волнении подняла на него глаза, и он ответил на ее невысказанный вопрос:
- Нет, она не погибла. У нее был диабет, последние годы она сильно болела, мы ее возили в Лондон, но и их врачи не помогли.
Лина положила тонкую руку на его кулак, и сказала:
- Я всегда помню, как она приезжала с гастролей, красивая и веселая. Помнишь, она привезла нам всем шоколадные яйца с сюрпризами? У нас тогда о таком и не слыхивали. А ты мне собрал крошечный автомобильчик, и он поехал тут же. Мне тогда было лет семь.
Голос ее дрогнул, глаза наполнились слезами, она повернулась к Алексею и взяла протянутый им платок.
У Лемы зазвенел мобильный, он коротко ответил и повернулся к Лине:
- Нам пора. Рад был встретить тебя. Без Дени, правда, ни за что бы не узнал в такой красавице мою соседку. В детстве ты напоминала олененка, такая же глазастая, на тоненьких и длинных ножках.
Он вздохнул, с непонятной грустью глянул на Дени и сказал ему:
- Пойди с ребятами вперед, я догоню.
Дени только наклонил голову, прощаясь, и, печатая шаг, вся команда пошла к выходу.
Лема встал. Опережая его вопрос, Лина сказала:
- Ася в Москве. Закончила юрфак МГУ, работает в таможне, воспитывает дочку.
Я заметила, что она не стала говорить ему о том, что сестра собирается к ней в гости. Семейные дела, кажется.
Он помедлил еще на секунду:
- Ты ведь все равно не удержишься и скажешь ей, что видела меня. Пусть будет счастлива.
Через несколько минут мне и Лине принесли две коробки конфет и два букета бордово-бархатных роз, причем в букет Лины был вложен листок с цифрами. Наверно, ее друг детства подсуетился.
Алексей, видно, тоже так решил. Он сидел и кривил лицо. Лина молчала, потом вынула записку и сказала:
- Хочешь, я ее съем, не читая?
Мы так и грохнули. Алексей тоже недолго держался, оттаял и засмеялся.
- Знаешь, мы последний раз виделись двенадцать лет назад. Мне тогда было двенадцать или тринадцать лет, так что можешь не ревновать.
Она вздохнула:
- Лема встречался с моей старшей сестрой. Он был женат, а ей всего восемнадцать. Папа был против. Они разговаривали у нас дома, в кабинете. Лема дал папе слово, что больше никогда не заговорит с Асей и оставит ее в покое. Аська потом плакала. Кричала на отца, а потом как-то так много всего произошло. Ночью Лема пригнал машину, мы загрузили вещи, в основном, папину библиотеку, ее еще дедушка собирал, и он проводил нас до границы. Потом мы узнали, что в ту ночь убили двух папиных замов с семьями, даже совсем маленьких детей не пожалели.
Мы помолчали. Алексей взял ее руку в свою и сказал:
- Эй, не грусти.
Он повел ее танцевать. Сначала они танцевали серьезно и при этом очень хорошо смотрелись. А потом устроили что-то вроде карикатуры на танго, с поворотами, закрыванием глаз и задиранием ног в финале. Теперь уже весь зал смотрел на них. Когда они закончили, им аплодировали. Вернулась Лина вся раскрасневшаяся и довольная.
- Где это ты так танцевать научился? - спросила она Алексея.
- Посещал кружок бального танца.
- Врешь?
- Конечно, вру, - с легкостью согласился он. - Родители у меня и поют и танцуют хорошо, вот и нахватался. А в то, что я учился танцевать бальные танцы, ты не веришь?
- Видишь ли, я была знакома с двумя такими молодыми людьми. Ты на них совершенно не похож.
Тут уж вздрогнула я.
Алексей засмеялся:
- Голубые, что ли? То-то ты их не жалуешь.
- А вот и не угадал. Я дружила с ними, Игорь прекрасно играл в шахматы, и мы выступали за институтскую команду, а Эдик знал пять европейских языков. Сейчас они оба живут и работают в Гааге.
Алексей пригорюнился:
- А я и русский-то со словарем, и шахматам нарды предпочитаю. И в других грехах могу покаяться.
Лина привстала и поцеловала его, торжественно заявив:
- Зато у тебя есть другие очевидные достоинства.
Игорь спросил:
- Кстати, где ты так здорово научился играть в нарды? Тебе нужно играть с Мироном, он у нас чемпион.
Алексей с неохотой ответил:
- После училища я служил на южной границе, там и приохотился.
Вскоре объявили начало огненной феерии, попросту фейерверка, и мы вышли на веранду, окружавшую ресторан. Свет везде потушили. Плотная темнота окружала нас. Зрелище было красивым: организаторы разместились где-то гораздо ниже нас, в ущелье, и огненные всполохи и взрывы происходили совсем рядом с верандой, ярким неоновым светом освещая все вокруг. Алексей и Игорь с сигаретами отошли в сторону, а мы с ииной стояли, облокотившись на балюстраду.
Заметив, что мне холодно в тонком платье, она расстегнула крючки меховой накидки и обняла меня сзади, прижавшись всем телом, полами накидки прикрывая спереди. Мы молчали, я - от неожиданности, она - любуясь мерцанием в темном небе. Так прошло несколько минут. Я разорвала кольцо ее рук и высвободилась. Лина недоуменно посмотрела на меня.
- Ты что? Тебе неудобно? Иди ко мне, глупая, - позвала она.
Я отодвинулась от нее еще дальше. Завтра мы с Игорем уезжаем, не стоит ничего выяснять, уговаривала я себя, но ее последние слова сняли заслоны, и плотина рухнула. Я протянула руку к ее лицу, и в полной темноте погладила ее кожу.
- Ты не понимаешь, что говоришь. Я люблю тебя. И не надо говорить мне, что ты тоже любишь меня, это совсем другое. Это мое горе и мое счастье, я создана так и ничего с этим поделать не могу.
Она молчала, а я с горечью добавила:
- Извини, если тебе это противно. Я не хотела подглядывать, когда ты переодевалась, я не хочу и сейчас пользоваться твоим неведением и красть твои объятия. У нас с тобой разный обмен веществ, как если бы я была марсианкой, тебе не понять моих чувств.
Она еще помолчала, а потом спросила:
- Твой отец знает об этом?
- Нет. Никто ничего не знает. В Москве я живу со своей подругой, так что считай, я еще и предательница.
Лина помолчала и спросила:
- Я могу остаться просто твоим другом?
Я кивнула:
- Ну да, как эти твои танцоры. Я понимаю все и не обижаюсь, я с самого начала знала, что рассчитывать мне особо не на что. Ты прости, я, кажется, напугала и расстроила тебя. Завтра я уезжаю, если можешь, выброси все это из головы. Забудь, ладно?
Наш разговор прервали подошедшие Игорь и Алексей. Заметив, что я дрожу, они решили, что это от холода, и мы хотели вернуться в зал, но тут зажегся свет и вся толпа с веранды ринулась в двери, торопясь к закускам и горячительному. В дверях толпа нас столкнула с двумя крепкими ребятами в одинаковых кожаных куртках. Я только подумала, что их одежда не слишком подходит к обстановке ресторана "Ямал", как Лина обратилась к ним:
- Привет! Вы тоже на курсы приехали? Что же, Коля вас на месте обучить не может?
Оба синхронно покачали головами, и хором ответили:
- В командировке. - Они переглянулись, и тот, что покрепче, добавил: - Дело сделано, завтра улетаем. А Николай Михайлович завтра здесь будет, одиннадцатичасовым, сам ему билет брал.
Мы покивали головами, и толпа развела нас в разные стороны зала. Алексей вздохнул:
- Похоже, все твои знакомые собрались вечером в этом зале.
Лина засмеялась:
- Вот и верь после этого в теорию вероятности!
Учитывая позднее время, и мы задерживаться не стали. Забрав цветы и конфеты, мы покинули зал.
Глава 7. Николай Войницкий.
Первое знакомое лицо, которое я увидел, сойдя с трапа, было милое лицо Лины Котельниковой. Она и после замужества осталась у нас работать, а Морозов, ее муж, перешел в ранг руководства и отбыл, слава богу, для работы в наш самый крупный филиал. В нашей системе свято соблюдалось правило: родственники вместе не работают. Лина тогда только пришла к нам, а вот с ним мне довелось поработать вместе. Поэтому сначала я просто был рад, что он ушел, а потом познакомился с Линой поближе, мы стали друзьями, и я был рад работать с ней. Из всех начальников отдела она - самая молодая, и, конечно, наши банковские стервы считают, что тут папина протекция. Врут. Я по работе часто задерживаюсь после окончания рабочего дня, и помню, какой разгон ей устроил отец, когда застал на работе в двенадцатом часу ночи. С тех пор она уходит раньше, но я даже не помню, чтобы она собралась домой раньше семи часов. При этом у нее хороший характер, в отделе ее любят, руководство ценит и прислушивается к ее мнению. Когда я узнал, что лечу на курсы с Линой, облегченно вздохнул: Лина - свой человек, сор из избы не вынесет, а моим мужикам можно при встрече и расслабиться немного без начальничьих глаз.
Кроме того, у Лины всегда можно выпить кофе, она часто выслушивает мои истории, внимательно глядя на меня веселыми карими глазами, у нее можно узнать любое слово из кроссворда и она никогда не выдает чужих секретов ни в виде версий, ни в виде сплетен. Отношения у нас с ней чисто дружеские, без намеков на интим. Например, мне очень нравятся ее коленки, но, если я начну хватать ее руками, думаю, ей это не понравится. Хотя мое к ней мужское внимание она чувствует и ценит.
Когда я заметил Лину, я замахал ей свободной рукой и пробился к ней сквозь толпу. И сразу же испытал два потрясения: она бросилась мне на шею, что в общем-то не было у нас с ней заведено, и тут же оставила меня, подтолкнув ко мне смутно знакомого парня. Он широко улыбнулся и, виновато кивая в сторону Лины, сказал:
- Привет, Николай. Не узнаешь?
Я вгляделся. Неуверенно сказал:
- Алешка, ты, что ли? Вот чума!
Пока мы трясли друг другу руки, Лина куда-то пропала.
Я вспомнил, как последний раз виделся с Алексеем. Он был ранен в плечо, с ним были два парня, утром они все должны были лететь в Союз, мы здорово напились тогда. Сколько же мы не виделись? Лет десять, нет, лет пятнадцать. Выглядит он вполне благополучно, значит, нашел себя в новой жизни.
- Как рука?
Алексей поморщился:
- Болит, зараза, при любой перемене погоды. Не дает забыть боевую молодость.
- А чего ее забывать? Нам за нее не стыдно. С друзьями-то видишься или жизнь разбросала?
- Да мы так все вместе и остались. Дело себе нашли, работаем потихоньку, все выходные, если они бывают, проводим вместе. И отпуска тоже. Я вот один приехал отдыхать первый раз, и то по случаю. Серега второго ждет, жена уже в больнице, а Федор уехал к отцу, племянница замуж собралась, надо помочь. Он из-под Красноярска, там свадьбы гуляют не по-городскому.
- А чего ж с другом не поехал? Все веселее, чем одному на курорте бока отлеживать.
Алексей потер переносицу и засмеялся:
- Мы все у него в прошлом году юбилей отца отмечали, небу жарко было. А на свадьбу я успею. Да и дело у меня тут образовалось, думал, быстрее получится, а затянулось на месяц. Вот и совмещаю приятное с полезным. Работа у меня необременительная, в основном Лину с занятий жду.
Откуда-то сбоку появилась раскрасневшаяся Лина с седым крупным мужиком. На шаг сзади за ними следовали два парня, сразу видно, что охранники.
На вопросительный взгляд Алексея она ответила:
- Еле успела. Если бы не Мирон, меня на поле не выпустили бы.
Седой с нежностью глянул на нее, сказал:
- Спасибо тебе, что приехала проводить Майю. У нее с ее бизнесом совсем ни друзей, ни подруг не осталось.
Алексей представил меня Мирону, тот выразил надежду, что встречаемся не последний раз, и мы пошли к стоянке. Загрузились в две машины. Джип, прощально мигнув фарами, умчался.
До пансионата добрались без приключений, там я разместился в номере. Конечно, с Линкиными апартаментами не сравнить, но тоже с претензией на роскошь.
Лина устроила нам что-то вроде экскурсии по пансионату. Мы посмотрели учебные классы, тренажерный зал, бассейн, выпили травяной чай в фитобаре сауны. Обед мы уже пропустили, но Лина обещала накормить нас своим борщом.
Прошлым летом Лина растянула сухожилие и неделю прожила с племянницей на даче отца, в Немчиновке. На каких-то документах понадобилась ее подпись, я не стал никого отправлять к ней, и поехал сам. Приехал как раз к обеду, она меня накормила таким борщом, что я до сих пор его помню. Если учесть, что Сергей Морозов, ее муж, - зануда-вегетарианец, получается, что он как собака на сене. Такая девка пропадает!
Впрочем, теперь уже, кажется, не пропадает. Похорошела, дальше некуда, и вся просто светится. Да и Алексей с нее глаз не сводит.
Мы вынесли стол в тенек, Лина быстро накрыла его к обеду и подала обжигающий ярко-красный борщ с грудинкой, белый хлеб, поджаренный с одной стороны и натертый чесноком, сметану и зелень. От того, что и зеленый лук, и редиска, и зелень выросли в открытом грунте, они были особенно вкусны. Под борщ мы с Алексеем усидели бутылку "Абсолюта", вспомнили всех, кого нет, пожелали всем живым, чего желается.
Позже, когда Лина унесла поднос с посудой в дом, я не удержался:
- Хорошая девчонка.
Он легко согласился:
- Лучше не встречал. А ты давно ее знаешь?
- Да уже года три, она еще до замужества у нас практику проходила.
Он выпрямился и тяжело глянул на меня.
- Что, не говорила она тебе о муже? - Я положил руку на его локоть. - Ты подожди злиться. Не так там что-то. Я с ней, можно сказать, близко дружу, так она ни разу со мной о Сергее не заговорила. Хотя знает, что мы работали вместе. Я думаю, что боится услышать о нем что-то неприятное. Не знал я, что она и тебе о нем не рассказала. Ты не торопи ее, пусть сама созреет.
После длинной паузы он заговорил:
- Знаешь, уже тридцать пять, уж, кажется, каких только баб не видел, а понять их не могу. Вот, кажется, вся перед тобой, вся как на ладони открытая, а нет, так и останется какой-то уголок ее души закрыт для тебя. Не хочу я так.
Алексей достал сигареты, и мы закурили.
Лина спустилась к нам. Солнце зашло, сразу стало прохладно, и она попросила Алексея принести ее свитер.
Когда мы остались одни, я спросил:
- У тебя с Алексеем серьезно, или как? Я его давно знаю, мужик он упертый. Ты про мужа ему почему не сказала?
Она вздохнула:
- Да говорить нечего. То, что ничего хорошего из моего замужества не вышло, мне стало ясно уже через неделю после свадьбы. Папу с мамой огорчать не хотела. А последнее время мы с Сергеем просто живем сами по себе. У меня работа, родители, сестра с дочкой. А он как живет, я не знаю, и знать не хочу. Теперь вот появился Алексей. Я, наверное, должна что-то решить.
Она наклонила голову, замолчала. Я подсел к ней, обнял за плечи и погладил теплые волосы.
Сзади раздался насмешливый голос Алексея:
- Не помешал?
Я оглянулся и сказал:
- Ну, вот что я тебе скажу, Алексей: обидишь Линку, одним врагом у тебя будет больше. Мы с тобой много лет знакомы, ты меня знаешь.
Лина поднялась со скамьи и сказала:
- Коля, я хочу сказать, что так тебя люблю! - потом взяла Алексея за руку, и потащила за собой. - Пойдемте в дом, замерзла ужасно.
Он уперся, подтянул ее к себе, спросил:
- А мне ты ничего не хочешь сказать?
Она посмотрела на него снизу:
- Можно я попозже тебе скажу все, что только ты захочешь услышать?
Все наши пререкания прервал звонок Мирона, он звал нас на ужин в ресторан.