Никола снова поклонился деду, на сей раз уже менее насмешливо, и пробормотал;
- Произошло маленькое недоразумение, я спутал твою гостью со своей подружкой: они с ней так похожи, если смотреть со спины, особенно в красном платье!
- Ах, вот оно что! Понимаю. Значит, алое дамское платье притягивает тебя, как плащ тореадора - быка? Сейчас же извинись перед юной леди и впредь больше не позорь меня. Буду ждать тебя завтра утром в своем кабинете, потрудись явиться. Иначе тебе придется горько пожалеть о своем непослушании, - добавил дон Бенито.
Никола театрально поклонился Лоре и с сарказмом произнес:
- Не сердитесь на меня, прекрасная блондинка! Обещаю впредь быть паинькой.
Дон Бенито метнул па него гневный взгляд, улыбнулся Лоре и мягко сказал:
- Позвольте мне проводить вас до дома, сеньорита, окольным путем. Служанка мигом приведет ваше платье в порядок. И примите мои искренние сожаления по поводу недостойного домогательства моего беспутного внука.
Лора грациозно кивнула и, взяв его под руку, пошла по дорожке к особняку, вздернув голову и волоча за собой длинный подол платья. На дерзкого брюнета с пронзительным взглядом темных глаз по имени Никола Альварес она даже не взглянула, опасаясь увидеть еще раз его саркастическую ухмылку, вызванную ее непроизвольной реакцией на его страстный поцелуй. О том, что он умудрился коснуться своими губами ее груди, Лора боялась даже вспоминать.
Когда ее платье починили, Лора возвратилась в бальную залу, где все еще продолжалось веселье, и подошла к мачехе. Та тепло улыбнулась ей:
- Тебя так долго не было. Я уже начала волноваться, моя дорогая! Куда ты запропастилась?
- Я решила освежиться и вышла в сад. Там я обнаружила, что на платье порвана одна штрипка. К счастью, дон Бенито оказал мне любезность и распорядился, чтобы ее зашили, - выпалила Лора, надеясь, что мачеха ей поверит. Ведь отчасти она сказала правду, умолчав лишь о некоторых сопутствующих обстоятельствах.
Карлотта понимающе посмотрела на Лору, кивнув в сторону танцующих, и назвала некоторые имена, очевидно, полагая, что ей следует их знать.
- Вон та миловидная молодая дама - племянница алькальда Линда Консепсьон Гонсалес-и-Наварро. Она весьма дружелюбна и приятна во всех отношениях в отличие от своего дядюшки, которого многие недолюбливают. - Карлотта выдержала многозначительную паузу и продолжала: - А вот та госпожа - супруга моряка, ставшего после женитьбы на ней скотоводом. Ее зовут Тереза Моралес-и-Эванс. Она тоже очень славная женщина. А вон там…
Лора вежливо делала вид, что с интересом слушает, однако ей трудно было запомнить имена многочисленных молодых людей, которые теперь перечисляла мачеха. Со многими из них она танцевала и нашла их довольно скучными и легкомысленными, хотя и вполне приятными кавалерами. Заинтересовал ее лишь один мужчина, пригласивший ее на танец, - импозантный и вежливый американец. Наибольшее же впечатление на нее произвел другой человек, однако о продолжении знакомства с ним не могло быть и речи! Настоящий дьявол во плоти, искуситель, попирающий все нормы морали и правила хорошего тона, он поразил и испугал ее. При встрече с ним Лора решила делать вид, что она так его презирает, что не желает с ним даже разговаривать.
Однако когда Никола Альварес внезапно возник перед ней и заявил, обращаясь к Карлотте, что дон Бенито просил его пригласить ее падчерицу на танец, Лора стушевалась и не смогла отказать протянувшему ей свою руку нахалу. И лишь когда он закружил ее в стремительном вальсе, она дрожащим голосом спросила:
- Ваш дедушка действительно попросил вас потанцевать со мной?
Он рассмеялся и, прижав ее к себе во время очередного па, хрипловато произнес:
- Он подал мне эту идею, очевидно, надеясь, что таким образом я сумею смягчить ваше сердце и загладить свою вину.
Лора с негодованием оттолкнула его:
- Джентльмены так себя с леди не ведут!
- А кто внушил вам, что я джентльмен? - с улыбкой закоренелого повесы спросил он, ощупывая рукой ее талию.
- Да, теперь я в этом уже не сомневаюсь! - ответила она.
- Вы слишком проницательны для молодой леди, одетой в столь смелое платье, - съязвил он, и Лора от досады чуть не топнула ножкой об пол.
- Возможно, в вашей провинциальной глухомани мой наряд и выглядит чересчур вызывающим, однако во Франции… - пролепетала она, поборов желание вырваться и убежать.
Но Никола перебил ее, насмешливо возразив:
- О да! Порядочные испанские девицы никогда не осмелятся нарумянить себе губки и щечки, не говоря уже о том, чтобы рискнуть надушить свои интимные части тела. Для француженок подобные вольности - привычное дело!
- Отпустите меня! - выдохнула Лора, шокированная таким циничным замечанием.
От смущения ее лицо стало пунцовым. Она попыталась его оттолкнуть, более не заботясь о том, что о ней могут подумать окружающие. Однако Никола крепче сжал ее хрупкую талию и пророкотал:
- Я обещаю вам впредь не говорить ничего неприятного. Но умоляю вас завершить танец, иначе мой дед разгневается и велит меня застрелить.
- Будь я на его месте, я бы приказала сделать это много лет назад! - в гневе выпалила Лора, продолжая танец.
- Клянусь, что не скажу более ни одного обидного для вас слова, пока мы с вами не закончим вальс, - бархатистым баритоном произнес Никола.
Лора заколебалась, заметив краем глаза, что за ними с тревогой наблюдает Карлотта. В случае скандала мачеха наверняка упрекнула бы ее в том, что она надела красное платье, тем самым спровоцировав кавалеров на фамильярность. И в будущем ей будут позволять выходить из дому только в длинной черной мантилье и в платье с едва заметным вырезом. Рассудив таким образом, Лора неохотно согласилась:
- Хорошо, будь по-вашему!
- Чрезвычайно вам признателен, сеньорита! - живо ответил ее партнер. - И все же мне досадно, что я вызываю у вас раздражение.
Ответить ей не удалось, поскольку он прижал ее к себе так крепко, что слова застряли у нее в горле от возмущения. Но еще более возмутительны были невольные воспоминания о недавней восхитительно-постыдной сцене на мосту с его жаркими поцелуями. Щеки Лоры стали алыми, как кораллы, ноздри затрепетали, а дыхание участилось. Заметив, что она вся пылает, Никола прошептал:
- Я вижу, что вы не забыли прекрасные мгновения нашего знакомства. Признаюсь вам, что я тоже их помню!
Лора поджала губы, не желая развивать опасную тему и моля Бога, чтобы танец закончился как можно скорее. И как только музыка смолкла, она с поразительной резвостью вернулась к своей мачехе, чтобы уговорить ее сейчас же ехать домой. Словно сквозь вату Лора слышала, как Никола вежливо благодарит Карлотту за оказанную ему честь танцевать с ее падчерицей и как она говорит ему в ответ:
- Однако, сеньор Колдуэлл, вы с ней вальсировали слишком долго. - Лицо ее при этом сохраняло несколько напряженное выражение.
Когда Никола наконец отошел, Лора спросила, почему она так его назвала, ведь его фамилия - Альварес!
- Ты права, - улыбнулась Карлотта, - но по существующей у испанцев традиции к человеку можно обратиться как по фамилии его отца, так и по фамилии матери.
Лора нахмурилась, пытаясь вспомнить, где она слышала фамилию Колдуэлл раньше. Карлотта пришла ей на помощь:
- Ты могла знать его по Новому Орлеану!
Лора вспомнила дуэль в Дубовой роще между суровым и мрачным незнакомцем и Жильбером Розьером, ее учителем фехтования. Тогда победил Никола, скандалист и жуир, соблазнивший племянницу губернатора и убежавший от нее прямо во время обряда бракосочетания. Так вот с каким мерзавцем ее свел злой рок - с буйным бретером и бессовестным донжуаном, наверняка имеющим с полдюжины внебрачных детей.
Но его обманутую невесту Сесиль Лоре совершенно не было жаль. Высокомерная и избалованная, она всегда вызывала у нее отвращение. Лора подавила улыбку и стала высматривать в толпе Никола-Кейда Колдуэлла - мужчину, который странным образом овладел ее мыслями до конца бала.
Он же вел себя так, словно забыл о ее существовании: беззаботно танцевал с другими симпатичными юными дамами, шутил и что-то нашептывал им на ушко, заставляя краснеть и заливаться звонким смехом. К величайшей досаде Лоры, он ни разу не взглянул в ее сторону, тем самым все больше убеждая ее во мнении, что судьба столкнула ее с редкостным негодяем.
Наконец Филипп заявил, что пора возвращаться домой, и Лора вздохнула с облегчением. Фиеста, похоже, затягивалась до утра, однако она покидала ее без всякого сожаления. Всю дорогу до усадьбы отца Лора молча смотрела в окно кареты на темные окрестности, посеребренные лунным светом. Карлотта пару раз покосилась на нее, однако воздержалась от вопросов.
Уже лежа в кровати, Лора пришла к выводу, что Кейд ее заинтриговал только своей порочной славой. И еще - благодаря его возмутительному свойству совершенно не заботиться о том, что о нем думают другие. Исключение он делал, пожалуй, только для себя.
Впрочем, с тяжелым вздохом решила Лора, для нее он не имеет никакого значения, поскольку вряд ли они с ним увидятся снова в скором времени. Разве что случайно на каком-нибудь общественном собрании. Да и тогда она постарается показать ему свое презрение, поскольку обижена его бесчувственностью и высокомерием.
Вспомнив о поведении Кейда на балу, она от злости даже стукнула кулаком по одеялу, которым накрылась. Нет, такой холодный расчетливый тип, который привык всегда получать то, к чему стремится, никак не мог стать ее героем. И тем не менее ему удалось разжечь в ней потаенную страсть, от которой ей самой становилось жутковато.
Лора плотнее укуталась в одеяло и вскоре уснула.
Глава 3
Разговор Никола Альвареса-и-Колдуэлла с его дедом нельзя было назвать приятным. Старый дон метал громы и молнии, с каждой минутой все сильнее возмущаясь. Он то принимался энергично расхаживать по кабинету, то останавливался перед резным письменным столом, то подходил к своему беспутному внуку и кричал, тряся указательным пальцем у него перед носом:
- Да как ты посмел оскорбить дочь моего друга! О чем ты думал, приглашая на торжество одну из своих путан!
- Двух путан, - поправил его обнаглевший внук. - Розу и ее подружку.
- Не сметь мне дерзить! - взвизгнул старик, стиснув пальцами рукоять кнутовища, и вытаращил на негодника покрасневшие от гнева глаза.
Кейд невозмутимо выдержал испепеляющий взгляд деда и с печальной ухмылкой заметил:
- Но ведь ничего страшного не случилось, дедушка!
Дон Бенито выпятил грудь, прокашлялся и, глубоко вздохнув, с прежним пылом заорал:
- Нет, случилось! Ты оскорбил своим легкомысленным поведением честь нашего дома! Ты опозорил своим беспутством память о наших доблестных предках! А чего стоят все прочие твои выходки во время многолетнего отсутствия! Я наслышан о некоторых из твоих "подвигов", Никола, и должен тебе сказать, что меня от них тошнит!
Кейд присел на дубовый письменный стол и скрестил руки на груди. Подобные сцены были не единичными. Дед тщетно пытался приучить его к дисциплине с юных лет. Но ни бесчисленные нотации, ни порка, ни отправка непокорного внука на учебу за границу не смогли изменить его в лучшую сторону. Он вырос, но остался все таким же неисправимым негодником. Дед, однако, не мог смириться с ужасным поведением внука. Он все еще надеялся наставить его на путь истинный.
- Я видел, как ты флиртовал с племянницей алькальда, - рявкнул дон Бенито. - Как такое могло прийти тебе в голову?
- А что мне оставалось делать, если она сама не отпускала меня от себя ни на шаг? - пожал плечами Никола.
Ответ внука переполнил чашу терпения. Дед в сердцах хлестнул кнутом по столу и закричал:
- Ты понимаешь, чем это для тебя чревато? Или ты думаешь, что алькальду неизвестно, кто обхаживает его племянницу? Может быть, ты считаешь его дураком, который молча стерпит, что сеньорита Наварро спит в твоей постели?
Кейд опять передернул плечами.
- А кто говорит, что она моя любовница? Я и не думал затаскивать ее в свою постель! Мы с Линдой всего лишь совершили вместе верховую прогулку, от скуки. Ей тоже осточертело жить в такой дыре, она хочет сбежать отсюда.
- Хорошо бы ей прихватить с собой и своего дядюшку! - выпалил старый дон, покраснев от ярости. - Без них нам всем жилось бы здесь гораздо спокойнее.
- Так думают и многие другие жители города, - с улыбкой добавил его внук.
- Жаль, что им не приходит в голову ускорить отъезд дьявольской парочки, прибегнув к оружию, - прошипел старик. - А ты, Никола, к моему глубокому сожалению, берешься за шпагу не ради правого дела, а в интересах какого-то сомнительного сброда!
- Вы подразумеваете мою службу в армии техасских повстанцев? - прищурившись, уточнил Кейд.
- Да, разумеется! Зачем тебе понадобилось воевать на стороне этой банды фермеров? - вскричал дон Бенито.
- Все они отважные и достойные люди, сражавшиеся за правое дело, - возразил ему, сохраняя невозмутимость, Кейд. - Я горжусь, что дрался в их рядах за свободу Техаса!
- А вот мне стыдно, что мой внук участвовал в позорном и кровавом фарсе! - вновь ударив кнутом по столу, крикнул дон Бенито. - Ты навлек позор на всю семью Альварес и город Игера!
- А разве наш безумный алькальд, чьи руки по локоть перепачканы кровью сотен невинных людей, казненных им, не позор для правительства Мексики? - парировал Кейд. - Жаль, что здесь до сих пор не нашлось храбрых мужчин, способных освободить Игеру от его гнета! Остались одни трусы и подхалимы!
- Не тебе судить, сопляк! - взвизгнул оскорбленный его намеком старик. - Не слишком ли много ты на себя берешь? Взгляни, на кого ты похож, с пистолетами на портупее вместо благородной шпаги! Ты выглядишь и ведешь себя как бесчестный американский бандит, а не как благородный джентльмен!
- Похоже, что вы презираете и ненавидите всех американцев, дедушка! - осведомился не без иронии Кейд.
- Если бы я действительно ненавидел всех американцев, я бы не позволил своей обожаемой дочери выйти за твоего отца! - возразил дон Бенито. - Я презираю только бесчестных людей, какой бы национальности они ни были.
Кейд вздохнул, снова пожалев о том, что вернулся в Калифорнию. Он знал, что старик будет постоянно демонстрировать ему свое превосходство и досаждать упреками, а потому всячески оттягивал свое возвращение. Но теперь он стоял в кабинете своего деда и ждал окончания очередного нагоняя.
Дон Бенито приблизился к внуку и рявкнул, дрожа от гнева:
- Я требую, чтобы ты наконец объяснил, что за гнусная история произошла по твоей вине пять лет тому назад в Новом Орлеане! Я имею в виду твой странный брак!
Кейд пожевал губами и хмыкнул:
- Ничего особенного и не произошло, дедушка. Вы заблуждаетесь. Все это досужие сплетни и сущие пустяки.
- Ничего особенного? Сплетни? Ты женился на девушке из хорошей семьи и теперь говоришь, что все пустяк, не стоящий того, чтобы о нем вспоминать? Негодяй! - Дон Бенито, не сдержавшись, ударил внука кнутом по груди, и под прозрачной тканью сорочки тотчас же вздулся красный рубец. Однако Кейд лишь поморщился: гордость не позволяла ему выказывать слабость.
- Отвечай, мерзавец, забеременела от тебя эта женщина или нет? - в бешенстве прокричал старик.
- Откуда мне знать? - ответил Кейд. - Я же не виделся с ней со времени нашего бракосочетания! Прямо из церкви я отправился в Техас воевать на стороне повстанцев.
- Какой же ты после этого мужчина? - с гримасой отвращения воскликнул дон Бенито, и Кейд побелел как мел: слова деда задели его за живое. Он закусил губу и с ненавистью уставился на старика, сверкая разъяренными глазами.
За спиной у Кейда раздалось многозначительное покашливание. Он обернулся и увидел верного слугу дона Бенито по имени Панчо: очевидно, тот неслышно вошел в кабинет, когда бушевавшие страсти накалились добела, прихватив с собой на всякий случай винтовку. Кейд поборол желание расхохотаться и холодно произнес:
- Мне обидно слышать такие слова от родного деда.
- Наконец-то ты вспомнил о нашем родстве, - со вздохом промолвил дон Бенито. - Значит, мои слова пока еще кое-что для тебя значат.
Он покачал головой и сразу весь как-то обмяк, утратив кураж и желание приструнить внука. Всегда подтянутый, бодрый, с гордо вскинутым подбородком, этот потомок переселенцев из Кастилии, прослывших отважными воинами и смелыми путешественниками, моментально превратился в слабого старика, предчувствующего свою скорую кончину. Горестно пожевав губами, дон Бенито взял со стола графин с крепким бренди, наполнил два бокала и, протянув один из них внуку, произнес:
- Ты должен еще раз извиниться перед той симпатичной белокурой сеньоритой и ее родными.
- Хорошо, дедушка, - согласился Кейд. - Но по-моему, она бы предпочла, чтобы я утопился у нее на глазах в океане.
- Если так, тогда ее уму может позавидовать любая молодая леди, - проговорил дон Бенито.
- Надеюсь, что вы смените гнев на милость, дедушка, когда я принесу этой ночью юной особе свои извинения? - спросил Кейд, отхлебнув для храбрости из бокала.
Уловив насмешливые нотки в его голосе, старик окинул своего задиристого внука изучающим взглядом и тяжело вздохнул. Бесшабашность еще можно было простить ему в его юные годы, когда он прикрывал ею свою неуверенность и неопытность, подумал старик. Но теперь, когда он вошел в пору зрелости и должен заботиться о своей репутации, пренебрежение семейными традициями и моральными правилами вызывает лишь досаду и сожаление. Дед вздохнул.
- Мы вернемся к разговору о твоей супруге в другой раз, - наконец вымолвил дон Бенито. - Я должен хорошенько обдумать создавшуюся ситуацию, прежде чем вынести какое-то решение. А пока поторопись извиниться перед моим другом сеньором Алленом и его дочерью. Она происходит из знатного старинного испанского рода, и если ее родственники узнают, что ты оскорбил ее, то не миновать кровной мести.
- Вы полагаете, дедушка, что эта девица до сих пор им ничего не рассказала о случившемся? - насмешливо прищурившись, спросил Кейд.
- Да, я так думаю, - кивнул старик. - Она произвела на меня впечатление поразительно мудрой девушки.
Кейд благоразумно умолчал о том, что белокурая дочь Филиппа Аллена своими глазами и повадками весьма напоминает кошку. Хотя она и возражала на словах против его бесцеремонного поведения, на деле же отвечала на его поцелуи с неподдельным пылом и страстью. Кейд невольно вздохнул, живо вспомнив все детали того происшествия. Перед его мысленным взором словно наяву возникли необыкновенно красивое лицо Лоры, обрамленное золотистыми волосами, округлая тугая грудь с розовыми отвердевшими сосками, длинная шея и покатые плечи, бархатистая кремовая кожа. По его спине пробежала дрожь, он явственно ощутил восхитительные волны сладострастия, которые испытал в тот волшебный миг, когда обнимал сеньориту Лоретту Аллен. Нет, впредь ему лучше держаться подальше от такой опасной особы, иначе не миновать новой беды. Довольно с него урока, полученного от коварной обольстительницы по имени Сесиль Маршан.