- Фея, - сказал Том, сел на ложе, обнял ее и поцеловал. - Это тебе ничего не напоминает?
- Я не уверена… пожалуй… немножко. - Казалось, она пребывает в сомнениях.
- А тебе это нравится? - спросил он и поцеловал ее еще раз, до дрожи. "Не надо было позволять ей спать, - подумал он, - нельзя было выпускать ее из объятий, теперь мы уже не дышим в унисон. Но, с другой стороны, если бы она не уснула, разве смог бы я так быстро понять, что я ее люблю?"
- Нравится? Да, очень, - ответила Тинкер. - Очень нравится.
- Ты все еще боишься?
- М-м, - недоверчиво протянула Тинкер. - Я действительно так сказала?
- Ты совсем ничего не помнишь?
- Ну… может быть… Я не могу сказать с уверенностью. - Она улыбнулась коротко и лукаво, давая понять, что готова играть с ним, пока не устанет. "Она опять возвращается к флирту, автоматически используя технику, которая в прошлом приносила успех, - отметил Том, - но я ей не позволю". Он решил, что она действительно смущается, и подумал, что снять это можно только шоковой терапией.
- Я кое-что для тебя приготовил, - сказал он, подчеркнуто от нее отстраняясь и наклоняясь за наброском, который он оставил на ковре. - Вот тебе сходство, - сказал он, протягивая ей набросок и поднося свечу, чтобы она могла как следует разглядеть его.
- О! - удивленно сказала Тинкер и наклонила голову, чтобы в тусклом пламени свечи прочесть написанные там слова. - О, - снова сказала она изменившимся голосом - почти без голоса. - Это правда, Том?
- Да, помоги мне господи.
Он затаил дыхание. Мгновение Тинкер сидела молча, по-прежнему наклонив голову. Наконец он поставил на пол свечу, положил набросок обратно на ковер и, одним пальцем приподняв ей подбородок, повернул ее лицо к себе. Его сердце подпрыгнуло - у нее на глазах блестели слезы.
- Я понимаю, что ты боишься, но все же помоги мне, - сказал Том. - Для тебя это хорошая новость?
Тинкер кивнула; слезинки выкатились из глаз и потекли по щекам.
- Я тебе нравлюсь? - спросил он. Сначала она покачала головой, но затем решительно кивнула. - Я тебе не просто нравлюсь, а очень нравлюсь? - перевел он. Она кивнула еще более определенно. - А ты могла бы… когда-нибудь… полюбить меня? - спросил он так тихо, что если бы она не захотела отвечать, то могла бы притвориться, что не расслышала. Тинкер заставила себя посмотреть ему в глаза и наклонила голову - короткий кивок, молчаливое, но безусловное "да". А потом она кинулась к нему на шею, обеими руками обняла его и потянула вниз, так что они оказались лежащими рядом. А потом она приподнялась и стала горячо целовать Тома в лицо и в шею.
- Здесь, и здесь, и здесь, - бормотала она, неожиданно страстно впечатывая губы в каждый доступный ей дюйм его лица, пока он не засмеялся, потому что она щекотала ему ухо и нечаянно заехала локтем в подбородок.
- Подожди, - выдохнул он, ловя ее руки и удерживая их. - Что же дальше? Тинкер, милая Тинкер, пожалуйста, скажи мне. Я же знаю, ты умеешь говорить, когда ты в настроении, ты ведь разговаривала со мной раньше.
- А что обычно ты делаешь дальше?
- При чем здесь обычно, сегодня все необычно. Я впервые в жизни влюбился.
- Я тоже.
- Наконец-то ты это сказала! - с торжеством воскликнул он.
- Нет, не сказала.
- Ты сию секунду сказала, что влюблена в меня, - настаивал Том.
- Нет, не сказала. Ты пришел к такому заключению. Я, Тинкер Осборн, люблю тебя, Том Страусс. Вот теперь сказала. Уфф… и сразу стало легче.
- Повтори!
- Заставь меня, - поддразнила она.
- А, так ты просишь об этом, ты этого хочешь, да?
- Это угроза? Или обещание? - проворковала она.
- О, Тинкер, ты хочешь свести меня с ума, правда ведь?
- Время покажет, - ответила она, стаскивая свитер. - Время покажет, и скоро, - повторила она, сбрасывая лосины и с улыбкой вытягиваясь на белом ложе во всем великолепии своей юной, нежной красоты.
Сдерживая дыхание, Том кончиком пальца притронулся к розовому бутону ее соска и тотчас почувствовал, как он отвердел.
"Безумец, настоящий безумец", - думал он, сбрасывая одежду. Она сведет его с ума, она вернет ему рассудок, она заменит ему весь мир.
11
- Фрэнки в ярости, - пожаловалась Эйприл Мод Каллендер, когда они столкнулись в вестибюле у доски объявлений. - Тинкер сегодня не ночевала здесь, и она ведет себя так, словно я в этом виновата, - а с каких это пор я стала хранительницей нравственности?
- А когда ты в последний раз видела Тинкер? - с интересом спросила Мод.
- Вчера за ужином. Потом она ушла с одним из этой компании, а мы с Джордан поехали в другой клуб и несколько часов танцевали. Теперь Джордан тоже ушла, и я осталась в полном одиночестве. Фрэнки звала после ленча пойти в Лувр, говорила, что мы еще недостаточно ознакомились с французской культурой. "Недостаточно ознакомились!" Слова-то какие! Так же моя бабушка говорила о Бетховене, когда мне было двенадцать лет. Фрэнки слушать не хочет, когда я объясняю, что в Париже, должно быть, найдется и более приятное занятие, чем смотреть эти бесконечные картины. Фрэнки превратилась в тирана, а я - ее единственная жертва.
- Лучше вместо этого пообедай со мной, - предложила Мод. - Я покажу тебе настоящий Париж, ну, во всяком случае, его маленький кусочек. Я уже много лет наезжаю сюда, порой надолго, и на то, чтобы узнать этот город хорошо, у меня ушло немало времени. И ты удивишься, узнав, как мало времени я провела в Лувре.
- Спасибо, Мод, господь услышал мои молитвы и послал мне тебя. Я пойду оставлю записку Фрэнки. Встречаемся внизу через пять минут, о'кей?
- Отлично.
"И действительно отлично", - подумала Мод. Она почти отчаялась застать кого-нибудь из девушек одну, без их вездесущей бонны мисс Северино. Первое правило работы любого интервьюера - это избавиться от бонны. И неважно, что это за бонна - официальный представитель по связям с общественностью, гид-переводчик, друг-любовник, сестра, мать, даже ребенок. Присутствие третьего лица для интервьюера меняет все: он уже не так свободно задает вопросы, а интервьюируемый, в свою очередь, отвечает не так открыто. В атмосфере официального интервью никогда не достигнешь того, что может дать свободно текущая беседа - обе стороны сознательно или бессознательно ведут себя так, словно все гувернантки мира сидят в углу, опустив глаза и делая вид, что читают журнал.
"И, кроме того, великолепно, что именно Эйприл первая ускользнула из-под присмотра Фрэнки", - подумала Мод. Она выделила Эйприл как наиболее вероятную претендентку на контракт с Ломбарди с самого начала, с момента встречи в аэропорту. Эйприл была классом выше остальных. Эйприл была моделью чрезвычайно высокого класса, она воплотила в себе тип красоты, признанный во всем мире, в котором соединились хорошие манеры и социальная стабильность.
Мод Каллендер происходила из старинной семьи с Род-Айленда, богатой связями и филантропическими традициями - а также собственностью, разбросанной по всему миру. Ее личный доход был более чем достаточен, чтобы жить припеваючи; ее работа давала ей определенную известность, а это самое главное для одинокой женщины, которая стремится участвовать в светской жизни Нью-Йорка. Мод всю жизнь поддерживала веру в классовость и проповедовала это непопулярное в современном мире понятие. "Интересно будет, - думала она, - побольше узнать об Эйприл". Девушка сложена так, что выглядит как королева, эта ее элитарность и стала ее второй натурой, но о ее внутренней жизни это говорит не больше, чем о Грете Гарбо говорят фильмы с ее участием.
Надо показать ей Левый берег, решила Мод. Все эти девушки пока побывали лишь в нескольких роскошных магазинах, в этом шикарном отеле и в тех клубах, куда их водили. Нет, Фрэнки не на что будет жаловаться - хотя она, конечно, будет ворчать.
Меньше чем через полчаса Мод и Эйприл свободно расположились в крошечном уютном русском ресторанчике под названием "Ла Чайка", спрятавшемся на рю дель Аббе дель Эпе, маленькой извилистой улочке в глубине квартала на Левом берегу. Мод швырнула на спинку свободного стула свое темно-зеленое двубортное пальто-поддевку с рядами блестящих пуговиц, высоким воротником и широким подолом. На ней был черный костюм из тонкого сукна. Приталенный пиджак был надет на зеленый вышитый жилет, служивший отличным фоном для кружева ее белой рубашки с тугим галстуком. Свои короткие волосы она начесала на лоб, и всем своим обликом Мод очень походила на какого-нибудь оксфордского лорда из девятнадцатого века - тонкого, остроумного и обаятельного. Только змеящаяся по ее груди золотая цепочка и умело подведенные глаза выдавали в ней женщину, причем женщину весьма привлекательную. Эйприл, серьезная и даже чуть-чуть мрачная, была в розовом кашемировом свитере, и единственным ее украшением была нитка жемчуга на шее. Волосы ее лежали по плечам как золотистая накидка. Изысканная, безукоризненная и такая грустная…
- Что случилось? - осторожно спросила Мод.
- Это нечестно! - взорвалась вдруг Эйприл. - Я не хотела говорить, где Джордан, но она с Некером - можешь себе представить? Он позвонил ей сегодня утром и предложил прогуляться по Версалю. Ее одну! Из-за того, что она что-то знает о французской мебели, у нее теперь появилась отличная возможность завоевать расположение Некера. Тоже мне, фаворитка! - Ее праведный гнев чуть поутих, когда она смогла наконец выговориться.
- Если конкурс настоящий, то это никак не должно повлиять на твои шансы, а я думаю, что он настоящий, судя по тому, какие деньги затрачены, - уверила ее Мод.
- Откуда ты знаешь? Некер - хозяин "Дома Ломбарди", его слова будет достаточно.
- Этого не случится, потому что ты подходишь для этой работы идеально, Эйприл, - сказала Мод совершенно искренне. - Ты девушка уникальная. Я уже говорила Майку, что в своей статье больше всего собираюсь писать о тебе, и предупредила его, чтобы он сделал побольше твоих фотографий крупным планом. Так уж я работаю - подаю материал со своей точки зрения.
- Идеально подхожу? Ой, Мод, спасибо! Хотелось бы мне думать, что ты права.
"Какой у нее по-американски наивный голосок, - подумала Мод, - почти детский, звонкий и высокий".
- Я знаю, что я права, - сказала она Эйприл. - Я видела тебя вчера у Ломбарди. У Джордан нет твоего шарма, и походка у нее не такая сексуальная, а бедняжка Тинкер просто провалилась. Как удачно, что я сегодня на тебя наткнулась - ты мне расскажешь о себе поподробнее. Тебе нравится местная кухня?
- Ой, здесь просто здорово, так… богемно. Я не знала, что в Париже есть русские ресторанчики. Никогда не знала, что селедку можно подавать под разными маринадами. Но мне еще надо оставить место для пирога с курицей.
- Я обязательно напишу, что у тебя отличный аппетит, - сказала Мод, наблюдая за тем, как Эйприл ест. Хорошо, что они пошли в "Чайку", это такое уютное гнездышко. И разговаривать здесь удобно, официанты не снуют туда-сюда.
- Я везучая, могу есть все. В детстве меня кормили так скучно и невкусно, а это - просто пир!
- Расскажи мне немного о своей семье, Эйприл. Чем занимается твой отец?
- Папа? Он у меня такой милый! Он банкир, но работа у него довольно скучная. Моя мама - она многолетний чемпион местного гольф-клуба, и еще она занимается благотворительностью - "Центром планирования семьи" и всяким таким. Ну, мы все катаемся на лыжах, играем в теннис, ходим на яхте… обычный набор. У меня классные родители, - сказала Эйприл, закрывая тему.
- А братья-сестры есть?
- Брат и сестра, оба замечательные. Скучно, да? Никакой экзотики, мы - обычная семья, верхушка среднего класса, как написано в моем учебнике социологии. Ничего увлекательного, так что писать тебе здесь не о чем.
- Но твои родители отпустили тебя в Нью-Йорк и разрешили стать моделью, разве в этом нет ничего необычного?
- Ха! Да они даже не пытались меня удержать. Естественно, они предпочли бы, чтобы я училась в университете, но я несколько лет участвовала в местных показах мод и зарабатывала неплохие деньги. Им пришлось смириться с тем, что, когда мне исполнилось восемнадцать, я решила попробовать заняться этим всерьез.
Мод поразилась тому, как изменилось обычно такое спокойное лицо Эйприл - оно стало страстным и решительным, что указывало на то, что не все далось ей так просто.
- Ты всегда была первой красавицей школы? - неожиданно спросила Мод.
- Ну…
- Эйприл, это не проверка на скромность. Мне интересно, что повлияло на твою жизнь.
- Наверное, я всегда знала, что я… Господи, как же я не люблю говорить "красивая", но я хочу что-то собой представлять, поэтому не могу забывать о своей внешности. Я очень честолюбива, Мод, хоть и предпочитаю это скрывать. Я хочу чего-нибудь достичь в жизни! Хочу что-то собой представлять!
- Как и все мы. Я тебя отлично понимаю.
- Вот что меня убивает - так это то, что я получаю меньше заказов, чем девушки менее красивые, чем я, - продолжала Эйприл. - Не по объективным меркам. Здесь дело в диапазоне. Я не хамелеон, как Тинкер, которая может поворотом головы изобразить из себя все, что захочешь. Во всяком случае, Джастин с Фрэнки охарактеризовали мою проблему именно так. Что делать, если ты можешь выглядеть только самой собой?
- А может, тебе стоит видеть в этом не недостаток, а преимущество? Честно говоря, я удивляюсь, почему ты не пробуешь экспериментировать со своей внешностью, ведь ее можно менять - косметика и одежда могут сделать что угодно. Ты не можешь изменить строение тела и рост, вот, пожалуй, и все… Я даже думаю, а подходит ли тебе агентство "Лоринг", правда, я плохо в этом разбираюсь. А что, если они не прилагали усилий, может, им достаточно твоей внешности и они не хотят искать новые возможности? Ты когда-нибудь об этом думала?
- Но они такие замечательные! - горячо возразила Эйприл. - Я была на седьмом небе от счастья, когда Джастин подписала со мной контракт.
- Того, что они замечательные, для карьеры может быть и недостаточно. Но я могу и ошибаться, - пожала плечами Мод. - Скажи, как ты думаешь, почему Габриэль д’Анжель выбрала для конкурса тебя, если у тебя такой маленький диапазон?
- О, тут удивляться нечему, моя походка - это мое секретное оружие. Отличный контраст с моим до тоски чистым и невинным видом. Мне повезло, что я умею ходить.
- Эйприл, а вчера почему ты решила изменить прическу?
- Мне показалось, что надо что-нибудь другое. Иногда мне просто тошно от своего такого обычного вида. Как правило, я стараюсь обыграть свои белокурые локоны, но иногда в меня словно бес вселяется. Ты знаешь такую манекенщицу - Кристен Макменами? Нет? Так вот, у нее такое решительное лицо, и выразительное, почти красавец мужчина. Она ничего не могла добиться, пока не сбрила брови и не стала носить странный белый грим. И вот в таком виде, мол, а идите вы все куда подальше, она в один вечер стала звездой. Никто никогда не видел, как она улыбается. Теперь она супермодель - у нее совершенно новый тип красоты, и все модельеры мечтают с ней работать. У нее имидж андрогина. При этом она замужем, у нее есть ребенок. Ну как мне с этим тягаться?
- А почему тебе хочется выглядеть странно? - спросила Мод, пришедшая в восторг от того, как Эйприл себя анализирует. Наверное, она многие годы просматривала все модные журналы и сравнивала себя с девушками на фотографиях.
- Потому что мне надоела эта приевшаяся всеамериканская внешность. Это так скучно! Я выгляжу холодной, этакой Снегурочкой, но, хуже того, внутри у меня все неспокойно. Ты понимаешь, что это значит? Сегодня нужен поцелуй смерти. У меня нет этой хандры, этого уныния. Помнишь Кейт Мосс в рекламе "Обсешн"? Вот где хандра! Она вылезает голая из кровати, наверняка с похмелья, ее дружок с ходу делает снимок, и вот - она королева уныния! А потом она приводит себя в порядок - и на подиум, на обложки всех журналов, и пожалуйста - девочка Кальвина Кляйна, типичная американочка. Она почти убеждает, что она американская аристократка, а не коротышка-англичанка с помоечными патлами. - В голосе Эйприл звучала неприкрытая зависть.
- Эйприл, дело не в том, что ты слишком традиционна, - возразила ей Мод. - Ты смотришь на себя как бы со стороны и недооцениваешь свою внешность, как, впрочем, и любая профессиональная красавица. Не встречала ни одной, которая бы не выискивала у себя недостатки и не преувеличивала бы их. Ты все время с кем-то соревнуешься, а тебе пора привыкнуть к тому, что ты неповторима, У тебя редкая красота, и она останется с тобой до конца жизни. Эта красота классическая, она вечна. Забудут Кристен Макменами, Кейт Мосс перестанет быть суперзвездой, а ты - ты же американская Катрин Денев.
- Я даже не знаю, кто это такая, - сказала Эйприл, просияв.
- Это французская кинозвезда, ее боготворит вся страна, она подруга Ива Сен-Лорана, а много лет назад она была его музой. Ты наверняка знаешь ее в лицо.
- О, да, конечно, - сказала Эйприл. - Я не видела "Индокитай", ведь это она там играет, но я помню рекламу… Пожалуйста, Мод, давай больше не будем говорить о моей внешности.
- Договорились. - Мод обвела глазами зал. Эйприл, казалось, совершенно не замечала, как на нее смотрят остальные посетители. Эта девочка так привыкла к поклонению, что для нее оно стало естественным, как воздух. - Расскажи мне о своих поклонниках, - попросила она, сменив тему.
- Это второе, о чем я не люблю говорить, - ответила Эйприл, улыбнувшись. - Но я знала, что ты задашь этот вопрос.
- Почему не любишь? Мужчины наверняка сходят по тебе с ума.
Эйприл улыбнулась еще шире. Кто бы мог подумать, что Мод такая милая! Один на один с ней совсем не страшно, и так приятно было узнать, что статья в "Цинге" будет главным образом о ней… Эйприл решила, что о таких приятных вещах она подумает, когда останется одна.
А сейчас ей приятно сидеть и вести взрослую дамскую беседу. С Тинкер и Джордан так не поговоришь - им она совершенно неинтересна. Они трое оказались вместе случайно и поняли, что лучше изображать из себя подружек, но в глубине души они не могли доверять друг другу, потому что каждая хотела победить, а контракт с Ломбарди подпишет только одна.
- Если я скажу что-нибудь "не для печати", пожалуйста, не пользуйся этим, - сказала Эйприл осторожно. - Или это выражение используют только в кино?
- Все не предназначенное для печати останется строго между нами, - уверила Мод Эйприл. Своего положения в мире журналистики она достигла потому, что никогда не подводила тех, кого интервьюировала. И с ней соглашались разговаривать те, кто отказывал другим журналистам.
- Помнишь, ты позавчера нас спрашивала, девушки ли мы, и тут вошла Фрэнки и прекратила беседу? Ну… я бы все равно не призналась в присутствии остальных, потому что они бы стали смеяться. Я выгляжу довольно свободной и хочу, чтобы они думали, будто у меня есть личная жизнь. Но… ты можешь и сама догадаться, но это не для печати, короче… у меня ее нет.
- Ты хочешь сказать, в данный момент? - осторожно уточнила Мод.
- Нет, вообще. Я ищу подходящего парня… У меня никого еще не было, - медленно сказала Эйприл.
- Ты еще так молода… - сказала Мод.